Цитаты из книги «Апокрифъ»

ответ, самый из всех короткий. Всего-то в нем три цифры и было: 444. Три четверки. Неужто те самые Авелем отмеренные четыре года, четыре месяца и четыре дня? Книгу бесовскую повелел тотчас спалить в камине, дабы государыня дуростям более не предавалась, однако же запало в душу, до сего часа не унять. Хотя вообще-то император благоговел перед тайнами. Но не пред такими же! Нет – перед истинными, великими, перед самыми непостижимыми тайнами бытия, какие дуракам, наподобие Авеля, и не грезились, перед мистическими тайнами алхимии и кабалистики, перед умеющими себя охранять тайнами древних веков… Лишь тут он вспомнил о завтрашней аудиенции и мысленно одобрил себя за то, что дал согласие на нее. Мальтийский орден святого Иоанна Иерусалимского – это вам не лапотник Авель, возомнивший себя провидцем; это само средоточие тайн, овеянных веками. Слышал он, что и тайны уничтоженных в давние времена тамплиеров также перекочевали туда, на Мальту.

Ну а это, вчерашнее, и ни к чьему умыслу не пристегнешь. Супруги, Марии Федоровны развлечение – гадательная книга царя Соломона. На страницу шарик из хлебного мякиша кидаешь – он и указует грядущее. Забава, не более. Вот и он давеча позабавиться возрешил. Да только забава получилась невеселая. Шарик покатался немного и уткнулся в

Кому это вздумалось (нынче и не вспомнишь) явить к нему прорицателя по имени Авель? А тот возьми да и напророчь, что-де царствовать тебе общим счетом четыре года, четыре месяца и четыре дня. Император был крепок здоровьем, и никакая хворь не могла бы свести его в могилу за столь короткий срок. Что же разумел дурак Авель? Да ясно же чту! То самое, за что и гнить ему, дураку, в остроге до скончания века… А прежде Авеля кликуши какие-то пели ему недоброе: в пеньẻ том вроде как царствия лишали. Но то давно уж было, еще в гатчинское бытие. Не иначе как матушка расстаралась их к нему подослать.

Ну и как, помог вам ваш Parliament , милорд? И где ваша Индия? Там ли вы ее, милорд, ищете – под копытами моего жеребца?.. О чем вы причитаете из-под копыт? Где ваш надменный тон? “Pity for me, emperor! I ask of mercy! ” – ах, вот о чем вы теперь!.. …Что это, однако, что?.. Померкло солнце, тьма окутала ристалище, тугая, тесная тьма. И как тогда, годы и годы назад, шаги кого-то огромного впереди, с кем не разминуться в этой тесноте. Он тяжело ступает навтречу, а ты, уже не великий ТЫ, а совсем крохотный ТЫ, сжимаешься в необъяснимом ужасе, чтобы сделаться еще меньше и незаметней. Однако ОН, СТУПАЮЩИЙ, останавливается рядом с букашечным ТОБОЮ и произносит голосом… О, ТЫ никогда не слышал его, но ТЫ, как и тогда, узнаёшь его по голосу… “Бедный Павел, бедный, бедный князь!..” – печально произносит ОН, твой могучий прадед, и проходит сквозь эту тьму мимо, обращая стоячий воздух в ветер колыханием своего плаща.