5. Токарева

Понедельники ненавидят многие. Я же всегда их считала возможностью начать что-либо с чистого листа, оценив опыт недавнего прошлого. Каждый понедельник в отеле начинался с общего собрания. Многие сотрудники его не любили. В девять утра я заходила в банкетный зал и наблюдала сонные недовольные лица. Становилась за трибуну и рапортовала о показателях прошлой недели, нововведениях и прочей чепухе.

– Я напоминаю, что с сегодняшнего дня нулевой этаж закрыт на спецобслуживание. Это абсолютно новый формат для Петер-Плазы, и мной было решено, что его стоит попробовать и обкатать.

– Ага, новее некуда, – прошептала со второго ряда какая-то девчонка в форме горничной. – Опять гондоны за шлюхами убирать.

– Что, прости? Я слышала, что ты там пробурчала, – с наигранным возмущением обрушилась я на неё. Не кричала, но взгляд мой говорил иное. – Всё очень просто. Я не заставлю тебя убирать ни один номер после шлюх. Потому что ты больше тут не работаешь.

С оскорблённым видом горничная резко встала, направилась в сторону выхода и так хлопнула дверью, что посыпалась штукатурка. Я же, не дрогнув ни одним мускулом лица, продолжила:

– Напоминаю, что при трудоустройстве вы все подписывали документ о неразглашении. Работа в новом формате тоже к нему относится. В случае, если я узнаю об утечке, сотрудник будет уволен и выплатит неустойку. Она выше, чем зарплата каждого, кто сидит тут. Надеюсь на ваше благоразумие и добросовестное выполнение обязанностей. У меня всё. Вопросы есть?

Алина, сидевшая на первом ряду, поправила платье и беззастенчиво вытянула вверх правую руку. Я кивнула, будучи заинтригованной, что же та выкинет на этот раз.

– В курсе ли вы, что проституция – незаконна? Это насилие над женщинами, патриархальное общество их вынуждает это делать! Если человек хочет не секса с конкретным партнером, а надеется заработать денег на лечение маме, это не работа. Это предоставление своего тела для мастурбации. И это не покупка «секс-услуг». Это мастурбация чужим телом за деньги.

И, дождавшись, когда та закончит свою пламенную речь, я лишь усмехнулась.

– Вы считаете это смешным? – нахмурила Алина тёмные брови.

– Кажется, ты, Алина, верно? Ты хочешь отправиться за своей бывшей коллегой? Тебе не нужны деньги?

– Делайте, что хотите! – встала она со стула и сжала кулаки.

– Присядь, – сказала я громко, но в то же время шёпотом, после бросила на Алину саркастичный взгляд. – Продажа своего тела – это право женщины и её возможность выражать свою сексуальность. Оно никак не связано с патриархатом хотя бы потому, что парни-проституты тоже существуют. Но самое главное – я не понимаю, о какой проституции в нашем прекрасном отеле может идти речь? Если кто-то живёт нелепыми слухами, то это право я отобрать не могу. Все свободны!

Сотрудники, не желая попасть под мою горячую руку, поспешно засобирались.

– Юля и Алина, задержитесь, мы не договорили, – распорядилась я и села на стул в ожидании, когда мы останемся в зале втроём.

– Я слушаю вас, Маргарита Юрьевна, – подобострастно произнесла Юля. – Что вы хотите нам сказать?

– Ты ответственная за обучение Алины. Мне кажется, даже за такой небольшой срок реально донести до стажёра, какие вещи тут можно говорить, а какие не стоит.

– Э-э, хорошо! – испуганно кивнула та. – Мы поговорим с ней об этом.

– Извините, – вмешалась Алина. – Но у нас в стране, вроде как, свобода слова!

– Тебе слова не давали! – завелась я. – Феминизм оставь за пределами этого отеля. С постояльцами ты так же нагло общаешься?

– Нет, конечно, – рассмеялась Юля, пытаясь разрядить обстановку, что получалось, мягко говоря, так себе. – Алина очень хорошо выполняет свои обязанности! Некоторые гости даже написали об этом в книге отзывов.

– Поразительно, – я цокнула и окинула Алину с ног до головы хищным прищуром. – А это что такое?

– О чём вы? – вопросительно посмотрела та.

– Твои ноги.

– Что не так? – помрачнела горничная.

– Ты – волосатая, как обезьяна! – развела я руками. – Это некрасиво!

– Очередная патриархальная установка. То, что вы говорите – это лукизм¹! Я не собираюсь делать что-то ради общественного одобрения. И вообще, моей девушке нравятся мои ноги!

Перед глазами сразу всплыла та лесбиянка, сопровождавшая Алину три дня назад. И тут всё в моей голове сложилось.

– Мне неинтересно, с кем ты спишь! Но ты живёшь в обществе, и тебе придётся с этим считаться!

– Где в моём договоре прописано, что я не имею права приходить на работу с небритыми ногами?

Девчонка не унималась, хотя я и понимала, что в этом она права. В договоре такого, пока что, не прописано. Тогда бы мне ничего не стоило её уволить. Но полчаса назад я уже рассталась с одной из. Ещё пара уволилась накануне. Другая горничная ушла в отпуск, и ещё одна – в декрет. Я прикинула, что Алина с парой хороших отзывов за два дня пока пригодится тут.

– Ты права, – ядовито улыбнулась я. – В договоре такого нет. Но настоятельно рекомендую купить хотя бы телесные колготки. Нам очень важна обратная связь от гостей. И с таким имиджем ты, Алина, рискуешь нахватать отрицательных отзывов.

– Не переживайте, я работаю на совесть.

– И никакой пропаганды феминизма на рабочем месте.

– Мы можем идти? – демонстративно закатила Алина глаза.

– Да, за работу! – жестко произнесла я и показала на дверь.

Не сказать, что я была ярой сторонницей бритых ног. Скорее, напротив, эта процедура постоянно меня утомляла, пока не появилась лазерная эпиляция. Но спрос с Алины был не как с женщины, а как с сотрудника. Мне вряд ли бы хотелось, чтобы «Петер-плаза» ассоциировалась у гостей с волосатой голенью горничной. Я слишком заботилась о репутации отеля, чтобы допустить что-то подобное. Задумавшись об этом, вспомнила, что собиралась расширить штат охраны – с внедрением «нового формата» парочка бугаев не будет лишней. Армен, конечно, божился, что с девочками или их клиентами ничего не случится. Но вряд ли следовало доверять армянскому сутенёру.

Наконец, я дошла до кабинета. Открыв почту, узнала, что подготовка рекламы с Региной Тарасенко откладывается на три недели из-за съёмок какого-то реалити-шоу. Через минут десять в дверь кто-то нервно постучал.

– Заходите! – воскликнула я, и на пороге показалась Юлия

– Маргарита Юрьевна, там проблемный гость.

– Окей, зачем мне эта информация? Напомнить, кто сегодня администратор смены? Юля, это ты!

– Но он настаивал, что хочет видеть главного человека в этом отеле!

– Кто-то накосячил? Разбирайтесь сами! Позови Петра, управляющий он, в конце концов, или кто?

– Пётр уже подходил к нему, – устало вздохнула Юля. – Гость остался непреклонен.

– Зачем я вас тут держу, если вы элементарно не справляетесь с сервисом? – выпалила я и хлопнула крышкой ноутбука. – Показывай, где этот ваш гость.

– Номер «240».

Юля не пошла за мной. Дверь была заперта. Я постучала, и она тут же отворилась, словно гость поджидал меня всё это время. Им оказался Давид. Он стоял передо мной в белой футболке и трикотажных шортах и не производил впечатление недовольного постояльца.

– Здравствуйте, Давид. Что-то случилось?

– О, вы запомнили моё имя, – улыбнулся он. – Приятно.

– Согласно закону, мы обязаны вести учёт иностранных граждан.

– Неужели их настолько мало, что вы помните каждого по имени?

– Ну и что у вас случилось? Вы так недовольны нашим сервисом, что решили найти тут главного? – понимая, что Давид хотел подловить меня на невольном интересе, я ловко сменила тему. Или думала, что мне это удалось.

– Вы сами тогда сказали, что я могу к вам обратиться.

– И в чём суть вашего обращения?

– Просто захотелось увидеть вас ещё раз.

– Кажется, вы пытаетесь флиртовать. И, да, этот букет. Зачем? К чему?

– Вам не нравятся цветы?

– Всегда считала нелепым дарить трупы растений, – съязвила я.

– Но дайте мне хотя бы шанс! – взмолился Давид и театрально упал на колени.

– Прекратите! Встаньте! О каком шансе вы говорите?

Он встал и подошёл ближе.

– Я хочу узнать вас.

– А я не хочу! У меня совсем нет времени на какие-то интрижки! Что за вымученная искусственность? Вы приехали из другой страны, чтобы склеить пару девиц? Так вот, я к этому числу относиться не собираюсь!

– Ну, вообще, я художник. По призванию, – почесал он затылок. – Но ещё и организатор выставок. Амбассадор программы культурного обмена России и Испании.

– Меня не интересует ваша биография, – отстранённо бросила я, выжидая его реакцию.

– Ваши глаза говорят об обратном, – не отступил Давид.

– Вы тратите моё и своё время.

– Да, я помню. Вам нужно работать. Но есть какой-то шанс, что я увижу вас вечером в ресторане внизу? – кивнул он.

– Я планировала выпить бокал красного. Всё может быть! – ответила я самым неожиданным образом даже для себя. После этого намеревалась уйти, но краем глаза увидела, как ко мне со взглядом, полным ужаса, бежит Юля.

Конец ознакомительного фрагмента.