Незнакомка затихла, крупно дрожа, и вдруг тихо застонала. В паху уже ломило невыносимо, я спустил штаны вместе с боксерами и толкнулся членом в плоть цвета нежного цвета какао с каплей молока, и на ум пришло неуместное сравнение с плотным невинным бутоном цветка, варварски раздираемым мной. Удивился, что войти в неё не получилось – она оказалась для меня слишком маленькой и плотно сжатой, даже несмотря на выступившую смазку. Головка туго преодолевала упругие кольца тесного лона, а я не хотел причинить ей дискомфорт. Не этой испуганной девочке. Сердце сжалось от жалости и желания доставить ей удовольствие.

Посмотрел на её губы, мечтая увидеть и почувствовать их на члене, но я не привык бросать дела на полпути. Я всё равно наполню её собой и кончу в неё, а со всеми последствиями мы разберёмся позже. Что не выпущу из своих похотливых лап эту девчонку – уже решил точно. Такие тугие и искренние мне никогда не доставались. Ещё и с таким чудным клитором. Больная фантазия творила с ним такие непотребства, что член прошивало будто током, а рот наполнялся слюной.

– Ты не хочешь или стесняешься?

– Я… хочу…

– Но стесняюсь себя, – продолжил за неё, уже понимая её рывок к двери и всю эту смесь эмоций в шоколадных с золотом глазах. – Мне это нравится, – я посмотрел на её промежность, лаская головкой члена чудо чудное, и девушка снова на секунду зажмурилась – ей было приятно. А мне от этого тепло на душе и ещё приятнее. – Ты, наверное, всё острее чувствуешь и ярко кончаешь?

– Я… не знаю, – ответила со смятением в глазах, вызывая во мне тень того же чувства – «не знаю»?

– Тогда проверим опытным путём. Тебе будет очень приятно, но долг платежом красен… Я хочу от тебя того же… позже…

Снял с неё платье – она послушно подняла руки и откинулась на зеркало. Голенькая, красивая, совершенная, настоящая и сейчас вся моя. Моя сладкая жертва, мой счастливый случай. Стянул с себя рубашку, подтянул девушку к себе и обнял, накрыв её губы нежным поцелуем. На этот раз она ответила, прильнув ко мне всем телом, пылко и неумело, дразня твёрдыми уткнувшимися в кожу сосками и упругой мягкостью прижавшейся груди. Я целовал её, не в силах оторваться, гладил изгибы её тела, сминал пальцами бразильскую попу и пьянел, как мальчишка, как в первый раз. И хотел её так сильно, что не в силах был остановиться и не елозить членом по её влажной плоти, касаясь клитора и постанывая от удовольствия.

Я еле оторвался от неё, уложил на прохладный камень, видя, как её кожа отозвалась на холод, как дерзко манили торчавшие крупные соски. Пробовать их на вкус, лизать и сжимать губами – просто кайф! Я сосал её, вбирая ореолы в рот и лаская языком, целовал упругие холмики, сминая их пальцами, и трахал её, не проникая, скользя размеренно членом по тёплой набухшей плоти девочки. Все мышцы ниже живота напряг, чтобы не излиться прямо сейчас, чтобы познать её всю, насадить на член и умереть от жаркого тесного плена лона.

Зверь сам нашёл вход в нежный бутон, уткнулся головкой, дрогнув в предчувствии.

– Помоги мне ручкой, девочка… – выдохнул ей в губы и снова двинулся внутрь, медленно и настойчиво.

Она обняла член ладошкой и провела сверху до основания, и я застонал от долгожданной ласки, двинулся внутрь, но она всё ещё не готова меня принять, а вторгаться насильно значило порвать её и сорвать себе уздечку. Хотя одну узду она уже сорвала: чего мне стоило не взбеситься от тщетности ласк – знает только бог. Или чёрт. Я едва не зарычал и припал к её шее, скользнув по ней губами, прихватив кожу у основания и снова спустившись к девичьей груди, хватая соски жадно, прикусывая кожу вокруг и сжимая её попу.

Что не так с этой девчонкой? Почему она хочет, но не раскрывается, как намертво запаянная? Мой божественный десерт с неожиданным вкусом, украшенный спелыми черешенками лежит передо мной беспомощный, с крупными слезами и мольбой в золотистых глазах, а я дико хочу, безудержно и яростно, но не могу попасть в этот рай!

Я подсунул руки под её колени и приподнял поясницу, опускаясь ниже. Очертил языком идеально гладкий лобок, скользнул языком по нежным складкам и взял губами твёрдый клитор, втянул в себя, почувствовав, как дёрнулась всем телом и застонала девушка. Я делал ей то, что хотел получить сам – минет. Назвать эту ласку куни было бы странно: её клитор похож на маленький член. Сейчас, напрягшийся от ласки, он торчал сантиметра на четыре и был толщиной с мой большой палец. Я ласкал его так, как хотел бы, чтобы она приласкала после меня: сосал, не выпуская изо рта, облизывал и смаковал вкус, чувствуя, как он реагирует. Увлёкся этим необычным занятием, слушая её стоны, глядя, как шире развела ноги и задвигалась навстречу, вцепилась в волосы, притягивая к себе плотнее, и вдруг захлебнулась стоном удовольствия.

Я больше не мог ждать – сейчас, когда её плоть пульсировала, я мог её взять. И я взял! Чёрт! Дьявол! Бог! Святые небеса! Как же это невыносимо сладко…

Я раскрыл её, будто вспорол, прорвал тугое сопротивление и вошёл весь, такой для неё огромный, до упора, и замер, ловя кайф, давая ей привыкнуть к моему размеру и успокоиться самому, чтобы не кончить в это же мгновение. Медленно выскользнул, чтобы вновь войти и насладиться теплом и влажностью, опустил взгляд на клитор и замер в ошеломлении – член был в крови. Порвал?!

Но девушка улыбалась совершенно счастливая, хотя и всё ещё смущённая. Святая простота! Я вылизал её, а она смущается! За что мне – похотливому козлу – этот подарок, господи?!

– Ты… девочка? – Она кивнула и улыбнулась. – Чудо-юдо, как зовут тебя?

– Тенесси Моори. Несси.

– Тебе больно?

Если скажет «да», я её отпущу и подрочу, глядя на её тело – не могу сделать ей больно, она слишком невинна для меня.

– Пусть будет больно… теперь пусть будет, как хотите вы…

Она сошла с ума? Но может…

– И там ещё не… – я тронул сжатое колечко ануса, и она замотала головой. Чёрт! – Сколько тебе лет, Несси?

– Двадцать один.

– Это из-за него… – я приласкал её торчавшую плоть, и она смутилась, прикусив губку. – Ты прекрасна, девочка, – простонал, мечтая, чтобы эти губки чуть прикусили меня. – И клитор твой чертовски соблазнительный. Теперь держись, детка, я слишком долго терплю. И с живой тебя сегодня не слезу…

К чёрту жалость!

Я задвигался мощными рывками, вбивался в неё с жадностью. Мне нравилось, что она взрослая, но девочка, явно не раз кончавшая от мастурбации и готовая отдаваться, голодная не меньше моего – непаханое поле, подарок судьбы циничному сатиру, ненасытному и озабоченному. Подарок моему зверю и извращённой психике. Я драл эту девчонку с рычанием ягуара, заставляя её принимать меня целиком и полностью. Она охала и всхлипывала, цепляясь за мои плечи и руки. Я положил её ладонь на торчавший клитор:

– Мастурбируй, сладкая…

Несс ласкала себя, и это было похоже на то, как мастурбирую я. Я трахал её жёстко и грубо, видел, что её возбуждение граничит с болью, воспламенялся от её стонов и горячей плоти, крепко обнимавшей член. Терял ориентиры, выпадал из реальности и мог думать только о наслаждении от её тела, о самом бесценном – о сытости, хоть на несколько минут утолённом голоде. Я рычал, вбиваясь в неё быстро и яростно, впиваясь пальцами в кожу на талии, насаживая девушку на себя.

Несси стала драгоценной находкой в этот знаменательный День независимости, надеждой, что хоть она сможет укротить моего зверя, остановить изматывающую погоню за сексом, станет моим облегчением. Меня ужасала мысль, что я мог упустить эту чуду-юду, никогда не встретить и не узнать, как это – кончить и не хотеть хотя бы несколько часов, как все нормальные люди. Теперь, когда открыл её «постыдную» тайну, она стала для меня дико, горячо и необузданно желанной диковинкой. И я сам ласкал чувствительный кончик клитора, так похожий на головку члена, зажимал его между пальцев и быстро дрочил, с удовольствием наблюдая, как ёрзала девушка, хватаясь за черешни сосков, опуская ладошки на внутренние стороны бёдер и разводя ноги ещё шире, выгибаясь, неудобно лёжа на согревшейся от её тела плите. Я дождался, когда она снова забьётся в оргазме, туго сжимая член внутри себя, и спустил семя внутрь – против собственных правил, вопреки осторожности, наперекор здравому смыслу… смешивая кровь девственницы со спермой похотливого ебливого козла, получая от этого ни с чем несравнимый экстаз.

– Лохнесс, ты – чудо. Спасибо… – Я прижимал её к себе и целовал губы и щёки, глаза и лоб, дышал её невероятным запахом, а душа улетала от счастья встретить её. И хоть я не почувствовал сытости от секса, но чувствовал, что даже если она не захочет больше меня видеть, я её из-под земли достану и буду трахать, трахать, трахать… и награждать за нереальный кайф от её совершенного тела. – У тебя сейчас есть единственная возможность сбежать от меня, – я бесстыдно лгал, но давал ей призрачный шанс, право выбора без выбора.

– Ты же сам говорил, что долг платежом красен.

Я улыбнулся – уже на «ты». Спустил её с плиты на пол. Обмылся под краном, а девушка присела над биде. Я натянул штаны и смотрел, как струя воды льётся на её горячую плоть, и снова почувствовал голод. Это проклятый, выматывающий и истощавший психику голод. Несси подмылась, промокнула салфеткой промежность и бедра, надела платье и подняла порванные трусики. Покрутила их и бросила в утилизатор вслед за салфеткой. Попыталась пригладить растрепавшиеся упругие завитушки, убирая их со лба, и повернулась ко мне.

– Я люблю секс, Несси. И трахать тебя буду много и по-разному. Может быть больно и непривычно.

– Попробую справиться…

– Тогда… меня зовут Никита, – я ободряюще улыбнулся её отражению в зеркале. Перед глазами стояла струя горячей воды, льющаяся на её плоть. – Несси, однажды ты со мной улетишь на небеса…