Гинзберг молча открыл дверь первого внедорожника, наполовину опущенное стекло которого было пробито двумя пулями. Водитель с простреленной головой ничком лежал на баранке. На стекле капель крови было немного, вся она стекала на кожаный руль и пятнистые штаны убитого, собираясь в коврике страшной багровой лужей.

Охренеть! Уже сворачиваться начала, сгустками! К горлу тут же подступил рвотный спазм.

– Эй, ты как, норм? Не уплывёшь?

Я часто закивал. Трупы видел, и не один раз. Просто неожиданно. Слишком неожиданно! А ведь день так спокойный начинался… Продолжил осмотр и увидел, что «крузак» пробит в нескольких местах.

– Атаковали их двое, из засады, – он рукой показал на ивовые кусты, растущие с правой стороны грунтовки. – Один был с шершавым стволом, калашоидом или СКС, гильзы 7,62×39. Он плотно и быстро стрелял по парням. Хорошо, в общем, стрелял, сволочь, Гарик и Леха ушли сразу.

Второй безопасник бесформенно оплыл на пассажирском сиденье внедорожника, его голова была откинута назад. Ясно, что оружия экипаж взять в руки не успел, всё произошло внезапно и скоротечно. Они даже подумать толком ни о чём не успели.

– Второй нападавший синхронно бил тяжёлой пулей по капоту, стрелял из помповика «Моссберг-500» с пистолетной рукоятью. Сделал не меньше шести выстрелов.

– Откуда знаешь про «моссберг»?

– Чего ж тут знать, если этот гаврик там лежит, за джипом, у обочины. Мёртвый он. Так что… – без продолжения пояснил Николай.

– Твою мать…

Три трупа, настоящая бойня.

– А его кто вальнул?

Странно посмотрев на меня, Гинзберг что-то буркнул неразборчиво, выругался, а затем пригласил или приказал ещё раз:

– Иди за мной.

Труп бандита лежал метрах в десяти от места хладнокровного безжалостного расстрела, отброшенный чуть в сторону помповик оказался почти полностью скрытым травой. Одежда на мужике обычная: просторные брезентовые штаны бежевого цвета с боковыми накладными карманами, расхожие отечественные берцы чёрного цвета, из самых недорогих. Короткая куртка коричневой кожи.

– Видишь? А второй, что с нарезняком, ушёл, – тихо, словно боясь кого-то спугнуть, пояснял безопасник. – Непонятно только, пешком или на каком-то транспорте… Смотри внимательно.

На спине убитого зияла страшная, чудовищная рана. Огромный, словно раскрытый для демонстрации кровавого результата разрез с разваленными в стороны вручную или специальным инструментом краями начинался на шее и тянулся аж до самого копчика. Куртка была располовинена вместе со спиной, одним мощнейшим ударом, взмахом. Красное с белым. Как саблей!

– Шашка казацкая? – выдохнул я, сосчитав до семи. Только енисейские казаки имеют такое оружие. Медведь подобное не сотворит, даже самый большой.

Безопасник почему-то не отвечал.

– Алло, Колян! А что это было?

– Понятия не имею, никогда не видел удара саблей или шашкой такой адской силы, – наконец честно признался Николай. – По-моему, тут что-то другое. Не такой узкий клинок, широкий. Ты пальцы внутрь сунь, там на десять сантиметров развал.

– Да ты совсем охренел, что ли! Какие пальцы?! В труп? Коля, бляха, кто или что это сделало?

– Хотелось бы понять, а как? – всё тем же тихим голосом, то ли отвечая на вопрос, то ли произнося это вслух только для себя, ответил Гинзберг. Он неторопливо, с демонстративным спокойствием стащил с головы кепку с логотипом фирмы и энергично взмахнул ей, словно отряхивая.

– Что за муть тут творится? Ты пальцем покажи в сторону подозреваемых! Бандиты залётные или зверь?

– Никитос, ты тупой?! – заорал и он. – Слепой, глухой? Не знаю я, не знаю! Сам пальцы сунул внутрь и тут же отскочил, потом две минуты руку вытирал! Мне и сейчас очково к нему подходить, ты один вздрагиваешь, что ли? Как огнём обожгло! Кто-кто… Саблезубый тигр! Маньяк с секирой! Живорезы эти паскудные, про которых трындит каждая баба в Крестах!

– Живорезы… – пробормотал я, тут же вспомнив разговор с Гумозом.

– Пошли на ту сторону, покурим, – сплюнув на землю, предложил безопасник. – И начнём действовать.

В последний раз я курил с полтора года назад, на одной запомнившейся пьянке с гитарами и девочками. Но отказываться не стал, сейчас моим перегретым, готовым вскипеть мозгам был нужен какой-нибудь наркотик.

– Так, Бекетов, давай подытожим хоть что-нибудь. Я приехал сюда за двенадцать минут до тебя, по трассе шёл достаточно быстро, рассчитывая догнать их после Людоеда. Падла такая, не выстраивается цепочка событий! Как вообще всё это могло произойти? Они тоже двигались быстро. Кусты жидкие, второй человек должен заниматься наблюдением, а водитель при инциденте сразу дает полный газ. Разбежка воздействий должна быть, вот что, Никита, даже если они сразу начали попадать по машине! А тут, считай, всё пятном, всё предельно компактно.

– Они тебя дожидались, вот и остановились на Людоеде. И стали удобной мишенью, – догадался я.

– Может, и так. А дальше что было?

С полминуты мы тупо молчали, обдумывая одно и тоже.

– Золото забрали? – этот вопрос у меня всё-таки вырвался.

– Ну, ёлки… И ты туда же! – заревел Николай медведем. – Не было никакого золота, не возим мы его! Золото – это очень серьезно, это особый регламент! Не такими силами и средствами, с ответлицом, это протокол!

– А вообще что-нибудь пропало?

– Вот… В том-то и дело, что пропало. Папка с документами.

– Только не говори мне, какими, – быстро попросил я.

– И не скажу. Правда, я не представляю, что они с этими бумагами будут делать.

– Шантаж?

– Эх… Короче, с начальством связаться нужно. Пробовал отсюда, но рация не цепляет.

– На Людоеде никогда не цепляет, – со знанием дела подтвердил я, – тут впадина. Озеро же.

– Говорил я нашим, что давно надо бы на Пупыре репитер поставить… А они про нерациональные затраты втирают. Вот и дорационалились.

– У меня спутниковый «иридиум», позвонить не проблема. Гарантирую. Достать?

– Нельзя по открытой связи, инструкция, – покачал он головой, как мне показалось, с сожалением.

– Это же через спутник пойдёт, в цифре, всё и так шифруется. – Я неплохо представляю, насколько хорош прошедший все проверки аппарат Iridium Extreme со стандартами IP68 и MIL-STD-810G, но Николай видимо считал иначе.

– Какая разница? Бить меня командиры будут не за спутник или почтальона с сумкой на ремне, а за нарушение конкретной инструкции и утечку данных! Только по своей рации могу, на закрытом канале. А начальство потом пусть себе думает, сообщает хоть участковому, хоть ФСБ, это их проблемы… Никита, я за первые минуты отпсиховал, вот зачем ты меня опять заводишь?

– Дурь это, Коля. Здесь три мертвеца с криминалом, один маньяк всё ещё бегает по тайге, а мы капитану не докладываем.

– Не тупи ты! – взмолился он. – Что, предлагаешь сразу заяву на увольнение написать, без выходного пособия и штампом «не годен» на всю жизнь?

– Да нет, конечно… – стушевался я.

– Во-во. Мне решение с себя скинуть надо, и не на Храпунова, а по инстанции. В общем, я поехал на горку, а ты жди здесь. Никаких шансов, что это чёрт вернётся, забрав такую папку, но всё равно, по сторонам-то поглядывай.

– Это ты здорово придумал! То есть я должен здесь торчать и ждать этих живорезов в качестве очередной жертвы?

– Да не очкуй, никто не вернётся, дело сделано. Никита, ну чисто ради дружбы! А я на вершину.

– Уже на полпути должно схватить, – торопливо посоветовал я. Оставаться здесь одному мне по-прежнему хотелось меньше всего.

– Там надёжней, несколько лишних минут.

– Подожди-ка! – я окликнул его, вспомнив об ещё одном важном моменте. – Вы камеру с собой возите? Фотоаппарат с функцией записи видео? У меня только регистратор. Давай я тут всё зафиксирую, пока ты ездишь. Приедут, затопчут… Можешь и себе лично копию оставить, на всякий случай. Чисто для страховки.

– Копию? Это ты хорошо придумал! – обрадовался Гинзберг. – Есть у меня и камера никоновская, и ультрабук, снимаю иногда живность всякую для дочки. Сейчас достану.

Через минуту тяжёлый «лендкрузер», ловко развернувшись на дороге, поехал на запад, а я остался единственным живым участником этой чудовищной мизансцены.

Вернувшись к «Монстру», быстренько пополнил боеприпас, при таких раскладах это не лишнее. Взял переносную дублирующую рацию, чтобы оставаться на связи, будучи вне машины, и, постепенно привыкая, уже без приступов тошноты приступил к собственному осмотру, сидеть без дела было неуютно.

Первые минуты я не мог заставить себя заниматься повторным осмотром, напряжённо посматривая во все стороны. Не вернутся… А вдруг? Наконец, задрав капот, осмотрел пробитый блок двигателя. Не могу сказать, насколько нападавшие были профессионалами своего дела, но сработали они слаженно, грамотно. Картечь стрелки применять не стали – может застрять, а в обвесе движка нет ничего критичного. Картечью, даже крупной, можно при большой удаче выбить охлаждение или одновременно вынести аккумулятор и генератор, но это весьма маловероятно, ставку на такое не сделаешь. Влепить точно в мозги? Так они размером десять на десять сантиметров…

Сначала я нащёлкал кучу снимков в разных ракурсах, крупным планом и детально, затем принялся снимать длинные ролики одним кадром. И чем больше вглядывался в детали, тем быстрей некоторые предположения перерастали в уверенность. Конечно, на месте происшествия должен поработать эксперт или настоящий следопыт, однако могу сказать точно: внедорожник безопасников или уже стоял на месте, или останавливался. Могли и подкинуть что-нибудь на дорогу, дабы привлечь внимание. А потом убрать.

Картина побоища становилась понятной. Кроме самого последнего эпизода с разделанным вдоль хребта налётчиком, когда в дело вступила некая третья сила. Но какая именно, чёрт возьми?! Объявилась она внезапно, наказала одного из победителей, не позарившись при этом ни на отличные полуавтоматы безопасников, ни на импортное помповое ружьё.

Уже перестав нервно реагировать на кровь, я опять подошёл к телу изувеченного бандита и наклонился с камерой перед глазами. Через объектив, как оказалось, смотреть на такую мясорубку гораздо проще. Возникает спасительное чувство, что всё это происходит не наяву, а на небольшом экране смартфона при просмотре видео с ютуба. Сняв тело сверху, я присел, а потом ещё и пригнулся, стараясь заснять в профиль. Сбоку адский разрез выглядел всё таким же ровным, никаких задиров – словно по телу полоснули гигантской бритвой.

Фу, всё, хватит! Убрав от лица фотоаппарат, я опустил взгляд и обратил внимание, что правая пола разрезанной куртки лежит на земле как-то неровно. Что-то еле заметно выступает. Высвободил из-под тела, приподнял край и замер.

На обрезке поясного ремня висела кобура командного состава РККА из светлой кожи для ношения на поясном ремне. Добротно сделанный пистолетный домик чуть выцветшего бежевого цвета с шомполом сбоку и кармашком под запасной магазин. Рядом висел чехол со вторым запасным магазином.

Ух, ты!

Щёлк! В кармане на приём включилась радиостанция.

Твою душу… Конечно, это самый подходящий для радиосвязи момент!

– Никита, приём. Слышишь меня? Ты в канале?

Я вздрогнул, быстро оглянулся и поэтому отреагировал не сразу.

– Бекетов, здесь Гинзберг, приём. Слышишь меня?

– Хорошо тебя слышу, – ответив, я замолчал, уставившись на зажатый в левой руке большой чёрный пистолет ТТ. Тульский Токарев.

– Я стою на самом верху. Докладываю: со своими связался. Всё удачно, вертолёт находится на прииске, так что минут через тридцать моё начальство примчится на вертушке. Участковому они уже сами сообщат. Как понял?

– Понял, – скупо бросил я, будучи не в силах оторвать глаз от знаменитого оружия. Ведь никогда не испытывал особого влечения к короткостволу! А тут прилип, как ребёнок.

– У тебя как?

– Всё тихо, посторонних не замечено, работаю кинорежиссёром документального кино, пожалевшего о контракте. Уже изблевался и изматерился… Давай-ка ты назад, тебе ещё материал с камеры надо снять.

– Никита, а ты можешь сам скинуть? Ультрабук в машине, ничего секретного там нет. Шнур в кейсе. А то ещё не успею…

– Ладно, тогда конец связи.

Я понял. Это один из тех самых неизвестно где подрезанных бичами ТТ, о которых мне рассказывал искуситель Гумоз. Наверняка из одной криминальной партии, тут вам не оружейный супермаркет. И каждый, кто к этим стволам прикасается, становится причастным к криминалу. Правильные послушные мальчики со скрипками так поступать не должны. Я это хорошо понимал, поэтому и боролся с соблазном так долго. Пару минут.

Номера на пистолете и магазине были снесёны чем-то вроде прямошлифовальной машинки дремель. Выщелкнув обойму и патрон из патронника, я понюхал дульный срез. Запах еле уловимый, сегодня из этого ТТ точно не стреляли.

– Хрен там вы угадали, назгулы! – противозаконное решение я принял неожиданно легко и просто.

Наверное, подсознательно мне очень хотелось ответить положительно на заманчивое предложение идейного бича. Тогда сдержался. А теперь… Нет уж, здесь у вас чёрт знает что творится: какие-то отмороженные бандиты, охотники за золотишком, саблезубые тигры с остро заточенными секирами, бешеные казаки с шашками, зловещие живорезы… В то же время, как я вижу, каждый бичуган посёлка имеет пистолет!

Но более всего меня настораживала какая-то общая неясность происходящего. Кирпичики никак не складывались. А непонятное всегда пугает человека больше всего. Хочется защититься.

– ТТ не отдам, – закрепил я своё противоправное решение.

Значит, надо поторапливаться. Сняв кобуру, я аккуратнейшим образом вправил кусок ремня обратно и, протерев на всякий случай опасные места от возможных отпечатков, вернул куртку в исходное положение.

Вот-вот на склоне появится «лендкрузер» Гинзберга. А он мог заметить кобуру? Нет, не мог, в этом я был уверен. Николай не стал бы заправлять край кожаной полы на место – ему-то зачем это делать? Сразу изъял бы, показав ствол мне, какой смысл утаивать?

«А такой же, как у тебя!» – мелькнула мысль.

– Тогда он тем более не оставил бы на месте, – вслух возразил я себе.

Выпрямившись, метнулся к «Монстру», надёжно спрятав трофей в одном из тайничков, после чего уже неспешно, старательно приводя себя в равновесие, занялся копированием файлов.

«Еврокоптер» приземлился на дорогу через десять минут после приезда Николая, а еще через полчаса на место происшествия прибыл для разбирательств хмурый, как туча, Сидор Поликарпович. Было видно, насколько капитан недоволен ситуацией вообще и поведением безопасников прииска в частности. Вместе с тем старый служака понимал, что требовать от золотоискателей соблюдения законопослушного алгоритма бесполезно. В этих краях местечковые понятия ничуть не менее строги, чем государственные уложения.

Чтобы скрыть волнение, я отошёл в сторону и прислонился к кузову своей машины, внимательно наблюдая за началом разбирательств. Момент, когда все подошли к порезанному секирой бандиту, отозвался во мне повышенным сердцебиением. Однако ничего страшного не произошло, пропажи пистолета никто не заметил. К счастью, меня особенно-то и не опрашивали, справедливо расценив, как обычного свидетеля второй волны, своими глазами ничего не видевшего, в момент происшествии здесь не присутствующего, а значит, существенными данными не располагающего. За съёмки, правда, похвалили, объявив, что «у писателя есть определённые оперативные задатки».

Уже всего через час я, быстро попрощавшись с мужиками, выдвинулся к месту назначения, медленно набирая скорость и размышляя, какой же всё-таки молодец мой старый друг Серёга Кузнецов, поддержавший идею о приобретении именно «патриота». А не престижного чёрного «Лендкрузера-200», по которым в тайге, как выясняется, открывают беглый огонь все, кому не лень. Ведь нападавшие вполне могли принять меня не за того, кем я, писатель-почвенник, являюсь на самом деле.

Тихим мирным человеком с пистолетом.