Русская Атлантида. Глава 7

Перевёртыши

Одним из главных своих новаторов русские считают Петра Первого. Он «в Европу прорубил окно». «Ногою твёрдой стал при море». Создал флот, артиллерию, академию наук. В общем, европеизировал Россию.

На самом же деле царевна Софья – та самая, которую русские писатели (А.Н.Толстой, например) и живописцы (И.Е.Репин) изобразили как жирную архаичную русскую бабу, сторонницу старых порядков, над которой молодой прогрессивный царь Пётр одержал победу, была как раз европейски образованной и большой поклонницей Запада. Правда, по-русски властолюбивой и авторитарной в отношениях с людьми.

А вот Пётр, которого никто не видел будущим царём (почему так, здесь объяснять неуместно: тут дело в правилах наследования, принятых тогда – Пётр же фактически был узурпатором), обучен был полуграмотным дьячком, рос, как дикарь, да и был самым настоящим дикарём.

Его отец – Алексей Михайлович (прозванный Тишайшим) – был типичным царём-западником. Однако по складу характера – действительно «тишайшим»: очень осторожным, не любившим резких изменений человеком. Поэтому он проводил в жизнь свои преобразования исподволь, без особой помпы. Однако фактически приближал Россию к Европе гораздо более эффективно, чем его безумный сын.

Пётр же – будучи, как я уже сказал, полуграмотным дикарём, без всякого образования – просто слепо копировал реформы отца. Однако делал это дикарскими насильственными методами – и очень помпезно.

Как и для всех дикарей, для него главным была внешность. Учить крестьян грамоте он не стремился – зато открыл Кунсткамеру, где собраны были всякие диковинки, коими можно было хвастаться и перед своими, и особенно – перед приезжими европейцами. Брить бороды, носить европейское платье и курить табак – для него означало – быть самым настоящим Европейцем.

Сам Пётр был, видимо, с 18 – 20 лет сифилитиком (заразился от «дурных девок», т.е. проституток, до которых был большой охотник по молодости лет). В те времена этот недуг эффективно не излечивался. Что он был красавцем и богатырём – неправда. Реалистичный портрет Петра (не живописный, а скульптурный) есть в Петропавловской крепости. Там мы видим высохшего, явно больного и дегенеративного, тощего человека, действительно очень высокого роста, но физически слабого.

Он был алкоголиком и заставлял напиваться до свинского состояния всех, кто его окружал.

Наконец, этот дикарь не терпел ни малейшего противоречия себе, хотя и очень любил «играть в демократию». Он у всех спрашивал их мнение по всем вопросам, а потом всё делал по-своему, ни с кем не считаясь.

Он был, конечно, зверски жесток: ему даже нравилось самому пытать и рубить головы (как и до него – Ивану IY). И, разумеется, очень подозрителен, так что «спецслужбы» (Тайная канцелярия) при нём уже были прототипом сталинской ГБ.

Для его показушных реформ требовались огромные финансовые и человеческие ресурсы. В результате, он ужесточил крепостное право, замучил огромное количество людей (как известно, Петербург построен в буквальном смысле «на костях»), разорил страну, ввёл формальную чиновную «Табель о рангах» – в общем, уничтожил все только-только появлявшиеся ростки нового, взошедшие благодаря подспудному реформаторству его тишайшего отца, – и отбросил страну далеко назад, закрепив азиатское рабство как единственный русский уклад.

Страсть к грандиозным проектам, которые воплощают в жизнь, не считаясь с людьми, – типично азиатская черта.

Внешне европеец – этот монарх по сути был всем азиатам азиат.

Интересно, что народ и даже боярство страшно ненавидели Петра (в народе его называли не иначе как «Антихристом») – и как только он умер, всё поверхностно положительное, что он создал, было тут же уничтожено.

Идя в Европу – оказались ещё дальше в Азии.

* * *

Пушкин говорил, что главной революционной силой в России были дворяне. Он объяснял это тем, что только у дворян были кодекс чести и чувство собственного достоинства, а, кроме того, дворяне знали европейские языки и бывали в Европе, имели представление о европейском укладе, и, наконец, среди них было немало подлинных патриотов, понимавших своё предназначение как служение России.

В то же время в народной толще, разумеется, процветало азиатское рабство: без всякого понимания достоинства человека, без понятия о чести и нравственности, с утробным представлением о задачах человека в земной жизни (нахапать побольше).

Революция 1917 г. позиционировалась как движение вперёд, как путь к свободе.

В результате, дворян или убили, или выдавили за границу – а на всех государственных должностях оказались люди «из народа». Иногда – очень странные: вроде Сталина, например. Полугрузин – полуосетин, не знавший толком ни одного языка, не имевший никакого образования недоучившийся семинарист, сын пьяницы-сапожника из грузинского городка Гори. Малого роста, с лицом, изъеденным оспой. Очень странный царь!

Разумеется, суть этой революции – контрреволюция.

«Во время революций водоверти со дна времён взмывает древний ил и новизны рыгают стариною», – писал М. Волошин, обративший внимание на глубоко архаичный характер происходивших на его глазах общественных процессов.

Зайдите в Третьяковку и посмотрите сначала залы 19-го, а потом – 20 века. В 19 веке была настоящая живопись. Залы же послереволюционные производят странное впечатление: будто это рисовали дикари. Какой-то примитив.

Разумеется, революция уничтожила зарождавшийся средний класс собственников – и их собственность заодно.

В общем, отбросила страну далеко назад.

Революция в России – это всегда на самом деле контрреволюция.

Собственно, это же происходило и происходит на наших глазах. Революционная перестройка и демократизация, обновление и пр., и т. п. – абсолютно закономерно вылились во впадение в архаику.

«Шаг вперёд – два шага назад,» – как говорил незабвенный Ильич.

Почему же так всегда происходит в России?

* * *

Как я уже писал в первой статье этого цикла, русские выбрали в качестве своего особого национального уклада жизни – монгольское рабство. Рабство нравится им тем, что связано с психологической лёгкостью и беззаботностью существования. Не надо отвечать даже за свою жизнь. Всё зависит не от меня – а от начальства.

Это путь назад, в детство.

И для русских очень характерны некоторые психологические черты, в норме свойственные маленьким детям.

Так, они никогда ничего не хотят решать сами – а уверены, что их предназначение – слушаться, исполнять распоряжения начальников. Поэтому они – глубоко нетворческие существа, пассивные исполнители.

Между тем, любые реформы требуют определённой творческой, созидательной энергии – не только зачинателей реформ, но и значительной части народа.

Русский же народ представляет собой что-то вроде бесформенной массы (вроде сырого теста или глины), не имеющей своей структуры. Психологи называют такие материалы «неструктурированными». К ним относятся, помимо названных выше, песок и вода, а из искусственных – пластилин.

Маленькие дети очень любят возиться с такими материалами, потому что их нельзя сломать, испортить, в то же время они позволяют делать с собой что угодно и для этого не нужно ничего уметь.

Однако из песка нельзя построить прочный дом, в котором можно жить. Для этого нужен материал как раз структурированный.

Маленькие дети очень боятся перемен. В случае любых катаклизмов они теснее прижимаются к своим родителям, в которых видят единственное спасение. Они хотели бы, чтобы ничего никогда не менялось.

Вот почему, испугавшись общественных пертурбаций (а испугать раба, как и маленького ребёнка, нетрудно), толпа рабов неизбежно впадает в архаику. Ребёнка и раба успокаивает всё привычное, уже известное.

Дети непоследовательны и, сделав шаг вперёд, в Неведомое, и не видя рядом мамы, пугаются и бегут назад – отступая на много шагов. Это естественно для них.

Вот почему «если ты видишь на клетке с тигром надпись „Слон“ – не верь глазам своим». В России – стране перевёртышей – явления социальной и культурной жизни обычно называются по принципу «от противного». То есть – как у Оруэлла: «Мир – это война». «Свобода – это рабство». «Незнание – сила».

«Революцией» именуется контрреволюция, реакция. «Патриотами» называют ублюдков с психологией или оккупантов-грабителей, или холуев, а подлинные патриоты именуются «русофобами». «Парламент» здесь – «не место для дискуссий», хотя во всех прочих странах это учреждение существует именно для дискуссий. «Какую партию ни создавай – всё равно получается КПСС» (это афоризм Черномырдина). Где написано «верх» – там на самом деле как раз «низ». «Элита» – это отбросы, маргинальные подонки. А подлинная элита – это маргнналы. «Духовными скрепами» и «русской самобытностью» называются те черты русской жизни, которые заимствованы у главных врагов и притеснителей Руси – монголов. Подлинно же свои, европейские, черты – считаются «предательством». То, что воспринимается как суть русской жизни, – несёт России смерть. Подлинную же жизнь стремятся закатать в асфальт, убить.

И т.д., и т.д., и т. д.

Связь между названиями и сутью всего и вся в России – не прямая, а обратная. Самый характерный русский способ выражения – оксюморон.

* * *

Это, разумеется, в очередной раз доказывает, что мы живём в удивительной стране и вправе ею гордиться.

Хотя есть предположение, что, к сожалению, на то, чтобы гордиться, у нас осталось не так много времени.

Увы!

Русская Атлантида. Глава 8

Аннигиляция ответственности

Любой мало-мальски разумный человек понимает, что социальная жизнь людей невозможна без ответственности.

Когда вождь первобытного племени вёл своих людей на охоту, он понимал, что неудача на охоте подрывает его авторитет. Если неудачи следует одна за другой, его дела плохи. Соплеменники откажутся повиноваться ему – и выберут другого вождя.

Если на строительном участке рабочие кладут кривые стены, пьянствуют и прогуливают, – мастер неизбежно будет уволен.

Если учитель учит так, что его ученики не умнеют, а тупеют, если им недовольны и дети, и родители, – его выгонят.

Без этого – того, что мы называем словом «ответственность» – невозможно нормальное функционирование никакого социума, даже первобытной родовой общины.

Однако русские – совершенно гениальный народ! Когда-нибудь курс «История России» будет стержневым во всех странах мира: как в школах, так и в вузах. Потому что знание истории нашей страны будет признано чем-то вроде вакцины, необходимой для того, чтобы уберечь людей от повторения подобного.

Русские поразительным образом сумели создать огромное – территориально самое гигантское на планете – государство, в котором ПОЛНОСТЬЮ УНИЧТОЖЕНА ОТВЕТСТВЕННОСТЬ!

* * *

Мы все, живущие в России, знаем это чисто практически.

Приведу некоторые незамысловатые примеры.

* * *

В конце 1990-х гг. я работал в общеобразовательном лицее №1 г. Петрозаводска. Должность директора там занимал некто Шабанов Юрий Алексеевич. В лицее он ничего не делал, только часами играл на бильярде со школьными плотником и электриком. Он по профессии биолог, но учитель никудышный, поэтому уроков не вёл.

Помогая избраться Главой Карелии (так официально называется должность губернатора в Карелии) Сергею Катанандову, Ю. Шабанов заслужил его благодарность. Избранный глава наградил верного слугу, назначив того коммерческим директором местного ликёро-водочного завода. Когда дела там пошли почему-то не очень хорошо (вопрос уже стоял о банкротстве), Ю. Шабанов был переброшен на другой участок трудового фронта: стал директором ИД «Петропресс» (контролируемого местной властью). Хотя Ю. Шабанов не журналист, не писатель и не издатель. Потом он избрался в Законодательное Собрание и трудился там. А сейчас работает в карельском правительстве, занимается региональной политикой (ни уха ни рыла в ней не смысля).

* * *

Когда-то нашим участковым врачом была терапевт И. Клевенская. Это мощная женщина, солидная и неторопливая. Однако у неё есть и слабости.

Например, она питает слабость к некоторым лекарствам и всегда выписывает больным именно эти снадобья, даже тогда, когда больному от них становится явно хуже. Так неоднократно было с моей мамой, так что она рецепты Клевенской стала просто выкидывать.

И. Клевенская никогда не снимает обувь, входя в квартиру, какая бы ни была погода на дворе, и не одевает бахилы – так что после неё приходится долго отмывать квартиру. Если больной не хочет выздоравливать, она всегда обвиняет в этом самого больного и читает ему нотации, часто – довольно хамские.

В общем, своеобразный специалист.

Почему она так привержена некоторым лекарствам? Всё просто: она умеет записывать их названия по-латыни. Латынь же, как вы знаете, «из моды вышла ныне», и если правду вам сказать, не все наши врачи знают довольно по латыни – даже чтоб эпиграфы разбирать – а уж тем более – рецептики писать.

В общем, мы от этого «терапевта» официально отказались. И 2 года были вообще без участкового врача.

Известно мне и о том, что не мы одни от этого, так сказать, «врача» отказались.

Однако терапевт Клевенская преблагополучно трудится – и в ус себе не дует.

И таких примеров – миллионы.

* * *

Разве что футбольных тренеров в России иногда увольняют за плохие результаты. Все прочие труженики города и села, как руководящие, так и рядовые, могут быть совершенно спокойны: от результатов их трудовых усилий ровно ничего для них не зависит. Какими бы скверными профессионалами (в смысле – дилетантами) они ни были, сколько бы ни разваливали порученное им дело – всё у них будет хорошо, если они умеют угодить начальству и соблюдают «понятия».

* * *

Как удалось так устроить свою социальную жизнь? И почему эта система не разваливается?

Есть несколько причин.

1) Основное стремление русских рабов – избавиться от тяжести взрослого свободного социального существования. Об этом я писал в первой статье цикла. В этом – в детской беззаботности, лёгкости бытия – рабы видят главное удовольствие жизни, главную свою радость – и ни за что не хотят от этой сладости отказаться.

Но психологическая лёгкость жизни = безответственность. Именно ответственность за результат превращает, как говорят педагоги и психологи, детскую игру – в продуктивную деятельность. Но это трудно. А играть, ни за что не отвечая, легко и приятно.

Рабы хотят всегда играть – и ни за что не отвечать. Это главная причина.

2) Начальниками в России – вследствие отрицательной селекции, о которой я тоже уже – всегда становятся самые ничтожные и аморальные, человеческие отбросы. Для них пребывание в большой красивой должности служит средством компенсации личностной неполноценности и является самоцелью, им это приятно само по себе. Поэтому их интересуют не столько результаты работы подчинённых, сколько непосредственное удовольствие, доставляемое подчинённым при общении с ним. Разумеется, приятен зависимый, раболепный и льстивый подчинённый. Поэтому настоящих профессионалов в России немного (такие люди всегда – с чувством собственного достоинства, и у них часто бывают неприятности на работе). Они – в явном меньшинстве в любой массовой профессии. А масса диктует свои правила.