– Да чего уж там! – махнул я рукой. – Не хай помогает. Но нянчиться я с ним не буду – что не так – отправлю домой!

– Договорились. Но говорят он парень дельный – вдруг да поможет в деле.

Паренек оказался высокий, худой как щепка, и с огромными очками в пол лица, которые он всё время поправлял на переносице. Он с сопением втиснулся на заднее сидение и прижал к себе огромный туристический рюкзак.

– Доброе утро вам! – пролепетал он и покраснел.

– Где ж вас таких хилых берут? – Николаич с усмешкой пожал печами. – Ты поди и ложку еле-еле держать можешь?!

– Вы не смотрите, что я худой и кашляю, я когда разденусь, ещё и синий. – расплылся в улыбке паренёк, довольный своей шуткой.

– Острота старая, – протянул я, – и не смешная. А раз уж ты свалился мне на голову, будь добр, оставь подобные высказывания при себе. О себе расскажешь позже, а пока, будешь слушаться меня во всём и никакой самодеятельности.

– Так у меня диплом уже почти на руках. – продолжал веселиться новоиспеченный «специалист». – Сейчас вот практику пройду, и вуаля! Буду работать самостоятельно.

– Ну, это мы ещё посмотрим. – с сомнением покачал я головой. – Пока я вижу, что голова у тебя работает не в том направлении. В деле, на которое мы едем, мало смешного. Пропали несколько малолетних детей и найти их – задачка не легкая, шутками-прибаутками здесь не поможешь – нужно включать мозги. А у тебя пока, ни опыта, ни вообще понимания куда ты попал и как следует себя вести в подобных ситуациях, не говоря уж о работе…

– А пистолет мне когда выдадут? – перебил меня парень.

– Надеюсь, очень не скоро. – развел я руками. – Я вижу тебя первый раз, совершенно не знаю, что ты за птица, и ты даже не представился по форме, а правила поведения, субординация – тебе, мне кажется, вообще не знакомы эти слова.

– Виноват, товарищ подполковник! – хотел поднять вам настроение с утра.

– Дурдом настоящий. – вздохнул я. – Или детский сад, что ещё хуже. Ну так давай, рапортуй.

– Колосов Сергей Дмитриевич. Закончил институт МВД России. – протараторил он так звонко, что у меня зазвенело в ушах.

– Ох-хо. – захохотал Степан Николаевич. – Сочувствую тебе, Борис Петрович.

– Итак настроения никакого, а тут ещё и это… – я кивнул в сторону своего «напарника».

– Зря вы так, Борис Петрович. – снова заговорил Сергей. – Между прочим я прекрасно владею оружием. – он похлопал себя по правому боку, высоко у основания бедер. – Вот тут лучше всего держать кобуру – так рука найдет револьвер без лишних усилий. Немного сноровки и отточенности движений, и можно выхватить оружие с быстротой молнии. И между прочим с такого положения легко взвести курок. Я долго практиковался и могу со ста шагов легко сбить пробку от бутылки. Так что с оружием меня не легко будет застать врасплох.

Должен признать – теорию наш хвастливый новичок знал прекрасно. Я даже допускал, что его тренировки дали хороший результат. Но этого мало, главное – обстановка.

– Ты когда-нибудь убивал человека? – спросил я обернувшись в его сторону.

– Нет. – смутился он. – Но если говорить о преступнике…

– Ты не всегда вот так с налету можешь сказать кто преступник, а кто нет. Это прерогатива суда. Давай закроем эту тему. Теория замечательна, но опыт и практика – превыше всего. А пропажа детей – это просто ужасно. И ты должен понимать ответственность, а не скалиться во все тридцать три зуба. Привыкли видеть в кино только погони, перестрелки, а потом, звезды на погонах. А жизнь, она иногда преподносит сюрпризы, и мы должны отрабатывать девяносто процентов всего расследования сидя на жопе, и остальные десять таскаться по квартирам с опросами. А результат может оказаться намного печальнее и отнюдь не дотягивать до героического поступка. Долго нам еще ехать? – обратился я к водителю.

Николаич сверился с навигатором.

– Минут десять. Сейчас свернём вправо и там ещё минут пять до гостиницы.

– Наскоро перекусим и за работу. – сообщил я Колосову.

Тот лишь молча кивнул. Вид у него был собранный и суровый, практикант рвался в бой. Ему хотелось показать себя, выделиться, не ударить в грязь лицом, не провалить первое в его карьере настоящее дело. «Сосунок бестолковый» – подумал я, но в слух конечно этого не сказал.

Туман стал рассеиваться. За окном заморосил дождик. Небо висело над землёй серыми тучами, навевая уныние и грусть.

Пригородный район, почти село, состоял примерно из тысячи частных домов. По меркам города – совсем небольшой, а по сравнению с такими же погибающими районами – селами – вполне приличный. В центре высились несколько «хрущевок» и советского типа двухэтажные дома. Вдали выглядывал остов недостроенной девятиэтажки, что давало повод надеяться на развитие пригорода и его дальнейшее благоустройство.

Мы свернули с центрального шоссе на грунтовую дорогу и остановились у небольшого двухэтажного деревянного строения с обветшалой вывеской «Гостиница «Деревенский дворик». Для провинциального маленького поселения всё оказалось не так уж и плохо. Чисто, уютно. Обстановка была простенькая, без изысков, но все необходимое имелось.

Обедом нас накормили вкусным, почти домашним. Я настолько проголодался, что отвел душу вареной картошкой, щедро сдобренной маслом и посыпанной укропом с зеленым лучком и довольно откинулся на спинку стула, словно домашний увалень-кот, только что не мурлыкал. Переводя дух, посмотрел на стажера – столичную штучку, было видно, что и он наслаждается наваристым супом, которого наверное никогда не ел в городских столовых. Парень одобрительно крякнул и отложил ложку в сторону, с благодарностью посмотрев на повара – солидную женщину с пухлым добрым лицом.

Я выглянул в окно. Пейзаж за окном так и не сменился, дождь похоже зарядил надолго. Серое небо изливалось упругими струями, тихими и монотонными, капли равномерно стучали по козырьку, скатывались по стеклу и шлепались на землю. В такую погоду я любил понежиться в кровати с книжкой в руках и баночкой пива с горкой «кириешек» или орешков, а то и подремать на диване перед телевизором, но здесь, когда речь шла о детях, расслабляться было нельзя в любую погоду и я, пряча зевок в ладони, попросил заварить кофе, и пока ждал напиток, прошел в ванну в своем номере, чтобы принять прохладный душ и взбодриться.

Пока я вытирался полотенцем, мне вдруг подумалось, что жить в такой глуши наверное невероятно скучно… хотя… вот он город, наверняка, и автобусы ходят, и работают люди в основном в центре, да вот ещё и криминал выплыл. Да ладно те, у кого сады-огороды, им отдыхать некогда, а те, кто в «панельках»? И всё же, в таком-то месте, где все знают друг друга если не по имени, то по роду занятий точно, о чем ещё можно беседовать друг с другом? Только обсуждать кто куда пошёл, какие продукты купил к ужину. Сходить здесь абсолютно не куда. И вот поди ж ты – такое преступление… И ни свидетелей, ни подозреваемых…

– Пора за дело. – крякнул я, настраиваясь на рабочий лад. – Мы не в отпуск к бабушке приехали. Давай наведаемся к главе, по моим ощущениям, там же и полицейское отделение должно быть. – сказал я практиканту. В таких районах часто всё в одном месте находится, для экономии места и удобства управления. Узнаем подробности, а потом и решим что делать дальше.

Мы одиноко шли по улице с придорожными деревенскими домиками в сельскую управу. Я втянул голову в плечи, поднял воротник ветровки, которую предусмотрительно велел взять мне Женька, и перешагивал уже успевшие образоваться цепи луж.

Колосов сначала задирал повыше брюки, перепрыгивал через островки асфальта, недовольно корчил мину, брезгливо оглядываясь по сторонам. Спесь с него сошла, словно её смыло каплями дождя. Он зябко ежился в своей светло-голубой рубашке, с которой струйками стекала вода.

– Дааа, век живи, век учись. – процедил я. – Погоду желательно узнавать на месяц вперед, чтобы не попасть впросак.

Сергей кисло улыбнулся, и мне даже стало его немного жаль. Я вспомнил себя молодым, наверное тоже для моего наставника был не подарок, но Степан Игнатьевич был терпелив и в меру снисходителен, а я до сих пор благодарен ему за ценный опыт. Это, конечно не отменяло строгости в его наставничестве, но он никогда не позволял себе высмеять мою неопытность и горячность, тем более прилюдно.

Я полез в сумку и достал дождевик, простенькую одноразовую накидку. Ну хоть так, чем смотреть на «мокрую курицу» с дождевыми потеками и лужами на полу, когда мы зайдем в помещение.

– Держи, практикант. – я протянул ему плащ. – Это приказ. – сказал я, заметив что Колосов собирается отказаться. – Зайдем в кабинет – будешь мокрые следы свои оставлять.

Он с благодарностью в глазах, надел презент и сразу как-то даже повеселел.

В кабинете участкового сидел человек в штатском, грузный мужчина с массивным выпирающим животом и головой, вросшей в плечи. Осунувшееся лицо с темными кругами под глазами выдавало его плохое самочувствие, маленькие, заплывшие жиром глазки с красными сосудами посмотрели на нас неодобрительно строго.

Не дожидаясь расспросов, я протянул ему свое удостоверение и представил помощника. Он густо покраснел и попытался вскочить с места, но не удержался на ногах и плюхнулся обратно в кресло, которое издало под его весом протяжный скрип. Капли пота выступили на его обвисших щеках и лбу, он засуетился, не зная, что предпринять в первую очередь – промокнуть лицо платком или попытаться ещё раз отдать мне честь.

«Как же он работает с такими телесами? Неудивительно, что следствие топчется на месте. – невольно подумалось мне, но в слух сказал. – Сидите. Давайте лучше сразу перейдем к делу».

– Что вас интересует? – спросил он и от любезного, если не сказать, елейного тона, его щеки заходили ходуном.

– Меня интересует картошка, огурцы, помидоры… – начал перечислять я, загибая пальцы, а лейтенант посмотрел на меня округлившимися от удивления глазами. «Сколько ему лет? – вдруг подумал я. На вид ему можно было дать, и тридцать, и все пятьдесят, но в таком почтенном возрасте человек не может быть так туп. Непроходимо туп. Вот и ответ на вопрос – почему дело не расследовано, а преступник всё ещё похищает детей и спокойно разгуливает на свободе». – Ну конечно, что ещё может меня интересовать, как не дело, по которому я сюда приехал?! – процедил я сквозь зубы.

– Да, да, конечно. – он снова тяжело поднялся, сбрасывая с себя оцепенение и пыхтя полез в сейф.

Я чуть не расхохотался, когда увидел тоненькую папочку под номером «21». Да у меня сведений больше в десятки раз.

– Так мы всё послали вам в город. – сказал он. – На изучение.

Некоторое время мы пялились друг на драга, он с непониманием, я с изумлением.

– И вы не сделали копий?

– У нас нет копировального аппарата. – развел он руками.

Стоявший у порога и до сих пор молчавший практикант присвистнул.

– Прямо прошлый век. – сейчас даже дети понимают, что можно было снять хотя бы на телефон.

– Молодой человек. – возмущенно вскинулся лейтенант. – Я попрошу вас соблюдать…

Я не дал ему договорить.

– Мы приехали сюда выяснить обстоятельства дела. – сказал я примирительно, хотя всё внутри меня кипело от гнева. – Так давайте начнем. Кстати, а где остальные ваши коллеги? В рапортах фигурируют многие фамилии. Есть те, кого я знал лично и был о них весьма высокого мнения.

– Так многие в город перебрались. – пожал лейтенант плечами. – Кто на пенсию ушел. Кто хлебное местечко нашёл и вкалывает «на себя» – криво усмехнулся он, а в глазах его вспыхнул завистливый огонёк к более успешным и предприимчивым товарищам.

– Понятно! – выдохнул я, осознавая всю абсурдность ситуации – преступный мир разрастается, применяет новые методы мошенничества, совершенствует навыки и учится новым технологиям, а мы застряли в прошлом, особенно вот на таких окраинах. – И все «бегства» произошли, как только наклюнулось сложное дело?! Странно, всё это похоже на несостоятельность и дезертирство! – вспылил я. – Ну да ладно. Расскажите всё, что вам удалось выяснить.

Он нехотя оторвал свой зад от стула, протопал к подоконнику, где в кучу были свалены пакеты с едой, тарелки с засохшими корками, коробки от пицц, картошки фри и прочей снеди, рукой сдвинул всё это «богатство» в сторону и включил чайник, потом достал из тумбочки большой пакет со сдобой, вывалил его содержимое на большую тарелку и поставил на стол.

Мы с Сергеем молча наблюдали за его манипуляциями, недоумевая, как можно так наедаться? Меж тем чайник вскипел, и на столе появились чашки с пакетиками «Липтона». Михаил Иванович разлил кипяток по кружкам и подвинул ближе к нам угощение.

– За чашкой горяченького, легче и рассказывается и слушается. – заявил он.

Сергей от сладостей отказался наотрез, я тоже не притронулся к разносолам, а вот чай пил с удовольствием, жидкость текла в желудок, согревая, и тело, и душу.

Игнатенко начал с самого начала, но в целом ничего нового не поведал, всё это я уже читал в документах. Пока он вещал, я подошел в окну, прислонился лбом к стеклу и надолго погрузился в размышления, краем уха улавливая скучные и мрачные повествования.

– Окей, понял я всё. – прервал я лейтенанта. – Ничего дельного вы нам рассказать не можете, показать тоже. Придётся начинать все сначала.

– Ну как же? – засопел он. – Я вам столько рассказал…

– Ага, словно детективный роман пересказал. – Я потер лицо ладонями, понимая, что документов нет, опросов-допросов актов – нет, а главное, версий и планов, куда двигаться и с чего начать, тоже нет.

– Дайте мне список похищенных детей, даты их исчезновения, время, адреса, имена родителей, где работают, кто бывал в доме, где и с кем дети гуляли… В общем всю хронологию и подробности жизни. Надо понять каков принцип отбора детей, масштаб местности и прочие аспекты. Возможно – кто-то мстит родителям, а может обнаружится какая-то связь между семьями или детьми. И дайте мне карту района.

Михаил Иванович почесал затылок.

– Так ведь все документы у вас! – напомнил он.

– Я не видел там таких данных.

Игнатенко молчал, поджав губы и закатив глаза, а я понял, что ничего этого и в помине сделано не было, и готов был дать этому жирному кретину такого тумака, чтобы он вылетел отсюда со скоростью света, но еле сдержался, чтобы не отчитать его по полной программе и лишь заметил:

– Голова дана вам, только на то, чтобы повышать благосостояние некоторых производителей продуктов – для другого она не пригодна? По окончании дела – советую вам уйти в отставку самостоятельно, не дожидаясь ответных мер.

Он как-то сразу сник, руки у него задрожали, тройной подбородок заходил ходуном.

– Между прочим, в Штатах например не принято чморить человека за его вес и внешний вид и унижать его достоинство.

– О, боже. – вырвалось у меня. – Дай мне, Господи, терпения и не введи во искушение!

– Я пришел недавно, поэтому еще толком не знаю всей правды. Только то, что успел прочитать.

Даже практикант понимал всю трагедию ситуации. Он ерзал на стуле и видно было, что едва сдерживается, чтобы не высказать своё мнение.

– Хотя бы телефоны родителей у вас есть? Обзвоните их и пригласите сюда. Надеюсь это-то вы сможете сделать?

– Обижаете, начальник, думаете мы тут в провинции совсем дурные?

Он схватил трубку, достал из ящика затисканный листок и начал набирать телефоны.

– Пока мы ожидаем потерпевших, – предложил я, – давайте прогуляемся по местным улицам.

– В дождь?

– В такую погоду?

И лейтенант, и практикант устремили на меня изумленные взгляды.

– Что нам это даст?

– Я хочу осмотреть местность, где по моим сведениям, произошли нападения на жертв.

– Но там не осталось никаких улик! – Игнатенко явно не хотел покидать свой кабинет, маленький, но теплый и сухой. – За полгода, если что-то и было, то давно исчезло.

– Благодаря вам, должен заметить, вашей халатности и тупоумию! – рявкнул я. – На ваших глазах, в вашем районе совершаются преступления, а вы распиваете чаи и набиваете своё брюхо вкусностями! Позор!

Лейтенант покраснел и глаза его налились кровью. Если бы не моё звание, он, наверное, врезал бы мне или выписал «леща». Сергей тоже выглядел недовольным.

– А ты, сопляк, решил слиться? Скатертью дорога. Хватит дискредитировать наши органы своим поведением.

Колосова возмутили мои слова, но оправдаться было нечем и он опустил голову, боясь встретиться со мной взглядом.

– Виноват. – промямлил он. – Больше этого не повторится.

– То-то же. – буркнул я и вывалился наружу.

Порыв ветра бросил мне в лицо пригоршню холодных капель, но я этому был только рад – жаркое и удушливое лето уже изрядно попортило настроение. Влажная и знойная погода создавали эффект парника, а с моим сердцем это было крайне губительно.

– Ближе всего к нам детская площадка, где пропала Кристина Рубцова. Её семья живет вот в той пятиэтажке. – лейтенант указал рукой на типичную «хрущевку», одну из пяти, выстроившихся в ряд. – И гуляла с няней здесь же, во дворе.

– Прекрасно. Отсюда и начнем.

Мы направились во двор. Сейчас здесь было немноголюдно. Возможно полуденный зной и дождь напугали нянечек, бабушек и родителей, выгуливающих своих детей. А может с тех самых пор в людях поселился страх за своих малышей. Но тогда это была зама, холодная и снежная, сейчас стояло лето. Нам предстояло вернуться в прошлое и

прекратился, словно по заказу, выглянуло солнце и стало невыносимо душно. Зато во двор высыпала ребятня со своими провожатыми.

Стараясь не привлекать к себе внимания я попросил своих коллег оставаться в «тени», возможно присесть на лавочку и понаблюдать за всем, что будет происходить. Игнатенко никто из присутствующих не узнал, что неудивительно при его-то работоспособности и «популярности», а Колосов был и вовсе новичком, поэтому два человека спокойно сидели под сенью старого корявого клена и пытались думать.

– Интересный факт. – изумился я. – Во дворе сидят незнакомые мужики, а никто не обращает на них внимание! И это в свете трагических событий последних месяцев?! Всем всё-равно или люди перестали верить в правосудие?