Глава 2. Ранняя осень

1

Современный ритм жизни давал ограниченно короткий срок для переживания и обдумывания любых событий. Но неизменно каждая катастрофа порождала очередной предмет фетиша и мейнстрима.

На улицах больших городов встречались сотни людей, одетых в однотипные черные футболки с аркурным портретом Жюли Массенет и провокационными надписями. Буквы, как внедряемый аксессуар, имели в своем устройстве светонакопительные микробатареи, создающие яркий белый свет, привлекающий взгляды встречных прохожих в темноте. Слова были разными, но истоки у каждой цитаты были общие. По центру, закрывая глаза и рот погибшей скрипачки-идола, располагалась основная жизненная задача, которую определил для себя тот, кому принадлежит футболка: «Главная жизненная задача – лишиться девственности раньше подружек», «Главная жизненная задача – добыть как можно больше бабла», «Главная жизненная задача – доказать Еве Кремер, что она ничтожество», «Главная жизненная задача – мировое господство», «Главная жизненная задача – трахнуть всех красоток, которые попадутся на глаза» и т.д. Внизу находился небольшой квадратик – либо пустой, либо с галочкой. С обратной стороны была единая для всех надпись: «Жюли, ты сдохла зря. Я НЕ БОЮСЬ!».

Те, кто стеснялся либо не желал носить подобные футболки, теряли всяческую робость на просторах Интернета и опубликовывали свои жизненные задачи в персональных сетевых цитатниках. Ими создавались тематические группы, в которых они делились личным опытом решения жизненной задачи и создавали фальшивое ощущение, что каждому из них есть дело до чужих историй.

«Главная жизненная задача – не определить свою жизненную задачу» опубликовал персонаж, который на протяжении восьми лет подписывался «Коробка Шрёдингера». Спустя две минуты после публикации, как раз в тот момент, когда он стал отвечать на первые комментарии, в квартиру «Коробки Шрёдингера» ворвалось четверо мужчин с высококлассной физической подготовкой и вооруженных пистолетами. Презентабельные на вид здоровяки мгновенно взломали казавшуюся до этого прочной дверь, и, не теряя времени понапрасну, схватили за грудки испуганного до приступа мочеиспускания мужчину. Дальнейшее обращение с «Коробкой Шрёдингера было на удивление вежливым. Его усадили на стул и настойчиво приложили к его уху спутниковый контактер «INFERNO», о котором «Коробка Шрёдингера» только слышал и одно время мечтал подержать такое прогрессивное устройство в своих руках. Отупевший от ужаса он услышал безобидный мужской голос. Вокруг «Коробки Шрёдингера» стояли вооруженные здоровяки, пытливо смотрящие на его жалкую фигуру. Мужчина упорно боролся с собственным страхом и пытался точно уловить все, что ему передавалось через «INFERNO».

– Здравствуй. – дружелюбно произнес безобидный голос.

– Здравствуйте! Кто вы?! – закричал «Коробка Шрёдингера», теряя от неутихающего страха остатки рассудка.

– Табу. – резко и достаточно неприязненно сказал безобидный голос.

– Что вам нужно от меня?!

– Ты никому ничего не обязан. – успокаивал безобидный голос. – Но скоро тебе придется отдать мне кое-какой должок.

После этих слов связь прервалась и четыре презентабельных здоровяка покинули квартиру «Коробки Шрёдингера», оставив ему сумму, равняющуюся среднему годовому доходу. Немного придя в себя, он кинулся к своему компьютеру и обнаружил неполадки в сети. Выход в Интернет был заблокирован. Сигнал связной АВТ сети был также недоступен и «Коробка Шрёдингера» лишился возможности позвонить кому-либо, чтобы заручиться помощью.

Тягостные мысли в купе с необоснованной изоляцией связи превращали пребывание дома в пытку и «Коробка Шрёдингера» решил напиться до беспамятства в ближайшем баре. В двух кварталах как раз находилось излюбленное в кругу одиноких страдальцев место под названием «Ржавая подкова», где можно было скрыться хоть на целую ночь.

Всю дорогу к «Ржавой подкове» мужчину не покидало ощущение преследования со стороны вежливых здоровяков. Только первые глотки виски смогли немного отвлечь его от дурных мыслей.

– Иной раз так хочется отыскать мрачный, богом забытый угол, устало присесть, добровольно погружаясь в темноту, невольно прислониться ссутуленной спиной об неизвестную стену, и что есть сил зажмурить глаза. Всем своим нутром, без тщедушного остатка отдаться воспоминаниям. Вернуть себя на тридцать, а то и больше лет назад. Внушить себе, что все происходящее прежде – это неудачная, злобная вспышка больной фантазии. – трагично прозвучало из его уст.

– Не знаю, старичок, мне живется клёво. – ответил ему бармен, по кличке «Свой чувак». – Тебе нужно влить в себя как можно больше бухла и крепко проспиртоваться, а то сегодня тебя слушать страшно, старичок. Мой тебе совет, чувак. Как для брата. Без обид.

Ближе к полуночи возле «Коробки Шрёдингера» села привлекательная женщина лет тридцати. Сбивающее все маски опьянение не помешало мужчине предстать в глазах незнакомки подчеркнуто порядочно. Женщина, окутанная тенями и ржавыми световыми пятнами бара, понравилась ему с первого взгляда, но он не стал ее затрагивать, посчитав, что сейчас для этого выпало не самое лучшее время. На удивление, женщина заговорила сама. У нее было прекрасное произношение и ласковый голос.

– Меня зовут Сара. – тихо произнесла женщина.

– Рад нашему знакомству, Сара. Я…– охотно начал «Коробка Шрёдингера».

– Я из команды Табу. – перебила она, остановив на нем испытывающий взгляд.

Мужчина испугался и моментально отрезвел. Сара, понимая, что ее собеседник напуган и больше всего хочет убежать из «Ржавой подковы» куда глаза глядят, положила свою маленькую руку ему на плечо и надавила на него, давая понять, что она его не отпустит.

– Я знаю, нелегко думать о своих долгах. Особенно, когда ты не знаешь что и кому должен. Особенно, когда должок требуют страшными методами. Прежнюю жизнь уже не вернуть и себя не уберечь. Такие случаи не предусматривают сослагательного наклонения.

– Почему это случилось со мной? – умоляюще спросил «Коробка Шрёдингера».

– Такие люди, как Табу сами выбирают тех, кто будет им должен. Это все, что я могу сказать.

– Но ведь можно же что-то предпринять! Не бывает безвыходных ситуаций!

– В случае, когда одной из сторон события выступает Табу, возможно только выполнение его требований. Других вариантов нет. Кому как не мне об этом знать. Я не первый год работаю с ним. В какой-то степени, мне тоже приходится быть его должником, но это не изменило мою жизнь к худшему.

– Какую работу выполняете вы, Сара? – гневно поинтересовался «Коробка Шрёдингера», – Надзиратель?! Вербовщик?! Палач?! Чем вы занимаетесь, чёрт возьми?!

– Помогаю таким, как вы выступать во время определенного процесса в роли надежной и безопасной стороны. Я – высококвалифицированный специалист в области ментальной конструкции личности и предлагаю вам свою поддержку. Считаю важным предупредить, что мои приемы дорого оплачиваются. Насколько мне известно, вы больше не имеете недостатка в деньгах.

– Никогда не думал, что государственная машина возьмет меня в тиски и начнет давить, словно какого-нибудь гадкого и обреченного на бесславную гибель таракана. – отчаянно процедил окончательно сломленный мужчина.

– Государство дает только беспокойство за свое будущее и неприятие настоящего. – ровным голосом ответила Сара, – Ни на что большее сей социальный институт давно не годится. Табу занимает позицию над государством, над системой и даже над самой историей. Вскоре вы это поймете и пополните ряды почитателей этого выдающегося человека.

«Коробка Шрёдингера» не мог найти нужных слов и дал знак бармену, чтобы тот налил ему еще виски. Он боялся повернуть голову и посмотреть Саре в глаза. Уже привычно, женщина проявила инициативу первой и положила рядом с его рукой свою визитную карточку.

– Я жду вас завтра в 10 часов вечера. Наша встреча откроет вам глаза на многое. Вы поймете, для каких целей вы избраны и добровольно примете условия Табу. Даю гарантию, что вам не придется жалеть о своих дальнейших поступках.

Не прощаясь, Сара оставила его в полупустом баре. Эмоционально израненного и пьяного мужчину, который не знал, как ему пережить оставшуюся ночь. Время до утра нужно было провести в мучительном ожидании и эти часы невозможно залить любимым виски потому, что от выпитого прежде уже изрядно мутило.

– Эх, старичок. Такую девулю упустил. – сочувственно сказал бармен. – Сиськи, конечно, искусственные, но сочного задка природа для нее не пожалела. Я бы приложился к этим прелестям.

– Знал бы ты…похоже, она крепко прихватила меня за яйца. – с горечью в голосе ответил «Коробка Шрёдингера».

– Так не дергайся, – оживился бармен, – пускай поиграется!

Неожиданным образом «Коробка Шрёдингера» обнаружил кажущийся ему забавным способ скоротать время и отвлечься от настигшей его беды. Остаток ночи они с барменом находились в «Ржавой подкове» одни и похабно моделировали ситуации, в которых каждый из них описывал свои способы развратного времяпровождения с Сарой.

2

Сара жила в небольшом доме недалеко от центра города. Строгий интерьер и слишком яркое освещение провоцировали у ее случайных посетителей желание как можно скорее вернуться к себе домой. В кабинете, где она принимала «Коробку Шрёдингера» и таких же как он заложников положения, не было ничего, что могло отличить это место от заурядного кабинета психореабилитолога среднего разряда. На стене висела единственная картина – причудливые слоны на красном фоне. Иллюстрация гениальных и сумасшедших фантазий неизвестного «Коробке Шрёдингера» Сальвадора Дали. Глядя на картину «Коробка Шрёдингера» ухмыльнулся и произнес: «Искусство для торчков».

Сара застала его как раз за просмотром причудливых слонов и невербально дала понять своему клиенту, что данная картина является предметом ее особой гордости. При ярком свете «Коробка Шрёдингера» стал беззастенчиво рассматривать женщину и увидел, наконец, те прелести, которые остались незамеченные им во время их встречи в «Ржавой подкове». Бармен оказался прав, когда описывал ее с особым вожделением. Большая и упругая грудь, стройная талия, идеальные бедра. Мужчина не стал сопротивляться натиску женских чар, отдаваясь им полностью. Теперь он знал, кто будет объектом его увлекательных фантазий во время очередной мастурбации. С каждой секундой «Коробка Шрёдингера» все больше и больше убеждался, что в их разговоре найдется место флирту.

– Работа в воскресенье…поздним вечером. Скажите, вы не смогли выкроить более подходящего времени для консультации или мне повезло? – спросил он, не отрывая от Сары похотливого взгляда.

– У меня нет выходных. – холодно ответила она, – Моя работа не прекращается даже когда я сплю.

«Коробка Шрёдингера» не заметил, что Сара вошла в кабинет с небольшим металлическим кейсом. Подойдя к рабочему столу, она открыла кейс и достала оттуда инъекционный аппарат.

– Для начала я должна сделать вам укол. Наклоните голову влево. – продиктовала Сара тоном, не принимаемым возражений.

Увидев инъекционный аппарат, мужчина испугался и решительно запротестовал.

– Я не согласен! В конце концов, мне неизвестно, какую муть вы впрыснете в мой организм, и что со мной после этого случится! Нет! Нет! Нет! И снова нет!

– На этом наше сотрудничество заканчивается. – равнодушно произнесла Сара. – Уходите.

Предоставленное право отказаться от инъекции и присущее «Коробке Шрёдингера» природное любопытство подтолкнули мужчину к решению остаться и принять условия, выдвинутые Сарой. Ничуть не удивившись, женщина подошла к нему на максимально близкое расстояние, нежно наклонила ему голову и впрыснула в артерию таинственный препарат, после чего его тело сразу же онемело. Со знанием дела, Сара толкнула теряющего волю своего тела и разума мужчину на кушетку и без особых хлопот уложила его солдатиком. Бесконтрольный процесс мышления «Коробки Шрёдингера» все сильнее и причудливее спутывался исковерканными предложениями из слов, которых не было в лексиконе ни одного человека на планете.

– Эрвин…Эрвин. Эрвин, вы понимаете меня? – ласково спросила Сара.

«Коробка Шрёдингера» не мог ей ответить, будучи в искусственном оцепенении. Единственное, на что он был все еще способен – прерывистый, чуть слышный стон.

Убедившись, что мужчина введен ею в нужное состояние, Сара ненадолго оставила его одного, удалившись в потайную комнату. Оттуда она вывезла причудливый механизм, внешне напоминающий паука. Профессионально отлаженными движениями, Сара поместила на веки «Коробки Шрёдингера» темные пластины-фиксаторы, после чего сделала два небольших надреза в зоне между носовой перегородкой и глазницей. В эти надрезы, с точным соблюдением заданной траектории, направлялись специальные лучи из двух установок в виде лап паука. Две другие установки направляли свои лучи в уши. Остальные части механизма подключались к небольшой системе, помещенной внутри старомодного дипломата.

– Увы, дорогуша, эффектные и высокоэффективные устройства подобного плана можно увидеть только в старых фильмах. – сказала Сара самой себе, а не человеку, на которого в данную минуту она оказывала противоправное влияние.

Тяжело приходя в себя, «Коробка Шрёдингера» обнаружил, что находится в неизвестном ему коридоре, стены которого были неаккуратно заклеены фольгой. Под ногами был колючий песок, а над головой – искусственные облака серого цвета, создаваемые старым фальш-генератором. Устройство в прямом смысле кричало о своем ветхом состоянии, что, к слову, гармонично вписывалось в атмосферу таинственного помещения.

В предполагаемом конце коридора раздражающе мелькал мощный софит. После серии из восьми мерцаний, в центре сияния образовалась фигура.

– Я жду. – послышалось издалека.

Находясь под властью разумного сомнения и ужасного самочувствия, «Коробка Шрёдингера» не тронулся с места.

– Эрвин Манн! Или ты подойдешь ко мне сейчас же, или я скормлю тебя свиньям тётушки Эльзы!

Услышав фамилию, которой он успешно лишился в юношестве и фразу, хорошо знакомую ему с детства, «Коробка Шрёдингера» последовал к неизвестной фигуре, опасаясь, что на встречу с ним пришла его бабушка Хильда, воспитанником которой он был после исчезновения родителей. Родной человек, смерть которого он не оплакивал ни минуты.

Это действительно была старуха, но он ее не знал. Высокая, не по возрасту стройная, но очень старая женщина выглядела весьма эффектно. На ней было роскошное коричневое платье с глубоким вырезом декольте. «Коробке Шрёдингера» сразу же бросилась в глаза татуировка слитных букв «PL» между ключицами старухи. Эта татуировка наверняка имела какое-то значение, но казалась неуместной и нелепой.

– На колени, мелкий извращенец! Ты давно не молился и покаянно не целовал кормящую тебя руку! – точно так же, как бабушка Хильда, приказала старуха.

«Коробка Шрёдингера» чувствуя себя застигнутым врасплох семилетним мальчиком, послушно стал на колени и поцеловал жутко сморщенную руку, принадлежавшую чужой женщине. Не давая ему подняться, старуха достала из своей сумочки изрядно истрепавшийся бинт и стала перевязывать ему голову, туго закрывая глаза. Затем она достала синий фломастер и в нужных местах дрожащей рукой нарисовала отдаленное подобие глаз.

– Словно у ангела…– восторженно произнесла старуха. – Настало время напомнить тебе то славное время, когда из тебя неустанно делали человека, и тех людей, которые положили свою жизнь ради того, чтобы ты стал тем, кем тебя хотели видеть.

Достав из сумочки хлеб, старуха стала отламывать небольшие ломтики и бросать их на землю, прокладывая «Коробке Шрёдингера» путь в неизвестность. К мужчине вернулось хорошо забытое чувство голода. Он начал быстро ползти вперед, в нервных поисках желанного куска хлеба. С каждой пойманной добычей чувство голода только росло. Его не смущало то, что хлеб был отвратителен на вкус и смешан с грязным песком – он смертельно хотел есть.

– Хильда, милая, я найду еще хлебушка? – с мольбой в голосе спросил «Коробка Шрёдингера».

– Кто ищет, тот находит большее. – ответила старуха.

Найденные ломтики хлеба с каждым разом становились все меньше и вскоре блуждающие руки «Коробки Шрёдингера» стали натыкаться на комки бумаги. Он не видел для себя другого выбора и стал поедать несъедобные находки – ему уже приходилось лакомиться таким деликатесом. Для него стало шокирующим открытием то, что такие муки ему уже приходилось переживать в чудом забытой прошлой жизни.

Его голодный путь прервался неожиданно. Он наткнулся на стоящего перед ним человека.

– Хильда, пожалей меня! – заплакал «Коробка Шрёдингера».

Перед ним была уже не старуха. Добрый незнакомец аккуратно помог ему подняться и стал неспешно разматывать сдавливающую голову несчастного повязку с искусственным изображением глаз. Добрым незнакомцем оказалась высокая, стройная, необычайно эффектная молодая женщина, одетая в уже хорошо знакомое «Коробке Шрёдингера» коричневое платье и с точно такой же, как у старухи татуировкой «PL» между ключицами.

– Кто ты? – испуганно спросил «Коробка Шрёдингера».

– Муна. – нежно ответила женщина.

– А кто она?

– Муна.

Она стояла перед ним, как друг. Обезоруживающе милая, с ласковым взглядом и улыбкой, ради которой было не страшно пройти голодный путь снова. По его телу пробежала приятная дрожь, и в сознании одномоментно зародились противоречивые желания ударить Муну, рыдать в ее объятиях, страстно целовать ее и вечно заниматься с ней любовью. Ему казалось, что эти желания можно воплотить в жизнь, не дожидаясь подходящего случая, но внезапно, сзади кто-то ударил его по голове. Так, ни в чем не разобравшись, он покинул голодную тропу.

Время, отведенное беспамятству, прошло для «Коробки Шрёдингера» незаметно. Сознание возвращалось медленно и постоянно норовило угаснуть вновь. Головная боль была настолько сильной, что впереди себя мужчина видел только темноту. Он лежал неподвижно, ожидая руки прекрасной Муны, готовой ему помочь.

– Вставай, мелкое ссыкло! – крикнул высокий, до боли знакомый и ненавистный голос. Это была не Муна. Здоровяк Бомер – предводитель подростковой группы маргиналов «Братство опасных типочков», которые в свое время сделали все, на что были способны, для усложнения и без того нелегкой судьбы Эрвина.

«Коробка Шрёдингера» уже давно не был тем щупленьким и пугливым мальчишкой Эрвином, которого задирали даже маразматичные старики, но по неизвестным ему причинам, он не мог тронуться с места и дать своим заклятым обидчикам справедливый отпор.

Окруженный кучкой несуразных, но абсолютно уверенных в своей вседозволенности пареньков, «Коробка Шрёдингера» в очередной раз стал жертвой изощренных и жестоких побоев. Пинки по голове казались незначительной шалостью в сравнении с «попрыгушками» на теле лежащего человека. Когда силы были на исходе, члены «Братства опасных типочков» в едином порыве мочились на «Коробку Шрёдингера» и планировали испражниться на него по полной программе. Тот, кто мог это сделать, к его немалому сожалению не имел полагающейся данному случаю возможности, а остальные были не лишены возможности, но оказались недостаточно готовы к такому действу. Не желая останавливаться на достигнутом, здоровяк Бомер смачно пнул «Коробку Шрёдингера» в живот, после чего грязной правой рукой грубо схватил его за волосы.

– Как ты думаешь, куда я это засуну? – с жестокой насмешкой спросил Бомер, указывая на палку, которую он держал в левой руке.