Пуля в затылок

Оперативная группа уголовного розыска, выехавшая на задержание Старого, сообщила, что в квартире обнаружен труп фальшивомонетчика. Сыскари попросили прислать судебно-медицинских экспертов и криминалистов, получить разрешение на обыск. Сначала перерыли квартиру Старостина. Ничего компрометировавшего владельца не нашли – жилище обывателя средней руки, каких в Бабовске полно. Следом выехали в его загородный дом. Там все было иначе. Роскошная мебель, старинные картины, турецкие и персидские ковры, хрустальные люстры. Но снова ничего связанного с преступным промыслом Старого.

Взгляд Хомутова скользнул по светильнику, стоявшему на небольшом комоде. Юрия удивила нецелесообразность расположения лампы – ничего полезного она не освещала. Сыщик попробовал ее приподнять. Оказалось: светильник прикреплен к комоду. Тогда старлей принялся ощупывать источник освещения. Что-то щелкнуло и часть стены отъехала влево, открыв вход в потайное помещение. Там стоял станок для печатания денег. На полках лежали металлические клише пятитысячных и тысячных рублевых банкнот, стодолларовых купюр, ассигнаций в пятьсот, двести и сто евро. Вдоль стен были аккуратно расставлены канистры с краской. Судя по маркировке, краску произвели в России, США, Латвии и Эстонии.

По возвращению в управление внутренних дел получили по электронной почте сообщение с Северного Кавказа. Личности отравленных в охотничьем домики были установлены. Все шестеро участвовали в вооруженных бандформированиях. Затем выезжали за границу. Воевали в Ливии, Ираке, Сирии. Числились так и не вернувшимися в Россию. В сообщении не исключалось, что Мурадов во время зарубежных выступлений нахватался идей радикального ислама и стал пособником экстремистов.

– Снять охотничий домик, только не под базу спортсменов, а под базу террористов, неплохая идея. Боевики после возвращения с Ближнего Востока или перед отправкой туда скрывались бы в глуши. Большой город рядом – можно было бы после совершения терактов опять же отлеживаться у Царькова. Кто бы их среди леса искал? – предположил Хомутов.

– Слава Богу, эти вопросы находятся в компетенции ФСБ, – удовлетворенно выдохнул Крупин. – Славян идентифицировали? Я, как на их рожи в морге глянул, вспомнил, что года три назад вместе с миграционной службой депортировал эту компанию на Украину. Там шайку разыскивали за вымогательство и убийства. Рэкет доказали, убои – нет. Посадили, но украинская революция открыла двери тюрем…

– Личности установили. Все, как ты, Виталий Валентинович, говорил.

– Материалы идентификации приобщите к делу. Скажи Николай Иванович, твои ребята, когда Старостина ехали брать, около его дома ничего подозрительного не заметили? – повернулся Крупин к начальнику уголовного розыска.

– Терся там какой-то мужик в низко надвинутой бейсболке… Непонятно: вышел ли он из подъезда или мимо проходил? Говорят, что подбородок и скулы где-то видели.

– Почему не тормознули?

– За что? За то, что бейсболку на глаза натянул? Или за то, что рядом с подъездом оказался? Да и парни мои на другое были ориентированы. На всякий случай велел им фоторобот составить.

– Как только закончат, ты – Розанов с фотороботом – в больницу к потерпевшему. А ты – Хомутов – в «Голубой Дунай». Благо с хозяином, барменом и прочей обслугой уже беседовал.

В ресторане все, кто видел убийцу, заявили, что подбородок и скулы как у фоторобота. Хозяин добавил, что видел их не только у стрелка. Только у кого не мог вспомнить. Хомутов обвел взглядом заведение. Над стойкой бара висел портрет Стопкиной.

– Зачем вам этот портрет? – спросил он и осекся: скулы и подбородок бизнес-леди были «один в один» с частями лица неведомого преступника.

– Ради прикола, – ответил хозяин забегаловки и остолбенел, глянув на портрет и фоторобот. – Надо же, одно лицо!

Розанов, приехавший в управление одновременно с Юрием, доложил, что потерпевший Марьянов опознал фоторобот. Мало того, утверждал: точно такой же подбородок и скулы были у Стопкиной. Эксперты тоже заверили, дескать, подобное сходство может быть только у близких родственников, например у матери и сына.

– Ну, вы даете! – хмыкнул начальник уголовного розыска. – Стопочка никогда не рожала. – О ее любовных похождениях знает весь город, но чтобы она имела ребенка? Впрочем, можно проверить. Родильный дом у нас всего один, дом малютки – тоже.

– Вот и попрошу, Николай Иванович, чтобы кто-нибудь из твоих ребят покопался в их документации. А вам, Розанов и Хомутов, завтра порыться в компьютерах соответствующих служб Большого города. Насколько мне известно, там уже все эти данные оцифрованы. Не надо рыться в пыльных бумагах: несколько щелчков по клавиатуре и все перед вами на экране. Искать надо среди детишек, от которых отказались родители тридцать пять – двадцать лет назад.

В Большом городе Юрию сразу повезло. Начав искать среди детей, которых бросили родители тридцать пять лет назад, он нашел мальчика, отцом коего числился Туркин Федор Степанович, а матерью – Стопкина Дарья Викторовна. На аналогичную запись наткнулся Розанов среди списков новорожденных тридцатипятилетней давности. Отправив данные по электронной почте Крупину, Юрий поехал в квартиру, снимаемую им и Мариной уже год. Любимая была дома. Она бросилась на шею Хомутову, впилась в его губы долгим поцелуем.

– О, я вижу, ты не изменял мне! – проворковала Марина, чувствуя наливавшуюся плоть старлея.

– Даже в мыслях не было! – ответил тот. – Да и сама знаешь, что в Бабовске творится.

– Читала в сводках… Пойдем, накормлю тебя.

– Нет! Сначала в койку! – Хомутов сгреб Марину в охапку и понес на диван.

Когда уже разомлевший и принявший душ Юрий ужинал, позвонил Крупин.

– Молодцы, хорошо поработали! – довольно сказал он. – Но, чтобы завтра с утра-пораньше были в Бабовске. Твоего знакомого Булатова вызвали на допрос по делу о краже из особняка Стопкиной. Поприсутствуй! Вдруг блатные знают больше, чем мы.

Утром Булата тормознули на входе в УВД.

– Гражданин Булатов, рамка звенит. Ничего из металлического не забыли выложить? – спросил дежурный по управлению.

– Ох, ты! – Булат нащупал под ветровкой пистолет. – Ща, оставлю в «тачке» и вернусь.

На парковке перед зданием УВД он вытащил оружие и бросил его в джип. Хотел сказать что-то водителю, но ахнул, увидев того безжизненно уткнувшимся в руль. Выскочивший из-за соседней машины сухощавый мужик в бейсболке выстрелил Булату в затылок.

На убитых наткнулся бизнесмен, вызванный в Отдел по борьбе с экономическими преступлениями. Бабовские полицейские опознали в покойниках Булатова Максима Денисовича по кличке Булат и Грибова Тимофея Тимофеевича по кличке Гриб. Первый, не окончивший даже школы, числился главой фирмы, второй – его личным водителем. Оружия при обоих не оказалось: лишь пустые кобуры. Заодно убийца выгреб из карманов жертв, деньги и банковские карточки. Трофимыч, осмотрев тела, сообщил, что водителя убили ударом кулака в висок – точно таким же, как Старого, а Булата застрелили с близкого расстояния из пистолета с глушителем. Добавил, что более подробно изложит все в акте о проведении вскрытия.

– Не хотелось бы, но придется толковать с Яковом – здешним «смотрящим», – вздохнул Крупин. – Поедешь со мной Хомутов! Тебе будет полезно познакомиться с вором в законе старой формации.

Вновь замелькали многометровые заборы с утопающими за ними в лесной зелени хоромы элитного комплекса «Изумрудный». У ажурных кованых ворот подкаченный «бычок» нагло спросил Крупина:

– Кто такие и чего надо?

– Доложи Якову: майор Крупин и старший лейтенант Хомутов из «убойного отдела».

– Пропусти! – приказал по селектору злобный старческий голос.

Яков полулежал на диване под развешанной на ковре коллекцией старинного оружия, украшенного золотом и драгоценными камнями.

– Это, что за молодой мусорок с тобой, Крупа? – покосился он на Юрия. – Уж, не из тех ли хомутов, что за мной всю жизнь гонялись? Меня, шплинт, еще твой дед брал. После твой батя сажал пару раз. Но я на них зла не держу, поскольку они менты правильные. Ты, Крупа, тоже правильный мент. Поэтому будет разговор. Вижу, вы без нас не справляетесь. Я тоже кровно заинтересован в скорейшем расследовании. Мне уже сказали: «Плохо смотришь, Яков. Не пора ли тебе на покой?» Хотели даже людей прислать, разобраться. Но после сегодняшней стрельбы позвонили, сказали: «Мутные у вас дела. Разбирайся сам!»

– В Большом городе уже знают о Булате? – удивился Крупин.

– Часа не прошло, а уже по телевидению и радио сообщили. Пока сказать ничего не могу. Но, к гадалке не ходи – залётные. Правда, знающие Бабовск.

– Неужели в Бабовске нет своих, кого Стопкина обидела?

– Есть и много, но не посмели бы. Все знали: с чьих рук Стопочка кормится. А здесь не только ее – Старого, вора в законе, грохнули. Булата – авторитетного человека в области завалили. При том вальнули как лоха. Даже собственной волыной он не сумел воспользоваться. Банковские карточки у него и Гриба забрали. Я велел следить за банкоматами. Пока велел, пока слежку установили – счеты и Булата, и Гриба обчистили! Видеокамеры с банкоматов показывают: сделал это тот, кого вы найти не можете.

– Может быть, у вас и его фоторобот есть? – ехидно спросил Крупин.

– Есть! Мы же не даром бабовским ментам платим!

– Сообщи, когда будут похороны Булата. Думаю, этот киллер попробует и до тебя добраться.

– Без надобности! Там «быков» столько будет, что эту гниду в бейсболке на части порвут. А вот тебе и твоим мусорам светиться на кладбище незачем. Могут закопать в одной могиле с Булатом.

Заминированный гроб

Явившихся на похороны Булата Крупина с подчиненными не пустили дальше ворот. Дюжие «быки» преградили им дорогу, заявив, что сегодня вход по особым пропускам, а для всех остальных, включая полицию, погост закрыт. Турнули и бабовских полицейских. Гроб с телом Булатова «братки» понесли на плечах в конец главной аллеи. Там, рядом с могилами Стопочки и Старого, было приготовлено его последнее прибежище. Плыли венки с надписями на траурных лентах: «От Бабовской братвы», «От братвы Большого города», «От коломенской, люберецкой, питерской и прочей братвы». Казалось, венкам нет числа. Казалось, нет числа и людям в черном, провожавшим покойного. Гроб установили на переносном постаменте. Толпа запрудила аллею, прилегавшие к ним участки.

– Скажи, Яков! – раздались голоса.

– Сегодня мы хороним человека с большой буквы. Человека, авторитетного не только в Бабовске, но и в области, – начал вставший рядом с постаментом Яков.

Это были его последние слова. Из гроба вырвалось пламя. Ошметки Булата взлетели вверх. Разлетевшиеся в стороны поражающие элементы скосили, словно траву, два первых ряда «авторитетов», «бригадиров» и «быков». Крутясь в воздухе полетела голова Якова, шмякнулась вдалеке о брусчатку у ног Крупина и его помощников.

Через пару часов в Бабовск приехал Кошелев. Он сообщил, что создан штаб по расследованию убийств в административном округе. Начальником штаба назначен начальник Бабовского УВД, он – Кошелев – первым заместителем. Еще одним заместителем назначили прибывшего из Большого города кадровика по фамилии Гавриков. Когда в кабинете остался только Крупин с подчиненными, Дед грустно заметил:

– Это – мое последнее дело. Наверху принято решение о моем уходе в отставку после его окончания. Сказали: «От тебя самого зависит: уйдешь ли ты на заслуженный отдых с орденом или же без одной звезды на погонах».

Через несколько минут начальник бабовского УВД созвал на совещание членов штаба, оперативников Крупина и подчиненных ему местных сыщиков. Там проявил инициативу Гавриков. Прочитав план оперативно-розыскных мероприятий, он сделал замечание Крупину:

– Виталий Валентинович, почему вы не провели обыски в квартире и гараже Туркина? Если запланировали эти мероприятия, их надо выполнять! Тем более что имеются соответствующие санкции!

– Сразу же после совещания выедем на место, – ответил Крупин. – Попрошу подключить пару местных сотрудников.

– Я тоже с вами съезжу. А то скоро забуду, что такое оперативная работа, – самодовольно усмехнулся Гавриков, от сделанной коллегам пакости.

– Молодец, майор! – улыбнулся ему начальник штаба. – Кадровая работа дисциплинирует и мозги в порядок приводит.

Заехали за вдовой Туркина, нашли понятых и начали обыск с гаража. Криминалист, воспользовавшись хозяйскими ключами, открыл замок. Заявил, что в последний раз его открывали отмычкой. Разделив помещение на секторы, сыщики стали обследовать гараж и стоявшую там машину погибшего. Взгляд Хомутова скользнул по перевернутой вверх дном пустой бочке. Юрий приподнял емкость и нашел под ней тяжелый разводной ключ, упакованный в пластиковый мешочек. Осторожно взяв орудие труда, старлей подошел к Крупину.

– Все инструменты аккуратно разложены по полочкам, а этот почему-то под бочкой.

– Осторожно! – взял ключ Трофимыч. – Ребята-криминалисты! На ключе отпечаток пальца. Всего один, но очень хороший.

– Еще на нем пятнышко. Похоже, кровь, – осмотрел инструмент криминалист. – Немедленно проведем исследования.

Больше ничего примечательного в гараже не нашли. Гавриков велел ехать в квартиру. Крупин приказал Розанову и Хомутову остаться в гараже, дав им ключи от замка. Через полчаса после отъезда группы в замке защелкал ключ. Розанов укрылся за машиной. Хомутов притаился у стены рядом с дверью. В гараж вошел сухощавый мужчина в бейсболке надвинутой на глаза. Он направился к бочке.

– Ку-ку! – выпрыгнул из своего укрытия Розанов.

Сухощавый метнулся к выходу, но ему путь преградил Хомутов. Мужик в один оказался у полки с инструментами, выдернул из них напильник. Однако нанести кому-либо удар он не успел. Юрий сильно стукнул его ладонью по виску. Сухощавый, как подкошенный, рухнул на пол. Хомутов быстро защелкнул наручники на его запястьях.

– Не сильно ты его? – спросил Розанов.

– Через пять минут очухается. Выйду вызову машину, – сказал Юрий.

Он обнаружил шесть мужиков с монтировками и битами, стоявших около дверей.

– Туркина еще черви жрать не начали, а вы уже по его гаражу шарите, уроды! – рявкнул один из них.

– У Феди инструмент хороший, немецкий, а не китайское барахло, – вторил ему другой.

– Отметелить их, козлин, да сдать в ментовку! – добавил третий.