Глава вторая
О том, как добывали завтрак из-под воды

Наконец в долину пришло утро.

Оно зажглось узкой полоской и долго дрожало над горизонтом, не решаясь подняться выше.

Занимался тихий погожий день.

Только волны взбудораженно накатывали на новые, впервые увидевшие море берега. Огнедышащая гора, главная виновница разбушевавшейся стихии, успокоилась. Она устало вздыхала и время от времени плевалась в небо небольшими облачками пепла.

В семь зазвонил будильник.

Все проснулись и кинулись к окну. Малышку Мю усадили на подоконник – дочь Мюмлы придерживала её за платье, чтобы не свалилась. Мир было не узнать.

Исчезли жасмин и сирень, исчезли мост и река.

Из бурлящей воды торчала лишь верхушка дровяного сарая. Там, вцепившись в конёк, ютилась дрожащая компания – судя по всему, лесные жители.

Деревья теперь росли прямо из воды, а горные хребты, окружавшие долину, превратились в цепочки островов.

– Мне больше нравилось, как раньше, – сказала Муми-мама.

Щурясь, она глядела на солнце, которое медленно выкатывалось из всего этого безобразия, громадное и красное, как луна в конце лета.

– И никакого утреннего кофе, – посетовал папа.

Муми-мама бросила взгляд на беспокойные волны, затопившие лестницу. Что-то сталось с её кухней? Мысленно мама добралась до полочки над плитой, где стояла банка с кофе, и попыталась вспомнить, закрутила ли крышку. И вздохнула.

– Хочешь, я за ней сплаваю? – спросил Муми-тролль, который подумал о том же.

– Дитя моё, ты не сможешь так надолго задержать дыхание, – грустно сказала мама.

Муми-папа посмотрел на них.

– Я не раз думал, – сказал он, – что неплохо бы как-нибудь взглянуть на собственное жилище с потолка, сверху вниз.

– Ты что, хочешь сказать… – восторженно начал Муми-тролль.

Папа кивнул. Он исчез в своей комнате и вскоре вернулся с дрелью и ножовкой.

Все собрались вокруг и увлечённо наблюдали, как он работает.

Муми-папе было немного не по себе от мысли, что он пилит собственный пол, но в то же время он испытывал глубокое удовлетворение.

* * *

Вскоре Муми-мама впервые в жизни увидела свою кухню сверху. Она заворожённо смотрела в глубь зеленоватого, слегка подсвеченного аквариума. На дне угадывались очертания плиты, раковины и помойного ведра. Стулья и столы плавали под потолком.

– Вот смехота! – сказала мама и расхохоталась.

Она так смеялась, что ей пришлось опуститься в кресло-качалку, – уж очень смешной оказалась её кухня.

– Какое счастье, что я вынесла мусор! – сказала мама, вытирая слёзы. – И забыла принести дров!

– Ну всё, я ныряю, – сказал Муми-тролль.

– Пожалуйста, не пускай его! – в ужасе взмолилась Снорочка.

– Отчего же, пусть ныряет, – возразила Муми-мама. – Если ему так хочется.

Муми-тролль постоял неподвижно, выравнивая дыхание. А потом нырнул в кухню.

Он добрался до кладовки и открыл дверь. Вода внутри была молочно-белая, с вкраплениями брусничного варенья. Мимо проплыло несколько буханок хлеба, следом – стайка макарон. Муми-тролль взял маслёнку, ухватил белую булку и свернул к полочке над плитой, где мама держала кофе. Потом всплыл к потолку и шумно отдышался.

– Ах, ну надо же! Крышку-то я всё-таки закрутила! – обрадовалась Муми-мама. – Какое удачное подводное путешествие! Не сплаваешь за кофейником и чашками?

Никогда ещё у них не было такого увлекательного завтрака.

Они нашли стул, который всё равно никому не нравился, и пустили его на дрова для кофе. Сахар, к сожалению, растаял, зато Муми-тролль нашёл баночку патоки. Муми-папа ел джем прямо из банки, а малышка Мю взяла дрель и пробурила в батоне лаз, но никто не обратил на это внимания.

Иногда Муми-тролль нырял в кухню, чтобы спасти что-нибудь ещё, и тогда по задымлённой комнате во все стороны летели брызги.

– Посуду я сегодня мыть не буду! – радостно заявила Муми-мама. – И кто знает, может, мне вообще больше никогда не придётся её мыть! Только прошу вас, давайте выловим мебель из гостиной, пока она цела!

* * *

За окном солнце припекало всё жарче, шторм улёгся.

Спасшиеся на крыше дровяного сарая пришли в себя и принялись возмущаться беспорядком в природе.

– Во времена моей матушки такое было просто немыслимо, – сказала почтенная мышь, яростно начёсывая хвост. – Недопустимо! Но что и говорить, нынче времена уже не те, молодёжь совсем распоясалась.

Маленький серьёзный зверёк заинтересованно придвинулся к остальным.

– Не думаю, – сказал он, – что эту гигантскую волну нагнала молодёжь. Мы, жители этой долины, слишком малы. Нам по силам устроить бурю разве что в ведре, в луже или в раковине. Или, скажем, в стакане воды.

– Вы что, изволите надо мной насмехаться? – сказала мышь, подняв брови.

– Никак нет, – ответил маленький серьёзный зверёк. – Но я думал об этом всю ночь. Как такая большая волна могла подняться безо всякого ветра? Это, знаете ли, очень интересно, и мне кажется, что если бы…

– Как вас зовут, позвольте спросить? – перебила мышь.

– Хомса, – миролюбиво ответил зверёк. – Понять бы только, как это произошло, и большая волна сразу покажется нам закономерным явлением.

– Закономерным?! – пропищала маленькая толстая миса. – Да у меня вся жизнь пошла кувырком, вся жизнь! Позавчера кто-то решил надо мной подшутить и подложил мне в башмак шишку, намекая, что у меня слишком большой размер ноги. Вчера некий хемуль прошёл под моим окном и очень двусмысленно засмеялся. А сегодня ещё и это!

– То есть вы хотите сказать, что большую волну устроили специально, чтобы вам досадить? – восхитился какой-то кнютт.

– Я этого не говорила, – ответила Миса сквозь слёзы. – Кто я такая, чтобы что-то устраивать ради меня? И уж тем более большую волну!

– А вдруг эта шишка просто упала с сосны? – попытался утешить Мису Хомса. – Если это, конечно, была сосновая шишка. А если не сосновая, то, должно быть, еловая? В твой ботинок поместится еловая шишка?

– Я и сама знаю, что у меня большие ноги, – горестно пробормотала Миса.

– Я просто пытаюсь объяснить… – сказал Хомса.

– Речь идёт о чувствах, – перебила Миса. – Какие тут могут быть объяснения!

– Конечно, конечно, – сокрушённо согласился Хомса.

Мышь привела в порядок свой хвост и заинтересовалась Муми-домом.

– Они спасают мебель, – доложила она, изо всех сил вытягивая шею. – Так, покрывало на диване драное… Смотрите-ка, они уже позавтракали! Неплохо устроились. Нет слов. Всё себе, всё для себя! Мы тут тонем, а эта Снорочка причёсывается как ни в чём не бывало. Ну просто нет слов. Теперь они затаскивают диван на крышу, просушить хотят! Поднимают флаг! О мой хвост! Да что они о себе возомнили?

Муми-мама перегнулась через балконные перила и крикнула:

– Доброе утро!

– Доброе утро! – радостно крикнул в ответ Хомса. – Можно заглянуть к вам с визитом? Или ещё слишком рано? Вам удобнее после полудня?

– Приходите прямо сейчас, – ответила Муми-мама. – Обожаю утренние визиты.

Хомса дождался, пока к сараю подплывёт довольно крупное дерево с торчащими вверх корнями, и зацепил его хвостом.

– Не хотите со мной в гости? – спросил он.

– Нет уж, спасибо, – сказала мышь. – К этим сумасшедшим?! Ни за что!

– Меня никто не звал… – грустно проговорила Миса.

Она смотрела, как Хомса отталкивается от крыши и дерево медленно скользит дальше. Испугавшись вдруг, что останется совсем одна, Миса совершила отчаянный прыжок и ухватилась за ветки. Хомса молча помог ей вскарабкаться на ствол.

Они медленно подплыли к крыше веранды и влезли в окно.

– Милости просим, – приветствовал их Муми-папа. – Позвольте, я всех вам представлю. Моя супруга. Мой сын. Снорочка, или фрёкен Снорк. Дочь Мюмлы. Малышка Мю.

– Миса, – сказала Миса.

– Хомса, – сказал Хомса.

– Что за глупые церемонии! – фыркнула малышка Мю.

– Так принято знакомиться, – объяснила ей сестра. – А ты веди себя тихо, потому что это настоящий визит.

– У нас тут сегодня немного не прибрано, – извиняясь, сказала Муми-мама. – И гостиную, к сожалению, затопило.

– Ну что вы, ничего страшного, – ответила Миса. – Отсюда такой изумительный вид! Да и с погодой в последнее время сплошное везенье.

– Да? Ты это серьёзно? – удивился Хомса.

Миса сильно покраснела:

– Извините, мне просто хотелось сказать что-нибудь милое.

Все немного помолчали.

– Здесь тесновато, – смущённо сказала Муми-мама. – Но иногда приятно немного сменить обстановку. Я взглянула на свою мебель совершенно по-новому… Теперь ведь мне приходится смотреть на неё сверху вниз! И вода стала такая тёплая. Наше семейство, видите ли, обожает купаться.

– Да что вы говорите? – вежливо откликнулась Миса.

И снова повисло молчание.

Вдруг что-то тихо зажурчало.

– Мю! – строго прикрикнула дочь Мюмлы.

– Это не я, – ответила малышка Мю. – Это море вливается в окошко!

Она оказалась права. Вода снова поднималась. Маленькая волна захлестнула подоконник. За ней ещё одна.

А потом на ковёр выплеснулся целый водопад.

Дочь Мюмлы быстро запихнула сестру в карман и сказала:

– Какое счастье, что это семейство обожает купаться!

Глава третья
О доме с привидениями

Муми-мама сидела на крыше, прижимая к груди сумку, корзинку с шитьём, кофейник и семейный альбом. Вода поднималась всё выше и выше, и Муми-мама то и дело отползала подальше: ей не хотелось, чтобы хвост болтался в воде, особенно сейчас, когда у них гости.

– Весь гостиный гарнитур нам не спасти, – сказал Муми-папа.

– Дорогой, – ответила мама. – Какой прок в столе, если нет стульев, и в стульях, если нет стола? И зачем нужны кровати, если нет бельевого шкафа?

– Ты права, – согласился папа.

– Трюмо тоже очень полезная вещь, – с нежностью сказала Муми-мама. – Сам знаешь, как приятно поглядеться утром в зеркало. А ещё диван, – продолжила она, помолчав, – на нём так хорошо лежать после обеда.

– Нет, только не диван, – отрезал Муми-папа.

– Как скажешь, дорогой, – ответила Муми-мама.

Мимо проплывали выдранные с корнем кусты и деревья. Целые флотилии тачек, квашни, коляски, рыболовные садки, мостки и изгороди – порожние и с пассажирами, спасающимися от стихии. Но все эти вещи были слишком малы – гостиный гарнитур на них никак не погрузишь.

Вдруг Муми-папа сдвинул шляпу на затылок и напряжённо вгляделся в даль. Со стороны моря в устье долины вплывало что-то очень странное. Солнце светило прямо в глаза, и Муми-папа не мог оценить, насколько опасен этот предмет. Вне всяких сомнений, это было что-то большое, настолько большое, что вместило бы десяток гостиных гарнитуров и гораздо более многочисленное семейство, чем семья Муми-троллей.

Сперва папе показалось, что это огромная полузатонувшая банка. Потом – что это морская раковина, стоящая на ребре.

Муми-папа повернулся к своим и сказал:

– Думаю, всё будет хорошо.

– Конечно, всё будет хорошо, – ответила Муми-мама. – Я просто жду, когда подплывёт поближе наш новый дом. Это только у злодеев всё кончается плохо.

– Ах, если бы! – воскликнул Хомса. – Я знаю злодеев, которые живут припеваючи и не ведают никаких опасностей.

– Вот бедолаги, какая же у них скучная жизнь! – удивилась Муми-мама.

Странный предмет тем временем подплыл ближе. Вероятно, это был чей-то дом. На крыше, напоминавшей створку открытой раковины, крепилось золотое украшение в виде двух гримасничающих лиц: одно плакало, другое смеялось. Внизу была большая полукруглая комната, тёмная и снизу доверху затянутая паутиной. Одной стены не было: видно, её смыло волной. По бокам от зияющей на её месте дыры висели красные бархатные шторы, концы их печально волочились по воде.

Муми-папа недоумённо вглядывался в сумрак комнаты.

– Есть кто-нибудь дома? – осторожно спросил он.

Никто не отозвался. Только хлопали от качки двери да шарики пыли катались по огромному пустому полу.

– Надеюсь, они спаслись, – взволнованно проговорила Муми-мама. – Бедное семейство. Интересно, кто они были? Какой ужас, что мы вынуждены вот так занять их дом…

– Дорогая, – сказал Муми-папа. – Вода прибывает.

– Да-да, – ответила мама. – Ничего не поделаешь, придётся переселяться.

Она шагнула в свой новый дом и огляделась. Да, за порядком прежние жильцы не очень следили, Муми-мама это сразу заметила. Но подумаешь, с кем не бывает. Столько старья скопили. Жаль, конечно, что стена отвалилась, но летом тепло…

– Где поставим стол? – спросил Муми-тролль.

– Вот здесь, посередине, – ответила Муми-мама.

В окружении собственной изящной мебели, обтянутой тёмно-красным плюшем с кисточками, Муми-маме стало намного спокойнее. Странная комната сразу показалась уютнее, и Муми-мама радостно уселась в кресло-качалку и принялась размышлять о занавесках и небесно-голубых обоях.

– А от моего дома остался только флагшток, – мрачно сказал папа.

Муми-мама погладила его по лапе.

– У нас был красивый дом, – сказала она. – Намного лучше этого. Но поверь мне, мы скоро привыкнем и всё станет как обычно.

(Дорогие читатели, Муми-мама сильно заблуждалась. Никакого «как обычно» быть не могло, потому что дом, в котором они очутились, не был обычным домом и прежние жильцы не были обычными жильцами. Но больше я пока что ничего не скажу.)

– Хотите, я сниму ваш флаг? – предложил Хомса.

– Нет, пусть висит, – ответил Муми-папа. – Есть в нём что-то гордое.

Новый дом медленно плыл по долине. Они уже вошли в пролив, ведущий к Одиноким горам, а флаг всё ещё маячил вдалеке весёлой точкой.

Пора было пить чай. В большой чужой гостиной их стол выглядел немного сиротливо. Вокруг него, словно стражники, стояли стулья, трюмо и бельевой шкаф, но дальше, за ними, очертания комнаты растворялись в темноте, тишине и пыли. Самым странным был потолок. Вместо привычной любимой лампы под абажуром с кисточками наверху играли таинственные тени, что-то трепыхалось и двигалось, что-то большое и бесформенное раскачивалось из стороны в сторону, вторя плавным движениям волн.

– Сколько вокруг непонятного, – сказала Муми-мама сама себе. – Но, с другой стороны, кто сказал, что всё должно быть именно так, как мы привыкли?

Она пересчитала чашки и поняла, что они забыли джем.

– Досада какая, – огорчилась мама. – Муми-тролль так любит джем к чаю. И как я могла его забыть…

– А вдруг прежние жильцы тоже забыли джем? – пришёл ей на помощь Хомса. – Может, его было трудно упаковать? Или в банке оставалось так мало, что брать её с собой не имело смысла?

– Но как мы его найдём? – усомнилась Муми-мама.

– Я могу попробовать, – сказал Хомса. – Ведь где-то же должна быть кладовка.

И он шагнул в темноту.