Революции делают сытые.
Недовольные сытые, склонные к анализу и расчету. Понимающие, как использовать голодных, но не собирающиеся делиться с ними. Революции делают безжалостные циники, потому что смысл революции – в безжалостном и циничном изменении. Все остальное – перевороты и бунты – оставляет паровоз истории на старых рельсах.
Стержень любой революции – идея. Нет идеи – нет революции.
Хотите сохранить существующий порядок – лишите общество идей. Но человек без них не может. Парадокс в том, что стабильное общество оказывается еще более нестабильным, потому что движение заложено в природе человека. Движение – это жизнь. Идеи – двигатель движения, а значит, желая сохранить существующий порядок, вы должны наполнить общество безобидными для социального устройства идеями, в борьбе за которые человек будет растрачивать свой выдающийся потенциал поступательного движения. Потенциал должен быть оседлан, взнуздан и направлен в правильном направлении, как цирковая лошадь, знающая лишь безобидный бег по кругу. Стабильность требует создания устойчивой симуляции движения: придумать проблему, раздуть ее до уровня идеи и ломать об нее копья.
Не сложнее, чем доказать справедливость мироустройства при помощи безмозглых супергероев.
А что же настоящие идеи?
Они ждут своего часа.
Идея, то есть Слово, не способна умереть, как бы этого ни хотелось адептам существующего порядка. Умирают и ветшают оболочки, флаги и одежды, в которых Идея приходит в мир, но сама она – вечна. Можно вылить на нее потоки грязи, но испачкать они смогут лишь оболочки, флаги и одежды, потому что к Слову грязь не липнет. Можно попытаться исказить суть, нарядив Идею в лживые одежды, но рано или поздно они обветшают и свалятся, оставив под