Этот перечень не является исчерпывающим. Как писал Р. С. Белкин, система частных криминалистических теорий находится в состоянии непрерывного развития и изменения, как в количественном, так и в качественном отношении. Этот процесс характеризуется тенденциями пополнения системы, расширения круга ее элементов за счет возникновения новых частных криминалистических теорий, обновления системы вследствие изменения связей между ее элементами и уровней составляющих ее теорий, развития представлений о предмете данной науки, появления новых методов научных исследований и практики познания, развития языка науки, ее теоретико-методологических основ¹⁴.

Указанные тенденции привели в последние годы к расширению круга частных криминалистических теорий за счет появления, в частности, криминалистической ситуалогии, активно разрабатываемой Т. С. Волчецкой и Г. А. Зориным¹⁵, криминалистического оружиеведения (В. М. Плескачевский, А. С. Подшибякин, В. А. Хвалин)¹⁶.

Можно привести немало других примеров, свидетельствующих в пользу идеи о динамичности, подвижности, открытости, непрерывности развития рассматриваемой системы. Так, исследования, выполненные на кафедре криминалистики Московской государственной юридической академии, привели к созданию двух новых частных криминалистических теорий. Одна из них определяется как криминалистическое учение об орудии преступления (криминалистическое орудиеведение). Это учение возникло как результат соединения в одно целое, во-первых, знаний об общей характеристике различных видов орудий преступления и связанных с ними объектов, средств, приемов и методов их обнаружения, фиксации, изъятия, исследования и использования в уголовно-процессуальном познании; во-вторых, знания, накопленного в рамках криминалистических учений об огнестрельном оружии, холодном оружии, предметах и веществах, используемых в качестве орудий совершения преступлений. Вторая теория – криминалистическое учение о документе (криминалистическое документоведение) также представляет собой интегративную систему, слагаемыми которой являются общая и особенная части. В общей части (общей теории криминалистического документоведения) отражена характеристика всего класса документоведческих объектов (различных видов документов, орудий, средств, способов их изготовления, подделки и других связанных с документами объектов). В особенной части изложены положения, характеризующие своеобразие отдельных видов и разновидностей документов и связанных с ними объектов. Здесь же отражены разработанные с учетом специфики указанных объектов средства и методы их обнаружения, процессуально-криминалистической отработки и вовлечения в процесс доказывания¹⁷.

В этом же ряду стоит и криминалистическая биоскопия.

Объективный характер появления криминалистической биоскопии как целостной системы научного знания обусловлен, во-первых, законами непрерывного накопления, интеграции и дифференциации криминалистического научного знания, связи и взаимного влияния данной науки в условиях научно-технического прогресса; во-вторых, практической значимостью указанного учения для совершенствования уголовно-процессуальной и научно-исследовательской деятельности, учебного процесса по курсу криминалистики.

Какая же схема должна быть положена в основу определения структуры теории криминалистической биоскопии?

Думается, что на этот вопрос имеется лишь один ответ: точно такая, какая использована для построения криминалистической трасологии, криминалистической идентификации и других, давно сложившихся отраслей криминалистического научного знания. Это значит, что и в данном случае рассматриваемая система должна иметь двухчастевую, развивающуюся на ряде уровней структуру и состоять из общей и особенной частей.

Первую часть этой иерархической конструкции представляет общая теория криминалистической биоскопии, а особенную часть – комплекс частных учений об отдельных родах, видах и разновидностях биологических объектов, изучаемых в криминалистике.

На первый взгляд может показаться неудачной попытка определения указанного элемента частной криминалистической теории, каковой является криминалистическая биоскопия, на основе использования для этого словосочетания «общая теория».

На самом деле в таком подходе нет никакого противоречия. Как неоднократно и совершенно обоснованно подчеркивал Р. С. Белкин, каждая частная криминалистическая теория, будучи частной по отношению к общей теории данной науки, в то же время выступает в качестве общей по отношению к тем теориям, которые входят в нее как элементы, части, подсистемы.

Уровень любой частной криминалистической теории, ее место в системе криминалистики, соотношения и связи с другими родственными частными криминалистическими теориями, зависят от того, какова степень обобщенности ее объектно-предметной области, поэтому частные криминалистические теории могут быть «более общими» и «менее общими», отображая более или менее значительную группу изучаемых явлений, процессов, событий, вещей¹⁸.

(Не случайно некоторые авторы употребляют термин «Общая теория» для обозначения отдельных подсистем криминалистического знания¹⁹. Так, В. Ф. Орлова и Б. И. Шевченко, говоря об идентификации в почерковедении, трасологии и других отраслях криминалистики, считают, что наряду с теориями идентификации отдельных видов следообразующих объектов существует и общая теория криминалистической идентификации).

Подобная позиция представляется совершенно правильной, ибо «каждый объект, каждое понятие, каждая категория, в зависимости от того, в системе каких отношений они рассматриваются, являются в одних случаях общими, а в других случаях, менее общими, частными, если они исследуются как части более широкой системы, в которую входят в качестве составных частей, элементов»²⁰.

Так, криминалистическая гомобиоскопия (криминалистическая биология человека) является частной по отношению к криминалистической гомологии (гомоскопии), поскольку входит в последнюю наряду с другими теориями того же уровня (криминалистической габитоскопией, криминалистической виктимологией, криминалистической психологией человека, криминалистической социологией личности и др.).

Общее, как установлено в философии, это единое во многом. Оно выражает определенные свойства и отношения, характерные для всего класса изучаемых предметов, процессов, событий, явлений.

По мнению Р. С. Белкина, если общая теория криминалистики может быть определена как «система ее мировоззренческих принципов, теоретических концепций, категорий, понятий, методов и связей, определений и терминов, это отражение всего предмета криминалистики»²¹, то каждая частная теория отражает лишь отдельный элемент (или группу элементов) предмета криминалистики²².

Иначе говоря, общая теория криминалистики может быть представлена в виде системы базовых положений, содержащих знание о всей объектно-предметной области данной науки на уровне ее общей характеристики, охватывающей все формы и виды изучаемой реалии. Что касается частно-криминалистической теории, то это понятие имеет отношение лишь к отдельным видам, некоторым группам видов объектов криминалистики и аккумулирует, хотя и более глубокое и содержательное по сравнению с общей теорией, но меньшее по объему знание.

С учетом этого общая теория криминалистической биоскопии может быть определена как обобщенная типовая информационная модель, содержащая знание об общих признаках, связях и отношениях (общей характеристике) изучаемых в этой отрасли криминалистики объектов, а также деятельности по их собиранию, исследованию и использованию полученных данных в уголовном процессе.

Эта модель, на наш взгляд, должна включать в себя определение основных понятий, данные о видах, информационном потенциале биологических объектов, их классификацию, принципы, методы, средства обнаружения, фиксации, изъятия, исследования указанных объектов, а также иные положения, знание которых необходимо для самых различных видов научного, практического, дидактического познания, различных видов соответствующих биоскопических исследований.

Что же касается особенной части, то ее можно определить как систему теорий, каждая из которых, будучи также типовой обобщенной моделью, но более низкого уровня, включает в себя знание об отдельных родах, видах, разновидностях гомологических и иных биологических объектов, специфике их обнаружения и исследования, о том, как конкретизируются общие положения о средствах, методах, технологиях этой работы применительно к своеобразию объектов, что в ней характерно лишь для данного рода, вида или разновидности объектов.

Практическая значимость отдельных биоскопических теорий, на наш взгляд, будет выше, если в ней представлены не просто средства, методы, технологии обнаружения и отработки соответствующих объектов, а сделано это в увязке с типичными ситуациями и обусловленными ими криминалистическими задачами, характерными для отдельных видов уголовно-процессуальной и судебно-экспертной деятельности.

Более конкретный ответ на вопрос, о каких частных теориях в области криминалистической биоскопии идет речь, дает рассмотренное выше деление криминалистически значимых биологических объектов на две группы: 1) биологические объекты гомологического порядка; 2) иные биологические объекты. Эта классификация позволяет выделить в структуре особенной части биоскопии две базовые частные теории. Первая – криминалистическое учение об объектах гомологической группы (о живом лице, трупе человека, происходящих от них следах и других биологических объектах).

Криминалистическая биоскопия формируется вокруг одной из групп объектов криминалистики. По этой причине теорию криминалистической биоскопии следует рассматривать в качестве составной части учения об объекте криминалистики (криминалистического объектоведения как одной из подсистем криминалистического науковедения).

Объект криминалистики – сложное, системное, многоуровневое образование, развивающееся как по горизонтали, так и по вертикали. Эта система включает в себя два типа объектов: 1) объекты, выступающие в качестве познаваемых в уголовном процессе систем (преступлений и связанных с ними событий до- и посткриминального характера); 2) объекты, относящиеся к познающей системе (следственные ситуации, этапы, методы расследования, взаимодействие следователей и органов дознания и т.д.).

Наряду с этим в криминалистике изучается информация, имеющая значение для уголовного процесса, а также носители данной информации. На практике указанная информация, ее носители рассматриваются в качестве объектов поиска, исследования и средств познания криминальных и других событий²³.

Все это дает основание для вывода, что дальнейшее развитие теории криминалистического объекта – одно из необходимых условий развития теории криминалистической биоскопии и совершенствования соответствующей практической деятельности. В то же время, в силу взаимосвязи и взаимообусловленности системы и ее частей, развитие последней отрасли не может не оказать позитивного воздействия на прогресс в деле развития общей теории криминалистического объекта.

Важно и то, что криминалистическая биоскопия не сможет стать полноценной отраслью знания сама по себе, в отрыве от других отраслей, разделов и направлений криминалистики, с которыми она связана неразрывными узами.

Совершенно понятно, что становление, развитие теории криминалистической биоскопии, ее успех на пути решения практических биоскопических задач невозможны без широкого, многопланового вовлечения в уголовный процесс достижений различных наук биологического цикла (анатомии, антропологии, физиологии и т.д.), без творческого использования в научных и практических исследованиях этих достижений.

Вместе с тем, что также очевидно, продуктивное научное и практическое решение задач криминалистической биоскопии было бы невозможным, если бы ученые и практики не опирались на достижения других отраслей криминалистики (криминалистической идентификации, диагностики, моделирования, гомологии, трасологии и т.д.). Каждый этап, каждое достижение на пути их развития – это и вклад в развитие криминалистической биоскопии.

В то же время, успехи последней – один из факторов дальнейшего развития всей системы криминалистики и тех ее частей, которые прямо, непосредственно, либо опосредованно связаны с отраслью, ставшей предметом нашего монографического исследования.