Глава 2
Чем грозят утренние прогулки

Апрельское утро выдалось чудесное – тёплое, тихое и сухое. Тучи, всю ночь поливавшие город дождём, к утру исчезли без следа, голубое небо, ласковое солнце, сверкающие лужи на вымытом асфальте… Такое утро – самое подходящее время, считала Светлана Кузнецова, чтобы в жизни произошла кардинальная перемена к лучшему. Или просто чтобы случилось что-то очень приятное: встретить мужчину, который станет верным и любящим спутником на всю жизнь, получить повышение или хотя бы обнаружить под ногами крупную купюру.

Увы, но спутник жизни пока бродил в других местах, о повышении и речи не шло, да и купюра на глаза не попалась. Вместо этого Света повстречала замечательным солнечным утром двух сумасшедших, проявивших к ней весьма навязчивый интерес.

Не повезло так уж не повезло…

Поначалу ничто не предвещало эксцессов: она только-только вышла на хорошо изученный за четыре года маршрут «дом – работа», прошагала через двор, затем под аркой, выводящей на проспект Славы, залюбовалась залитой ярким утренним солнцем магистралью – в эти часы и при таком освещении она выглядела весьма эффектно, – и тут-то к ней подошли…

Хотя нет, нет, сначала Светлана обратила внимание на парочку, приближающуюся к дверям ювелирного магазина «Жемчуг». Парень и девушка, каждому лет по двадцать, не больше. Идут, взявшись за руки, и лица у обоих такие счастливые, что можно смело держать пари: жених с невестой спешат за обручальными кольцами.

Она проводила их взглядом до самой двери магазина, вздохнула ностальгически, завидуя незамутнённому, почти детскому счастью: на третьем курсе, выходя замуж, и она поспешила бы в ювелирку с таким же, наверное, глуповато-восторженным лицом; всего шесть лет прошло, а кажется – целая жизнь, целая эпоха.

Света машинально коснулась кольца, украшавшего левую (теперь уже левую) руку, – после развода вообще хотела снять, не носить, но украшение было оригинального дизайна, мало напоминало обручальное и, честно говоря, просто нравилось. Коснулась, вздохнула ещё раз, повернулась, намереваясь двинуться дальше, и тут-то и узрела другую парочку, незаметно к ней подошедшую. Эти двое ностальгических чувств не разбудили, но и опасений поначалу не вызвали: мало ли зачем двое мужчин подходят солнечным утром к спешащей на работу девушке? Может, дорогу спросить до библиотеки…

Но обратившийся к ней мужчина не стал темнить и сразу же, с первых слов, конкретно позиционировал себя как человека с лёгким (а может, и не с таким уж лёгким) психическим расстройством.

– Езжайте на восток, моя госпожа, – сказал он, глядя Светлане в глаза. – Езжайте на восток, навстречу солнцу. Запад грозит бедой.

«Псих… С утра пораньше. Чудненько день начался, ничего не скажешь».

Мужчине было на вид лет пятьдесят, и никаких внешних признаков городского сумасшедшего (расстёгнутой ширинки, например) в его внешности не усматривалось. Тёмно-синий костюм несколько старомоден, но это криминалом не является, ботинки не грязные, рубашка в меру свежая…

Однако речи неизвестного говорили о совершенно обратном.

Вступать в беседу было глупо, и Света попыталась двинуться дальше, полностью проигнорировав обращение, но не получилось – пальцы мужчины цепко ухватили рукав её плаща, и мгновение спустя стало ясно: хватка у незнакомца железная, уйти можно, лишь оставив ему плащ или хотя бы рукав.

– Отпустите немедленно!

Псих не отпустил. Но и иных враждебных действий не предпринял. Стоял, нахмурив лоб, явно о чём-то размышляя. Возможно, о том, стоит ли затащить Свету в подворотню или же попытаться изнасиловать и задушить здесь, на тротуаре.

Она тоже задумалась на мгновение: лежит ли в сумочке шокер? И поняла, что опять оставила его дома…

– Сейчас закричу, – пообещала Света, стараясь говорить негромко и спокойно; она знала чисто теоретически, что истерика в подобной ситуации лишь провоцирует агрессию.

Мыслительный процесс у мужчины занял секунды три-четыре и завершился неожиданным решением: вместо того чтобы насиловать или душить Свету посреди проспекта или же тащить в подворотню, маньяк попытался прикинуться нормальным.

– Извините, моя госпожа, я довольно смутно выразил мысль, – произнёс он, отпуская рукав. – Но не стоит вам ехать к метро «Московская», там обрыв. В смысле, троллейбусные провода порваны. Пробка – на три квартала и не двигается. Поезжайте к «Ломоносовской», там свободно.

«Ломоносовская» и впрямь находилась от них строго к востоку, а «Московская» – строго к западу, и Света обычно ездила до «Московской», получалось добраться до работы немного быстрее. Возможно, она и поверила бы маньяку, если бы тот сразу начал с этих вполне вменяемых слов. Или обратился чуть позже, когда она перешла бы проспект и стояла бы на остановке.

Но сейчас… Подозрения роились в голове, как потревоженные пчёлы вокруг улья: «Отчего он решил, что я собралась к метро? Не в магазин и не в аптеку, не прогуляться погожим утром, а именно к метро? Час слишком поздний для спешащих в конторы и офисы…»

Незнакомец сказал что-то ещё, но Света не расслышала – мотоциклист, поворачивающий с Белградской улицы на проспект, прибавил газу, торопясь проскочить на мигающий зелёный. Самым краешком сознания она отметила, что мотоциклистов сегодня на удивление много, за время её разговора с сумасшедшим мимо прокатило уже трое или четверо, и все на мощных байках, не иначе, какой-нибудь двухколёсный слёт затевается неподалёку… Отметила, но не придала никакого значения мелькнувшей мысли: завершить, наконец, общение с психом казалось делом гораздо более важным.

Если уж тот решил прикинуться нормальным, она тоже не стала нагнетать градус беседы и выдвигать претензии за некорректное начало диалога: вежливо поблагодарила за информацию и собралась уходить.

– Госпожа нам не поверила, старый, – печально произнёс мужчина, едва лишь Света сделала первый шаг в сторону перехода. – Не поверила…

Новых попыток удержать собеседницу он не предпринимал, а молодая женщина вдруг сообразила, что совершенно не обратила внимания на спутника психа, на молчаливого участника необычной утренней встречи. Ну вот просто даже ни единого взгляда не бросила. Понимала, что рядом кто-то стоит, а попросили бы описать его внешность и одежду, пусть даже самыми общими словами, – не смогла бы. Понятно, что её с порога изрядно ошарашило нелепое обращение психа, но всё равно странно.

Исправляя упущение, Света быстро взглянула на второго незнакомца. Зачем? Неужели подсознательно чувствовала, что придётся описывать внешность этих двоих, описывать людям в форме и погонах? Возможно, и так, подсознание – материя тёмная.

«Старый» и вправду был стар. Волосы редкие, выцветшие, лицо изрезали глубокие морщины, а кожу – и на лице, и на руках, и на шее – усеивали пигментные пятна. Одежда «старого» тоже производила впечатление глубокой древности: драповые пальто такого фасона и похожие велюровые шляпы Света видела лишь в полузабытом детстве, причём на людях и тогда далеко не молодых… А сейчас лишь в старых чёрно-белых фильмах можно увидеть подобные предметы гардероба. Тёмные очки, прикрывавшие глаза старого, тоже казались выпущенными во времена покорения целины или первого полёта в космос.

– Мы всё понимаем, моя госпожа. – Псих жалко улыбнулся: – Извините.

Света сухо ответила «до свидания» и решительно пошагала к «зебре», благо на светофоре как раз загорелся зелёный. Разок оглянулась – парочка следом не двинулась – и тихонько вздохнула, надеясь, что всё закончилось.

Умом Светлана понимала, что нужно побыстрее выбросить из головы непонятную и неприятную встречу, на какой-то миг её реально испугавшую, но «побыстрее» не получалось… Пришло сомнение: а точно ли это психи? С ума, как всем известно, сходят поодиночке, и любой маньяк – существо строго индивидуальное. Городские сумасшедшие компаниями по городам не бродят, а тут сразу двое… Хотя второй не произнёс ничего, что позволило бы заподозрить в нём психа. Он вообще ничего не произнёс…

Увлечённая мыслями, Света не смотрела по сторонам, машинально двигалась в редкой цепочке пешеходов, пересекавших проспект Славы, и обернулась лишь на звук взревевшего совсем рядом мотора.

Слишком поздно обернулась.

Мотоциклист, приближавшийся к переходу и вроде бы вполне законопослушно сбрасывающий скорость, неожиданно врубил полный газ. Его байк взревел и буквально-таки прыгнул вперёд, точь-в-точь как хищник на добычу, – переднее колесо даже оторвалось от асфальта, – а добычей была Света.

Как выяснилось потом, на больничной койке, в таких ситуациях за кратчайший миг можно рассмотреть на удивление много, и молодая женщина не стала исключением. Света успела разглядеть встающий на дыбы мотоцикл в мельчайших подробностях, видела каждую сверкающую хромом деталь и каждую деталь чёрную, воронёную; отметила стилизованную фигурку на переднем крыле, тоже хромированную – оскаленную голову не то волка, не то собаки; успела понять, что сидят на байке двое, оба в чёрных байкерских косухах и оба без шлемов – головы повязаны алыми платками-банданами. Успела даже заметить, что пассажир байка протягивает к ней руку с каким-то зажатым в ней предметом…

Полтонны металла и человеческой плоти обрушились на неё. И зрелище взбесившейся машины со взбесившимися седоками должно было стать последним, увиденным Светой в жизни… или увиденным до серьёзных увечий…

И тут её дернули назад, едва не выдрав руку из плечевого сустава. Ревущая смерть пронеслась в дюйме, не больше, обдала горячим ветром, но не тронула. А Света не устояла и чуть не грохнулась, но её заботливо подхватили и удержали на ногах.

Вокруг зазвучали возмущённые голоса: предлагали немедленно звонить в полицию, спрашивали, успел ли кто-нибудь запомнить номер на мотоцикле придурка, основная же масса пешеходов просто выражала мнение о байкерах вообще и о данном конкретном в частности. Мнение было единодушным и довольно нелестным, а зачастую и нецензурным.

Света же воспринимала звучавшие речи как фон, не понимая ни слова. Обернувшись, она увидела своего спасителя – давешнего психа. Не удивилась, отметила как данность, абсолютно равнодушно.

Все эмоции исчезли, и способность удивляться – тоже.

Тем временем зелёный человечек на светофоре замигал, механический голос из динамика предупредил, что переход завершается, и встревоженная стайка зевак рысью умчалась с «зебры», сообразив, что сейчас их могут задавить на законных основаниях, не нарушая правил дорожного движения.

Света, наверное, самостоятельно не смогла бы покинуть место несостоявшегося ДТП, но спаситель потянул её за руку и помог дойти до тротуара. Она переставляла ноги механически, словно заводная игрушка, тело было вялым, заторможенным, сердце же, напротив, колотилось бешено, гнало в кровь адреналин, вроде бы уже и ненужный. Мыслей не было вообще.

На безопасном тротуаре свидетели происшествия ещё некоторое время кучковались вокруг Светы – одни просто сочувствовали, другие давали советы, в большинстве своём неуместные и ненужные, но она не обращала на слова никакого внимания. А потом доброхоты исчезли, как-то на удивление разом. Словно одновременно вспомнили про важные и неотложные дела, и на этот факт Света тоже внимания не обратила.

Потому что в эти мгновения она и остальной мир существовали в разных плоскостях.

Потому что шок.

И они снова остались втроём: Света, псих и старый, который маячил в трёх шагах, как дружелюбное и молчаливое привидение.

Псих взял женщину за руку, пощупал пульс, сокрушённо покачал головой – она никак не реагировала на его действия, – не отпуская руку, взял за другую и резко потянул на себя. Свете было всё равно. Сейчас, наверное, она никак не отреагировала бы даже на попытку её убить, или изнасиловать, или разобрать на органы для нелегальной трансплантации.

Потом она почувствовала лёгкое возмущение: за спасение она благодарна, спору нет, но вот дальнейшие тактильные контакты – уже лишнее. И запоздалый страх почувствовала. А ещё в голову пришла не совсем уместная мысль, что если бы… если бы… то она никак не смогла бы забрать Кирюшу из садика пораньше, в пять, как ему обещала, и никого попросить помочь в этом деле тоже бы не смогла.

Короче говоря, мысли вернулись. Чувства – тоже.

Псих удовлетворённо кивнул, отпустил её руки… и тут же всё испортил, понёс какой-то бред:

– Путь на запад вновь открыт, моя госпожа, езжайте смело. Но всё же поглядывайте иногда по сторонам, поглядывайте. Верно, старый?

Старый, разумеется, промолчал. Даже не кивнул.

– Хотите воды, моя госпожа? – В руке психа появилась маленькая пластиковая бутылочка.

– Нет, спасибо.

Света, оправившись от шока, собиралась узнать имя своего спасителя и поблагодарить его, не вступая, разумеется, в долгие беседы, попросту исполнив долг вежливости, но теперь передумала – парочка незнакомцев вновь показалась подозрительной и опасной, невзирая на то, что один из них спас её.

Да и было ли оно, это спасение? Может быть, всё произошедшее – спектакль, инсценировка? Давно известный среди влюблённых старшего школьного возраста приём: парень подговаривает дружков выступить в роли злых хулиганов, а сам изображает рыцаря-защитника… Но здесь и сейчас зачем такая самодеятельность? ЗАЧЕМ??

Ответ на её мысленный вопрос пришёл без промедлений. Но оказался, как, впрочем, и всё сегодня, странным и вызывающим ещё больше вопросов.

– Возьмите, моя госпожа, – попросил псих. – Возьмите, наденьте на правую руку и носите, не снимая.

Света взглянула на протягиваемый ей предмет: крохотная коробочка с откинутой крышкой, внутри кольцо в виде змейки, кусающей свой хвост. Под ярким утренним солнцем два красных камушка – глаза змейки – вспыхнули и тут же погасли, едва лишь ладонь и коробочка на ней чуть изменили положение. Показалось, змея бросила быстрый оценивающий взгляд на будущую жертву и вновь изобразила безразличие.

Надо полагать, это была бижутерия, дешёвая поделка, но выглядела симпатично, и Света машинально потянулась к коробочке, но тут же остановилась. Симпатичный вид колечка ещё не повод, чтобы принимать его в дар.

– Только не носите его на одной руке со своим кольцом. – Взгляд мужчины указал на её левую руку. – Так будет опасно.

Боже, какая чушь!

«Возьмите кольцо! Не надевайте его с другими…» Перед нею заурядные уличные разводилы, джентльмены в поисках средств на опохмелку. Как мелко и пошло!

– Я не могу принять ваш подарок. Извините, я очень спешу. Спасибо! – скороговоркой протараторила Света, втискиваясь в кстати подъехавшую маршрутку.

Последние слова прозвучали уже изнутри. Потом дверь захлопнулась, маршрутка рванула с места, нагло подрезав вальяжный «интуристовский» автобус, не успевшая усесться Света от толчка едва устояла на ногах, но всё равно была довольна: неприятная встреча, наконец, завершилась.

А происшествие с мотоциклом лучше забыть поскорее: сколько о нём ни думай, сколько себя ни накручивай, всё равно никаких выводов на будущее не сделать. Ничего от неё в тот миг не зависело, точно так же можно было бы угодить под… под шальной метеорит, например.

Мысль о том, что ДТП было подстроено парочкой мошенников, решивших задорого вкрутить ей своё кольцо, Света в конце концов отвергла. Не тот размах… Для чего людям, способным купить протюнингованный «Харлей», потребовалось продавать ей дешёвое колечко? Или они собирались содрать за него цену квартиры?

Какая чушь!

И насчёт обрыва троллейбусных проводов, как выяснилось, аферист наврал: никакой пробки на подъезде к «Московской» не обнаружилось, обычное плотное движение.

Она пыталась выбросить утреннее происшествие из памяти и начать день с чистого листа, но не получалось, потому что имелась в цепочке событий некая нестыковка. Когда Света увидела, кто именно выдернул её из-под колес мотоцикла, в первый момент ей показалось, что это не давешний псих, а другой человек… Почему?