Цитаты из книги «О происхождении времени. Последняя теория Стивена Хокинга»

То есть, если мы на минуту проигнорируем тот факт, что мы – разумные существа, сделанные из атомов и движущиеся в пространстве-времени, встанем на «точку зрения Бога» и взглянем на форму такой волновой функции, как будто мы не составляем ее части, – мы обнаружим, что не должны существовать. Такое положение дел было для Стивена самой большой проблемой космологии на протяжении более двух десятилетий. Гипотеза об отсутствии границы казалась ему правильной – и даже очень удачной, – и все-таки она оказалась неверной.

Чтобы добраться до сердцевины ранней квантовой фазы Вселенной, в нашем попятном движении во времени мы должны пробиться сквозь множество уровней сложности, которые отделяют нас от ее начала. Это можно сделать, прослеживая эволюцию Вселенной назад во времени. Сначала мы расстаемся с человеческим и многоклеточным уровнями жизни и с несколькими имеющими вид законов правилами, которым эти уровни подчиняются. Затем мы теряем из виду простейшую жизнь, а в конце концов и лежащие ниже нее геологический, астрофизический и даже химический уровни. Наконец, мы достигаем эры горячего Большого взрыва, где эволюционный характер физических законов выходит на первый план. Именно в эту область Стивен и намеревался войти.

«Нет вопроса – нет ответа» – говорил Уилер о квантовых частицах. «Нет вопроса – нет и истории!» – сказал Хокинг о квантовой Вселенной.

«Защитники мультивселенной не могут расстаться с “точкой зрения Бога”, потому что исходят из следующего глобального предположения: космос имеет единственную историю в форме фиксированного пространства-времени с хорошо определенной исходной точкой и уникальной эволюцией. Эта картина в основе своей классическая».

Из dubito ergo sum («сомневаюсь, следовательно, существую») произошло cogito ergo sum – «мыслю, следовательно, существую».

То есть он категорически проигнорировал бы то, что стало его главным прозрением: что каждое ответвление древа есть результат игры случайностей и что само древо жизни, которое мы знаем, воплощает в себе свертку истории триллионов случайных изгибов и поворотов, происходивших на протяжении миллиардов лет биологического экспериментирования – а не является результатом внешнего акта случайного отбора.

Однако в отличие от уравнения Эйнштейна в общей теории относительности или уравнений Шрёдингера и Дирака в квантовой теории единого и общепринятого основного уравнения, воплощающего суть теории струн, пока найти не удалось. И больше того, замечательная объединяющая сила теории струн досталась дорогой ценой, и эта цена оказалась нетривиальной. Чтобы математический аппарат теории струн мог заработать, струны должны двигаться в пространстве девяти измерений (modulo ambiguitatis). Другими словами, чтобы теория струн была математически согласованной, ее правила требуют наличия шести дополнительных пространственных измерений, кроме привычных трех: длины, ширины и высоты[140].

В целом, чем больше масса обменных частиц, тем меньше диапазон расстояний, на которых действуют переносимые ими силы. Именно безмассовость микроскопических квантов электромагнетизма и гравитации позволяет этим силам действовать в масштабах всей Вселенной.

БАК – это кольцевой ускоритель частиц, построенный главным образом для того, чтобы в результате их столкновений создать бозоны Хиггса – в то время «недостающее звено» Стандартной модели элементарных частиц. Он помещается в кольцевом туннеле общей протяженностью в 27 километров, прорытом под швейцарско-французской границей; в его вакуумных трубах пучки протонов и антипротонов[136], ускоренные до 99,9999991 % скорости света, несутся друг другу навстречу. В трех точках этого кольца пучки ускоренных частиц могут быть направлены прямо в лоб друг другу – и они сталкиваются, воспроизводя условия, сравнимые с теми, что царили во Вселенной через исчезающе малую долю секунды после горячего Большого взрыва, при температуре более миллиона миллиардов градусов. Треки – следы ливней частиц, созданных при этих столкновениях, – регистрируются миллионами сенсоров, собранных в блоки, напоминающие мини-лего; из этих блоков составляются гигантские детекторы, такие, как ATLAS и CMS – Компактный мюонный соленоид.

«Вселенная в целом есть самовоспроизводящаяся система, – писал Линде – которая не имеет конца, а возможно, и начала»[133].