Тайра поймала себя на том, что улыбается. Смысл зеленого маркера Мендоза понимал совершенно не так, как требовалось для его же безопасности.

– Забавно, – наконец произнесла она.

– Не вижу ничего забавного, – не согласился Карлос. – Хет Хоофт – душевнобольной, сложно представить, что он может вырастить, поэтому в особом положении есть резон.

– Сложно поверить, что весь магический мир боится одной необученной девчонки, даже если она некромантесса. Да и в то, что сэр хет Хоофт – ненормальный, я не верю.

– Твое дело. Мне все равно. Ишанкар столько столетий держит нейтралитет, варится в своем соку, так что мне плевать, что там делает их некромант. Вырастит вторую Зулейху – убьем вторую Зулейху и будем жить дальше, а Ишанкар опять с радаров пропадет на неопределенное время, до следующей заварушки вроде Венецианской Резни. Они и воевать-то, поди, разучились, если вообще еще существуют и не перебили сами себя.

– А что, есть сомнения, что Ишанкар еще существует?

– Ты из какой задницы мира перевелась? – поразился Карлос. – Кто хоть одного ишанкарца видел в последние годы? Любой человек может сказать, что он из Ишанкара, только подтвердить это нечем. Они никакой метки вроде нашей лигийской омеги, татуировки на руке, не имеют, их не опознать. А Ишанкар молчит, как так и надо. Им все равно, что за их стенами происходит, кто себя за них выдает, кто и как их помоями поливает. Может, они находят это нормальным, но я бы так своей честью не раскидывался. Теперь любая из девчонок в насмешку может заявить, что она Ишанкарская Ведьма.

– Согласно ишанкарской доктрине они ничего, даже свое существование, никому доказывать не должны, – напомнила Тайра.

– Вот и мы ничего им не должны!

– А они у вас разве что-то хоть раз просили?

Карлос замолчал и, не найдя чем парировать, отвернулся в сторону.

– Я смотрю, тут Ишанкар не очень-то любят, – сделала очевидный вывод Тайра.

– Кто их вообще любит? – снова поразился Мендоза. – Ты меня удивляешь.

Когда в аудиторию вошел профессор Тан, студенты встали как по команде. На других парах Тайра такого пока не видела. Профессор прошел к кафедре, махнул рукой, разрешая садиться, положил на полированную поверхность объемную папку и на нее же и облокотился. Он цепким драконьим взглядом обвел аудиторию – царила полнейшая тишина, какая встречалась Тайре только на парах сэра хет Хоофта, – нашел среди студентов Тайру и медленно улыбнулся, сощурив глаза до едва различимых щелок.

– Тайра аль′Кхасса, – довольно произнес он. – Наконец-то я вас вижу. Ждал, ждал.

Тайра встала, так как сидеть, когда к ней обращался преподаватель, было неловко.

– Вы пропустили уже две лекции и три практических занятия, – он выжидающе остановился.

– Так точно, сэр, – согласилась Тайра.

– Отработки в субботу в десять утра. Жду. Садитесь.

– Есть, сэр, – ответила Тайра и села.

– «Так точно, сэр?» «Есть, сэр»? – удивленным шепотом спросил Мендоза. – Тебя откуда перевели? Из армии, что ли? В Торфиорде так отвечать не принято, мы еще не в Лиге.

– А у нас принято, – буркнула Тайра и тут же поправила сама себя: – Было.

Она уткнулась в тетрадь и начала отсчитывать листы для пропущенных лекций, чтобы больше не давать соседу никаких пояснений.

– Ну тогда вы с Ави точно подружитесь, – Мендоза усмехнулся и вернулся к своим конспектам.

Тайра длинно выдохнула. Проколоться было гораздо легче, чем ей казалось вначале.

Портал домой Тайра открывала только за воротами Торфиорда. Хотя она знала, что Змей прикрывает ее от лигийских трейсеров и ее ишанкарские пути отследить невозможно, отсутствие свидетелей или небольшое их количество было успокаивающим фактором. Ко всему прочему, даже несколько лет существуя в магическом мире, Тайра не могла забыть простое человеческое правило приходить и уходить через дверь.

Она вышла за ворота института и по недавно обретенной привычке направилась к морю. Ветер слегка трепал волосы, учебная сумка привычно оттягивала плечо. Тайра запустила в нее руку и, не глядя, достала большое зеленое яблоко. У нее было около полутора часов между парами в Торфиорде и Ишанкаре.

Горан незаметно подошел сбоку.

– На нормальную еду не хватает времени или денег? – спросил он, устанавливая вокруг непроницаемый для желающих подслушать и подсмотреть контур.

– Времени, – проглотив недожеванный кусок, ответила Тайра и по привычке попыталась поклониться, но Ректор больно сжал ее локоть.

– Ах, оставьте. Сдавать сэра Бергера общественности пока рано. А вот мне всегда не хватало денег.

– С этим у меня все в порядке, Горан Иваныч.

– Да ну? – не поверил Ректор.

– Я вам уже не один раз говорила, – Тайра страдальчески посмотрела на него. – Мне хватает того, что я зарабатываю в музее. Плюс еще стипендия. Избавьте меня от разговоров о деньгах. Достаточно того, что вы платите за Торфиорд.

– За Торфиорд платит Ишанкар.

– Я знаю. От вас я бы вообще ничего не взяла.

– Гордыня, госпожа аль′Кхасса… Ну, и как у тебя тут дела? Спросил у сэра ′т Хоофта, а он сказал, что вы неделю не виделись и что он дал тебе еще неделю, чтобы ты окончательно вошла в ритм.

– А он не сказал, что вместе с этой неделей он мне заданий дал на три вперед?

– Обсуждать Наставника Ученику непозволительно, – напомнил Горан.

– Да я не обсуждаю, – вздохнула Тайра. – Если бы не сэр хет Хоофт со своими заданиями, я бы вообще чувствовала себя никому не нужной.

– Ты правда себя так чувствуешь?

– Да нормально я себя чувствую. Все нормально.

– Доктор Фиц говорит, что «нормально» – это ругательное слово. Может быть или хорошо, или плохо.

– Доктор Фиц много чего говорит. Слово как слово.

– Ну ладно, нормально и нормально, – сдался Горан. – На этот раз поверю.

– А вы тут как оказались? – спросила Тайра, чтобы перевести разговор.

– От тебя ни слуху ни духу, а я, между прочим, переживаю. Причем за тебя гораздо больше, чем за всю свою авантюру с Торфиордом. Вот, приехал проведать, – он кивнул в сторону автостоянки.

Среди новеньких внедорожников и блестящих седанов Тайра различила полуразбитую Горанову «Ауди-80».

– Горан Иваныч, а Ректору Ишанкара приличная машина полагается? Или вы так и будете ездить на этой развалюхе? Это во времена вашего студенчества круто было, а сейчас уже нет.

Горан хохотнул:

– Ректору Ишанкара, может, машина и полагается, но Ректор еще должен на нее заработать.

– И что, неужели еще не заработал? – не поверила Тайра.

– А ты думала, только Некромант и Трейсер служат Ишанкару под страхом смерти? Ректор третий, кто выполняет свой долг потому, что его обязали, а жалованье ему платят, чтобы с голоду не помер, мало ли что он самый главный.

– Чтобы с голоду не помер? Вы шутите?

– Шучу, конечно, – признался Горан, – но откладывать на старость пока не получается. Давай не будем про деньги, сама просила. К тому же старая разбитая «Ауди» – идеальное дополнение к образу алкоголика, неудачника и придурка Горана Йовановича, – довольно закончил он.

– Мне все равно, на чем вы ездите, – Тайра попыталась сказать это с наименьшим количеством эмоций, но Горан уловил в ее голосе нотки недозволенных чувств.

Он остановился и посмотрел на ее руку. Из-под рукава водолазки чуть виднелся край бинта: она в очередной раз безуспешно пыталась стянуть Узы.

– Значит, дела все-таки плохи, – констатировал Горан.

– Это Фарха, – Тайра соврала не моргнув глазом.

Горан знал, что птице она подставляла левую руку, но ловить ее на лжи благоразумно не стал.

– Горан Иваныч, а давайте я вам кое-что покажу? – предложила Тайра, и Горан понял, что она хочет разрядить обстановку.

– Показывай, – согласился он.

Тайра отошла в сторонку и поманила его за собой.

– Видите? – она указала на женщину, идущую вдоль крепостной стены.

Горан окинул ее восхищенным взглядом, и Тайра почувствовала, как сердце опять неприятно кольнуло.

– Если мне не изменяет память, это Мелинэ, – произнес он, не отрывая глаз. – Вы знакомы?

– Я с ней живу, – сообщила Тайра.

– В каком смысле? – Горан насторожился.

– Гудрун определила меня к ней на постой. Сказала, все остальные комнаты заняты.

– О господи, – с облегчением выдохнул Горан, – а то я уж было подумал… Ну и как тебе твой арендодатель?

– Нормально. Мы друг друга пока не напрягаем, но главное не это. Вы ее хорошо видите?

– Отлично.

– Но она же классический вампир! И она ходит по улице днем! Сейчас час дня!

Горан усмехнулся.

– Это иллюзия, Кхасси. В вопросе иллюзий я тебе руку на отсечение дать могу. Это не Мэл, а всего лишь ее иллюзия.

– Это Мэл, – стояла на своем Тайра. – То есть это, конечно, ее иллюзия. Ее облик – это иллюзия, но под ней – сама Мэл.

– Не понял, – сказал Горан. – Поясни.

– Я думала, вы мне поясните, вы же у нас иллюзионист. Я сама понять не могла, как это у нее получается. Когда увидела ее в расписании во время светового дня, даже не поленилась до аудитории дойти, посмотреть, есть ли там какие-нибудь светонепроницаемые жалюзи или, может, заклинания тьмы кто-нибудь применяет специально для нее. Так вот, ничего подобного. Она спокойно передвигается под солнцем. Мэл – вампир, бессмертная нежить, и при этом солнечный свет ей ни по чем.

– Интересно. И как это возможно?

– Я тут думала три дня, – Горан увидел, как загорелись ее глаза, и понял, что она нашла ответ. – В общем, она в тенях. Мэл двигается в тенях, а в нормальном мире мы видим ее проекцию, накрытую иллюзией, но при этом проекция и сама Мэл настолько синхронизированы, что ее можно руками потрогать! Она словно бы всегда на границе двух миров. В тенях всегда темно, так что ей светом шкурку не попортит, а учитывая, что она нежить, ей там комфортно. Вы понимаете?

– И как, по-твоему, такое возможно?

– Понятия не имею! – с радостной улыбкой ответила Тайра. – Я же не иллюзионист, не трейсер и по теням ходить еще не умею, объяснить это не могу. Думала, вы сможете.

– Мне тоже надо подумать, – признался Горан.

– Мне ясно только то, что Мэл делает это не сама. Она сама по теням перемещаться не умеет. Значит, кто-то специально создал для нее такую систему заклятий! Это же больше, чем сногсшибательно! Представляете, надо научить ее саму входить в тени, когда ей будет это необходимо, надо всегда держать для нее открытый коридор, надо обезопасить ее от всякой дряни, для которой тени – дом родной! Научить ее видеть реальный мир из теней, синхронизировать с проекцией, да еще и иллюзию вписать в реальность так, чтобы она была от нее неотличима! Вы представляете, какая это работа? У меня слов нет! Обязательно покажу сэру ′т Хоофту!

– Чтобы держать постоянно такую систему заклятий, Мэл как минимум нужен персональный трейсер, а как максимум она должна сама им быть, – заметил Горан.

– Сама она по теням не ходит, – повторила Тайра, – а вот идея про персонального трейсера вполне здравая. Но, Горан Иваныч, вы представляете, какого уровня это должен быть трейсер?

– Смутно, – признался Горан. – Хотя знаю кое-кого, кто мог бы быть на такое способен.

– Таких трейсеров наверняка единицы, – сделала вывод Тайра. – Но трейсер Мэл должен поддерживать эту систему, так что, может, я еще с ним познакомлюсь. Он ее для этого навещает, она почти проговорилась. А еще он сто процентов гений!

Горан хохотнул.

– Я вот что думаю, Горан Иваныч, – Тайра посмотрела на него с хитрым прищуром. – Почему бы не сделать то же самое для Гиварша? У нас ведь тоже есть Трейсер. Вы с ним обязательно сможете понять, как сделана такая система для Мэл.

– Увольте, – решительно заявил Горан. – Гиварша и так слишком много, если он еще и при дневном свете бродить начнет, от него вообще спасения не будет.

– Морис вредит меньше, чем об этом говорят.

– Может, он вредит меньше в количественном эквиваленте, но не в качественном. У него слишком много энергии и мозгов, которые некуда приложить. Пусть занимается своей наукой, и по ночам.

– Ну Горан Иваныч!

– Я свое слово сказал. Нет. Признаю, конечно, что на Мэл висит шедевр, который, может, вообще никто не повторит, но Гиварш обойдется. Мы его, бесспорно, все любим, но ограничивать его свободу и активность необходимо. Все. Закончили на этом про Гиварша.

– Как прикажете, сэр.

По тому, как Тайра перешла на официальное обращение, Горан понял, что она обиделась. Про то, что у нее с Морисом отношения сложились гораздо теплее и теснее, чем можно было предположить, Горан знал, но этой их странной взаимной привязанности понять не мог, и это заставляло его злиться и ревновать.

– Про себя лучше расскажи, – попросил он.

Они медленно шли по проложенной по-над берегом набережной, Тайра вернулась к своему яблоку, откусывая от него сочные куски и глядя на скалы на противоположном берегу фиорда.

– Про себя неинтересно. За первую неделю я уже дважды подралась, причем один раз с девушкой. Шовинистка ненормальная… А еще говорят, что у меня с головой не все в порядке, а я на людей при первом знакомстве с кулаками не бросаюсь.

– А кто был твоей второй жертвой? – Горан улыбался.

– Качок с факультатива. Но это так, дракой назвать нельзя.

– А что Гудрун?

– А Гудрун молодец, – усмехнулась Тайра. – Если у них в Лиге все такие, то это даже круто.

– На ковер вызывала за драки?

– Не-е, у нее другие методы. Мы с Ави за разными партами сидели, так Гу распорядилась, чтобы из кабинетов, где моя группа занимается, лишние парты вынесли, так что мы с Ави теперь вынуждены сидеть вместе.

– И что ты смеешься? – не понял Горан.

– А что мне, плакать? Я же говорю, интересные у Гу методы воспитания, – Тайра выбросила огрызок в урну. – Мне Ави нравится, она умная, только к ней на хромой козе не подъедешь с ее особенностями дискурса и расхождением этносемантических полей.

– Страшные ругательства, – хохотнул Горан. – Получается, ты себе подружку нашла?

– Молчите, сэр, – Тайра тоже хихикнула.

– Домой когда заглянешь? – вдруг абсолютно серьезно спросил он.

– Думаю, на выходных останусь ночевать.

– Значит, раньше тебя не ждать.

– Можно подумать, вы ждете.

Горан снова остановился и опять посмотрел на выглядывающий из-под рукава ее водолазки бинт. Он осторожно взял ее ладонь в свои, она помедлила пару секунд и высвободила свою руку.

– Знаешь что, Кхасси… Мне тоже нелегко, но надо искать способ не зависеть от этого. Попробуй переключиться.

– Это как «переключиться»?

– Не знаю точно, – Горан не знал, какие слова подобрать, все они казались ему неправильными. – Клин клином вышибают, вроде бы так говорят? Только в Ишанкаре тебе отношения не построить, это однозначно. Не потому, что у нас нет достойных парней, а потому что… – он на секунду запнулся, но все же продолжил: – Потому что подойти к тебе как к девушке ни у кого смелости не хватит. Ну сама понимаешь… А тут вокруг полно нормальных ребят, и они пока что не знают, что ты некромантесса. Просто посмотри на них непредвзято. Может, тебе кто-нибудь понравится. Тогда Узы отойдут на задний план.

Тайре очень хотелось спросить, получается ли переключаться у него, но она заставила себя прикусить язык и промолчать.

– Надо бороться, Кхасси, – продолжил Горан. – Это не жизнь, если зависеть от Уз. Каждый раз, когда смотрю на эту удавку, мечтаю, чтобы Сэл поскорее сдох. Может, тогда его колдовство распадется, но Сэл, чтоб его, как Ленин в лучшие времена – живее всех живых. Так что попробуй переключиться.

– Это приказ, сэр? – на всякий случай уточнила Тайра.

– Считай, что приказ, – подтвердил Горан.

– Слушаюсь, сэр, – Тайра кивнула и отвернулась к фиорду. – Попробовать переключиться.

Больше говорить было не о чем. Тайра поняла, что, какие бы темы они сегодня ни затрагивали, все они будут сводиться к Узам. Они попрощались, но еще долго, после того как Горан вырулил со стоянки, Тайра ощущала тепло его ладоней.

В Ишанкаре она не покидала учебного корпуса и вернулась в Торфиорд сразу же, как только закончилась последняя пара.

– Чего надо? – манерно спросил Морис, отставил бокал, отодвинул стопку раскрытых одна на другой книг и поднялся Тайре навстречу. – Впрочем, в любом случае рад тебя видеть.

Он нежно обнял ее и чмокнул в щеку. Тайра легла на короткий диван, закинув ноги на мягкую, обитую королевским красным бархатом, ручку.

– Ничего, что я так? – ради приличия поинтересовалась она.

– Как госпоже будет угодно, – соблазнительно улыбнулся Гиварш, с удовольствием рассматривая выглядывающие из-под вороха нижних юбок ее зеленые туфли-лодочки на тонких каблуках, и вернулся в свое кресло к бокалу с недопитой кровью. – Как живется на новом месте?

– Привыкаю, – Тайра тяжело вздохнула. – Слышал, наверное, я уже дважды подралась.

– Это неудивительно. Во-первых, это Торхильдфиорд, они там все время отношения выясняют, но это так, ничего серьезного, забавы ради. Во-вторых, Йен тоже в молодости не дурак был кулаками помахать, правда всегда по делу.

– Так и я по делу.

– Я разве что-то сказал? – голосом сытого кота поинтересовался Морис.

Он выбрал из фруктовой вазы большой персик и метнул его Тайре.

– На вот, съешь. Лея распорядилась мне в кабинет всякой травы приносить, специально для тебя. Теперь всегда будешь только на выходных заглядывать?

– Не знаю. А надо чаще?

– Тут, если я ничего не путаю, твой дом.

– Я тут как раз об этом думала, Морис, на прошлой неделе. Делать-то без сэра ′т Хоофта и его пар было особо нечего… В общем, нет у меня дома. Есть Ишанкар – место, в которое я могу вернуться, да и то теперь не всегда. Есть комната в Питере, но там живет Хи, и там я могу появляться только как гость: мало ли какая у нее личная жизнь. В прошлый раз вот неловко вышло, когда я ее с каким-то парнем застукала, – Тайра покраснела от этого воспоминания. – Теперь есть еще и, как говорится, перевалочная база в Торфиорде, а дома нет.

– Кем говорится? Кем говорится «перевалочная база»?

– А Бергер не рассказывал?

– Я с ним обыкновения задушевные беседы вести пока что не имею. Он вообще товарищ скрытный. А еще он тебя ревнует. Ко мне, к Йену, к Максу, ко всем.

– Врешь ты все, – Тайра попыталась отмахнуться как можно более естественно, хотя самой было приятно.

– Ну, так и про что мне Горан не рассказывал? – напомнил Морис.

– Про Мелинэ. Я с ней теперь живу.

Гиварш помолчал несколько секунд, а потом чуть подался вперед:

– Я тебя правильно расслышал? Ты с ней живешь?

– В ее служебной квартире, Морис, – пояснила Тайра. – Гудрун уговорила ее за мной следить, а чтобы ей было удобнее, поселила меня к ней. А вы с Бергером это как-то странно воспринимаете, словно я с ней живу в смысле… в смысле…

– В смысле спишь, – веско закончил Морис.

– Да, – согласилась Тайра.