Цитаты из книг автора «Томас Мертон»

Я не спеша шел по солнечной стороне Бродвея, и глаза мои глядели на обновленный мир. Я не мог понять, почему я так счастлив, откуда в моей душе покой и почему я так удовлетворен жизнью. Я еще не привык к тому привкусу чистоты, который приходит вместе с действенной благодатью. На самом деле нет ничего невероятного в том, что тот, кто, выслушав такую проповедь, поверил в сказанное и получил оправдание, то есть принял в душу освящающую благодать, и с того мгновения начал жить божественной сверхъестественной жизнью[309]. Но об этом я не стану рассуждать. Всё, что я знаю, это что мир вокруг меня обновился. Даже уродливые здания Колумбии в нем преобразились, и всюду на этих улицах, созданных для буйства и шума, царил покой. Завтракать сидя в унылом детском ресторанчике на 111-й улице рядом с пыльными кустами в кадках было все равно, что восседать на Елисейских Полях[310].

Что такое «благодать»? Это собственная жизнь Бога, которую мы разделяем с Ним. А жизнь Бога есть Любовь. Deus caritas est[259]. Посредством благодати мы можем участвовать в абсолютной бескорыстной любви Того, Кто есть бытие в столь чистом виде, что не имеет нужды ни в чем, и потому, понятно, просто не может пользоваться чем-либо с корыстной целью. Действительно – ведь вне Бога нет ничего, а то, что существует, существует только потому, что это Он дарует ему бытие, так что корысть – одно из понятий, полностью противоречащих представлению о совершенстве Бога. Богу метафизически невозможно быть корыстным, потому что бытие всего сущего зависит от Его дара, от Его бескорыстности. Когда бескорыстная любовь Бога касается человеческой души, та преображается подобно кристаллу, на который падает луч света. Это и есть жизнь, называемая освящающей благодатью. Душа человека, пребывающая на своем природном уровне – словно темный, но потенциально сияющий кристалл. По природе он совершенен, но ему недостает того, что может прийти только извне и свыше. Когда же в нем сияет свет, он будто сам превращается в свет, словно растворяет свое естество в совершенстве природы более высокого порядка, природы того света, который теперь в нем. Так и естественная добродетель человека, его способность к любви, которая, пребывая на природном уровне, остается в какой-то мере эгоистической, – изменяется и преображается, когда в человеке сияет Любовь Божия. Что бывает, когда человек всецело растворяется в пребывающей в нем Божественной Любви? Такое совершенство свойственно лишь тем, кого мы называем святыми, или, точнее, тем, кто суть святые, кто живет одним только светом Божиим.

Господи Боже мой, я не знаю, куда иду. Я не вижу перед собой дороги и не знаю толком, куда она приведет. Не знаю я и самого себя, – ведь я только думаю, что творю Твою волю, и может оказаться, что это совсем не так. Но я верю, что Тебе угодно само стремление угодить Тебе. Надеюсь, что сохраню его во всяком деле и не отступлю. Знаю, что если я устою, Ты проведешь меня верным путем, хотя сам я не буду знать, как я шел. Буду верить Тебе и тогда, когда мне покажется, что я пропал и брошен в тени смертной. Не убоюсь, потому что Ты всегда со мной и никогда не оставишь меня на погибель.

Некоторые люди в порыве героического отчаяния уходят в пустыню, где их чувств ничто не питает. Они надеются найти там Бога, но нередко терпят поражение, – ведь когда умирают чувства, умирает и всё человеческое.

свобода – это не нравственная пустота и не презрение к закону. Ни обстоятельства, ни склонности или даже страсти не отменяют ее, алишь ставят пределы свободным проявлениям воли, придают нашей свободе конкретные очертания.

Природные свойства не предопределяют людей ни к святости, ни к пороку. Независимо от характера, одни идут к спасению, другие – на погибель. Научимся же смотреть на свою натуру, как на дар Божий, на талант, который умножают дотех пор, пока не вернется Царь

Пустыня – как и горы, и море – сотворена для того, чтобы оставаться собой, а не для того, чтобы ее преображали. Поэтому и обитают в ней те, кто хочет быть самим собой, или, попросту говоря, одинокие, нищие, полагающиеся только на Бога; те, кто не возводит великих замыслов между собой и Творцом.

В моей книге нет ничего, чего бы уже не сказали (и сказали гораздо лучше) шумящие на ветру сосны. Эти строки – всего лишь эхо тишины и мира, которые почти осязаемы, когда дождь льет на окрестные холмы и леса».

Запомним, что добродетель не просто доступна и ценна: она легче, радостнее, плодотворнее, чем порок.