Посреди площадей и на широких проспектах, не прикрытых тентами, темнели свежие лужи. Пахло прогорклым жиром, паленой резиной и прорванной канализацией. Фазиль, чья рука все еще лежала на плече напарника, пристукнул по бронепластику, направляя Доминика в ближайший поворот.

Заглянули, повели стволами «сарбаканов».

Пусто.

На картах высветились «зоны ответственности» трех отрядов, которые предстояло прочесать. Тихо, по возможности без боя. Предполагаемое месторасположение ибн Хугеля вспыхнуло желтым маячком – центральная зона «Приюта», вероятность нахождения на верхних ярусах 13 %, средних – 46 %. Подвальные помещения – весомые 41 %.

Сквозь тонкие стенки жилых блоков ровным оранжево-красным спектром мерцали силуэты спящих. Доминик отметил их численность, повторно поразившись, как вообще можно жить в настолько грязной и людной коммуне. Словно вши, гнездящиеся в волосах. Словно крысы. Словно улей, полный немытых, ни на что не годных трутней…

Темнокожему безу было жалко этих людей. За их беспомощность, бесполезность, неудачливость и обреченность, с которой они доживали отведенный век, пытались воспитывать детей и добывать пропитание.

– Фазиль?

– Да, бро?

– А чего этот мужик вообще учудил? Ну, Алпай. Ты его приводы видел?

Двое безов медленно брели по левому флангу «зоны ответственности», поглядывая по сторонам, прикрывая остальных и не забывая развешивать передатчики с посланием о начале операции СБА.

– Да бес его знает… – Джабир резко развернулся, одарив проклятием мелькнувшую в прицеле кошку. – Если нас послали, значит, правдивы сплетни. Не станет Ледоруб три тактических звена в логово Рольфа посылать за мелкой сошкой. Просекаешь, бро?

– Тем более знать хочется… – Доминик говорил через «балалайку», трансформирующую тихие голосовые вибрации в членораздельную речь. – Может, он в «Мидгард» подался взрывчатку собирать? Найдем мы его, а у него в комнате шесть тонн напалстера…

– И кто там меня в мнительности обвинял? – Фазиль усмехнулся. – Кое-что слышал, врать не буду. Но за достоверность тоже не поручусь.

Пара продолжала движение, протоколируя численность обнаруженных тепловизорами объектов и стараясь не хрустеть мелким мусором под ногами. Куру дал сигнал остановиться. Замерли, спрятавшись в тени, окончательно растворившей черные силуэты в ночной мгле.

Дуэт Ханзена наткнулся на местных. Двоих бодрствующих. Не бандитов, к счастью, на обычное отребье. Несчастную парочку тут же скрутили, уронив в лужи, сцепили руки, залепили рты.

Группа двинулась дальше. Доминик отметил, что начинает светать.

– Что ты знаешь про синдин? – возобновляя прерванный разговор, поинтересовался Джабир на личном канале их боевой единицы.

– Спросил тоже! – фыркнул француз.

И тут же задумался.

Про наркотик, которым пользовались ломщики, было известно очень много. Книгу написать можно. И в то же время – ничего. Слухи, сплетни, донесения агентов СБА, сухие отчеты врачей, сетевые мифы.

Синдин – это некая отрава, раскрепощающая сознание машинистов до немыслимых пределов. Помогающая «головастикам» творить в виртуальности, достигать нирваны, сливаться с железками в экстазе. Вызывающая привыкание. Вызывающая смертельную болезнь у определенного процента наркозависимых. Болезнь злую, неторопливую, но неизлечимую, несмотря на невероятное развитие медицины.

Состав отравы оставался неизвестен – человек, синтезировавший препарат, давно канул в Лету. Без его секретной рецептуры тритоны лезли на стены, перебиваясь рисковой варкой «динамита».

Свои измышления Траоре негромко озвучил товарищу. Тот согласно хмыкнул.

– Что-то вроде того, бро. Еще я слышал, что он провоцирует бессонницу и от частого приема болт не стоит, но это уже частности…

Двойка обогнула тентовую палатку, где днем жарили шашлыки из крыс. Куру и его напарник на другой стороне улицы скрутили одетую в лохмотья тетку, выбравшуюся из покосившегося шалаша с утра пораньше на сбор мусора. В остальном «Приют» оставался вымершим, будто детский летний лагерь после команды «отбой». Траоре задумался, что после крушения благ цивилизации немалая часть человечества вернулась к ритму жизни, характерному для пещерных людей…

– Так вот, бро, – продолжил Фазиль, когда связанную женщину аккуратно спрятали под ребристый лист шифера. – Говорят, наш парень научился лечить смертельно больных торчков, просекаешь?

– Да ладно?!

Доминик даже остановился, вложив в короткую фразу все испытываемое им недоверие. Джабир, однако, совсем не собирался критиковать напарника за эту заминку. Привалился к стене, сканируя третий и четвертый этажи жилого блока напротив.

– Ага. – Он пожал плечами, но бронежилет не позволил движению стать естественным. – Говорят, его пасли по всем ночлежкам анклава. И сегодня вечером, точно перед ливнем, засекли в «Приюте». Потому и спешка…

– Святые Пантеоны… – Траоре закусил губу, радуясь, что забрало шлема скрывает его растерянность. – Так ведь если это правда, нужно было посылать сюда целый батальон.

– Наверное, ты прав, бро. – Фазиль вернул портативный сканер на пояс. – Но директор Мэнсон никогда не любил шумиху. В общем, как было сказано ранее – войдем, обнаружим, схватим и вытащим…

– Внимание! – распорядился сержант. – Распределяемся по уровням. Моя пара идет под землей. Ханзен – средние этажи. Траоре, двигайте наверх.

Двойки тут же рассредоточились.

Доминик и Фазиль, по-прежнему держась литым двухголовым существом, свернули на лестницу, по внешней стене блока поднимаясь к переходным мосткам над улицей. Миновали помещение, в котором когда-то располагался спортивный зал. Прошли сквозь пустую анфиладу, в прошлом состоящую из молельных разных конфессий.

Навстречу попался мужчина.

Вывернул из пролома, проделанного в стене и выводящего на балкон, оказавшись с безами нос к носу. «Увалень», о чем красноречиво сообщала кожаная сбруя с двумя «дыроделами» и широким ножом.

Доминик тут же рванулся вперед, не позволяя бандиту опомниться. Ударил ребром ладони в кадык, скользнул противнику за спину, зажал ладонью рот и пальцами вцепился в горло. Джабир четко, как на тренировке, ухватил «увальня» за руки спереди, не позволяя сбросить захват напарника, дотянуться до ножа или рации.

Страж «Приюта» бился, мыча и задыхаясь, почти минуту. Затем обмяк, потяжелел. Сорвав с пояса прорезиненную затяжку, Доминик перехватил кисти «увальня» у него за спиной. Фазиль шлепнул на губы бандита липкую накладку, мгновенно присохшую к усам. Бесшумно уложив тело на решетки балкона, напарники сунулись в дверь. И тут же столкнулись с приятелем оглушенного…

Удар самодельного, брутального мачете пришелся Фазилю в шлем. Скользнул по обтекаемому сферокону, лязгнул по левому наплечнику. А затем бандит отпрыгнул и дико закричал, продолжая выписывать клинком замысловатые восьмерки.

Крик прокатился по коридорам блока.

Проник в комнаты, выплеснулся наружу, отразился от бетонных стен.

Ругаясь, Джабир бросился в атаку, сокращая дистанцию и метя прикладом в голову. Промахнулся, получил еще один удар в прикрытое пластиной бедро. Доминик, через чип активировав подствольник, тут же всадил в грудь «увальня» заряд шокера.

Крупный, похожий на пулю XIX века эллипс по сути был крохотной батарейкой Ллейтона. Только вот привычные аккумуляторы, соприкасаясь с препятствием, хранимую энергию не выплескивали. Сотня киловольт, перетекшие в вооруженного мачете бандита, разом оборвали и вопль, и блеск оружия. Выронив корявый, выточенный из листового титана клинок, мужик рухнул навзничь.

– Слабохарактерный ты, бро! – Фазиль подскочил к обездвиженному противнику, вминая носок армейского сабатона в хрустнувшие ребра. – Надо было пулей, этих не жалко…

А затем Доминик заметил, что тревогу умудрились поднять не только они…

На карте вспыхнуло сразу в двух местах – третье отделение тоже вступило в боевой контакт. Замигали маркеры, в ушах зарокотал акцент Ледоруба. Стало слышно, как на юго-востоке комплекса заработали винтовки.

Улей всколыхнулся, словно ждал повода, только притворяясь спящим.

Загудел, застонал, вышвырнул из комнат перепуганных людишек. Самые умные вжимались в продавленные матрасы, прикрывая головы. Поглупее рвались наружу, сталкиваясь в проходах и расшибая лбы. «Увальни» Рольфа врубили гнусавую сирену, в которой уже не было нужды – на экране тепловизора Доминик видел десятки вооруженных, бегущих к заранее определенным при налете постам…

Стадия скрытного проникновения завершилась, и со всех сторон тут же загрохотало – не успевшие разобраться в происходящем, разъяренные наглостью безов, взбудораженные вторжением «увальни» принялись стрелять, не обращая внимания на предупреждения «радионянь».

– Началось, просекаешь? – хохотнул Фазиль, ловя в прицел то одного, то другого местного, выбегавшего из квартир. – А ну, доходяги, на пол! Быстро на пол, выродки, а то перестреляю! Куда?! Лежать, я сказал…

Они проникли глубоко внутрь жилого блока и теперь едва успевали грозить жителям «Приюта» винтовками, вынуждая падать на животы и закрываться руками. Над одним из них Джабир присел на колено, выдергивая из-под наруча гибкий лист электронной бумаги. На нем, как и у остальных членов облавы, виднелся портрет ибн Хугеля.

– Сюда смотреть, гаденыш! – Оставив «сарбакан» висеть на груди стволом вниз, Фазиль ухватил аборигена за сальные волосы, запрокидывая голову и ткнув в фото носом. – Знаешь его? Где живет, дерьмо ослиное?! Отвечать быстро, не задумываться! Быстро говори, сволочь, а то башку снесу!

Житель «Райского приюта», спросонья перепуганный до икоты, сначала лишь подвывал и пускал слюнявые пузыри. Но когда без дернул за патлы, чуть не свернув шею, все же обрел голос:

– Видел его, видел! Только не бей, командир!.. Все скажу… Он в лепрозории!

– Где?! – Фазиль откинул забрало шлема, чтобы несчастному были видны его налитые кровью глаза. – Что за лепрозорий?!

– Центральная башня, где «увальни» живут… – Пленник зарыдал, кусая губы. – Там наверху Стальной Рольф минусов поселил, много… Использует для своих делишек, «динамитом» качает, пока совсем не сгнивают…

– Час лежать, не двигаться! – рявкнул Фазиль, вжимая голову допрошенного в пол. – Кто встанет, завалю! – Последний приказ предназначался всем, кто имел неосторожность оказаться в коридоре. – Внимание, это рядовой Джабир…

Без вышел на общий канал, передавая разведанную информацию всем соединениям и лейтенанту. Отметил на карте предполагаемое укрытие объекта, в немалой степени совпадавшее с версиями аналитиков. Доминик, все это время контролировавший коридор и выходы из квартир, поднялся с колена. Пара продолжила движение, рыча на всякого, кто попадался навстречу…

Новорожденный рассвет за окнами отрезало – на квартал надвинулась тень патрульного дирижабля. Наползла, подминая предрассветную таинственность угольной чернотой, сконцентрированной под брюхом сигаровидной гондолы. Из динамиков по «Приюту страждущих» ударило:

– Внимание, сохраняйте спокойствие! Вы находитесь в зоне проведения силовой операции местного отделения СБА…

Кто-то из «увальней» снаружи принялся стрелять вверх. Из гаража, замаскированного листами жести, с жужжанием мотора вырвался электрифицированный пикап, в кузове которого – Фазиль, наблюдавший за происходящим через многочисленные камеры цеппелина, едко выругался – вертелся штативный «ревун». Орудийные системы воздушного гиганта тут же распознали тяжелое вооружение, и на площадку перед гаражом рухнула управляемая ракета…

Доминик и Фазиль миновали жилой блок.

Поднялись еще на два уровня, стараясь не отрываться от двойки Ханзена, прочесывающей «Приют» четырьмя этажами ниже. Там стреляли, причем часто и не жалея боеприпасов. А вскоре нажать на спусковой крючок довелось и Траоре.

Двое вооруженных ружьями бандитов выскочили из двери, выводящей на подвесной мост. Бросились к внутренней лестнице, лишь в самый последний момент заметив черные тени, притаившиеся в дальнем углу холла. Винтовки безов тихо застрекотали, по бетону запрыгали гильзы. Оба «увальня» повалились кулями. По количеству угодивших в тело пуль они могли соревноваться с куропатками, угодившими под залп охотничьей дроби.

Поочередно сменив магазины «сарбаканов», безы продолжили движение.

– Фазиль? А ты веришь, что этот дохляк мог найти лекарство от «синдиновой чумки»?

Они прочесали еще два помещения, где жители коммуны готовили еду. Вдоль стены – держась вместе и сохраняя физический контакт, – засеменили к выходу на подвесной мост.

Первая кровь раззадорила напарника Траоре, заставляя говорить с придыханием:

– Чего бы и нет? Слышал про Сорок Два? Говорят, дерьмо человечишка был… А Троицу открыл, причем случайно, просекаешь?

– Думаешь, ибн Хугель такой же?

– А кто его знает, бро? Вообще-то его десять лет назад из итальянского отделения «Фармы» выгнали, почитай в досье…

Посменно напарники перебежали мост. Вошли в башню, обозначенную «центральной».

И тут же угодили в засаду, устроенную парнями Стального Рольфа.

Бандитов, как сообщила Доминику «балалайка», оказалось пятеро. Прикрывал всех здоровенный мужчина с огромным листом железа, к которому на манер тактического полицейского щита приварили рукоятки. Наблюдая за легавыми через узкую горизонтальную прорезь, он проворно смещался из стороны в сторону, когда это было удобно стрелкам. А те – двое с «дрелями», один с допотопным ружьем и еще один с «дыроделом», причем откровенно самопальным, – патроны экономить не собирались.

Едва двойка безов переступила порог, втягиваясь в помещение химической лабы, «увальни» тут же открыли огонь, прячась за перевернутыми столами, колоннами и самоделкой щитоносца.

Фазиль юркнул влево, присаживаясь за бетонный столб.

А вот Доминика ружейная пуля нашла, ужалив в левое предплечье. Брони не пробила, но удар был такой, что Траоре крутануло вокруг собственной оси, и он упал, не успев выстрелить в ответ. Быстро, насколько позволяла немеющая рука, отполз за соседнюю колонну, поднял винтовку.

– Граната, – предупредил Джабир, опуская забрало.

Особенно не целясь, швырнул баллончик по дуге. Кто-то закричал, а через миг рвануло, обрушив с потолка сотню сонных ручейков пыли. Помещение затопил свет. Ударная волна прокатилась от стены к стене, корежа барабанные перепонки. Светофильтры шлемов сработали, обезопасив зрение стражей порядка; специальные накладки подшлемника снизили уровень шума.

– Пошли! – скомандовал Доминик, непослушной рукой подхватывая цевье.

Вынырнули из укрытий, стреляя по заранее распределенным через «балалайки» целям. Били отнюдь не шокерными, не того масштаба потеха началась. Траоре метил в бойницу в верхней половине металлического щита. Джабир – по стрелкам с «дрелями». Скосил обоих.

Затем из-за переносного укрытия заревели, будто за листом жести прятался медведь. Туша бандита грохнулась на пол с такой силой, что с потолка снова посыпалось. Загремел уроненный щит.

Поднимаясь с колена, Доминик добил оставшихся противников, яростно трущих глаза и вертящих башками, словно новорожденные крысята. Подскочив к баррикаде, Фазиль в упор расстрелял щитоносца, и не подумавшего умирать даже после ранения в голову.

– Ваших матерей нужно было в детстве стерилизовать! – Он снова вскинул забрало, хоть это и запрещалось уставом. Смачно плюнул на трупы. – Гниль человеческая…

Доминик, на выходку напарника не отреагировав, сориентировался по карте.

Отчеты от юго-восточной и северной групп сообщали, что среди безов есть двое раненых. По трехмерным картам двигались маячки коллег Траоре, вычищавших улей еще с двух направлений. Бесновался, подгоняя «ленивых овцетрахов», Ледоруб. Сержант Куру забрел в тупик, специально устроенный жителями «Приюта», чтобы оградить комплекс от проникновений из подземки.

Над районом надрывались громкоговорители дирижабля. Прожекторы ощупывали открытые пространства. Где дотягивались, очаги сопротивления подавлялись тяжелыми пулеметами.

Миновав точку, в которой пятеро «увальней» пытались защитить нарколабу, Траоре и Джабир поднялись на несколько этажей. Подстрелили еще двоих бандитов, так и не сообразивших, что происходит снаружи.

Встреченных на пути безоружных обитателей трущоб Фазиль тряс, как пес – резиновую игрушку-пищалку. Безжалостно, с нескрываемой злобой, легко выбивая необходимую информацию и получив еще одно подтверждение, что искомый ими объект находится в «лепрозории».

А затем они узнали, что имелось в виду под этим страшным названием…

Стальной Рольф, собравший в стенах личного квартала не один десяток ломщиков-наркоманов, отличился щедростью шейха. На апартаменты, в которых разместились торчки, страдающие от синдиновой ломки, был выделен целый этаж. Просторный, поделенный на комнаты, коридоры и холлы, превращенные в вонючее общежитие.

Вдоль стен валялись матрасы, между которыми громоздились пластиковые коробки и ящики. Среди них белели медицинские койки с прочными эластичными путами. Возле каждого лежбища виднелись ведро под блевотину, большая бутыль с водой и разнообразный личный хлам, принадлежавший «пациенту». И почти на каждом из спальных мест – Фазиль выругался, а Доминик вздрогнул – лежал коротко остриженный человек.

Мужчины и женщины, молодые и старые – их было очень много, глупцов, познавших глубину Цифры, где течение холоднее льда и водятся тонкоусые, лупоглазые и безжалостные к человеку рыбины.

Напарники прошли мимо юноши, едва отпраздновавшего совершеннолетие в год Инцидента. Мимо девушки с телом модели и лицом старухи. Безвольные, сонные, стремительно умирающие каждую секунду, обитатели лепрозория провожали двух безов безразличными взглядами.

Конечно, они слышали пальбу. Слышали голос с небес, предписывающий сдаться. Слышали топот, ругань бандитов Рольфа, звуки баррикадирования наиболее ценных отсеков жилого блока. Однако казалось, что происходящее не интересует больных тритонов – большинство из них смотрело в окна с видом скучающих стариков. Кто-то и вовсе продолжал спать, ворочаясь, пуская слюни и вскрикивая от кошмаров, в которых уже никогда не мог подключиться к сети…

Ни свечей, ни химических фонарей тритоны не зажигали, отчего лепрозорий был погружен в серый полумрак. Рассекая его, безы двинулись через комнаты, всматриваясь в лица.

– Видела его?!

Фазиль очутился возле худосочной девчушки с жестоко расцарапанными руками и затылком. Показал фото. Потянулся ухватить субнормалку за шею и как следует встряхнуть, но побрезговал.

Та всмотрелась в портрет. С губ сорвались несвязные звуки, в глазах не отразилось ни проблеска понимания. Кашлянув, она забрызгала ботинки Джабира капельками крови, отчего тот пришел в ярость и едва не врезал тритонше прикладом.