Цитаты из книги «Дочь Аушвица. Моя дорога к жизни. Я пережила Холокост и всё равно научилась любить жизнь»

Левин предположил, что поведение формируется взаимодействием индивидуальных черт и окружающей среды.

вина определяется доказательствами, а не предубеждениями.

Еврейские надзиратели находились под постоянным присмотром немецкого военного эскорта: теперь им было приказано убирать тела своих же друзей, родственников, соседей и незнакомых людей – всех их без разбора и без церемоний закапывали на еврейском кладбище Томашув-Мазовецки. Их скелеты все еще лежат там, переплетенные друг с другом. Где-то под плодородным слоем почвы. Растоптанные ногами. Над ними нет надгробий. Но их помнят. Если вы окажетесь в этом месте, пожалуйста, наклоните голову, подумайте об этих людях. Помолитесь, если сможете, чтобы такого никогда больше не повторилось.

Не представляю, как ему удавалось выходить из подобного двойственного положения, когда работа надзирателя, с одной стороны, вероятно, позволяла выжить его ближайшим родственникам, в то же время предусматривала регулярное сопровождение своих друзей, соседей и других членов семьи навстречу смерти…

Я убеждена, что распространенное послевоенное немецкое оправдание «Я просто выполнял приказы» не имеет под собой никаких оснований. Просто большинство выбрало тогда сторону зла.

Ни один ребенок не должен видеть того, что видела я. Ни один ребенок не должен подвергаться голоду, пыткам или обращению с ним, как с недочеловеком. Мое детство было украдено у меня, едва я научилась общаться. Возможно, только врожденная невинность юных лет позволила мне прожить полноценную и относительно счастливую жизнь. Но я всегда пользовалась своим опытом как топливом для движения вперед. Дети во всем мире, как правило, жизнерадостны и при попутном ветре могут оправиться от самых жутких потрясений.

С самого своего рождения я жила в мире, в котором евреи существовали исключительно для того, чтобы умереть. Совершенно нормальным считалось пожелать товарищу скорейшей смерти. Все еврейские дети умирали.