Самый волосатый, грязный и старый из трех посетителей, прибывших из Аризоны, чесался спиной о пластмассовую спинку стула.
– Инсинуации по сути своей напоминают лаванду, – заметил он, как бы приглашая всех принять участие в беседе.
Его спутники, тощий молодой человек с плачущими глазами и женщина, чью миловидность портили лишь сгнившие зубы, захихикали и расслабились. Тощий процедил:
– Кхм-кхм, пчхи!
И другие многозначительно закивали.
Грета Сайденхайм оторвала взгляд от своей небольшой стенографической машинки, размещенной на двух самых головокружительных коленках, какие ее работодатель не смог бы отыскать во всем Нью-Йорке, а то и за его пределами. Она медленно повернулась к нему, озаряя своей красотой.
– И это тоже, мистер Хебстер?
Президент корпорации «Хебстер Секьюритиз» подождал, пока отзвук ее голоса не перестанет тревожить его уши; ему нужно было здраво мыслить и рассуждать. Он кивнул и бойко ответил:
– И это тоже, мисс Сайденхайм. Отражайте приблизительный фонетический состав этих «кхм-пчхи», и обязательно отмечайте, когда это звучит как вопрос, а когда – как утверждение.
Он поскреб своими только-только наманикюренными ногтями ящик, где лежал парабеллум с полной обоймой. На месте. Кнопки экстренной связи, с помощью которых можно вызвать любого агента «Хебстер Секьюритиз» – хоть весь штат Хебстер-билдинг из девяти сотен человек, – располагались всего в восьми дюймах от его руки. На месте. Совсем рядом дверь, а за ней стоят его верные, мощные, все как на подбор, облаченные в униформу охранники, готовые ворваться сюда, стоит только его правой ступне приподняться с небольшой пружины, встроенной в пол. И это на месте.
Алджернон Хебстер может вести дела со всеми, даже с первяками.
Он вежливо кивнул каждому из трех аризонских посетителей, уныло улыбнулся, глядя на то, что массивные бесформенные башмаки на их ногах делали с шикарным, сплетенным специально для его кабинета ковром, в котором практически по щиколотку утопали ноги. Зайдя в сопровождении мисс Сайденхайм, они рассмеялись в ответ на его вежливое приветствие.
– Давайте оставим официальное знакомство. Вы знаете, кто я. Меня зовут Хебстер, Алджернон Хебстер. В приемной вы попросили о личной встрече. Если это важно для нашей дальнейшей беседы, моего секретаря зовут мисс Грета Сайденхайм. А вас, сэр?
Он обращался к старику, однако тощий парень наклонился вперед на своем стуле и протянул напряженную, почти прозрачную руку.
– Имена? – спросил он, – Имена круглы, если не раскрыты. Рассмотрим имена. Сколько этих имен? Рассмотрим имена, а потом пересмотрим имена!
Женщина тоже наклонилась вперед, и гнилостный запах из ее рта донесся до Хебстера даже через его огромный офис.
– Бурлит, настигает, бьет и взмывает, – подчеркнула она, разведя руки, соглашаясь с будто бы вполне очевидным утверждением. – Пустота умаляет себя до вечности…
– До срока, – поправил ее старик.
– До вечности, – настаивала женщина.
– Кхм-кхм, пчхи! – с горечью восклицал тощий.
– Послушайте! – перебил Хебстер. – Когда я спросил…
Загудела громкая связь, он глубоко вздохнул и нажал кнопку. Администратор быстро и испуганно заговорил:
– Я помню ваше указание, мистер Хебстер, но эти двое из Специальной комиссии по расследованиям «Организации Объединенного Человечества» снова здесь, и у них очень решительный вид. То есть сейчас, похоже, они готовы на все.
– Йост и Фунатти?
– Да, сэр. По их разговору можно понять, что они точно знают о вашей встрече с этими тремя первяками. Они спросили меня, что вы пытаетесь сделать – преднамеренно распалить высшистов? Они сказали, что воспользуются полными надгосударственными полномочиями и зайдут силой, если вы не…
– Задержите их.
– Но, мистер Хебстер, Специальная комиссия по расследованиям…
– Задержите их, я сказал. Вы кто, администратор приемной или входная группа? Включите воображение, Руфь! В вашем распоряжении девятьсот сотрудников и корпорация стоимостью десять миллионов долларов. Можете разыграть у себя в приемной любой фарс, можете даже нанять актера, загримировать его под меня, чтобы потом он вышел и свалился замертво к их ногам. Задержите их – и я дам вам премию. Задержите.
Он отключил связь и посмотрел на посетителей.
Хорошо, что хоть у них все было радостно и беззаботно. Эти трое повернулись лицами друг к другу и занялись своей противной бессмысленной болтовней. Они, полные решимости, что-то обсуждали, спорили, повышая друг на друга голос, умоляли, однако уши Алджернона Хебстера улавливали лишь неразличимые звуки, напоминающие чихи, и редкое, но явственное кхм!
Он поджал губы с сомнением. Первые люди человечества! Эти кретины? Пожав плечами, он зажег сигарету. Что ж тут поделаешь. Это первые люди человечества. А бизнес есть бизнес.
«Нужно просто помнить, что они не супермены, – сказал он себе. – Они могут быть опасны, но не супермены. Совершенно точно. Вспомни эпидемию гриппа, которая чуть не стерла их с лица земли, также вспомни, как ты облапошил тех двух первяков в прошлом месяце. Они не супермены, однако и не люди. Просто нечто иное».
Он бросил взгляд на секретаршу и утвердительно качнул головой. Грета Сайденхайм стучала пальцами по клавишам своей машинки, словно набирала простенькое деловое письмо, например, об определении доли мужа в наследуемом состоянии жены. Он подумал было, правильной ли методикой она пользуется, чтобы уловить все интонации. Однако Грете можно было довериться. Она все сделает, как надо.
– Кхм-кхм! Кхм, кхм-кхм, пчхи. Кхм, кхм… пчхи? Пчхи.
Что послужило поводом для столь бурного обсуждения? Он просто спросил, как их зовут. У них в Аризоне что, нет имен? Конечно, они не могли не знать, что здесь наличие имен считается стандартной практикой. Они должны знать об этом ничуть не хуже него.
Может, на этот раз их привело в Нью-Йорк что-то еще? Может, нечто, связанное с пришельцами? Он почувствовал, как коротко стриженные волосы на его затылке становятся дыбом, и смущенно пригладил их.
Проблема в том, что их язык стоило просто изучить. И тогда можно было бы понять все, что они говорят во время своих занудных бесед. Это было проще пареной репы, но на деле – как спрыгнуть со скалы.
Но теперь время вышло. Он не знал, как долго Руфь сможет удержать следователей ООЧ в приемной. Ему нужно было как-то снова овладеть ситуацией, не сделав что-нибудь из тех многих оскорбительных – и потому смертельно опасных – для первяков вещей.
Он слегка постучал по столу. Череда чихов прервалась на полуслоге. Женщина медленно встала.
– К вопросу об именах, – упорно начал Хебстер, не сводя глаз с женщины. – Поскольку, вы, уважаемые, заявляете…
Тут женщина скорчилась в агонии, села на пол и улыбнулась Хебстеру. С гнилыми зубами улыбка вышла не хуже, чем у трупа любой суперзвезды.
Хебстер прочистил горло и попытался начать еще раз.
– Если вам нужны имена, – внезапно сказал старик, – то можете звать меня Ларри.
Президент «Хебстер Секьюритиз» вздрогнул, но взял себя в руки и сумел сказать «спасибо» пусть слабым, но не слишком удивленным голосом. Он посмотрел на тощего.
– Зовите меня Тесей, – говоря это, молодой человек выглядел очень печальным.
– Тесей? Хорошо! – если начать соглашаться с первяками, то дела могут пойти совсем неплохо. Но Тесей! Хотя что еще взять с этих первяков! Дело осталось за женщиной, а потом можно начинать.
Они все смотрели на женщину. Даже на лице Греты, которая выглядела так, словно прошла все процедуры в салоне красоты, можно было прочитать любопытство.
– Имя, – прошептала женщина сама себе. – Надо дать имя имени.
«О, нет, – мысленно застонал Хебстер. – Неужели мы сейчас застрянем на этом».
По всей видимости, Ларри решил, что они и так потеряли много времени. Он предложил женщине:
– Почему бы не назвать себя Му?
Молодой человек, то есть Тесей, также заинтересовался возникшей проблемой.
– Ровер – отличное имя, – подсказал он.
– А как насчет Глории? – в отчаянии спросил Хебстер.
Женщина подумала:
– Му, Ровер, Глория, – мурлыкала она, – Ларри, Тесей, Сайденхайм, Хебстер и я.
Похоже, что она рассматривала все варианты.
Хебстер знал, что сейчас может произойти все, что угодно. Однако плюс был уже в том, что они перестали вести себя высокомерно и снизошли до его уровня. Исчезли эти «пчхи», и что самое главное – пропали эти насмешливые двусмысленные разговоры, которые раздражали гораздо больше. Сейчас их с горем пополам можно было понимать.
– В рамках настоящей беседы, – наконец сказала женщина, – меня будут звать… Меня будут звать… Меня зовут Пароход «Лузитания».
– Отлично! – взревел Хебстер, позволяя сорваться слову, которое крутилось у него на языке. – Это отличное имя. Ларри, Тесей и… э-э… Пароход «Лузитания». Какие замечательные люди. Зрелые и рациональные. Давайте перейдем к делу. Вы же пришли сюда по делу, я правильно понимаю?
– Правильно, – ответил Ларри. – Мы слышали о тебе от двух ребят, которые покинули нас месяц назад, чтобы добраться до Нью-Йорка. Они говорили о тебе на пути обратно в Аризону.
– Говорили, да? Я на это надеялся.
Тесей соскользнул со стула и шлепнулся на пол рядом с женщиной, что-то вылавливающей из воздуха.
– Они говорили о тебе, – повторил он. – Они сказали, что ты очень хорошо с ними обошелся, что относился к ним с таким уважением, на какое вообще способно существо вроде тебя. Они также сказали, что ты их надурил.
– Ох, Тесей, – Хебстер развел свои наманикюренные руки. – Я бизнесмен.
– Ты бизнесмен, – согласилась Пароход «Лузитания», осторожно вставая на ноги и сильно, с размаху, хлопая ладонями перед своим лицом. – И здесь, на этом самом месте, в этот самый момент, мы тоже бизнесмены. Можешь получить от нас все, что мы принесли, но за это надо заплатить. И не думай, что сможешь обмануть нас.
Она опустила руки со сложенными лодочкой ладонями к талии. Внезапно разъединила их, и в воздух взлетел крошечный орлан. Он взмыл прямо к флуоресцентным лампам под потолком. Чувствовалось, что его полету мешал закрепленный на его груди тяжелый полосатый щит, пучок стрел, который орлан держал в одной лапе, и оливковая ветвь – в другой. Он повернул свою белую голову, взглянул на Алджернона Хебстера и начал резкое падение на ковер. Орлан исчез без следа, не успевши удариться об пол.
Хебстер закрыл глаза, вспоминая выпавшую в последний момент из клюва орлана ленту. На ней были напечатаны слова, и хотя слова эти были слишком малы, чтобы разглядеть их на расстоянии, он был абсолютно уверен, что там было написано: E Pluribus Unum[1]. Он был в этом столь же уверен, как и в том, что сейчас следовало сохранять спокойствие и делать вид, будто ничего не произошло. Нужно оставаться таким же спокойным, как эти первяки. Профессор Клаймбокер говорил, что первяки – это ментальные пьянчужки. Если их не доводить, могут ли они быть опасными?
Он открыл глаза.
– Хорошо, – сказал он. – Что же вы хотите продать?
В воздухе на краткое время повисло молчание. Тесей, похоже, забыл, чем он хотел закончить свою речь; Пароход «Лузитания» уставилась на Ларри.
Ларри чесал свой правый бок, продираясь через слои дурно пахнущей одежды.
– О! Безотказный метод победить любого, кто пытается применить reductio ad absurdum[2] к любому твоему рациональному предложению. – Он самодовольно зевнул и принялся чесать свой левый бок.
Хебстер ухмыльнулся; ему вдруг полегчало.
– Нет, этим нельзя пользоваться.
– Нельзя пользоваться? – старик старался из-за всех сил, чтобы не выглядеть изумленным. Он покачал головой и бросил косой взгляд на Пароход «Лузитания».
Та снова улыбнулась, приподнялась и шлепнулась обратно.
– Ларри все еще не говорит на понятном для тебя языке, мистер Хебстер, – заворковала она, словно дружелюбный завод по производству удобрений. – Мы принесли с собой то, что, как нам известно, очень-очень вам нужно. Просто позарез.
– Неужели? – Хебстер возрадовался. Эти двое были как те первяки в прошлом месяце: они не понимали реальную стоимость вещей. Интересно, понимают ли это их хозяева. А если и понимают – кто ведет дела с пришельцами?
– У… нас… есть… – Она тщательно отделяла одно слово от другого, пафосом пытаясь достичь драматического эффекта. – Новый оттенок красного, но не только это. О нет! Новый оттенок красного и полный набор цветовых значений на его основе! Полный набор цветовых значений на основе вот этого нового оттенка красного, мистер Хебстер! Только подумайте, что сможет сделать художник-абстракционист с таким…
– Не впаривайте мне товар, дамочка. Тесей, что вы пытаетесь сделать?
Тесей сидел, хмуро уставившись на зеленое основание стола. Вдруг он откинулся назад с удовлетворенным видом. Хебстер внезапно понял, что на его правую ступню больше ничего не давит. Каким-то образом Тесей узнал о сигнальной пружине, встроенной в пол, и избавился от нее.
Он растворил пружину так, что не сработала сигнализация, которая должна была завыть при ее распрямлении.
Раздалось хихиканье троих первяков и быстрый обмен чихами. Значит, они все знали, что сделал Тесей и как Хебстер пытался подстраховаться. Они не были сердиты, и нельзя было сказать, что торжествовали. Поди разбери этих первяков!
Но не стоило лишний раз нервничать – ведение дел с этими ребятами и так грозило медвежьей болезнью. В любом случае прибыль…
Внезапно у собеседников снова появился деловой настрой.
Тесей с видом базарного торговца, делающего свое последнее, окончательное предложение, выдал:
– Ряд демографических показателей, которые можно без труда сопоставить с…
– Нет, Тесей, – прервал его Хебстер.
Пока Хебстер, откинувшись на спинку кресла, слушал их с нескрываемым удовольствием, совершенно позабыв об исчезнувшей пружине, они отчаянно перебрасывались короткими фразами, встревая и лихорадочно перебивая друг друга.
– Портативный нейтронный стабилизатор для больших выс…
– Более пятидесяти способов говорить «однако» без…
– Чтобы каждая домохозяйка могла делать антраша во время готовки…
– Легкая как шелк синтетическая ткань, изготовле…
– Декоративный узор для лысых голов с использованием фолликул в качестве…
– Полное и сокрушительное опровержение всех теорий пирамидологов от…
– Хорошо! – проревел Хебстер. – Хорошо! Достаточно!
Грета Сайденхайм, забывшись, с облечением выдохнула. Ее стенографическая машинка последние несколько минут стучала, как центрифуга.
– Итак, – продолжил генеральный директор, – что вы хотите взамен?
– Что-то из перечисленного все же тебя заинтересовало, да? – прогудел Ларри. – Что конкретно? Даю руку на отсечение, что это опровержение пирамидологов!..
Пароход «Лузитания» презрительно замахала руками:
– Митра архиепископа, дурак! Видно же, он просто в восторге от новых цветовых значений красного. Новые…
По громкой связи раздался голос Руфь.
– Мистер Хебстер, Йост и Фунатти вернулись. Я задержала их, но мне только что позвонили из вестибюля: они поднимаются сюда. У вас две, может, три минуты. И они так разозлены, что выглядят, как настоящие высшисты!
– Спасибо! Когда они выйдут из лифта, делайте все, что можете, только не слишком нарушайте закон.
Он повернулся к своим гостям.
– Послушайте!..
Они снова разошлись.
– Кхм-кхм, пчхи, кхм, пчхи? Кхм-кхм, пчхи, кхм, кхм! Пчхи, кхм, пчхи, кхм, пчхи, кхм-кхм, пчхи.
Они действительно что-то понимают в этих нескончаемых чихах и чистках горла? Это действительно превосходящий все существовавшие человеческие язык… как пришельцы превосходят людей? Что ж, они хоть могут общаться на этом языке с пришельцами. А пришельцы…
Внезапно он вспомнил о двух разозленных агентов ООЧ, которые мчались в его офис.
– Послушайте, друзья. Вы пришли сюда, чтобы продать свой товар. Вы мне все показали, и я увидел то, что хотел бы купить. Что именно – сейчас совершенно несущественно. Единственный вопрос – что вы хотите взамен? Пожалуйста, изложите свои требования быстро и кратко. У меня сегодня есть и другие дела.
Женщина, что была ночным кошмаром любого стоматолога, топнула ногой. Под потолком появилась небольшая – не больше кулака – тучка. Раздался гром и на замечательный ручной работы ковер Хебстера пролился дождик.
Он провел наманикюренным пальцем по внутренней части воротничка, чтобы не лопнули набухшие вены на его шее. Только не сейчас. Посмотрев на Грету, он снова почувствовал уверенность в себе, увидев ту безмятежность, с которой она ждала продолжения разговора, готовая дальше стенографировать. Образец деловой хватки. Первяки запросто могли выкинуть нечто, как и в Лондоне пару лет назад – они раздули муху до размеров слона, после чего им запретили появляться в городах, – а Грета Сайденхайм будет все так же отбивать части беседы.
При таком могуществе, почему они просто не возьмут то, что хотят? Зачем преодолевать многие мили, тайком пробираться в города, нелегально проводить подобные встречи? Большую их часть без труда отлавливают и отправляют обратно в резервации, а остальные становятся жертвой безжалостного мошенничества со стороны «честных» людей. Почему они просто не приходят, круша все на своем пути, не забирают свои странные, жалкие награды и не возвращаются к своим хозяевам? Более того, почему их хозяева сами… Ну, ладно. Первяк мыслит как первяк. Не от мира сего и не для мира.
– Мы сейчас скажем тебе, что хотим взамен, – начал Ларри, прервавшись на длинном «пчхи». Он поднял руку и начал перечислять позиции, загибая пальцы, длину ногтей которых подчеркивала глубоко въевшаяся грязь. – Во-первых, сотня копий «Моби Дика» Мелвилла в мягкой обложке. Затем, двадцать пять радиоприемников с наушниками, по два наушника на каждый радиоприемник. Еще две Эмпайр-стейт-билдинг или три мюзик-холла Радио-Сити в зависимости от того, что более приемлемо для вашей стороны. Эти вещи нам нужны вместе с фундаментом, без повреждений. А еще относительно хорошая копия «Гермеса» Праксителя. И электротостер, произведенный около тысяча девятьсот сорок первого года. Наверное, на этом все. Тесей?
Тесей наклонялся вперед, пока не коснулся носом колен.
Хебстер застонал. Список был не таким плохим, как он ожидал. Удивительно, как их хозяева всегда жаждали электроприборы и произведения искусства землян, но сейчас оставалось так мало времени для торга. Две Эмпайр-стейт-билдинг!
– Мистер Хебстер, – заговорила администратор по громкой связи. – Эти люди из Спецкомиссии… Мне удалось вывести толпу сотрудников в коридор и задержать их у лифта, когда он подъехал к нашему этажу, а сейчас я заперла… вернее, пытаюсь запереть… но, похоже, что не смогу. Вы не могли бы…
– Молодчина! У вас все просто прекрасно!
– Тесей, это все, что мы хотим? – снова спросил Ларри. – Пчхи?
В приемной раздался тяжелый удар; Хебстер услышал топот бегущих людей.
– Смотрите, мистер Хебстер, – наконец сказал Тесей, – если ты не хочешь покупать детонатор reductio ad absurdum у Ларри и тебе не нравится мой метод украшения лысых голов из-за характерных выразительных средств, то как насчет системы нотного письма…
Кто-то попытался зайти в кабинет Хебстера, но дверь была заперта. В нее постучали, затем еще, уже настойчивее.
– Он уже нашел то, что ему нужно, – не сдержалась Пароход «Лузитания». – Да, Ларри, это исчерпывающий перечень.
Хебстер схватился за свою уже седеющую голову.
– Прекрасно! Теперь смотрите. Я могу дать вам все, кроме двух Эмпайр-стейт-билдинг и трех мюзик-холлов Радио-Сити.
– Или мюзик-холлов Радио-Сити, – поправил Ларри. – Не пытайся тут нас перехитрить! Двух небоскребов Эмпайр-стейт-билдинг или трех мюзик-холлов Радио-Сити. В зависимости от того, что более приемлемо для вашей стороны. Почему нет? Разве они не стоят полученной выгоды?
– Откройте дверь! – взревели снаружи. – Откройте дверь во благо «Объединенного человечества»!
О проекте
О подписке