Цитаты из книги «Красный дракон»

Зоопарк тут отличный. Я ходила туда с сестрой и племянницей, когда они приезжали помочь мне с переездом. Там есть вольер, где можно трогать животных. Так вот, я там ламу обняла. Мех у нее – просто прелесть, но вот запашок, о боже… Я, пока не переоделась, думала, что эта лама так и ходит за мной.

Он смотрел, как она управляется со сверкающим ножом. Странное чувство: он может открыто смотреть на женщину, стоя прямо перед ней, столько, сколько хочет. Часто ли, находясь в компании, можно смотреть на того, на кого хочешь?

Она остановилась и услышала, как он вышел из машины. Обычно люди, желая ей помочь, но не зная, как подступиться, берут ее за плечо. Слепому не нравится, когда его равновесие нарушают, хватая за руку. Ему это так же неприятно, как зрячему – стоять на пляшущих под ногами качелях. Как и любой человек, слепой не любит, когда его толкают. Он не прикоснулся к ней, и она сказала: – Дайте я сама возьму вас за руку.

Она сдержала гнев. Тончайшие оттенки мимики были ей недоступны, поэтому она сохраняла спокойное выражение лица. Но заставить себя не краснеть она не могла. Наблюдая за происходящим холодными желтыми глазами, Долархайд прекрасно понимал ее состояние: неловкое сочувствие Дэндриджа было для нее как плевок в лицо.

Подул ветер, и на могиле, возле которой он стоял, зашуршали высохшие цветы. На какую-то секунду он представил себе ветви пальмы, шелестящие на морском ветру, и у него защемило сердце. Всей душой он рвался домой, зная, что не вернется, не может вернуться, пока по земле ходит Дракон.

Глаза у нее были сухими, взгляд спокойный.

Какой-то странный этот Долархайд, решила Рив. После того как она зажгла свет, в его речи не появилось ни участливых пауз, ни неловкого сочувствия. Может, он знал заранее, что она слепая. А лучше, если ему просто все равно. Да, так было бы лучше.

У нее было симпатичное лицо – тонкое, но решительное, этакая красавица прерий. На переносице виднелся небольшой шрам в виде звездочки. Цвет ее волос был между пшеничным и рыжевато-золотистым, правда, стрижка под пажа казалась несколько старомодной. Лицо и руки были покрыты симпатичными веснушками. На фоне кафельных стен и нержавеющей стали лаборатории она выглядела ярко – как богиня осени. Он мог разглядывать ее безнаказанно. Его пристальный взгляд скользил по ней вольно, как воздух; ее глаза были не в состоянии дать ему отпор.

Если бы Эйлин увидела его сейчас полуобнаженным перед зеркалом, с новыми зубами и татуировкой, казавшейся очень яркой в лучах резкого электрического света, она бы вскрикнула. Последний раз в жизни.

Став сорокалетним, Долархайд ушел в мир фантазий – яркий, невиданный и непосредственный, как у ребенка. Достаточно было сделать один шаг, чтобы уйти за черту Одиночества.