Глава 1. Дар Кришны

– Эй, бездельник! – окликнул его седой старик в белой чалме, – Я куда тебя послал?! А ты ничего не сделал до сих пор! Бездельник слезай и принимайся за работу!

– Отец, день только начался. Я пророю каналы, для стока воды. И за день плантации высохнут, и соберем рис до последнего колоска. – Слезая с кокосовой пальмы, оправдывался юноша.

– Если ты так будешь работать, то век тебе не видать Ратны. Я разговаривал с господином Анируддха. Но он меня и слушать не стал. Сказал, что его дочь не пойдет к бедняку. Так, что ты забудь ее. У нас рядом из нашего крестьянского сословия есть много достойных для тебя девушек выбирай любую! – глядя на хорошо сложенную и стройную фигуру сына, старик поневоле расправил свои плечи, подражая Кшатру.

– Нет, отец, я люблю ее и, признаюсь тебе, что и она меня любит. Иначе я бы ни за что не явился бы в дом к уважаемому господину Анируддху.

– Ну и глупец же ты! – старик вздохнул, глядя с упреком на сына, добавил, – Посмотри на своих старших братьев. У них и хозяйство свое есть и внуков подарили мне. А, что ты можешь подарить нам с матерью? Бедняк есть бедняк. Ты еще молод, а пройдет год, два и не заметишь, как уйдет юность и молодость, состаришься и останешься один.

– Отец, мне только двадцать лет от роду! – оправдывался Кшатр, горько вздыхая от любви к Ратне.

– Ты не разговаривай, а бери мотыгу и что бы я тебя до захода солнца дома не видел. Придешь, на закате. Я тут тебе принес горшок с едой. Проголодаешься, поешь и снова за работу! Все грядки должны быть осушены, и до сезона дождей рис убран. Для следующей посадки дожди наполнят заводи и можно снова высаживать стебли риса. Я бы тебе помог, но не могу, старым стал, а, как известно старость не радость. – Старик, кряхтя, поставил узелок с едой под пальму и, опираясь на палку, медленно побрел вдоль рисовых полей в селение. Кшатр поднял узел с едой, и приладил его к стволу пальмы, прицепив к почерневшему отростку от пальмового листа. Затем поднял с земли мотыгу и энергично устремился к грядкам белого риса. Хлюпаясь в воде, отпугивая редких змей, что плавали между стеблей, созревшего риса, прочищал стоки орошающих каналов, по которым уходила вода в реку. От грязи и мутного ила ноги, одежда, лицо и торс запачкались. Изрядно вымазавшись, Кшатр все семь грядок очистил от заторов и теперь, к утру завтрашнего дня вся вода должна будет уйти, останется лишь работа солнцу, которое быстро высушит водоемы и можно будет приступить к уборке. Кшатр теперь мог с чувством выполненного семейного долга спуститься к реке. Помыть себя и постирать одежду. На берегу, он разделся, вошел вводу. Умылся и, искупавшись, принялся стирать грязную одежду. Солнце еще было жарким, хоть и день уже был на исходе. Выкрутив воду из выстиранной одежды, он развесил ее на прибрежных кустах на солнце. А сам, выбрав место на берегу, усеянном речной галькой, принялся за еду. Нагретая на солнце галька приятным теплом прикоснулась к продрогшему в холодной воде телу. Он поел хорошего плова, приготовленного отцом, и мысленно поблагодарил родителя за искусно приготовленное блюдо. Затем закинув руки за шею, развалился на спине, отдаваясь наслаждению отдыха после столь утомительной работы на солнцепеке. Спина ощущала прикосновение отшлифованных водой камней нагретой за день гальки, и этот природный массаж снимал усталость, вселяя бодрость в молодое тело юноши. В середину позвоночника упиралась какая-то острая часть сучка, выброшенного на берег во время разлива реки. Кшатр повернулся, чтобы отбросить этот неудобный упирающийся прямо в спину кусок. Нащупал его, пытаясь вынуть из песка и выбросить подальше от себя какой-то торчащий из гальки сук. Но сук оказался твердым, как заостренный белый известковый камешек. Кшатр зажал его двумя пальцами, большим и указательным, пытаясь с силой расшатать и выбросить подальше от себя. Камешек поддался силе обхвата пальцев и вышел из пласта гальки. Этот камешек оказался по длине равно указательному пальцу Кшатра и был необычный. Сверкающими гранями на солнце, он привлек внимание юноши. Кшатр держал этот длинный камень в руке, вертя перед глазами в раздумье, выбросить или посмотреть какой он там без прочно прилипшей глины. Он подошел к стволу кокосовой пальмы, где оставил мотыгу. Поднял ее за держак и, повернув к себе рабочим концом, стал очищать камень об заостренный конец лезвия. Кшатр увидел, что камень был прозрачным и однородным по всей длине, и отдавал равномерным еле приметным желтоватым оттенком. Этот кусок длинного прямоугольного камня напомнил юноше случай на базаре в Голконде, куда как-то в детстве взял его с собой отец. Что поразило его, мальчика тогда, так это то, что богато одетые купцы толпились у продавца с разноцветными камушками:

«Отец, скажи, а, что это за красивые прозрачные и разных цветов камушки, и что там делают люди в богатых одеждах?»

«Это драгоценные камни, они торгуются с продавцом, чтобы купить и вставить в золотое кольцо». – Отвечал отец.

«А бесцветные камушки тоже драгоценные?»– Спросил Кшатр.

«Бесцветные это самые дорогие, это настоящий брахман, если он прозрачный и грани у него ровные и острые!»– ответил отец.

Вспомнилось Кшатру это событие на базарной площади Голконда.

«Значит в руках у меня самый дорогой камень?»– подумал Кшатр. Он стал вертеть камень у себя перед, глазами рассматривая внимательно перед собой на солнце. Края были не очень острые, и он длинный и большой, но зато прозрачный. Кшатр решил разузнать подробнее об этом камне, а вдруг он ничего не стоит. А выглядеть посмешищем ему не хотелось перед односельчанами и, особенно перед своими женатыми братьями, и обиднее всего перед своим отцом. Кшатр решил спрятать находку под стволом пальмы, зарыв глубоко под самыми корнями с помощью мотыги. И надев на себя высушенную одежду, в лучах заходящего солнца собрался домой. По дороге ему встретились девушки, возвращающиеся с чайных плантаций. И предвкушая скорую встречу с Ратной он весело крикнул смеющимся девушкам, шумной гурьбой шедших с плантации.

– Эй, молодые гарпии, много чая собрали? – громко со смехом спросил Кшатр.

– Ты лучше спроси у Ратны, вон она с подругами за нами следом идет! – Ответила одна из них.

– Только смотри, чтобы ее отец уши тебе не надрал?! – добавила вторая, под веселый и одобрительный смех товарок. Кшатр густо покраснел и стал ждать со стучащим, как молот о наковальню, сердцем приближающихся к нему девушек и Ратну.

– Здравствуй Ратна. – Сложив в приветствии руки перед собой, поклонился он, когда гурьба девушек подошли ближе.

– Здравствуй. – Ответила Ратна. Ее подруги ушли, вперед оставив влюбленных вдвоем.

– Ратна, я скоро приду просить у твоего отца твоей руки. Я люблю тебя и не могу жить без твоего внимания и без тебя. Мы росли вместе, и я красивее тебя не видел никого из всех девушек на свете, и не хочу видеть. Ты моя на веки!

– Мой дорогой Кшатр, я, как видит Кришна, просила у него помощи, что бы он дал тебя мне и помог нам быть вместе. И я чувствую сердцем, что меня услышал Всевышний.

От этих слов любимой, сердце Кшатра затрепыхалось в груди еще сильнее. Он ближе подошел к ней, спросил: – Можно тебя обнять в знак нашей любви? – Ратна ничего не ответила, тогда Кшатр взял ее за плечи прижал в сильном волнении, трепетно к себе. Они застыли обнявшись, наслаждаясь порывом чувств влюбленности друг другом. В эти самые минуты юноша понимал, что теперь ничто не сможет разлучить его с любимой девушкой, и он тихо прошептал ей на ухо:

– Ратна, скажи мне, отец дарил тебе драгоценности? – с искренним любопытством стал смотреть в красивые глаза Ратны, полные любовной неги к нему. Ратна совладав со своим волнением тоже тихим голосом ответила:

– Да, на мой день ангела он подарил мне золотое колечко с рубином, когда я стала совершеннолетней. – И опустила глаза от смущения.

Но Кшатр был полностью уверен в том, что Ратна пылает чувством к нему и не смущаясь от таких глубоко личных вопросов продолжал:

– Скажи, пожалуйста мне, а какие еще бывают драгоценные камни?

Ратна, вдруг почувствовала, что для Кшатра это важно и то, что ее знания в драгоценностях наверняка намного больше, чем у любимого парня, ответив:

– Алмазы, это те, что не имеют цвета, а только острые грани. Из них делают красивую огранку, и они становятся бриллиантами, которые можно вставлять в золотые кольца и серьги. Делать браслеты и колье.

И разговор влюбленных стал вертеться вокруг сокровищ по дороге домой:

– А сколько стоят такие прозрачные камни? – с волнением спросил Кшатр.

– Знаю, что очень дорого. Некоторые из них так дорого, целые состояния! – отвечала девушка.

Кшатр вдруг взял Ратну за правую руку остановился и серьезно глядя ей в глаза с волнением спросил:

– Ратна, помоги мне, – он стал перед девушкой на одно колено, прислонился губами к ее руке, и прошептал, – скажи, если я подарю твоему отцу целое состояние в виде драгоценного камня, которого еще не знал мир, он отдаст тебя за меня? – умолк и стал ждать, что ответит Ратна.

Девушка двумя ладонями взяла его голову и подняла Кшатра на ноги, прижав к своей груди, задыхаясь от волнения, тихо проговорила:

– Где же ты возьмешь такой камень? – грустно вздохнула Ратна.

Кшатр скороговоркой ответил:

– Ратна, ты просила в молитве Господа Кришну помочь нам соединится в браке, и Кришна услышал твою молитву. Сегодня он на берегу реки Кришна, названной Его именем, Господь подарил мне огромный драгоценный камень, который я хочу подарить твоему отцу в знак того, что он позволит мне жениться на тебе!

– Правда?! – радостно воскликнула Ратна. Она, прильнула к нему еще сильнее обнимая, в трепетном желании любви, прошептав, – Чудеса творит Кришна. Я сегодня же расскажу об этом отцу. А завтра ты принесешь эту драгоценность в знак нашей свадьбы и попросишь у моего отца моей руки?!

Кшатр был несказанно счастлив, Ратна отвечала ему взаимностью. Влюбленные, обнявшись, шли к селению. Кшатр у красивых деревянных ворот дома Ратны распрощался с девушкой, взяв у нее обещание, что она расскажет отцу о предложении Кшатра, чтобы домашние подготовились к встрече жениха, который завтра войдет в дом невесты с драгоценным подарком. Еще не взошло солнце, как Кшатр, осторожно, чтобы не разбудить отца и мать, выскользнул из хижины и с мотыгой двинулся к берегу реки Кришна. Там в условленном месте он вырыл находку, промыл прилипшую землю к камню. И бережно завернув его в белый лоскут шелка, сунул сверток за пазуху. Вернувшись, домой Кшатр нарочно громко вошел в бедную хижину с земляным полом, крытую рисовой соломой, и сказал так, чтобы его услышал отец и мать:

– Просыпайтесь мои дорогие. Сегодня я буду просить руки у достопочтенного господина Анируддха выдать за меня Ратну!

– Авани, ты слышала, наш сын сошел с ума, я второй раз такого позора не переживу! – с огорчением сказал отец.

– Господь Кришна помутил ему разум, когда он не понимает, что ему отец богатой невесты не дал согласия. – Отвечала мать, и уже сыну сказала, – Сынок, Кшатр, вразуми себя и не позорь своих старых родителей перед богатыми людьми.

– У меня есть то, что даст мне в жены Ратну.

– Ты, о чем говоришь, сын? – с тревогой спросил отец.

Кшатр вынул из-за пазухи сверток, положил на стол и сказал:

– Отец, мама, подойдите сюда и взгляните вот на это?

Старый отец, кряхтя слез с лежанки и подошел к столу. Луч солнца в это время просочился через стекло окна и упал на длинный с указательный палец сверток. Старый Абхай осторожно развернул шелк. В глаза вспыхнул разноцветными брызгами света огромный алмаз. Старик замер, как окаменелая статуя. Затем повернул голову к сыну.

– Ты никому не говорил о своей находке? – настороженно спросил сына.

– Кроме Ратны, никому. Я просил ее рассказать господину Анируддха, ее отцу, что бы он приготовил нам встречу у себя в доме, куда я к обеду приду просить руки его дочери.

– Слышала мать, нам жить с этим богатством теперь нет никакой возможности. Эта драгоценность может принести нам беду, если только мы не избавимся от нее. И чем скорее мы это сделаем, тем лучше. Собирайся мать. Мы идем в дом господина Анируддха, за его дочерью.

Приготовление к сватовству у старых родителей прошли, как это принято у верующих Кришнаитов. Нарядившись в одежды для такого случая, отец и мать Кшатра с сыном, медленной и торжественной походкой на виду прохожих селения двинулись к дому богатого плантатора чая. Там их уже ждала свита из родственников и сам господин Анируддха с дочерью. Нарядная и улыбающаяся невеста с полной любви взглядом не сводила глаз с жениха. У ворот Анируддха постепенно стала собираться толпа зрителей.

Когда во двор торжественно вошли родители Кшатра вместе с сыном, к ним обратился с порога дома господин Анируддха, громко, чтобы все слышали.

– Ты, уважаемый Абхай, привел своего сына к моим стопам. Скажи, что поднесет Кшатр мне в знак руки моей дочери?

– Пусть Кшатр одарит тебя за твое драгоценное благословение сочетаться в браке наших детей! – громко, чтобы все слышали проговорил отец жениха.

– Подойди ко мне, сын мой! – громко позвал к себе Кшатра Анируддха.

Кшатр молча, приблизился к отцу Ратны и, вынув из-за пазухи сверток, развернул шелк и поднял в своей руке высоко над головой кристалл. Толпа у ворот издала удивленный вздох и зашумела, как рой пчел. Алмаз сверкал всеми цветами радуги, отбрасывая разноцветные блики красок от лучей солнца во все стороны. Кшатр поклонился отцу Ратны и громко, сказал:

– Я пришел к тебе с просьбой достопочтенный господин Анируддха выдать свою дочь за меня, сына достопочтенного Абхая и матери достопочтенной госпожи Авани. – Сказав это, Кшатр приклонился к ногам отца Ратны и положил у ступней Анируддха алмаз. Выпрямился и почтительно стал стоять возле отца с дочерью. Ратна наклонилась к стопам отца, подняла алмаз и дала сокровище в его руки. Анируддха взял за руку дочь с алмазом, и, подойдя с ней к Кшатру, вложил руку дочери в ладонь Кшатры. На этом церемония была завершена. Кшатр и его родители были приглашены в дом. И у молодых началась новая уже семейная жизнь… Алмаз длиной 6,5 см и весом 185 карат (или 37 г) бледно желтого цвета был продан в 1450 году шахскому двору в город Ахмаднагар. В 1591 году шах Бурхан Низам второй за прозрачный и желтоватый цвет нарек алмаз «Перстом Аллаха» и повелел придворной камнерезной и гранильной мастерской распилить алмаз на две равные части и вырезать на одной из граней алмаза на двух распиленных частях одинаковую надпись на фарси: «Бурхан-Низам-шах второй.1000 год». Итак, одна и вторая части алмаза были отшлифованы и стали иметь длину 3 см каждый и весом по 90 карат с одинаковой надписью. В этом же 1591 году властитель Северной Индии Великий Могол Акбар захватил Ахмаднагар и завладел одним из алмазов. О судьбе второго алмаза ничего не известно. Когда на престол династии Моголов взошел внук Акбара шах Джехан (Властитель мира), то он приказал на другой грани алмаза вырезать еще одну надпись: «Сын Дехангир-шаха Джехан-шах. 1051год». До 1738 году алмаз Шах хранился в Дели. В 1738 году на Индию напал шах Надир, захватил алмаз и увез его в Персию. В 1824 году на третьей грани алмаза появилась надпись: «Владыка Каджар-Фатх али-шах Султан 1242год». В 1829 году в столице Персии Тегеране убивают русского дипломата и писателя А. С. Грибоедова. Правительство России требует наказания виновных. Испуганный шахский двор отправляет в Петербург сына шаха Хосров-Мирзу, который везет в дар царю алмаз Шах. Так этот камень оказался в Алмазном фонде Царской России и в 1924 году из Санкт Петербурга был доставлен в Москву в Оружейную палату Кремля, куда переехал музей Алмазного Фонда ..