Центр контроля биологических угроз, 38 мая. Джеймс Гленн

Отчёты о происшествии – всегда сложная штука, особенно если происшествие необычное. А нападение на «Сигюн» обычным отнюдь не было.

Джеймс отдал наверх длинный письменный рапорт, расписав до мельчайших деталей увиденных животных – глупая, по его мнению, затея, потому что трупы убитых ящеров всё равно отправились в жадные ручки патологоанатомов Центра, а китозавра кто-то успел снять на видео. Затем его долго расспрашивали биологи, злясь, когда он не мог вспомнить каких-то тонкостей поведения ящеров при жизни, а теперь вот направили к аналитикам. Хоть какое-то разнообразие.

– Короче, если в двух словах, то полный провал, – закончил рассказ капитан. – Всё. Из меня за последнее время выжали что могли. Какие-то подробности?

– Нет, – его собеседница покачала головой. – Пока достаточно.

Рыжую девицу-ординатора Джеймс видел впервые, да собственно, как и ординатора вообще. Слышать – да, слышал много. А вот так, вживую, не встречал. И ничуть не удивился, когда оказалось, что большинство слухов о них – бред сивой кобылы. Более того, возникло желание хорошенько врезать тому, кто их распространяет.

Девушка как девушка. Спокойная, выдержанная, вежливая. Далеко не страхолюдина, хоть и не дотягивает до его Фионы. Хотя, может, он просто не любит рыжих. Никакой косметики, медные волосы без затей схвачены стальной заколкой. Говорит не очень-то эмоционально, но, чёрт побери, она ведёт допрос, а не Джульетту играет. Так или иначе, за час общения с ней капитан в жизни бы не подумал, что говорит с ординатором. Человеком-счётчиком. Человеком-компьютером. Разве только если не зайти ей за спину и не откинуть в сторону волосы – тогда, насколько он знал, можно будет увидеть выходную панель шейного имплантата. Но до такого интима их знакомство пока не дошло.

Мрачная Фиона сидела рядом, слушая его рассказ. Она по-прежнему злилась на капитана, хотя вроде бы уже поняла, что он просто выполнял инструкции. Скандал, который девушка устроила по возвращению «Сигюн» в порт, дал бы фору даже истерикам матери Джеймса – той ещё стервы. Впрочем, итальянка быстро вспыхивала, но быстро и прогорала: эту черту её характера капитан приметил ещё в самой первой совместной экспедиции. Вот и сейчас она не зашла дальше пощёчин и криков. Джеймс считал, что неплохо знает все эти бабские способы манипуляции мужчинами, и одобрял только один из них, а именно секс. Но пока что Фиона ещё недостаточно успокоилась для этого. Вот вечером…

– Ваш отчёт отличается от рассказа корабельных офицеров и других солдат в мелких деталях, – сказала Хелена Моргенсен.

– Ну, память дырявая, мог что-то и перепутать, – пожал плечами Джеймс.

– Это несущественно. Главным остаётся одно: два вида морских существ явно действовали в кооперативе. Это очень странно.

– Три, – неожиданно сказала Фиона, и они оба посмотрели на неё. – Три вида, Хел.

– Ты видела ещё кого-то? – спросил капитан.

– Да. Существо вроде рыбы-гуманоида. Плавники на спине, перепонки на пальцах, очевидно, преимущественно морской образ жизни. Четыре глаза. Жабры, но дышало оно, кажется, не ими. Хотя я и видела его очень недолго, оно сразу прыгнуло в море.

Хелена взяла планшет – мельком Джеймс отметил, что она не пользуется новомодными обручами мыслеуправления. Через несколько секунд ординатор повернула экран к ним.

– Эти? – спросила она. На планшете светилась картинка, в которой Джеймс с изумлением узнал фотографию, сделанную им у реки в Мёртвом поясе.

– Трудно сказать, слишком размытое изображение. Какой-то криворукий недофотограф снимал, не иначе, – с откровенно мстительными нотками в голосе сказала Фиона. – Но это действительно что-то похожее.

– Это вносит коррективы, – Хелена задумчиво постучала пальцами по столу. – Никто больше о таком не упоминал. Чем занималось это существо?

– Ничем. Оно увидело меня, что-то крякнуло и тут же прыгнуло за борт.

Хелена прикрыла глаза.

– Почему ты раньше не сказала? – спросила она.

– От меня отчётов не требовали. А этим придуркам из Центра что ни расскажи, всё впустую.

– Ладно. Мне нужен как можно более детальный портрет, – вздохнула Хелена и принялась наощупь перебирать кабели. – Смотри на экран.

Она ловко воткнула все восемь штекеров куда-то в шею ниже затылка, и монитор показал им окно графического редактора. Серое поле с координатной сеткой, на нём – серый манекен-человечек, глупо смотрящий вдаль.

А потом началось действо.

Фиона рассказывала. «Голова более вытянутая, плавник длиннее. Нет, ещё длиннее. Вот. На хвосте – наконечник в виде ромба. Да. Вот такой». А на экране всё это воплощалось за какие-то доли секунды, итальянка даже не успевала договорить. Хелена полулежала на кресле-кушетке, закрыв глаза, и, казалось, дремала. Только мельтешение в окне редактора говорило, что это не так.

– Простите, что перебиваю, – не выдержал, наконец, Джеймс. На экране уже вырисовался рыбочеловек – очень похожий на тех, кого он тогда видел на гребне холма в Мёртвом поясе, но какой-то другой. Цвета другие, и детали внешности тоже. – Док, но вы ведь даже не смотрите на монитор! Как это у вас получается?

Фиона посмотрела на него, как на идиота. Хелена медленно открыла глаза.

– Мне не нужно видеть монитор, капитан, – сказала она с лёгкой улыбкой – первой за всё время, что Джеймс пробыл здесь. – Он у меня в голове. То, что на экране – для вас.

– В голове? Но…

– Это нейроинтерфейс, только гораздо более продвинутый. Совсем не то же самое, что обруч мысленного управления, к которым вы привыкли…

– А он вообще динозавр, – фыркнула Фиона. – У него даже телефон кнопочный.

– Ну и что? – пожала плечами Хелена. – Телефон, планшет, смартбрасер – разницы никакой. Тебе всё равно надо смотреть на экран, чтобы видеть, что ты делаешь. А я с компьютером работаю напрямую. Закрывая глаза, я ограждаю себя от лишней информации, чтобы сконцентрироваться на работе, только и всего.

– Понял, – кивнул Джеймс.

Рисование пошло дальше.

Модель получилась изрядно полигональной – всё же Хелена не была художником. По качеству графики что-то вроде персонажа из компьютерных игр начала двадцать первого века, и всё равно ординатор слепила это за каких-то пятнадцать минут. Такого Джеймс ещё никогда не видел.

– Посмотрите, капитан, – услышал он голос ординатора и вдруг понял, что сидит и тупо пялится на экран. – Он похож на тех, что вы видели?

– Сложно сказать, – ответил Джеймс. – Я-то их наблюдал с трёхсот ярдов… метров, хоть и в бинокль. Но точно могу сказать, что хвосты у тех были гладкие, без набалдашников. И гребни не такие пышные и другой расцветки.

– Два разных вида? – задумалась Хелена. – Вы сможете описать их? Более детально, чем показывает фотография?

– Ну… – Джеймс посмотрел на экран. – Ладно, док. Запускайте. Что смогу – вспомню.

Ординатор кивнула, а капитан только вздохнул. Пожалуй, встреча с этой девушкой оказалась лучшим, что с ним произошло сегодня.

Он даже сказал себе, что постарается бывать здесь почаще. Исключительно в научных целях. Просто потому, что ему оказалась интересна Хелена Моргенсен и её работа.

Административный центр Мидгарда, 39 мая. Хелена Моргенсен

Больше всего это место напоминало зал в здании ООН, где за круглым столом собирались дипломаты. Стол здесь тоже был круглый, но размерами сильно уступал земному собрату, да и само помещение тоже. И людей здесь сидело куда меньше: даже пары десятков не наберётся.

Безукоризненно вежливая девица в деловом костюме посадила Хелену на её место, поставила рядом стакан воды, осведомилась, не нужно ли что-нибудь ещё и, получив отказ, ушла. В любой момент Хелена могла вызвать её по местной связи, но знала, что вряд ли сделает это.

Она впервые была на пленарном заседании Совета и с большим удовольствием не пошла бы сюда, но, прочитав её последний отчёт об анализе нападения на «Сигюн», Эдмунд настоял на своём. В какой-то мере он был прав: слишком уж серьёзные новости содержались в том коротком тексте. Но, с другой стороны, чтобы сообщить их Совету, Хелена была не нужна.

Впрочем, подвергать сомнению приказ начальника она не собиралась. Надо прийти на заседание – значит, надо.

Новое правительство сформировалось ещё на Земле, сразу после Чёрного дня. Сперва это была всего лишь группа контроля ситуации, занимавшаяся гуманитарной помощью и эвакуацией людей в безопасное место. Таким местом оказался космодром на франко-немецкой границе, откуда прежде взлетали ракеты-носители, доставлявшие на орбиту модули для постройки «Авангарда». Работали тогда все по принципу «кто что может, то и делает», и как-то само собой вышло, что каждый оказался на своём месте. Теперь эти люди, взяв власть в свои руки, развивали колонию на чужой планете.

И, как считала Хелена, получалось у них неплохо, в особенности если учитывать экстремальные условия Фрейи.

Из всего Совета она знала только двоих: Келлера, своего непосредственного начальника, и Андрея Плутонова, координатора – с ним она разговаривала сразу после прибытия на космодром. Плутонов был профессиональным управленцем, поэтому неудивительно, что он получил эту должность. Остальных ординатор прежде не видела, но меньше всего она хотела исправлять это упущение. С её точки зрения это не было необходимо для работы.

Когда все расселись, со своего места поднялся Плутонов и вскинул руку, призывая к тишине.

– Коллеги, – сказал он. Никаких намёков на официальный тон в его голосе не было. – Мне, откровенно говоря, надоело начинать каждое заседание с плохих новостей, но приходится. В конце концов, мы тут собираемся именно из-за них. Пункт первый – пищевое снабжение. Антон, прошу…

– Да что тут говорить, – проворчал сидевший почти точно напротив него дородный мужчина с пышными тёмными усами. Голова его была совершенно лысой. – Хреново всё. Мы расчистили поля и засеяли их земными культурами, но они не прорастают. И сверхразум знает, прорастут ли вообще.

– Причина, я так понимаю, в отсутствии на Фрейе времён года? – деловито спросила худощавая пепельная блондинка по правую руку от него.

– Да есть тут времена года, – поморщился Антон. – Просто климатически они очень слабо выражены. К тому же не очень-то они нам и мешают, тут дело в чём-то другом. Мы связались с генетиками и сейчас выводим новые ГМ-культуры, пригодные для местного климата, но всё это требует времени. Разработка, тестирование и так далее. Так что пока по-прежнему жрём цветное желе и пасты.

– Это лучше, чем ничего, – усмехнулась блондинка.

– Есть и хорошая новость, – добавил Антон. – Не всё же негативом вас поливать. В животном инкубаторе растёт искусственное мясо на земных клетках. До стейков нам ещё как Солнцу до красного гиганта, но здесь проблем ожидается гораздо меньше. Кроме того, найдено несколько местных растений, теоретически годных в пищу. Сейчас их проверяют в Центре биоугроз.

Ненадолго все замолчали.

– Пункт второй, – продолжил Андрей. – У нас всё сильней активизируются люди, не имеющие полезных специальностей. И эта проблема серьёзней, чем кажется.

– Почему же? – поинтересовалась всё та же блондинка. – Они не хотят работать?

Андрей вздохнул.

– Нечто вроде того, – сказал он. – Они хотят работать, но только чтобы это было легко и просто. Вот и получается, что семьдесят процентов населения представляют ценность, а остальные – нет. Не поймите неправильно, мне и самому неприятно такое говорить. Мы все брали родственников – это естественно, и ещё более естественно, что многие наши близкие бесполезны на Фрейе как специалисты. Моя собственная жена на Земле играла на скрипке и виолончели, а здесь её навыки пока что никому не нужны. Но! Она прекрасно сознаёт это и сейчас работает диспетчером на базе «Гагарин», где от неё не требуют специального образования и где она может приносить пользу. Возможно, когда мы осядем здесь плотнее, она создаст оркестр и начнёт возрождать музыку, но это дело будущего. А там, – он ткнул пальцем в сторону, – сидят люди, ждущие от Фрейи лёгкой жизни. Те, кто занимался современным искусством, кто водил туристов по Парижу и Лондону, политики и все прочие, кому повезло оказаться в нужном месте в нужное время и попасть на борт «Авангарда». Что мы будем делать с ними?

– Это сложный вопрос, Андрэ, – тяжело прокряхтел ещё один советник. – Низкоквалифицированные работы у нас в основном выполняет автоматика. Мы не на Земле, чтобы следовать старым законам. Выделять пятнадцать процентов производственной мощности живым рабочим и потом продавать эти проценты в супермаркетах по двойной цене… «Колбаса, сделанная человеческими руками!», «никаких манипуляторов!». Чушь это. Для Земли годилось, но для Фрейи – нет. Обеспечить твоих «бесполезных» подходящей им работой мы не сможем.

– С этим надо будет что-то делать, – задумчиво проговорил председатель. – Подумай, Луи. Это, в конце концов, твоё поле.

– Подумаю, – легко согласился Луи. – Отступать всё равно некуда.

– И, наконец, третий пункт, – немного подождав, сказал Андрей. – Перейдём, так сказать, от бытовухи к настоящим проблемам.

– У тебя должны быть веские причины, чтобы называть первые два пункта бытовухой, Андрей, – заметила блондинка.

– Они очень веские, Аманда. Эд?

– За последнее время на Фрейе произошло много событий, повлёкших за собой гибель и ранения людей, – сказал Эдмунд Келлер. – Несколько дней назад сотрудники береговой станции «Гагарин» обнаружили дрейфующий катер в приливной зоне, пассажиры исчезли. Пострадала девушка-пилот при попытке собрать образцы плесени с опор моста, которая, как оказалось, разъедает стеклопластик. Это побудило меня задать работу аналитическому отделу – из чистой паранойи, если хотите, но на своей работе я обязан быть параноиком. А позавчера, как вы все знаете, случилось нападение морских животных на исследовательское судно «Сигюн». Погибло восемь человек, корабль сильно повреждён. Всё это было изучено, и результат… скажем так, результат меня не обрадовал. Передаю слово доктору Моргенсен из Центра контроля биологических угроз.

Хелена поднялась, слегка нервничая. Примерно то же самое она испытывала, защищая диссертацию перед толпой учёных, которые внимательно слушали каждое её слово. Заседание напоминало не общение государственных лиц, а скорее посиделки старых друзей, обсуждающих насущные проблемы. Только проблемы здесь были планетарного масштаба, и Хелена чувствовала себя лишней.

– Здравствуйте, – неуверенно проговорила ординатор. – Мною был проведён анализ ряда событий последнего времени. И… В общем… С вероятностью в пятьдесят пять сотых все они или большая их часть – результат деятельности разумной цивилизации, ведущей против нас диверсионную войну.

В зале воцарилась мёртвая, неестественная тишина.

– Ты не ошибаешься, девочка? – посмотрев на коллег, вкрадчиво спросила Аманда. – Мы ведь не обнаружили никаких признаков существования здесь хоть чего-то разумного. А искали весьма тщательно.

– Тонко намекаю, что доктор Моргенсен – ординатор, – скучным голосом заметил Келлер. – Именно поэтому я и позвал её сюда: чтобы убедить скептиков. В особенности скептиков родом из зелёной Ирландии.

– Я не ошибаюсь, – сказала Хелена. Теперь она работала, и эмоции ушли, уступив место расчётливому холодному равнодушию. – Есть много факторов, указывающих на неестественность этих событий. Части из них можно найти объяснение без привлечения дополнительных сущностей, части – нет. Возможно, у нас просто неполная информация. Но одно из объяснений – это действия диверсантов, и пока что это наиболее вероятная гипотеза.

– Глупости, – буркнула Аманда. – Будь это реальные диверсанты…

– Так! – Андрей поднял руки. – Друзья, я очень надеюсь, что истина лежит в оставшихся сорока пяти процентах вероятности. Но сбрасывать со счетов гипотезу доктора Моргенсен мы не можем. Потому что если вдруг окажется, что она была права, а мы – нет, нам конец. А заодно и всему человечеству.

– Ладно, – сдалась ирландка. – Верю. Ещё какие-то предположения, милочка? Например, где могут прятаться эти враги?