Когда человек впервые предполагает оказаться в ситуации, то несколько раз в воображении или реально проигрывает предстоящую ситуацию. И, оказавшись в ней, выдает отрепетированное поведение. Затем, попадая вновь и вновь в похожие ситуации, он уже автоматически, не задумываясь, реализует удачные с его точки зрения формы общения. Все становится «как бы предсказуемым». Человек «как бы» заранее знает, какие слова, действия, мимика, жесты необходимы в диалоге. В этот момент он диалогично «глух», он находится внутри представления того, как это должно было бы быть, а не в реальности. Внешние стимулы, окружающие люди – лишь антураж реализации его представлений. Желание соответствовать делает отношения искусственными, лицемерными. Этимологическое значение слова «лицемерие»: «мерить лица» или «мериться лицами», по сути, мериться «масками».

Признаки фальшивого контакта:

– вычурная вежливость: когда один из собеседников или оба гипертрофированно приветливы, «лебезят», «расшаркиваются», неуместно держатся только рамок этикета, стремятся «сохранить лицо», создать лживо благоприятное впечатление;

– неадекватная эмоциональная реакция: неприемлемый смех, например, в ответ на обидное замечанием со стороны доминирующего собеседника; сарказм, вместо открытого проявления агрессии, необходимость «держать лицо» в ответ на оскорбление и др.;

– абсолютизация, универсализация, правота, единственно правильные решения;

– «глухота» и «бесчувственность» к обратной связи других, отсюда несоответствие личных представлений и мнения окружающих;

– повторяемость, автоматизмы, «каждый день похож друг на друга», однообразие;

– сверхконтроль своего поведения и поведения других;

– психологическая защита;

– передача, требование от других ответственности за решение своих проблем другим людям.

Результат (выгоды) фальшивого контакта – обозначение своей «персоны», необходимость того, чтобы другие признали ту «маску», с которой в данный момент человек идентифицируется (например, «профессионал», «свой человек» и др.), стремление раз и навсегда фиксировать достижение, победу, сохранить состояние стабильности, счастья. Выгоды, которые человек получает в таких отношениях: защищенность от неопределенности, от живых, естественных проявлений.

Однако от человека скрыты в этот момент альтернативные пути решения, возможные другие выгоды отношений, ограничения существующей позиции. Эта ограниченность становится его «субъективной реальностью», которая переживается как «объективная реальность». Человек становится «заложником правил, представлений, им самим созданной «матрицы» отношений с реальностью.

Возможностью к переходу на следующий ролевой уровень отношений становятся:

1. Ценность (необходимость) создания отношений с другим. Тогда это рождает желание (действия) к более близкому контакту и поиск «новых точек соприкосновения», других ролевых пространств взаимодействия.

Иногда это происходит очень быстро. После официального, формального приветствия собеседники моментально переходят на уровень ролевых отношений.

2. Человек становится не в состоянии контролировать все аспекты происходящего и его начинает пугать неспособность управлять происходящим. И тогда ему приходится искать новые формы становиться эффективным.

Осознанность – ключ к продвижению с уровня на уровень. А это, прежде всего, наблюдение границ реальности: я – другой, чуткость к обратной связи окружения и конгруэнтность: реальность – субъективные представления (иллюзии).

– уровень ролевого контакта.

Переход с уровня фальшивых отношений на уровень ролевых, обычно происходит через осознание ограничений «правильных», до сих пор единственных способов строить отношения. Осознание ограничений происходит посредством обнаружения различных «запретов» и освобождения от них. Часто освобождение от запретов принимает форму игры, «ребячества», «дурачества», разрешение себе того, что долгое время «неосознаваемо» было под запретом. Многое видится проще, становится понятнее.

Ролевыми отношения делает устремленность собеседников к эффективности общения. Намерение, с которым человек входит в диалог, цель, которую он стремится достичь, становится определяющей. Цель определяет необходимость занять в диалоге «правильную» позицию. В диалоге необходимо позиционировать себя так, чтобы с минимальными затратами (или потерями), с максимальной выгодой достичь результата. Чем четче определены роли и функции, тем проще достигается результат. И тогда ключевой задачей становится умение управлять диалогом, то есть влиять на выстраиваемую структуру. (И тогда, например, тренер выбирает не беседовать, а контролировать ход беседы).

В случае партнерских деловых отношений, когда существует двусторонняя договоренность о взаимно устраивающем результате, ролевой уровень отношений является адекватной формой переговоров. Данный уровень обслуживает уровень формальных договоров в обществе.

Однако, нивелируя, «отрабатывая», убирая запреты, человек всего лишь уходит от искусственного, но еще не приходит к себе настоящему.

Признаки ролевого контакта:

– критерий эффективности в отношении: общаться или нет с тем или иным человеком определяет степень выгоды на данный момент, отсюда необходимость эффективно распределить время, место и окружение общения;

– полезное в отношениях превалирует над эстетическим или ценным;

– для достижения желаемого у человека вырабатывается высокая гибкость поведения (цель определяет способы ее достижения), приспособляемость к меняющимся условиям;

– чуткость к обратной связи; обратная связь используется как сигнал к смене стратегии поведения.

Результат ролевого контакта – обозначение своей значимости, эффективное позиционирование себя, то есть способность занять наиболее выгодную, правильную позицию. Выгоды, получаемые на данном уровне отношений: обретение социальной силы через упрощение, освобождение от запретов, поливариативность в достижении личного результата.

Однако характерной особенностью этого уровня становится принцип «цель оправдывает (назначает) средства». Собеседник является лишь способом, необходимым условием, еще одним элементом, посредством которого подтверждается собственная значимость. В случае отсутствия общей цели, то есть когда каждый из собеседников следует своей цели, каждый из них манипулирует другим (намеренно или нет). Например, в психологическом консультировании характерной является намеренная манипуляция консультанта клиентом. Часто тренером это озвучивается так: «Как бы мне сделать так, чтобы направить участника в верном решении (подтолкнуть к решению, помочь в решении, придумать ловкий ход). Даже из самых лучших побуждений тренера (желания помочь решить проблему участника тренинга) намерение этого действия – все сделать самому. Самому сделать «работу», которую может сделать только сам участник открытием собственной эффективности и счастья в жизни.

Поводом к переходу на следующий исцеляющий уровень отношений становятся:

1. Ценность более глубоких отношений. Возникает необходимость расширить рамки ролевых отношений. Отношения рождают чувства, что требует их проявления. Может возникнуть страх оказаться ранимым, в случае проявления открытости.

2. Неудовлетворенность достигнутыми результатами. Достижение целей какое-то время приносит удовлетворение. Однако, достижение крупной цели, или очень значимого результата – разочаровывает. Достижение этого «важного» либо разрушает что-то ценное в жизни человека, либо не позволяет происходить чему-то ценному. Порой человек даже не может объяснить, чего ценного не происходит, но он обязательно это чувствует. Возникает диссонанс, человек очень желал достижения цели, но при этом, как будто бы желал чего-то другого (или большего). Этому сопутствует ощущение «внутриличностного раскола», нецелостности. Возникает ощущение, что это тупик.

– уровень исцеляющего контакта (аутентичного для себя).

Переход с уровня ролевых на уровень исцеляющих отношений обычно происходит посредством разрушения «образцов» (паттернов) поведения эффективных отношений, разрушения образа ожиданий и стремления эти ожидания оправдать. Как правило, требуется практика рефлексии, чтобы обратить неудовлетворяющие результаты в субъектную форму, в осознание, что «я сам являюсь автором (причиной) неустраивающих результатов». Признав это, часто приходит разочарование от того, что столько времени и сил было вложено в иллюзии. Однако часто это имеет форму «катарсиса», чувства освобождения, облегчения, радости открытия, «слез очищения».

Признаки исцеляющего контакта (аутентичного для себя):

– в процессе перехода на уровень исцеляющих отношений человеку присуще понимание, что он начинает называть «все своими именами», приходит «чувство настоящности», «чувство истины», честность перед собой, прежде всего;

– другой человек становится основным источником обратной связи адекватности «правды». Человек сверяется по собеседнику насколько честным и открытым, исцеляющимся он сейчас является.

Результат аутентичных (для себя) отношений – самоисцеление за счет или совместно с собеседником (участником тренинга). Например, подобные непроработанные переживания в жизни участника находят отражение в переживаниях тренера. Участник тренинга выступает источником принятия чувств и обратной связи для тренера. Тренер, помогая, способствуя разрешению проблем участника группы, получает обратную связь о разрешении своих вопросов.

Особенностью этого уровня так же является манипуляция, но скрытая. Обычно она скрыта и для того, кто открывает в себе аутентичность (например, тренера). Но результат общения тот же, что и в открытой манипуляции, этот человек (лидер, тренер) получает собственную выгоду за счет ресурсов участников.

Поводом к переходу на целостный аутентичный уровень отношений становятся:

1. Благодарность другому. Желание восстановить баланс отданного и принятого.

2. Уход из пространства диалога «целителя». Человек исцеляющий, дававший обратную связь внезапно, срочно, непредвиденно «уходит» из жизни, из поля зрения человека исцелявшегося. Он остается один на один с собой, со всем, что происходит и «вынужден» находить опору в себе. И эту «опору» находит, прежде всего, в том, что возникает необходимость делиться с другими людьми.

– уровень целостного аутентичного контакта.

Переход с уровня исцеляющих на уровень целостных аутентичных отношений происходит, когда другой становится ценностью. Появляется устремленность, время и силы вкладываться в него: заботой, любовью, вниманием, поступками и т. д. В диалоге становится интересным именно этот человек, именно его ценности, именно его желание. Появляется возможность создания единого пространства существования, вместе с «я» и «ты», появляется «мы», вместе с «мое» – «твое», появляется «наше». Возникает ощущение целостности диалога, «потока».

Признаки целостного аутентичного контакта:

– личный интерес, абсолютная включенность в собеседника, вовлеченность в тему беседы. «Обычный разговор» может быть интересен обоим собеседникам, только одному или обоим не интересен. «Обычным» в таком разговоре является поддержание одним или обоими собеседниками «искусственного интереса». В отличие от этого в аутентичный контакт включены оба собеседника. Он, действительно, задевает обоих. После такого разговора оба собеседника расходятся наполненными, измененными, обогащенными. В то время как после «обычного разговора» один или оба собеседника могут разойтись с чувством впустую потраченных усилий и времени, с чувством раздражения, усталости. Ответственность за достижение аутентичности всецело принадлежит лидеру. Здесь важным становится состояние «активного слушания». В отличие от инструмента или приема «активного слушания» искренний, неподдельный интерес к собеседнику, теме разговора позволяет достичь такого состояния. Другими словами, «активное слушание» означает в данном контексте способность сделать разговор настоящим;

– субъектная направленность разговора. Признаком субъектной направленности является акцент на внутреннем опыте собеседника (чувствах, переживаниях, ощущениях, желаниях, смыслах, ценностях). В отличие от разговора о внешних событиях, обстоятельствах как причинах происходящего;

– восприятие диалога как единственного и неповторимого. Реальный контакт может происходить только здесь и сейчас. Он может состояться только с данным собеседником, только в данном месте и только в данный момент. Только такой контакт, действительно, приковывает внимание собеседников и открывает глубокое содержание. Каждый из участников диалога говорит о насущном впервые, а проговаривая, озвучивает те переживания, которые в данный момент «живут» в чувствах и ощущениях. Проговаривая каждый последующий раз ранее сделанное «открытие», человек ожидает первичного эффекта. Однако он уже не может достичь его, а воспроизводит сначала в ролевом контексте, раз за разом переводя его в фальшивый контакт. Уникальность разговора тесно связана с ощущением его индивидуальности. Фальшивому и ролевому контакту свойственны дежурные и общеупотребительные слова, привычные и расхожие фразеологические обороты, которые, благодаря своему массовому использованию, потеряли всякое индивидуальное значение. В противоположность им в аутентичном контакте особую ценность приобретают «индивидуальные определения» – определения, рождающиеся во время разговора;

– обратная связь от другого: благодарность;

– позиция «с людьми» (в отличие от невротического «против людей», «к людям», «от людей» (по К. Хорни).

Результат целостных аутентичных отношений – создание единого, целостного пространства (поддержки для клиента) отношений.

2. Свобода выбора (как самодетерминация)

Обычно мы совершаем действие относительно кого-то или чего-то. Делаем поступок из-за кого-то (чего-то) или для кого-то (чего-то). И тогда выбором ошибочно называют вынужденно совершенные действия. Однако свобода выбора – безотносительное действие.

Решение проблемы осуществляется как свободный выбор поведенческой стратегии. Это особый поведенческий синдром, характеризующийся актуализацией адаптивных механизмов психической саморегуляции. В зависимости от уровня жизнедеятельности стратегии поведения делятся на соматически ориентированные, ориентированные на внутренний мир (непосредственное реагирование на уровне восприятия и эмоций и опосредованное реагирование на уровне мышления и личности) и ориентированные на внешний мир (профессионально, вне профессионально и социально – в узком смысле этого слова) [Коржова]. Любое поведение человека состоит из поступков – особых действий, предполагающих борьбу мотивов и принятие решения, т. е. действий, требующих свободы выбора. Выбор же человеком ситуации характеризует и его самого. Из постоянных выборов человека как субъекта, прежде всего, и состоит жизнедеятельность.

Свобода выбора есть конкретный акт, который может быть зафиксирован внешним наблюдателем. Он локализован во времени; между двумя актами выбора может пролегать пространство, в котором никакие выборы не осуществляются, хотя в любой момент времени, когда присутствует рефлексия ситуации, возможен и выбор. Нет безальтернативных ситуаций; в то же время необходимым условием построения изначально неочевидных альтернатив является работа по рефлексивному осознанию ситуации. Там, где рефлексия не включена, выбора действительно может не быть. Выбор – сложно организованная деятельность, осуществляемая на разных уровнях сложности и неопределенности ситуации [23, 97—110].

Ситуация ответственного выбора предполагает, что последствия этого выбора не предсказуемы и заранее не известны. Если бы они были предрешены, ситуация не воспринималась бы человеком как ситуация принятия ответственного решения. По мнению В. А. Петровского [36], свободное принятие на себя ответственности за непредрешенный заранее исход действования и есть показатель самопорождения человека как субъекта активности. В равной мере оно может быть описано как свободный выбор ответственности или как ответственный выбор свободы.

Ответственный выбор играет большую роль в становлении субъекта. В случае, если личность уходит от решения противоречий, сужая пространство своей жизни, она отдаёт себя на волю случая и тем самым перестаёт быть субъектом. (А. А. Деркач).

Выбор представляет собой открытый непосредственному наблюдению результат творческого поиска, внутренним ходом которого порождается и сам предмет выбора – альтернативы (А. В. Брушлинский [6], В. Т. Кудрявцев [22]).

Выбор может выражаться в форме [22]:

1) непосредственного формирования всего спектра альтернатив – структурировании пространства выбора в целом при решении так называемых «открытых задач» (Ю. Козелецкий);

2) преобразования наличных альтернатив;

3) доопределения пространства выбора – его обогащении новыми альтернативами наряду с существующими;

4) принятия одной из альтернатив в качестве основы для дальнейшего проявления активности.

В психологии проблема свободы выбора тесно связана с проблемой самодетерминации личности.

В отечественной психологии тема самодетерминации обозначена в работах К. А. Абульхановой-Славской [1] (самостоятельность как основная характеристика субъекта), В. А. Петровского [36] (понятие свободной причинности, «причина себя» (causa sui), Л. Я. Дорфмана («я-авторское» – «я-воплощенное»).

К. А. Абульханова-Славская основной характеристикой субъекта деятельности называет самостоятельность, как потребность определённой меры независимости. По ее словам, если исполнитель пугается любой меры сложности, то субъект, становясь организатором деятельности, получает дополнительное удовлетворение от сложности, трудности и т. д. Он берёт ответственность за время, качество и организацию (людей, орудий, средств и т.д.).

В. А. Петровский определяет субъектность через понятие свободной причинности. Связь между причиной и действием предполагает возвращение причины к себе. Причина, как бы возвращаясь к себе, выявляет свою зависимость от себя самой, в конечном счёте, определяет себя сама. В этом и проявляется «свобода» причины: она свободна в том отношении, что она сама определяет себя через своё возвращающееся к ней самой действие. Такую причину, лежащую в основе действий субъекта, В. А. Петровский назвал «причина себя» (causa sui), или субъектность. (Петровский, Пс. с человеч. лицом) Свобода у Петровского выступает как особый акт целеполагания, когда целью человека становится полагание себя как причины изменений, привносимых в мир. Целеполагание здесь выступает как самополагание человека. Говоря: «я хочу», «я стремлюсь», «я совершу это», – человек трактует себя как причину происходящего, но в этом же акте противопоставляет себя всему остальному миру причинности, выделяет себя из причинно-следственного ряда как независимую силу. (Петровский В. А.)