«Невероятно, она говорит это спокойно и безоговорочно отрицает возможность группы трёх флотов?»

– Профессионал должен правильно рассчитать силы. Конечно, это сделал и капитан межсистемного дестройера империи. Как я понимаю, хотя вам и известна специфика сверх тяжёлого транспорта, вами обозначенного, исходя из аналогов флота Балеса, как линкор, но вы ничего не знаете о его возможностях, ведь секреты учёных и инженеров империи не удалось ещё узнать никому!

В левом нижнем углу глаза замигал символ срочного сообщения от капитана флагмана, заместителя командора группы флотов. Адгон тут же ознакомился с содержанием, из которого ошарашенно узнал, что каждая боевая единица каждого флота его группы взята на прицел противостоящим тяжёлым линкором.

«Как это возможно?»

Агент грациозно протянула руку, её тонкие пальчики коснулись плеча Адгона, и он вздрогнул, как будто через него прошёл удар тока из этих изящных пальчиков.

– Мне пора. Я срочно вылетаю. Дайте команду предоставить мне коридор к их дестройеру. В переговоры не вступайте.

Адгон принуждённо выпрямился и неестественно рассмеялся.

– Они сами нарываются на уничтожение. Они глупы и непрофессиональные.

Агент преобразилась в смертельно опасного хищника с родной планеты Адгона – хладнокровно спокойного, смертельного, грациозного, неуловимого, которого удалось охотникам впервые поймать только при цивилизации эры электричества. Она, направляясь к яхте, сказала:

– Командор, выполняйте моё указание! Я желаю вам сохранить свою жизнь.

– Моя госпожа, что я могу для вас сделать? – не выдержал Адгон, смирившись и склонившись перед этой удивительной женщиной.

– Просто выполните моё указание. – Её зелёные глаза с золотистыми лучиками смотрели в самую сердцевину души Адгона. – Меня тронуло ваше отношение. Мой совет – отступайте сразу, как только я покину причал, не вступайте в бой. Так вы спасётесь.

– Что может один дестройер, даже тяжёлый и с максимально возможным вооружением, против такой силы, как наша группа? Империя ещё слишком слаба и только политически восстановила социум – жалко, что, перекрыв гуманитарную помощь, и обязательства перед нашей демократией этой системы. Да, они хороши в труде, но что может император, непонятно как подтвердивший свой статус, пришедший из диких окраин галактики, против великой цивилизации Балеса в играх дипломатии в Совете Коалиции?

– Командор, я знаю, что, если вы останетесь в живых, вы вспомните эти свои слова.

Адгон через интерфейс нейросети отдал команду капитану флагмана и остался на причале, смотря в след удаляющейся яхте, пока она не превратилась в яркую точку одной из звёзд, окружающих россыпью огоньков видимого космоса открытый портал причала.

«Почему она сказала предъявить протокол этой встречи экспертам комиссии при разбирательстве комиссией?»

Адгон ещё долго смотрел на светящиеся пятнышки флотов, выстроенных в ордер охвата находившегося за абстрактной границей тяжёлого транспорта империи, и думал, что агент скрыла гораздо больше, чем ему сказала, и то, что агент скрыла, вызывало абсолютную уверенность в необходимости прислушаться к её словам. Хотя командор и так сохранил бы протокол встречи лично для себя. Развернувшись, он послал сообщение советнику главы безопасности, что идёт к нему, и не спеша направился ко входу в коридор к офицерской жилой палубе.

Адгон сообщил о прибытии и прошёл через открывшийся портал в роскошный люкс наблюдателя от правительства демократии. Такие люксы были на каждом флагмане флота, и его сейчас занимал Мий. Туше советника главы безопасности нужна была бы платформа антиграва для перемещений, настолько тот разъелся, утруждая себя на службе демократии.

– Это пластины с секретной информацией и кодом доступа к информации, которую передала агент для главы безопасности демократии.

– Агент – мужчина, командор! – вытаращив выпуклые глаза, придушенно просипел Мий.

– Вы идиот, командор! Это был не наш агент. Агент должен был доставить информацию политического характера. Вы на сегодня обладаете самым мощным флотом, когда-либо сосредоточенным в одних руках за последние сто лет демократии, и упустили чужого агента.

Адгон, усмехнувшись, чётко, выделяя каждое слово и смотря в глаза высшего официала более высокого статуса, но из другого ведомства, отчеканил:

– Да, наш флот очень мощный. Но каждая единица захвачена в прицел. А это триста единиц с суммарной силовой защитой, исключающей взятие на прямое уничтожение даже одной единицы флота в режиме боевой готовности, в котором уже час находится наш флот. Вы можете дать информацию военного значения об этой разработке империи для обеспечения нашей безопасности сейчас? – Увидев промелькнувшее понимание на лице побледневшего советника, Адгон вбил в того последнюю фразу: – Я не знаю, как они это сделали, но всему флоту будет нанесён неприемлемый ущерб!

– Вы сказали, что и наш флагман ведётся лучом для поражения? – всё-таки спросил Мий.

– Да.

– Вы обязаны сохранить флот для демократии. Одно то, что это осуществлено… – Советник понял, что есть запись нарушения границы их яхтой. – Принимайте решение, раз вы командор группы.

Адгон, внутренне усмехнувшись, понял, что агент спасла его группу и его лично не только физически, но и на должности, так как он и эту встречу записал в протокол.

Командор тут же передал приказ по флоту на возвращение к последней станции дислокации сбора группы.

Командор вздохнул. Какое чудесное видение его посетило! Он был уверен, что больше никогда не встретится с этим агентом, во всяком случае в коридорах служебных кругов Балеса.

***

Матвей ещё раз, уже сбившись со счёта, в который раз, взглянул на красотку, занимавшую место секретаря. На ней служебный комбез принадлежности к военному сектору компаньонов, полагающийся по службе, провокационно и великолепно подчёркивал все выдающиеся особенности фигурки подтянутой, крепкой секретарши и, чего скрывать, притягивал взор неопытного юноши к большим грудям.

Девушка потеряла интерес к Матвею после пяти минут наблюдения за новичком в форме и отметкой курсанта на рукаве. Она даже не поняла, чем тот её заинтересовал. Разве что необыкновенной силой, излучаемой глазами?

Юноша сидел на ближайшем к двери металлическом стуле с поцарапанным пластмассовыми сиденьем и спинкой из ряда вдоль стены напротив секретаря. Как во всех присутственных местах компаньонов, здесь был свободный доступ к сети, как и во всех их социальных институтах Русского дома, и Матвей подключился к базе данных Института культуры Русского дома, сектор – наука, углубившись в преобразования из теоремы динамической стерео геометрии – теория изменения применяемой мерности при навигации межзвёздных транспортов. Он, как всегда, полностью погрузился в тему задачи, поэтому звонкий голос секретаря раздался для него неожиданно:

– Вольноопределяющийся Квачков! – Её весёлый со смешинкой голос и доброй искрой смешинки взгляд пронзили Матвея. Он зафиксировал полученный результат в приложении и выпрямился на стуле.

– Что?

– Приёмное время закончилось! А компаньон, ответственный по региону, занят и принять вас уже вряд ли сможет.

Матвей посмотрел на сочувственно обратившуюся к нему русоволосую девушку, её чётко прорисованная формой большая грудь, выраженная талия были необыкновенно волнующими для юноши, ещё сохранившего своё целомудрие. Затем, вздохнув, он встал и подошёл к её столу.

– При медосмотре добровольцев в рекруты с планеты сегодня у меня подтверждён пятый уровень оперирования горизонтом событий, но при этом квалификационно я только выпускник интерната. Комиссия пошла мне навстречу и разрешила сделать выбор между компаньонами, хозяйствованием в Кооперативе и наукой, хотя у меня и контракт на службу во внутренних силах. Мне очень надо получить совет от настоящего компаньона!

Матвей замер, высказав свою просьбу. Он впервые был растерян, понимая, что сейчас момент истины, развилка в его жизни. Выбор с ограниченными, недостаточными данными для принятия решения.

Сочувствие на красивом лице сменилось некоторой растерянностью, секретарь ещё не сталкивалась с вольноопределяющимся новичком пятого уровня возможностей.

– Я даже не знаю, у компаньона, как всегда, загруженность запредельная, но дело не в этом, идёт совещание по межзвёздному каналу для всего дома!

Матвей замер. Дело даже не в том, что это было невообразимо затратное действо, а в том, что это объединение всех лидеров компаньонов от пятого уровня компетенции до главы дома в единую сеть подразумевало исключительно насущную важность обсуждаемой задачи для всего народа. Прошло несколько более ста лет с тех пор, как русский народ стал снова нацией – то есть тем социумом, который обладает политической реальностью, воплощённой компаньонами в общественном институте политического уровня, субъектностью самой по себе для РФ и планеты. Логика репрезентации особенностей культуры компаньонов, противоборствуя с логикой тождества все русскости любого этноса через пропаганду, проводимую властью как абсолют до этого, победила. Событие такого же калибра только и могло послужить причиной такого масштаба конференции, как и востребованности каждого из элиты для принятия решения и мобилизации нации. Он быстро переключился на информационный канал дома и выделил сообщение о противостоянии в системе Сецелии с демократией Балеса, собравшей три флота в группу на границе против тяжёлого транспорта функционального класса дестройер Империи Ариев, который подчинялся главе Русского дома. И только глава дома мог дать санкцию на такую межзвёздную конференцию. Потом Матвей изучил протокол Коалиции, в котором представители звёздных рас дали оценку инциденту и порицали Балес за препятствование биоформатированию центрального мира ариев для жизни землян и восстановлению того после катастрофы, что значимо для всей системы цивилизации ариев, включающей центральные звёздные системы галактики в рукаве Щита, а таких было пять. Матвей был достаточно компетентен в социологии больших организованных общественных групп, чтобы сразу сделать вывод о последствиях конфликта, прикрытого дипломатической вуалью. Его уровень позволял выстроить мейнстрим интереса Балеса от Земли до Коалиции.

Пока он обдумывал информацию, открылась дверь кабинета ответственного за регион компаньона. Седой, стройный, с изрезанным морщинами лицом, в тёмно-синей форме чиновников силового блока Русского дома, мужчина стоял на пороге.

– Светлана, я выезжаю на встречу с кандидатом в председатели Совета, сменяющим Лермонтова. В файлах моего пакета распорядка на сегодня обработай все данные по ресурсам и активам нашего сектора, отдельно по компаньонам и социумам, комплиментарным русскому народу в регионе, начни с адыгов.

– У меня к вам вопрос! – сделал шаг к компаньону Матвей.

Секретарь, грациозно склонив голову, выразительно посмотрела на компаньона.

Компаньон ответным движением – кивком головы – успокоил секретаря и перевёл взор на Матвея.

– В чём проблема, вольноопределяющийся? – Затем, оценив смущение парня, добавил: – Ладно, зайди!

Войдя вслед за старшим офицером-компаньоном в кабинет, обставленный строго функционально, подождав, пока хозяин кабинета устроится в рабочем кресле, Матвей занял место в кресле напротив по разрешающему жесту компаньона.

– Меня зовут Матвей Квачков. Мне надо принять решение по службе, так как час назад комиссия отбора определила у меня полное освоение пятого уровня возможностей по социоэкономике и политической социологии, а квалификация моя – выпускник интерната. И ещё я понял, что у Русского дома как минимум холодная война с демократией Балеса.

– Да, ситуация весьма мутная. Впрочем, теперь с вашим прошлым я разберусь, а вам надо забыть это прошлое. Займись своим будущим!

Анализ баз данных Матвея Квачкова у ответственного за регион не занял и минуты. Компаньон задумался. Потом, вздохнув, поднял глаза и, смотря как будто в сердце Матвея, сказал:

– Сейчас формируется литерная команда, в будущем из неё возьмут оперативников для системы ариев. Это самая полнофункциональная возможность для тебя, чтобы получить наивысшую подготовку и потом определиться с дальнейшим своим путём в жизни. Но и риск здесь будет на порядок выше, чем в стандартных предложениях, даже в силовом блоке Земли или Луны в нашей системе компаньонов.

Матвей понял, что его взвесили, просветили и оценили с полной ответственностью и по-доброму. Хотя другого от компаньона в сформировавшейся русской культуре ожидать было трудно. Матвей впервые вживую общался с ветераном компаньонов, которых он видел только издалека при ревизии теми деятельности интерната. Матвей задержал дыхание и потом выдал, хоть и запинаясь, но без задержек:

– Компаньон, я понимаю, что отправляюсь на войну за будущее и получить весь арсенал возможностей очень важно. Теоретически изучив социоэкономику, я понимаю свой выбор. Я понял, что моё понимание – это работа незрелого ума в уровнях сущностного с опорой на внимание и освоенный опыт внимания к сущностному бытию, подаренный интернатом компаньонов, натренированный на проявленном помысленном мыслителями команды, а не отгадки под напёрстками подтасованных маленьких правд социальных манипуляторов – мозгоделов не сущностного, предоставляемого для окружения наших общин из демократии Балеса… что ложь есть.

Седой ветеран сдержал себя, ничем не показав даже намёка на весёлость от терминологии, используемой волнующимся парнем, старавшимся выглядеть максимально убедительно, только вздохом отметил юношеский максимализм и понимающе, внимательно осмотрел лицо Матвея, как будто читая на нём вывешенный вопрос по прогнозу его жизни. Потом его взгляд прошёл сквозь Матвея и через мгновение опять вернулся к контакту с собеседником:

– Я вызвал свой челнок. Бот, правда, пойдёт через Ставрополь, там есть дело на несколько часов для моего помощника, но потом доставит тебя на Лунную базу, где уже завтра ты приступишь к практическому погружению в подготовку.

Пауза была короткой, но достаточной, чтобы Матвей осознал изменение своего социального статуса и как бы в подтверждение своих мыслей услышал.

– Приветствую тебя в братстве компаньонов!

***

Март Игон выпустил плотный, клубящийся при отдалении от рта на диаметр пальца дым новой модной страсти из Империи Ариев для обеспеченной публики Балеса, которую называли табак. Он сделал вдох, одновременно наблюдая, как разгорается огонёк на конце палочки, противоположном рту. Март только хотел поудобнее устроиться в своём кресле, как его ординарец, выполнявший роль и секретаря, сообщил, что к нему просятся четыре посетителя с торгового транспорта из Сецелии. Милостиво, разрешающе кивнув тому, он поудобнее устроился за столом в насквозь казённом кабинете. Тут же в распахнутую ординарцем дверь вошли четверо, причём худенькая брюнетка в старом комбезе техника с лоснящимися краями рукавов и штанин держалась за троицей крепких мужчин в таких же затасканных, но ещё крепких комбезах офицерского уровня.

Март решил показать им недоступный им шик и одновременно намекнуть на некоторые обстоятельства, ведь одна палочка табака стоила столько же, сколько жалованье ординарца за месяц в демократии Балеса, и ещё не каждый мог достать эту эксклюзивную забаву богатых. Март был прожжённым дельцом, хотя и занимал пост главы службы контроля пустотной орбитальной станции Балес. Ему одновременно подчинялась и планетарная её часть. Его интуиция насторожилась, а безошибочный нюх учуял сделку. Из всего разнообразия изученных Игоном торговцев он научился определять тех, кто и торговал по местным законам, и мгновенно нарушал их при малейшей возможности для своей выгоды. Именно такие ему и попали под обработку.

Март разрешающе указал на потрёпанные стулья, стоявшие в кабинете, и сложил свои руки на значительном, округло выступающем животе. Затем Март вальяжным движением опустил в специальное блюдце палочку табака и посмотрел на самого административно весомого, по его оценке, из вошедших. Он знал, что ординарец уже включил наблюдение за посетителями со своего наблюдательного поста и приготовил парализатор на всякий случай, согласно вбитым в него условиям приёма для любых посетителей.

– С прибытием в причальные доки главной пустотной станции демократии Балеса! Я глава контроля порта Март Игон. Какие у вас проблемы?

На стул перед Мартом сел только один мужчина – тот, который был самым крупным и в комбинезоне самого приличного вида, во всяком случае не залоснившемся и без потёртостей, как у остальных. Остальные встали дугой, охватив своего предводителя стоячим почтением.

«Варвары», – усмехнулся про себя Март. Все эти торговцы из Сецелии выглядели матёрыми, потасканными завсегдатаями баров и борделей для его станции. Его подчинённые предпочитали с такими не связываться, а дождавшись, когда те сами доведут себя до изнеможения в барах, под прицелом парализаторов принимались изымать штрафы в его пользу, ну и немного в кассу станции.

– Благодарствуем, что вы приняли нас, начальник, – хриплым, даже, если точнее, осевшим голосом начал сидевший напротив. – Я капитан межсистемного торгового каботажника Мих Лиа. Наш сецелийский транспорт только что встал на обслуживание на причальный уровень номер 3/97 вашего порта. Ну и партнёры по торговле нам подсказали, что быстрее оформить транзакции, оплату, грузы и загрузку можно именно с вашей помощью. Мы очень хотели бы всё ускорить, так как нас поджимает время.

– А, на вас произвёл впечатление флот в закрытой для гражданских парковочной зоне станции?

Игон демонстративно потянулся к палочке табака, поправил её двумя толстыми пальцами в блюдце и опять скрестил руки на животе.

– Ну, я мог бы выделить своего ординарца, чтобы он прошёл с вами к транспорту и там присутствовал с вашим замом по торговле, пока тот будет осуществлять все торговые операции и своим глиипом от службы контроля блокировать задерживающие… прецеденты. Но вы же понимаете, отвлечение моего служащего, когда так напряжённо с трафиком у причалов станции, стоит денег, а это определённый процент потери из вашей прибыли?

– Мы готовы пойти на эти расходы. Для нас время – всё!