Она пришла меня поднимать с двумя здоровенными санитарами, которые не знали ни французского языка, ни русского. Похоже было на то, что мой энергичный разговор простыми и очень русскими выражениями санитары восприняли как просьбу помочь встать. Ну а мои гневные взгляды моя женушка выносит легко.

Через три дня я почувствовал, что иду на поправку. Как я это определил? Очень просто, поскольку вернулись в пояснице мои радикулитные боли, которые тот онколог определила, как метастазы в позвоночнике. Об этой симптоматике моя дорогая жена рассказала Марку.

На следующее утро Марк Шрадер пришел с молодой женщиной, доктором медицинских наук, специалистом по позвоночнику. По ее просьбе пришлось встать вертикально, держась за спинку стула. После внимательного изучения моего позвоночника, доктор попросила делать определенные движения ногами, и, при этом, она выполняла какие-то операции с моим позвоночником типа «решительного массажа». Занимались мы с доктором где-то полчаса. Боль ушла, и до сих пор болей и радикулита с моим позвоночником больше не было.

Через неделю та доктор пришла для контрольного осмотра. Поинтересовалась, есть ли боли. Я сказал, что их нет, возможно метастазы, о которых говорила мне российский врач-онколог, ушли из позвоночника. Доктор стала так звонко смеяться, что и мне сделалось весело от того, что, слава Богу, наличие метастазов в позвоночнике – это врачебная ошибка. На прощание, Доктор научила меня «секретной методике» психофизических упражнений, после занятий, которыми боль уходит из позвоночника через две-три недели. До сих пор говорю Ей спасибо.

Позже, после удаления из моей брюшной полости «жизнеобеспечивающих» трубок, мы с Марком Шрадером обсуждали эту тему врачебных ошибок. Конечно, я как пациент, благополучно переживший пост патологический шок с помощью немецких врачей, не скупился на гневные филиппики в адрес российских врачей.

Реакция немецкого доктора и руководителя клиники на мою эмоциональную речь не только меня удивила, но и заставила пересмотреть мои взгляды на практику и результаты медицинской помощи в России.

Защищая своих российских коллег, Марк сказал, что если в российской медицине врачебные ошибки могут достигать 80,0 %, то в немецкой они колеблются от 60,0 до 50,0 %. Я это понял так, что это те же яйца, только вид сбоку. Так, впервые возникла мысль, что необходимо в форме математической модели описать патологические процессы у индивидуального пациента для того, чтобы избегать врачебных ошибок. Тяжелая задача.

Интересны сами мысли из наших обсуждений опытнейшего врача и практикующего доктора наук источниковеда-математика. Не фатальные ошибки, в конце концов, это часть и путь нормальной врачебной практики, определяют успех или не успех врачебной клинической работы. А опыт и аналитика, совершенное оборудование, хорошие медицинские материалы и препараты, состояние и настрой пациента, отношение родственников к больному – это все то, что помогает преодолевать непрерывно изменяющиеся патологические процессы.

Вот, например, у тебя Виктор, при прекрасных снимках и расшифровках КТ диагностики, обнаружилось, что опухоль с одного внутреннего органа уже начала переходить на другой. Оперативный консилиум – решение удалить и новую опухоль. Опухоли то мы удалили, но процесс их образования мы не смогли остановить. То есть рецидив патологии очень вероятен.

Ты не хотел вставать, и, образование спаек в кишечнике было бы неизбежным, но деятельное желание твоей жены избежать негативных патологических процессов позволило всего этого избежать.

Когда мы готовились к выписке из клиники, немецкие врачи настоятельно рекомендовали провести месяц в реабилитационной клинике. Я-то по простоте своей душевной думал, что это излишняя роскошь, у меня и так все идет на поправку. Но решающим оказалось слово моей жены – короче говоря, мы оказались в реабилитационной клинике, построенной на источниках минеральных вод.

Так прошел месяц трудов над собой, которые не столько оздоровили мое тело, сколько укрепили мой дух справляться с тяжелыми ситуациями во что бы то ни стало. На это нас ориентировал руководитель реабилитационной клиники, доктор медицинских наук, профессор Бахшмитд. Часовые, двухчасовые прогулки, специальные физические упражнения по 15–30, минут, минеральная вода, специальная диета, беседы с доктором Бахшмитдом в итоге позволили существенно улучшить мое состояние здоровья.

При выписке меня три дня обучали специальному комплексу физических упражнений, которые должны были за три месяца помочь вернуть, а возможно – и улучшить физическую форму.

Мы улетели домой и уже через три недели после выполнения упражнений, все негативные последствия операции исчезли, жизненная система нормализовалась и все мои переживания о моей неполноценности прекратились.

Началась нормальная рабочая жизнь, которую я стал особенно ценить за ее обыкновенную необыкновенность.

Но мысли о возможном рецидиве меня не оставляли. Успокаивало то обстоятельство, что каждые три месяца я должен был проходить обследование в клинике Марка Шрадера.

Для очередного обследования мы приехали в клинику на три дня и сдали анализ крови. Когда явились за результатами, то Марк был каким-то очень озабоченно грустным. Начало разговора было простым и понятным: начался рецидив – онкоген растет темпом 10 000 раз в месяц. Надо через месяц приезжать на облучение. Как я ни надеялся, но болезнь меня не отпускала.

Для себя я решил: что угодно, но только не облучение. Наверное, в каких-то патологических случаях облучение дает эффект, но для меня, для моего осознания облучения моих тканей – это мутация клеток, не только патологических, но главным образом нормальных клеточных масс.

С такими мыслями по приезду домой я долго ворочался и не мог уснуть. Был февраль 2011-го, где-то в час ночи. Вот тогда, ночью мне и пришла, будто явилась откуда-то «сверху», мысль: а что, если описать меня математико-статистически индивидуально, а не как часть огромного массива данных большого числа пациентов. То есть создать математико-статистическую матрицу данных моих индивидуальных анализов крови, гистологии, анамнеза моей карциномы.

Вначале я эту мысль отгонял, поскольку для того, чтобы в классической математической статистике описать любой объект для исследования математико-статистическим методом надо иметь совокупность как минимум десяти объектов… То есть, если рассуждать строго по-научному, то надо взять в едином масштабе времени данные, например, анализов крови и гистологии пациента 1, пациента 2, пациента 3 и так далее до, минимум № 10. На основе собранной подобной информации построить матрицу, в которой строки – это ряд пациентов, а колонки – это данные общего клинического анализа крови, биохимии, данные гистологии, описания патологии и т. д. и т. п. И уже всю совокупность данных обработать при помощи прикладных математических программ, соответственно получив результат и интерпретируя его, пытаясь определить возможные закономерности.

Все это гладко на бумаге, как говорил мой отец – Валентин Владимирович – замечательный математик и строитель, только не надо забывать про ОВРАГИ. Под оврагами Батя понимал необходимость нестандартных решений.

В нестандартность математического определения причин и составляющих параметров патологии в моем случае?

Не стандартный подход должен был базироваться на решении двух проблем. Во-первых, как раз проблема отсутствия стандарта. Большинство моих, и не только моих, медицинских данных являются не сравнимыми. То есть одни измерены в граммах на литр, другие миллиграммах на миллилитр, третьи ммоль на литр, четвертые в мкмоль на литр, пятые даны в относительных величинах, и так далее. Для сведения всех параметров анализов к относительным, то есть сравнимым величинам, необходимо проделать большую работу по стандартизации на международном уровне, которая еще даже и не начиналась. Поэтому большинство врачей могут использовать для диагностики параметры анализов крови, гистологии и КТ только как бы частично. Когда, например, опытный врач понимает, что если лейкоциты в анализе крови выше среднего уровня о развитии воспалительного процесса. У каждого набирающего опыт врача свои навыки сравнения несравнимых результатов параметров, например, крови.

Во-вторых, множества объектов у меня просто нет. Он у меня один – я сам, и все. Другими словами, тупик. Стандартного решения, основанного на классических знаниях математической статистики, не существует, если исследовать индивидуального пациента.

И вдруг, мне пришла в голову мысль, одна из всевозможных нерешабельных ситуаций идея. Некий симбиоз из теории вероятностей, закона больших чисел, матричной алгебры и факториала – n! Все можно сделать сравнимым, если медицинские параметры перевести в вероятностную, цифровую форму. Абсолютная сравнимость данных достигается транспонированием параметров и данных в вероятностную форму.

Что это значит? Какова цель перевода данных в цифровую форму? Цели просты. Сравнить и измерить, для того чтобы обнаружить взаимосвязи параметров крови на клеточно-молекулярном уровне и патологий. Для того, чтобы, в свою очередь, обнаружить истинные, а не фантазийные или придуманные причины моей болезни. Именно моей, а не некой средней болезни, которую могут придумать из совокупности массовых данных. И для этого уже не требовалось множества объектов. Одна идея решала обе неразрешимых проблемы.

И я сделал это! В ту волшебную ночь мне удалось за несколько часов создать индивидуальную матрицу только моих индивидуальных данных и свести все параметры патологии в несимметричную матрицу 40 на 60. Одни поля матрицы имели исключительно измерительный характер параметров, например, обозначались колебания вокруг средней 0,0 %, 1,0 %, 2,0 %, 3,0 % и т. д. Сам уровень измерений – мое патентное ноу-хау, и просто так его использовать невозможно, ибо мои права защищены.

Другие поля матрицы отражали качественный характер параметров, например, гемоглобин, гематокрит, эритроциты, тромбоциты, заболевание, и так далее.

Любой из обозначенных полей может быть как зависимой, так и независимой переменной.

Все что написано выше означает следующее: зависимая переменная – это Y, а Y моя онкологическая патология. Независимые переменные: Х1 – это гемоглобин, Х2 – гематокрит, Х3 – эритроциты и так до Хn – клинических клинические параметров крови, биохимических параметров крови, параметры коагулограммы.