При этом галаниты отринули не только «угнетателей», но и их культуру, заявив, что будут строить мир, полностью свободный от влияния адигенов. Мир, в котором само слово «адиген» будет вызывать неприязнь. Мир, которому они дадут новые правила и законы. И слово галаниты сдержали.

Они разрушили храмы и сровняли с землей крепости и дворцы. Поскольку не хотели, чтобы хоть что-то напоминало людям о старых временах. Новая архитектура была прагматичной, по мнению галанитов: «прекрасной в простоте», и ни в чем не совпадала с высоким адигенским стилем, в котором красоту не требовалось искать в сочетании прямых линий – она была его сутью. Галаниты уничтожили знатность по крови и дали новый ценз – по богатству. Ведь золото, как уверяли пропагандисты, может заработать каждый: талантом, умением или умом. И капелькой удачи. И ничего страшного, если к этому добавится щепотка подлости или беспринципности: золото не пахнет, его блеск затмит любую грязь. Его нельзя запятнать, потому что оно не знает слова «честь».

Золото стало богом Галаны.

А его главным храмом можно было назвать БейГатар – сферопорт и столицу. Город гигантских зданий, в каждом из которых истово поклонялись золоту. Город, в котором находилась Большая Галанитская биржа, оказывающая влияние на экономику всех планет, до которых дотягивались жадные галанитские руки, бесчисленное количество банков и несметное число офисов всевозможных фирм. Здесь круглые сутки продавали, покупали и снова продавали, брали в долг, возвращали долги и покупали долги. Здесь делали золото из железа, зерна и воздуха.

И здесь находилась штаб-квартира самой влиятельной организации Галаны и всего Герметикона, потому что не было в нем такого уголка, в котором бы не слышали о Компании. О знаменитой Остер-Кариданской компании, ведущей бизнес уже несколько столетий и ставшей главным символом Галаны.

Самая большая. Самая богатая. Самая беспощадная торговая корпорация современности…

Штаб-квартира Компании занимала небоскреб «Чер-чер», прямоугольный, как все вокруг. А на его последнем этаже находилась совещательная комната директоров-наблюдателей, группы управляющих и основных владельцев самого большого предприятия Герметикона. Группы настолько сплоченной, что друг друга ее участники называли не только по именам, но и по кличкам.

За круглым столом сидели Патриарх, который все организовал; смешливый и остроумный Клоун; Птицелов, мечтавший стать знаменитым орнитологом и написавший три учебника под псевдонимом; обладающий тонким музыкальным слухом Дудочник; с виду рассеянный, но весьма внимательный Шляпа; жадный Мельник; немного истеричный Поэт и Хитрый, по праву заслуживший столь говорящую кличку в столь непростом обществе.

Девятым директором-наблюдателем был молодой Везунчик, любитель ароматных сигар и маленьких собачек. Его звали Абедалоф Арбедалочик, он был плечист, высок и умен. И сегодняшний совет созвали по его просьбе.

– Наша встреча будет вновь посвящена противостоянию с адигенами… – начал Абедалоф, но был перебит язвительным Клоуном:

– Точнее, твоему противостоянию с одним из них?

Остальные директора обменялись понимающими улыбками.

Больше года назад Арбедалочик проиграл битву за Кардонию, не сумев организовать союзникам галанитов быстрый захват власти, и теперь богатая планета оказалась разделенной на две враждующие половинки, а статус-кво обеспечивали адигенские миротворцы. Помпилио дер Даген Тур принимал в тех событиях активное участие и едва не убил Арбедалочика, чем, естественно, вызвал гнев директора-наблюдателя и жгучее желание отомстить. С тех пор Абедалоф внимательно следил за действиями лингийца. Со стороны подобное преследование могло показаться мелким, недостойным высочайшего положения Арбедалочика, но происхождение Помпилио и тот факт, что он уже несколько раз обращал в пыль планы Компании, заставили коллег Везунчика с пониманием отнестись к его желанию расправиться с чересчур энергичным адигеном.

– Как вы знаете, несколько недель назад Помпилио едва не погиб на Фархе, – напомнил Арбедалочик, раскуривая сигару и медленно оглядывая коллег. – Причем неприлично заурядным образом: директор нашей Фактории планировал его повесить.

– Но не повесил, – уточнил Шляпа.

– Я был бы разочарован, но не расстроился бы, – буркнул Поэт. – Мы чересчур демонизируем лысого.

– Он сам демонизируется, – не согласился Мельник. – Он перестрелял всех революционеров на Заграте, из-за чего Компания понесла колоссальные убытки. Нужно было убить его еще тогда.

– Пытались… – очень тихо прошелестел Клоун.

– Все надеялись, что он пропал, – обронил Птицелов.

– Живучий, мерзавец, – вздохнул Хитрый.

Директора-наблюдатели перебрасывались фразами, но пыхтящий сигарой Абедалоф им не мешал. Во-первых, он наслаждался «Масванским толстяком», самой ароматной сигарой Герметикона, а болтливые коллеги помогали ему спокойно пускать к потолку клубы дыма. Во-вторых, давным-давно сложившиеся отношения допускали на совещаниях абсолютно свободное поведение. Если участники хотели что-то обсудить – они обсуждали, если докладчику требовалось время подумать над ответом – он думал столько, сколько требовалось.

Директора-наблюдатели никуда не торопились.

Им принадлежало все время Вселенной.

– Везунчик, ты выяснил, что Помпилио делал на Фархе? – осведомился Дудочник.

– Об этом уже знает весь Герметикон, – ответил Клоун. – Лысый добрался до Огнедела.

– Исполнил мечту отомстить?

– Ага.

– Будем надеяться, что это его успокоит.

– К тому же он вроде бы женился? – подал голос Поэт.

– На дочери Винчера Дагомаро, – подтвердил Арбедалочик. – Я думаю, что Винчера убил брат Помпилио – дар Антонио.

– Как интересно, – навострил уши Хитрый. – Давайте устроим нашим недругам семейную пакость? Обожаю такие истории: поздний вечер, личный кабинет дара, старый проходимец Антонио полулежит в кресле, его лысая голова элегантно прострелена. Рядом, на ковре, корчится Помпилио с двумя пулями в животе. На его руках кровь, он хрипит: «За что?» А молодая жена холодно отвечает: «За моего папу!» И подносит дымящийся револьвер к голове. Звучит выстрел…

– Сколько таких сцен мы поставили, – усмехнулся Шляпа. – И специалисты нужные есть…

– Везунчик, ты можешь доказать свои слова? – хладнокровно осведомился Поэт.

– Увы.

– В таком случае мы только насмешим адигенов.

– Пожалуй.

– Везунчик, почему ты заинтересовался событиями на Фархе? – громко спросил молчавший до сих пор Патриарх. Он решил, что пора вернуться к делам.

– Сначала я не нашел в них ничего заслуживающего внимания, – не стал скрывать Абедалоф. – Прочитал отчет, пожал плечами, пожалел, что лысого не повесили, и отложил бумаги… А потом задумался над тем, как связаны с делом нечистые?

– У них вроде бы колония на Фархе? – припомнил Мельник.

– Огнедел ее сжег, – улыбнулся Арбедалочик. – И пытался убить весьма уважаемую ведьму, которая неизвестно что делала на провинциальной планете.

– Как любопытно, – протянул Клоун.

– Я тоже так решил, – кивнул Везунчик. – Я побывал на Ямне, неофициально главной планете нечистых…

– Нам это известно.

– …и встретился с той ведьмой, – невозмутимо продолжил Абедалоф, не обратив никакого внимания на реплику. – Я задал ей неудобные вопросы, получил уклончивые ответы и считаю, что именно спорки прятали Огнедела целый год. Пока его искала вся адигенская полиция и напуганный ими Омут. Нигде больше террорист не смог бы укрыться.

– Ты можешь это доказать? – повторил вопрос Поэт.

– Увы.

– В этом случае информация бесполезна. Мы не сможем натравить адигенов на нечистых.

– Я этого и не хотел, – Арбедалочик пыхнул сигарой.

– Тогда зачем рассказал?

– Догадавшись о роли спорки, я задумался над тем, почему они помогли Огнеделу?

– Потому что они нечистые и Белый Мор сожрал их мозг! – выдал Птицелов.

Абедалоф вежливо улыбнулся.

– Потому что не любят адигенов? – предположил Шляпа.

Абедалоф покачал головой.

– Огнедел заплатил, – уверенно произнес жадный Мельник. – Это же очевидно.

Абедалоф глубоко вздохнул.

– Огнедел выполнял для них грязную работу? – Клоун почесал бровь.

– Близко, – кивнул Арбедалочик. – Грязную работу он для них делал, но эта плата слишком мала, чтобы оправдать риск возможной ссоры с адигенами, особенно – с лингийцами и Кахлесами. Я думаю, Огнедел предложил нечистым кое-что еще. Нечто ценное.

– Оружие?

Абедалоф загадочно улыбнулся.

– Мне одному кажется, что после возвращения у Везунчика стала проявляться тяга к излишней театральности? – громко спросил Поэт.

– Хватит тянуть кота за хвост, – поддержал коллегу Дудочник. – Везунчик, говори как есть.

Абедалоф бросил взгляд на Патриарха, увидел, что неофициальный глава совета директоров-наблюдателей тоже не в восторге от его манеры вести рассказ, и вытащил сигару из рта.

– Расследование велось тяжело, и я, признаться, едва не поставил на нем крест. Мы допрашивали спорки и выживших пиратов, мы изучили все, что произошло на Фархе, но ни на шаг не приблизились к разгадке. Но тайна была, в этом я не сомневаюсь, и тайна очень важная…

– Почему ты не сомневаешься? – перебил его Хитрый.

– Потому что только важная тайна могла заставить директора Фактории Спесирчика принять участие в тех событиях, – ответил Арбедалочик. – Думаю, Огнедел поделился ею в надежде договориться, и тайна эта произвела на Спесирчика столь сильное впечатление, что он согласился помочь Огнеделу в сражении с Помпилио. Правда, все закончилось не так, как было задумано.

И Огнедел, и Спесирчик, и весьма известный пират по кличке Рубака были убиты, а их тайна…

– Я почти опустил руки, но вскоре удача мне улыбнулась.

– Напомни, как тебя называют? – рассмеялся Патриарх.

Все знали, что он благоволит Везунчику.

– Да, именно так, – согласился Абедалоф. – Неделю назад в нашу инекскую факторию явился некто Фелди, простолюдин с Тердана, который рассказал, что служил Огнеделу и готов поделиться с нами интересной информацией. К счастью, директор Фактории знал о моем расследовании и позаботился о том, чтобы информация не затерялась в нашей бюрократии. Фелди оказался на Галане, – Арбедалочик не удержался – выдержал паузу. – И рассказал, что перед тем, как отправиться к спорки, Огнедел пытался договориться с терданами, но что-то у них не сложилось. В итоге Огнедел угнал у терданов экспериментальный цеппель и отправился к спорки.

– Терданское скопление… – медленно произнес Мельник. – Это очень, очень лакомый кусок, который мы никак не можем откусить…

– Терданы – дерзкие ребята, – хмуро бросил Поэт.

– Все, кто не признает нашу власть, – дерзкие, – поддержал его Птицелов. – А таких еще достаточно.

– Они создали весьма богатый союз, – продолжил гнуть свое жадный Мельник.

– Заполучив Терданское скопление, мы сможем закрепиться в секторе Анданы, – развил его мысль Шляпа.

– Как ты это себе представляешь? – поднял бровь Хитрый.

– Теперь мы можем обвинить их в связях с террористом и окончательно рассорить с адигенами.

– Их отношения и так далеки от идеала.

– Если адигены узнают, что терданы прикрывали Огнедела, они могут оскорбиться, вплоть до разрыва торговых связей, – набросал примерный план Шляпа. – Скопление, конечно, самодостаточно, но межзвездная торговля выгодна, и терданам придется упасть в наши объятия.

– Как мы докажем связь терданов с террористом? – Поэт почесал затылок.

– Теперь у нас есть свидетель, – напомнил Шляпа.

Везунчик и Патриарх переглянулись, и это не укрылось от внимания Птицелова.

– Что не так? – спросил он, разглядев в глазах директоров грусть и сообразив, что разговор пошел в неправильном направлении.

– Цеппель, – вздохнул Абедалоф.

– Что цеппель?

– Огнедел угнал у терданов цеппель, возможно, именно благодаря ему он сначала договорился с нечистыми, а потом убедил директора Спесирчика помочь ему в сражении с Помпилио, – объяснил Арбедалочик. – Цеппель и есть тайна, которую мы считаем важной.

– Если мы возьмем Тердан, они расскажут нам и о цеппеле, и обо всем остальном, – пожал плечами Мельник. – Вы ведь сами это понимаете.

И покосился на Патриарха. Тот едва заметно качнул головой.

– Мы еще не взяли Тердан, – произнес Абедалоф, спуская разгоряченных директоров-наблюдателей с небес на землю. – Терданы – дерзкие ребята, их на простой шантаж не взять. Адигены хитры и могут решить так: Огнедел все равно мертв, а значит, нет причины наказывать терданов за то, что они, вполне возможно, и не делали. Ведь все наши доказательства – это слова полуграмотного простолюдина.

– Согласен, – весомо обронил Патриарх.

И в зале воцарилась тишина.

– Помимо всего прочего, этот Фелди рассказал, что терданы организовали мощный научный центр, ведущий разработки в интересах армии, – продолжил Арбедалочик, сдавливая сигару в пепельнице. – Именно оттуда Огнедел угнал цеппель.

– Но в чем заключается тайна цеппеля, твой Фелди не знает, – произнес Хитрый.

– Не знает, – подтвердил Везунчик. – Но я еще раз тщательно изучил документы и заметил, что вскоре после бегства Огнедела с Тердана и его предположительной договоренности со спорки в тинигерийском секторе подпрыгнула статистика гибели грузовых цеппелей.

– А Фарха находится в тинигерийском секторе, – протянул Мельник.

– Грузовики захватывали пираты? – быстро спросил Птицелов.

– Они перестали выходить из Пустоты.

– Как интересно, – поднял брови Шляпа.

– Думаешь, это связано? – прищурился Клоун.

– У меня есть только косвенные доказательства, – улыбнулся в ответ Абедалоф. – После смерти Огнедела статистика вернулась к нормальным величинам. Так что я не думаю – я уверен, – и вновь выдержал паузу. – Предположение такое: терданы разработали способ атаковать цеппели в Пустоте, Огнедел угнал у них опытный образец и провел, скажем так, полевые испытания.

– А спорки тут при чем?

– Скорее всего, повелись на новую технологию, – пожал могучими плечами Арбедалочик. – За такой цеппель и мы, и адигены заплатили бы кучу денег.

– Но Огнедел решил не делиться, – догадался Мельник. – Огнедел решил обмануть нечистых и заключить сделку с нами. Для этого к нему прибыл директор Фактории.

– А Помпилио их убил? – уточнил Поэт.

– Не уверен, что Помпилио знал о цеппеле, – покачал головой Абедалоф. – Лысый просто гонялся за Огнеделом и в конце концов поймал. – Он достал еще одну сигару и оглядел задумавшихся директоров: – Что скажете?

– Ты герой, – выразил общее мнение Патриарх. – На большую похвалу пока не рассчитывай.

– И говори, что собираешься делать? – добавил Поэт.

– Хочу отправиться на Тердан и провести расследование, – ответил Арбедалочик. – Хочу найти этот научный центр и узнать, что они там напридумывали. Если мое предположение верно, терданы не имеют права на это открытие.

– Тайное расследование? – спросил Клоун.

– Да.

– Не сомневался в ответе.

– Что не так?

– Если ты накосячишь, мы можем рассориться с терданами, а у нас на носу подписание нового торгового договора.

– А если мой план сработает, мы сможем продиктовать условия этого договора.

– Или ты все испортишь! – Было видно, что Клоун, который отвечал за взаимоотношения с Терданом, недоволен вмешательством Абедалофа.

– Что ты предлагаешь? – осведомился Дудочник.

– Я как раз планировал посетить Виллемгоф, – ответил Клоун, глядя Арбедалочику в глаза. – Будет разумно предложить терданам сделку.

– Получится, что ты их предупредишь, – насупился Абедалоф.

– Ты боишься трудностей?

Арбедалочик сжал кулак, но промолчал.

– Это предложение нужно взвесить, – решил Патриарх. – Продолжим обсуждение завтра.

⁂

В их спальне было так много окон, что утреннее солнце иногда терялось, не зная, в какое заглянуть первым. А растерявшись – выбирало все окна сразу, надеясь наполнить большую комнату светом, и отступало, натолкнувшись на темную ткань. Но продолжало упрямо посылать лучи, пытаясь отыскать щели в обороне плотных штор, проскользнуть в них и рассказать спящим, что день уже начался и нужно подниматься, потому что он – этот день – будет замечательным.

Нужно выйти на широкую террасу, полной грудью вдохнуть чистый, свежий воздух и насладиться восхитительным видом на огромное, самое большое на Линге, озеро, подступающие к берегу горы, вершины которых терялись в дымке утреннего тумана, широкую плодородную долину и прелестный старинный город, раскинувшийся там, где зеленая грудь долины встречалась с голубым простором озера.

Под чистым лазурным небом, которым славилось владение Даген Тур – родовое гнездо самого знаменитого путешественника Герметикона.