Не идеи, но вещи», – писал Уильямс, отрицая тем самым абстрактное, глубокомысленное и невнятное выражение и заменяя его языком, основанным на самой прочной из твердынь: том, что можно слышать, видеть, вкушать, обонять и ощущать.
