– Во-первых, конфиденциальность происходящего – но про это тебе еще наверняка расскажут. Я же хочу, чтобы этот разговор не ушел дальше нас с тобой. Во-вторых, я хочу знать всё, что будет в твоей игре. И, в-третьих, я хочу половину указанной суммы.

Повисло молчание. Стам думал. Маус пристально смотрел на него поверх чашки с чаем и ждал ответа.

– Ты поставил противоречащие условия, – произнес, наконец, Стам. – Если я пообещаю тебе, что расскажу, как я могу потом пообещать администрации Проекта, что сохраню всё в тайне? Давая обещание тебе, я тем же самым закрываю себе вход в Проект. Не пойми меня неправильно, но что знают двое – знает и свинья. Я не знаю, что там произойдет, и какова будет ценность полученной информации. Если учесть, что ты сам хочешь часть вознаграждения, дополнительные требования, противоречащие условиям, при которых это вознаграждение выплачивается, слышать от тебя мне крайне странно.

Маус отпил чай из чашки и промолчал.

«Сейчас он меня пошлёт», – подумал Стам и пожалел, что использовал в рассуждении одну только логику.

Внезапно Маус расхохотался.

– Ты прав! Ты чертовски прав, дружище! Этот пункт вычеркиваем!

Маус подскочил на диванчике и наклонился к Стаму.

– Но каково! Я ожидал, что твои размышления связаны с финансовой стороной вопроса. А они оказались связаны с моральной! Я в тебе не ошибся!

– Рад стараться, – усмехнулся Стам.

– А стараться в таких вопросах не надо, – внезапно серьезно ответил Маус. – Не надо стараться. Надо просто быть собой.

Он покопался в кармане, вытащил оттуда белый прямоугольник и положил его на стол.

– Это визитка той самой важной шишки из руководства. Его зовут Алекс. Хороший и адекватный мужик, надо сказать.

– Маус, – сказал Стам. Вертевшийся в голове вопрос был признан наивным, но он не удержался от того, чтобы задать его, дабы оценить ответ собеседника:

– Скажи мне такую вещь. Если бы я был твоим самым близким другом, и фактор денег отсутствовал, ты бы рекомендовал мне туда лезть?

Маус внимательно посмотрел на Стама и кивнул:

– Да. Это уникальная возможность и многие её пока лишены. И ещё: серьезность намерений компании подразумевает, что твой звонок Алексу означает потенциальное согласие на выполнение их задания и участие в Проекте. Поэтому, если решил точно, набирай им прямо сейчас, если нет – мне придется попросить тебя забыть наш разговор.

Стам еще не успел собраться с мыслями, как Маус схватил со стола планшетник, положил под чашку сложенную вдвое купюру, вскочил с дивана и направился к выходу из кафе.

– Последняя просьба, – крикнул он от двери, – позвони мне сразу же, как выйдешь. Сразу же, как в твоих руках окажется телефон, договорились?

Стам медленно кивнул. Маус махнул рукой и скрылся за дверью. На столе остался лежать белый прямоугольник с несколькими строчками текста и логотипом Спирали в углу. Стам вздохнул, подвинул его ближе и набрал на своём мобильнике номер. Трубку долго не брали. Стам вздохнул еще раз и убрал визитку в карман.

– Слушаю, – вдруг ответил приятный мужской голос.

– Здравствуйте, ээ… Алекс. – Стам проклял себя, что зачем-то убрал визитку с полным именем собеседника, но времени доставать её уже не было.

– Кто это? – осведомился мужчина.

– Меня зовут Стам, я от Мауса, я хотел…

– Ясно. Приветствую! Вы сможете к нам подъехать сейчас? Я могу прислать машину, если нужно.

Стам опешил. Похоже, Маус неполно описал ему срочность вопроса. Впрочем, Стам не счёл допустимым врать, что он сейчас дико занят.

– Ничего, я доберусь. В главное здание?

– Да. Скажите на рецепшен, что вы ко мне.

Через полчаса Стам стоял у рецепшена на первом этаже зиккурата компании «Helix Inc». Услышав имя, девушка вежливо улыбнулась и протянула Стаму пластиковую карту.

– Второй лифт слева, двадцатый этаж – кивнула она в сторону лифтов.

Сначала Стам провел картой по считывателю в стойке турникета, сбоку от рецепшен, затем, дождавшись нужного лифта, нажал на кнопку с надписью «20». Слева от панели с кнопками зажглась красная полоска. Стам снова использовал карту, полоска считывателя покрасилась в зеленый, двери закрылись, и лифт стал плавно набирать скорость.

Алекс оказался приветливым подтянутым мужчиной лет тридцати пяти в светлом пиджаке поверх рубашки и джинсах. Он встретил Стама у лифта и провел его в свой кабинет. Через панорамное стекло, служившее дальней стеной кабинета, открывался внушительный вид на город. Хороший обзор обеспечивался не только благодаря высоте, но и по причине изрядной кривизны стены, поскольку каждый последующий этаж имел радиус меньше предудыщего. Сплошная зеркальная спираль начинала свой путь с самого низа и витками, огибая каждый этаж, взбиралась ввысь до самой верхушки. Само здание напоминало формой ленту праздничного серпантина, которую взяли за самый маленький виток и потянули вверх. Кабинет не изобилировал мебелью. Возле левой стены располагался низкий стеклянный столик с четырьмя массивными мягкими креслами вокруг него. У правой стены стояло несколько стеллажей, разделенных длинным приземистым бежевым диваном. В глубине кабинета прямо по центру на фоне стеклянной стены стоял рабочий стол Алекса, на котором лежали какие-то бумаги, а также располагалась клавиатура, три монитора и несколько непонятных устройств. За столом виднелось навороченное дизайнерское офисное кресло из черной кожи. По боковым стенам было развешано несколько картин (или фотографий?) в рамках.

Указав Стаму на одно из четырех мест возле низкого стеклянного столика, Алекс подошел к своему столу, и прислонился к нему.

– Спасибо, что прибыл так оперативно. Давай на ты, если не возражаешь?

Стам не возражал. И даже согласился выпить какого-то качественного коньяка. Не то чтобы он сильно любил коньяк, но обстановка располагала.

Алекс отпил из своего бокала, на секунду закрыл глаза, затем поставил стакан на стол сбоку от себя, потянулся к стоящему тут же устройству с кнопками и набрал короткий номер. Пока шёл набор, он рассеянно поискал на столе беспроводную гарнитуру, нашёл её и нацепил на ухо. Разговор состоял из одной короткой фразы:

– Зайдите ко мне, клиент уже здесь.

Буквально через десять секунд дверь открылась и на пороге появился мужчина в белом халате. На вид он был чуть постарше Алекса. Тот кивнул вошедшему, и обратился к Стаму:

– Это наш медик, Эд. Эд, это Стам.

Новоиспеченные знакомые пожали друг другу руки.

– Я вверяю тебя Эду на ближайший час. Нам необходимо выяснить, нет ли у тебя противопоказаний. Особенно по сердцу и голове. Если какие-то жалобы на здоровье – обязательно рассказывай. Не беспокойся – в девяноста процентах случаев это влияет не на то, пускать ли тебя на Проект, а на соотношение компонентов, используемых в системах жизнеобеспечения.

Уже третий час Эд водил Стама по коридорам здания Проекта. Они побывали у десятка медиков, каждый из которых проводил свой собственный осмотр с использованием своей собственной аппаратуры. Последним они посетили большое помещение, в центре которого стоял массивный магнитно-резонансный томограф, а за небольшой перегородкой – электроэнцефалограф. Хотя, если судить по количеству шкафов с оборудованием, установленных вокруг кресла, электроэнцефалограф был очень необычным.

– Это последняя комната, – заверил Эд. – Всю информацию, которая может нам понадобиться, мы получили.

После заключительного обследования Эд проводил Стама обратно к Алексу. Алекс сидел в рабочем кресле, уткнувшись в монитор. При виде Стама он оживился.

– Могу тебя обрадовать: сердце в порядке, голова на первый взгляд тоже. Данные обследования сейчас изучает Интеллект, всё остальное Спираль узнает о тебе сама – она сделает это гораздо лучше нас.

– А ничего, что перед обследованием я пил коньяк? – спросил Стам.

– Он безалкогольный, – ухмыльнулся Алекс. – По спецрецепту, на острых травах. Но ты ведь не почувствовал разницы, не так ли?

– Безалкогольный коньяк! С ума сойти… – в мыслях ужаснулся Стам, но ничего не ответил – он действительно подумал, что коньяк имеет немного необычный вкус исключительно ввиду своей высокой выдержки и качества.

Алекс поднялся из-за стола и налил им обоим еще коньяка. Поставив бокал перед Стамом, он вернулся к своему столу и прислонился к нему.

– Скажи, какое изобретение человечества ты считаешь самым великим?

– Ну не знаю, – хмыкнул Стам. – Колесо?

И тут же увидел на лице Алекса разочарование.

– Колесо? Возможно… Действительно, очень быстро колесо стало достоянием всего человечества. Оно уникально тем, что не требовало сложных технологий для изготовления и являлось очень универсальным в плане применения. Но всё это было очень давно…

Алекс помолчал, затем продолжил.

– На всех этапах развития общества политическая элита, как правило, получает новые технологии первой. Поэтому в первую очередь они начинают использоваться в её интересах. Но в современном мире новые технологии возникают повсюду и каждый день. За всем не уследишь. На определенном витке развития общества, коммуникации становятся настолько совершенными, что информация распространяется практически мгновенно. И в этом плане величайшим и важнейшим изобретением человечества можно считать Всемирную Глобальную Сеть – Интернет. Отчасти, потому что элита допустила промашку на ранних этапах – Сеть не проектировали так, чтобы обеспечить тотальный контроль. Вторым камнем преткновения стала массовость. Помножив первое на второе, получаем новый уровень информационной свободы. Именно поэтому это изобретение я и считаю очень важным – оно порождает новые тенденции и течения, позволяет людям воплощать свои идеи и зарабатывать состояния, повышать уровень организации информации и её доступности. Это мир возможностей и роста. Наши дети давно уже начинают виртуальную жизнь быстрее, чем реальную.

– Что ты имеешь в виду? – не понял Стам.

– Фотографию ребенка в профиле мамы или папы зачастую видит больше знакомых, чем в реальном мире. Сколько в среднем народу находится в друзьях у человека, сидящего в соцсети с института или тем более школы? Уверен, что в среднем никак не меньше ста. Сколько человек родственников и знакомых приедут в гости и посмотрят на ребенка, скажем, до трех месяцев? Десять? Двадцать? Тридцать? Когда ребенок приходит в детсад, никто о нем ничего не знает. Когда он или его родители регистрируют новый аккаунт в соцсети – его уже ждут.

Интернет заново поставил перед людьми существовавшую проблему выбора, но сделал её трудноразличимее и обыденнее. Развитие и деградация в наше время находятся совсем рядом – на расстоянии одного клика на соседних сайтах. Для того, чтобы сделать выбор, достаточно ввести адрес или запрос в поисковике. Образовательные ресурсы соседствуют с игровыми, фильмы по произведениям классиков – с архивами бесплатного порно. Раньше приходилось куда-то ехать, тратить много денег или много времени, чтобы получить желаемое. Сейчас вся эта шелуха второстепенных факторов отброшена. Что бы там ни творилось за окном, сколько бы денег не имелось у нас в кармане, в какой физической форме бы ни были, мы имеем доступ к грандиозному спектру информации. Эксперимент оказался приближен к идеальному. Каждый из нас живёт тем, чем хочет.

Но однажды мы создали Спираль. Точнее, мы только зачали Спираль, а дальше она росла и развивалась сама. И, как ни смешно это звучит, но мы допустили похожую ошибку: избыток мощности, помноженный на массовость, привел к противоречиям. И теперь мы хотим выяснить: или мы столкнулись с большой проблемой, или к нам пришёл большой успех.

Алекс взял бокал и сделал еще один глоток.

– Мне доставило большое удовольствие пообщаться с Маусом Зед. На редкость адекватный клиент. Сумел войти в наше положение и предложил свою помощь.

Стам подумал, что свою помощь Маус предложил не просто так, но промолчал.

– Я правильно понял, что ты согласен на наши условия?

Стам заёрзал в кресле.

– Признаться, условий у вас кот наплакал. Про вознаграждение всё понятно. Про задание я не знаю ровном счётом ничего. Про риск, которому я буду подвергнут – а мне кажется, что он здесь будет иметь место – так же ни слова.

Алекс кивнул.

– Значит, я объясню. Твоя задача – зайти в Спираль и выйти. На выходе рассказываешь нам процесс игры в деталях, получаешь обозначенную сумму, после чего обязуешься забыть всё, что было.

– Как я смогу забыть? – удивился Стам.

– Ты понял, о чём я. Если хочешь, я расскажу тебе, как важна для нас конфиденциальность происходящего.

– Не нужно.

– Есть ещё один нюанс. По бумагам ты – бета-тестер, производящий тестирование новых возможностей виртуального пространства. Другими словами, если вдруг происходит форс-мажор, мы говорим, что это эксперимент, и предъявляем твою подпись под нашим отказом от ответственности.

– Ничего себе нюанс, – удивился Стам. – Алекс, ты чего-то недоговариваешь. Если хочешь, чтобы я соблюдал правила открытости и честности, а также выполнял свои обязательства, выполняй свои и ты.

– Не вопрос. Я только начал. Эти бумаги нужны на случай, если вдруг будет проводиться твоя принудительная эвакуация из игры.

– Что это значит?

– Это значит, что мы вытаскиваем тебя в обход действий Интеллекта. Причин может быть две: твоя игра затянется, либо Спираль каким-то образом узнает о твоей миссии, и, более того, попробует как-то тебе помешать. Это легко может произойти в том числе и по твоей вине, если ты каким-то образом откроешь карты. Я честен с тобой, как видишь – хоть сам и не верю в такой вариант – пока что подобных проблем замечено не было, хотя пульс у многих игроков скачет как бешеный, но это в порядке вещей. Спираль знает свою работу. Но на всякий пожарный, мы будем пристально следить за твоей капсулой, поэтому в случае чего дернем рубильник, после чего команда медиков начнет твою ручную эвакуацию.

– Меня смущает фраза «Спираль узнает о твоей миссии».

– Эксперименты всегда проводятся так, чтобы испытуемые не знали об их сути. Иначе ничего не получится. Если мы поставим Интеллект в известность о твоей миссии, она сразу же потеряет смысл! Мы имеем дело не с тупой программой, а с разумной сущностью, и я хочу, чтобы ты это хорошо понимал. В конце концов, будь честен и сам с собой – ты действительно подумал, что такие деньги платят просто так?

Стам проклял свою наивность, но, по правде говоря, не мог не признать, что уже представил эту сумму в своих руках.

– Я бы лично занялся выяснением возникшего вопроса, если бы не был знаком с Интеллектом много лет. Но я рискую потратить всё время на игру в стрелялку и вызвать у него подозрения, в то время как реальное положение вещей будет от меня скрыто. Спираль слишком умна, чтобы мы использовали какие-то ненадежные варианты.

– Так это он или она?

– Не имеет значения. Это ведь не человек. Например, интеллект – он, программа – она. Как видишь, пол определяется по звучанию слова. Вряд ли ты смог бы определить пол файла или программы на практике. Кажется, что путаница, но на самом деле всё на своих местах, только вот места расположены необычно.

Стам понимал, что риск наверняка приуменьшен, но тусклая перспектива прежней жизни теперь категорически его не устраивала. Шанс есть шанс – его можно либо использовать, либо нет.

– Сроки?

– Никаких ограничений. Я бы даже сказал, чем раньше, тем лучше, – я буду только рад, – заверил Алекс. – Обычно один сеанс игр длится от трёх до десяти недель.

– Недель?! Не многовато ли?

Алекс пожал плечами.

– Технология это позволяет, люди платят деньги. Не вижу никаких проблем. Теоретически, сеанс может длиться хоть восемь, а то и десять месяцев, а вот дальше уже могут быть проблемы с выходом и обратной адаптацией.

Повисло молчание. Последнее заявление вызвало у Стама подозрение, что выйти по-быстрому у него, скорее всего, не получится. Он посмотрел на стену – ближайшая фотография (впрочем, было ощущение, что это кадр из какой-то старой компьютерной игры) в тонкой черной рамке содержала изображение торта со свечкой и подписью «The Cake is a Lie». По видимому, для однозначного восприятия сюжета требовалось знать контекст… Однако он отвлекся, а надо было что-то решать.

– К чёрту! – махнул рукой Стам. – Я согласен. Когда начинаем?

Алекс в очередной раз поднял со стола свой стакан и сделал им жест в сторону Стама:

– Сегодня! – и сделал большой глоток. – Теперь я расскажу тебе, что именно мы хотим получить. У нас возникло подозрение о рассинхронизации сценариев игр Спирали с официальными. При попадании в Спираль каждый игрок может выбрать понравившуюся игру. Но в последнее время у нас появились предположения, что Интеллект добавил туда какие-то свои варианты. И несколько игроков решили попробовать новинку.

– И что с ними случилось? – заинтересовался Стам.

– Ничего, – пожал плечами Алекс, – они в игре. И пока они там, мы не можем узнать, что там происходит.

– Вы что, не контролируете собственную разработку?

– Всё не так просто. Речь не о контроле. Речь об адекватности и доверии. Если мы поймём, что мы не доверяем Интеллекту и не можем считать его адекватным, Проект будет необходимо закрыть в кратчайшие сроки. Потому что именно послабление контроля позволило развить систему до текущего уровня.

– А по поводу чего беспокойство? Играет, как я понимаю, куча народу. Как определяется, что и у кого идёт так, а что – не так?

Алекс задумался.

– Вопрос, признаю, справедлив, однако ты не в курсе подробностей ни о технологии «EvRea», ни о технологии искусственного сна, ни, тем более, устройстве Интеллекта и процессах внутри Спирали. Если хочешь, я попробую объяснить, но начинать надо будет с азов. Если вкратце – карта мозговой активности упомянутых игроков в ряде случаев не соответствует шаблонам ни одной из имеющихся игр.

Стаму показалось, что он понял, и он решил не задавать уточняющих вопросов, дабы не выставить себя дураком.

– Как я пойму, какую игру выбирать?

– Выбирай то, что покажется тебе новым, непонятным, странным, непохожим на знакомые тебе игры. Оборудование будет готово через пару часов. Могу дать машину, если надо съездить домой или завершить какие-то текущие дела.

Стам внимательно посмотрел на собеседника.

– Алекс…

– Да?

– Почему у меня ощущение, что ты уже решил всё за меня?

– Во-первых, будь я на твоём месте, я бы обязательно согласился. Во-вторых, из двух людей, среди которых у одного есть чёткая задача и позиция, а у другого нет, линию партии всегда задаёт первый. Переменные… – Алекс задумался на секунду. – В общем, есть работа, и её выполнение оплачивается очень хорошо, как тебе уже известно. Если ты можешь выполнить работу и заработать много денег, то это лучше, чем направить эти силы в никуда и не заработать ничего. Как-то так.