Глава вторая

Данияр

Трое суток беспрестанного действия. Порой казалось – он вот-вот не только почует, как подрагивают ноги, но и свалится. И будет дрыхнуть в любом месте, где бы ни свалился. «Устал» – смешное слово для оценки собственного состояния. «Вымотался» – ближе к истине.

Под конец третьих суток Данияр решил: хватит, пора отдохнуть. И дошел до своей новой квартиры, чтобы рухнуть на старый диван, пахнущий пылью и кожзамом, и сомкнуть глаза на бесконечные часы отдыха. Глаза закрыть не успел – шарахнуло по нервам: набатно зазвенел мобильник. Данияр часто по тону звонка интуитивно понимал, что дело швах, но такое… такое врагу не пожелаешь услышать.

– Данияр, – глухо сказал старик Мрак, – Всеволода убили. Я ухожу. В последнюю встречу он сказал – нашел троих наших. Но ни слова о том, кто они, эти трое. Прости, но тебе самому придется искать их. Пока до них не добрались. Я выхожу из игры. Теперь старший ты. Прости…

И отключился.

Данияр бессмысленно смотрел на замолкший мобильник.

Потом начал понимать.

Мраку не стоило просить прощения. Старику под девяносто. Он устал и хочет спокойно дожить до своего последнего дня. Данияр это понимал и принимал.

Но Всеволод… Старший погиб?

Данияр подошел к кухонному окну и невидяще уставился на небольшой сквер во дворе дома. В голове прокручивалось одно и то же: Всеволод оставил его за старшего. За старшего поневоле. Нет, неправильно. Его оставили старшим. И теперь кроме бесплодных ночных погонь и безрезультатных поисков на нем, Данияре, еще и поиски троих. И ответственность за них, за их жизни. С чего начинать? С чего начинать?.. Когда вопрос зацикленно и болезненно застучал в висках, Данияр обернулся к кухонному висячему шкафчику.

Квартира куплена недавно. От умершей старухи достались мебель и предметы помельче. Родственникам не хотелось что-то убирать в доме, а потому они самую капелюху, но снизили цену, исключив из нее деньги за старую рухлядь, от которой, как они считали, новый жилец будет постепенно избавляться сам. Мелочь, а приятно.

Он распахнул дверцу навесного шкафа, вынул слишком легкую кофейную банку, встряхнул ее. И поморщился. Надо сходить в магазин. Без кофе он перестает соображать.

Вернулся домой не сразу.

В движении мозги лучше работают. И он понял, что сейчас главное – проникнуть в квартиру Всеволода и взять его мобильный телефон. Старший не любил носить с собой мобильник – считал лишней вещью, которой не место в кармане. Так что телефон должен быть в квартире…

Правда, добравшись до дома Всеволода, Данияр досадливо и со злобой к себе самому, отупевшему за бессонные дни и ночи, выяснил, что в квартиру не попасть: там орудовала полиция. Некоторое время он стоял в небольшой по утреннему времени толпе, глазеющей на полицейские машины и на полицейских, бегающих с обалделыми глазами. В отличие от зевак Данияр знал, почему у полицейских ошалелые глаза. Всеволода не просто убили. Из него выпили кровь… И ладно, если только это. Судя по молодому полицейскому, который резко выскочил из подъезда, огляделся ополоумевшими глазами, явно не видящими ничего и никого, а потом кинулся к кустам на газоне и наблевался там вдоволь, тело Всеволода представляло собой…

Данияр хмуро опустил глаза.

Остаться старшим для тех троих, кого еще не видел. Задачка та еще…

Он забрел в магазин, взял молотый кофе, поплелся домой.

В подъезде не сразу, но узнал визгливый голос своей несостоявшейся… невесты? Жены? Мать подсунула. Уверяла, что эта будет идеальной женой. Эта – тоже уверяла, что влюбилась по гроб жизни…

Данияр постоял немного, непроизвольно морщась от грохота и визга – по голове здорово било, и понял, что соседей пора выручать. Выручил… Что его потом понесло спуститься на этаж? Та же интуиция.

Когда он увидел девчонку – глазам не поверил!

Она быстро сбежала, но ее голова, словно в шлеме, так и качалась перед глазами… Качалась… Да он сам уже качался! Данияр шагнул к двери, за которой скрылась Меченая, прилепил к ней черное перышко и вернулся в свою квартиру. Спать… Спать, пока она в квартире!.. Хватило получаса, чтобы сигнал оповестил: девчонка вскоре выходит! Он чуть не свалился с дивана, рванув в кухню. Минуты спустя прихватил с собой разовый стакан с горячим кофе и чуть не обварился, поспешно выпивая его на бегу.

На работу – понял он, когда она села в троллейбус, а потом выбежала на остановке у одного из городских ТЦ. Полностью он проснулся, мгновенно придя в ярость, когда навстречу девчонке из здания вышел алконост (морда знакомая, но имя Данияр не сразу вспомнил) и сразу остолбенел при виде Меченой. Пришлось рявкнуть на него, чтобы знал: девица не просто меченая, но уже отмеченная воронами – пусть воронами и в количестве одной штуки. Именно воронам Меченая сейчас нужна больше, чем многочисленным алконостам… Девчонка испугалась рявканья и сбежала. А Данияр сел (или свалился-таки?) на скамейку возле ТЦ и стал терпеливо ждать. По восторженному взгляду алконоста, уходящего к остановке и то и дело оглядывающегося на двери ТЦ, нетрудно было догадаться, что тот попробует-таки снова прийти сюда и подобраться к Меченой.

Но, когда белобрысый скрылся с глаз, Данияр немедленно встал и последовал за Меченой. Он должен побольше узнать о ней, чтобы потом придумать, как с ней общаться. На глаза ей больше не лез. Шел по невидимому для многих следу, который она, пока не знающая, оставляла. Дойдя до места, куда она спешила, кивнул сам себе: подрабатывает? Слишком юна. Школьница? Студентка?

Запомнив расписание парикмахерской, Данияр вышел на улицу, надел темные очки и, вновь расположившись на скамейке, незаметно разбросал вокруг себя сушенные в крошку травы, вызывающие доверие и в то же время заставляющие прохожих обходить его стороной, и сделал вид, что ждет кого-то. И уснул. Спокойно. Ведь теперь появилась надежда: хоть что-то по мелочи начинает образовываться…

За час до закрытия парикмахерской он осторожно спустился в торговый лабиринт. Стеклянная дверь позволила разглядеть, как девчонка Меченая вдруг замялась на месте, словно чего-то сильно не желая, а потом подошла к сухопарой женщине и с виноватым видом что-то сказала. Хочет уйти пораньше?.. Но женщина посмотрела на Меченую со смесью брезгливости и какого-то сожаления и протянула ей мобильный телефон. Вон что… Девчонка свой где-то оставила, а хочет позвонить?

Данияр вернулся к своей скамейке.

Как он и предполагал, алконост попробовал снова подойти к Меченой. Было достаточно встать со скамьи, чтобы парень все понял и ушел. Данияр сел и подставил лицо вечернему солнцу. В кои-то веки выспался и отдохнул. Хотя на душе кошки скребли: как найти подопечных Всеволода? И не случилось ли за это время с ними чего похожего на смерть старшего?

Девица оказалась трусливой. Или благоразумной. В общем, под каким углом смотреть. В любом случае она явно видела, что ее ждут у ТЦ. Вышла не одна. С какой-то пожилой женщиной, почему-то Данияру довольно-таки знакомой. Под руку обе пошли в сторону дома, где жила Меченая, о чем он узнал сегодня утром. Данияр последовал за ними и вскоре вспомнил, где видел пожилую женщину – в том же подъезде, в котором с недавних пор жил.

Родственница Меченой? Дружелюбная соседка? Старшая подруга?.. Не до гаданий. Пора действовать. Он сел в подошедшую маршрутку. Ехать недалеко, но по сравнению с неторопливо идущими женщинами (может, не трусливая и не здравомыслящая? Может, она его все-таки не видела и они просто решили погулять?) он выиграет время.

На косяк двери, возле которой он впервые увидел Меченую, он налепил новое маленькое, едва заметное черное перышко – на этот раз так, чтобы вошедшие в квартиру ненароком занесли его с собой. Затем спустился вниз, чтобы дождаться женщин и выяснить, кем они друг другу приходятся.

Когда, увлеченные разговором, они показались из-за угла дома, Данияр вошел в подъезд и стал не спеша подниматься, прислушиваясь. Промелькнувшее в диалоге слово «бабуля» заставило его кивнуть собственным мыслям. Теперь оставалось выяснить, живет ли Меченая здесь постоянно. Но об этом можно узнать только ночью. Тогда-то она сама скажет.

Захлопнулась дверь в квартиру Меченой. Щелкнул замок.

Данияр постоял немного, слушая дом: шелест подъездного сквозняка, едва уловимое гудение водопровода, будто забытое эхо – невнятные голоса за стенами, глухой барабанный ритм, но не сама музыка… И пошел к себе. Меченая проведет вечер так, как ей хочется, а потом уснет. Для Данияра это несколько часов собственного сна. Плюс к дневному. А значит, пробудившись, он встанет со свежей головой и готовым к ночной прогулке. И к охоте.

Прежде чем заснуть, он вышел на балкон. Застекленный по старинке деревянными оконными рамами несколько десятков лет назад, он выглядел обветшалым, но тем не менее в первый же день своего пребывания здесь Данияр превратил балкон в настоящий кабинет в миниатюре. Главным предметом был столик с откидной столешницей. Над ним – широкие полки, на которых умещались банки и пакеты с песком, землей, глиной; коробки с травами и другими ингредиентами, необходимыми для ритуальных действий; сосуды с жидкостями и блюда, с благодарностью взятые из старенького серванта бывшей хозяйки квартиры.

Данияр постоял немного перед столиком, мысленно раскладывая по полочкам, что именно он должен сегодня вечером и ночью сделать, а затем руки, словно независимо от него самого, приподнялись и принялись за работу. Через пять минут в центре столика красовалось блюдо, на котором слоями были насыпаны песок и глина, а поверх едва уловимым рисунком упала брошенная вроде как бесцельно речная галька.

Присмотревшись к полученному узору, Данияр отвернулся и ушел в комнату. Вскоре он спал на диване, уйдя в сон со смутной благодарностью к Меченой: получится ли что-нибудь сегодня – неизвестно, но выспаться он сумеет.

За пять минут до полуночи сон слетел, как будто и не было.

Не торопясь, Данияр оделся, прихватил с собой куртку – кто знает, сколько бегать придется. Вышел на балкон, высыпал в отдельные кожаные мешочки основу, на которой лежала галька, и сушеные травы из пары пакетов. На ночь этого хватит. Нагнувшись, проверил, хорошо ли прилегают к ноге поножи… Все готово. Можно начинать работу с Меченой.

Для начала раскинул карты с привычной гадальщикам-воронам символикой трав, зверей и птиц. Минуту спустя он знал примерно, как все произойдет и с кем он встретится. Прогноз, кажется, довольно благоприятный – правда, малорезультативный. Но и это уже хорошо, если вспомнить последние сутки… Высыпал на блюдо немного земли, добавил к ней сухие листья пустырника и валерианы – нашептал над смесью заклинание на сон: пусть бабуля спит крепко. В закрытых ладонях потряс камешки гальки и бросил их на другое, пустое блюдо, представляя, как черное перышко летит к спящей Меченой и медленно падает ей на лоб, а затем скрывается в переплетенных волосах.

– Выходи-выходи, утра путь свой повтори – спящей добеги к ручью, где метку ставили твою… – прошептал он.

И быстро зашагал из квартиры.

Уже на ее этаже, когда открылась дверь, стиснул зубы: заклинание предполагало, что Меченая должна идеально повторить свой утренний путь. Девушка и вышла – в шортах и в маечке. В бледном, тусклом подъездном свете она смотрела спокойно на подходившего к ней ворона, ожидая, когда и куда он скомандует идти далее.

Так нельзя. Слишком легко одетая, она даже в щадящем, сумрачном свете подъезда выглядела очень уязвимой. В прохладной ночи (картами обещана была роса) она легко замерзнет, даже если будет двигаться… Вынув все из карманов, Данияр скинул свою куртку и надел ее на Меченую. В планы не входило ее простудить. Теперь слишком многое зависело от нее.

– Ты спишь, – безэмоционально сказал Данияр, внимательно глядя в неподвижные глаза. – Ты видишь сон. Веди к ручью.

Тонкая кисть дрогнула, словно Меченая все-таки хотела возразить, но девушка, все с тем же безразличным лицом, повернулась к лестницам.