Глава 2. Оковы

Жизненные оковы, словно невидимые цепи, связывают нас, удерживая в тех обстоятельствах и местах, которые мы не всегда выбирали сами. Они незаметно проникают в нашу жизнь, формируя наши решения, наши пути, и иногда лишая нас свободы, к которой мы так стремимся. Обстоятельства, люди, страхи и сомнения, даже наше прошлое и будущее – все это не дает нам спокойно дышать настоящим.

Сколько раз мы оказывались не в том месте и не в то время, чувствуя, как душа разрывается от боли и отчаяния? Ведь так часто мы мечтаем о другом, лучшем, но вынуждены мириться с тем, что есть. Смирение становится нашим спутником, хотя сердце кричит о свободе и переменах. Мы привыкаем к своим оковам, как узник привыкает к тюремным стенам, и начинаем верить, что так и должно быть, что это и есть наша судьба.

Быть пленником собственной судьбы – значит жить в постоянной борьбе между желаемым и реальным. Мы стремимся к звездам, но часто оказываемся привязанными к земле. Мы надеемся на лучшее, но боимся сделать шаг к переменам. И в этом вечном конфликте наши сердца наполняются горечью.

Но, может быть, именно эти оковы и делают нас теми, кто мы есть? Может быть, именно они учат нас ценить свободу, когда она наконец приходит, учат нас бороться за свои мечты и не сдаваться перед лицом трудностей? Ведь только преодолев свои страхи и сомнения, мы можем найти настоящий смысл жизни и любовь, которая освещает наш путь даже в самые темные времена.

И пусть оковы кажутся непреодолимыми, важно помнить, что наша сила в том, чтобы искать пути к освобождению. Ведь только освободив свою душу, мы сможем по-настоящему жить и любить, несмотря на все преграды, которые ставит перед нами судьба.

Эмма

Первый день прошел в тумане отчаяния и гнева. Я металась по комнате, искала выход, пыталась придумать способ связаться с внешним миром. Но все попытки оказались тщетными. Теперь же я стараюсь принять ситуацию и найти в ней хоть какие-то плюсы. Как минимум, пока моей жизни ничего не угрожает. Сестры Хилл живы, значит и я здесь не для того, чтобы умереть.

Отсутствие телефона – это ещё одно испытание. Жизнь без смартфона кажется мне чем-то чуждым и непривычным. В детстве я не знала, что такое бесконечная новостная лента и постоянные уведомления, и сейчас, спустя столько лет, я внезапно оказываюсь в той же ситуации. Это настоящая ломка. Привычка проверять мессенджеры, соцсети, новости – она въелась в меня так глубоко, что я ощущаю её физически.

Второй день без интернета тянется бесконечно. Ловлю себя на том, что постоянно ищу телефон, чтобы убить время, но его нет. Сажусь на кровать и смотрю на свои руки, которые больше не заняты постоянным набором сообщений или прокручиванием ленты. Мои пальцы даже начинают дергаться от безделья.

Антонио сказал мне, что в моем распоряжении есть огромная библиотека. Вчера я не обратила на это внимания, но сегодня решаю исследовать её. Огромный охранник везде следует за мной, его массивная тень повторяет каждый мой шаг. Он молчалив, но его присутствие невозможно игнорировать.

Прохожу между стеллажами роскошной библиотеки, пальцы скользят по корешкам книг. Дерево полок тёплое и гладкое, будто недавно отполированное. Вдыхаю аромат старых страниц, смешанный с легким запахом полировки дерева и едва уловимым оттенком цитрусовых. Эта комната напоминает мне о старых фильмах, где каждый уголок наполнен тайнами и историями.

Сейчас я ищу одну конкретную книгу – "Нортенгерское аббатство" Джейн Остин. Мои глаза пробегают по полкам, но книги нет. Нахмуриваюсь, чувствуя, как внутри поднимается разочарование. Отсутствие любимой книги воспринимается почему-то особенно больно, словно она могла стать единственной радостью в этом плену.

– Где же она? – бормочу себе под нос, забывая, что я здесь не одна. – «Гордость и предубеждение» два экземпляра, но почему нет «Нортенгерского аббатства»? Это ведь такая же классика…

Мои слова были адресованы самой себе, но тишина библиотеки перенесла их дальше, отразив шёпот от стен и потолка. Из-за угла, между стеллажами, я замечаю охранника. Он делает вид, что просматривает книги, но я чувствую его пристальное внимание. Его глаза скользят по корешкам, но я знаю, что его истинный интерес сосредоточен на мне.

– Знаешь, «Нортенгерское аббатство» напоминает мне о юности, о тех наивных мечтах и приключениях. В её страницах я нахожу утешение и спокойствие, – продолжаю я, словно разговариваю с невидимым собеседником. Вспоминаю, как читала эту книгу в дождливые дни, уютно устроившись в кресле у окна, и как фантазии Остин уносили меня в другой мир.

Мои слова повисают в воздухе. Мужчина подходит ближе, но всё ещё держит дистанцию. Его лицо остаётся непроницаемым.

– Ты не видел её здесь?

– Нет, – говорит он, наконец подавая голос, и я вздрагиваю от неожиданности. Его голос глубокий и хриплый.

– Жаль, – отвечаю, стараясь скрыть своё смятение. – Просто надеялась, что в такой роскошной библиотеке она точно будет.

Он кивает, и на его лице мелькает что-то похожее на понимание. Он не задаёт вопросов, не пытается узнать больше, но в его глазах я вижу тень интереса. Может быть, он тоже любит книги? Или же просто видит во мне человека, а не пленницу?

– Если найду её, дам знать, – говорит он тихо.

– Спасибо, – отвечаю искренне, и вдруг мне становится чуть легче. Здесь, в этом плену, даже маленькие жесты доброты значат так много.

Беру в руки «Гордость и предубеждение» Джейн Остин. Всегда любила читать, но в последние годы учеба и работа отнимали все мое время. Усаживаюсь поудобнее в кожаное кресло и стараюсь игнорировать огромную черную тучу, преследующую меня весь день. Взявшись за чтение, я погружаюсь в мир Элизабет Беннет, и мне удается на некоторое время забыть о своей ситуации.

Но классика не может полностью отвлечь меня от мыслей о Нейте. С каждой страницей, с каждым абзацем мысли о нем прорезаются сквозь строки. Закрываю книгу и подхожу к окну. Внизу простирается море, и волны мерно накатывают на берег. От вида дух захватывает: лазурная вода искрится под ярким солнцем, а гребни волн плавно разбиваются о золотистый песок.

Решаю взять книгу с собой и почитать на террасе. Охранник следует за мной, как тень, не отставая ни на шаг. С тех пор как я здесь, он всегда рядом, не позволяя мне сделать лишнего движения без надзора. Его молчаливое присутствие напоминает мне о моем плене.

Сажусь на огромной террасе, залитой итальянским солнцем, и наблюдаю, как волны нежно бьются о берег. Легкий бриз приносит с собой запах соли и цветущих лимонных деревьев. Слышится пение птиц, и на мгновение кажется, что я могу расслабиться. Но день тянется бесконечно, и у меня так много времени, чтобы задуматься о своей жизни. Нейт. Воспоминания о нем всплывают всё время.

Боже, ну можно мне хотя бы минуту не думать о нем?

Вспоминаю наш последний разговор. Как его голос дрожал от гнева, как его глаза метали молнии. Как он выгнал меня из своего дома, и как я ушла, не оглядываясь, хотя сердце разрывалось на части. Возможно, он сейчас где-то там, далеко, тоже думает обо мне. Возможно, он знает, что я пропала и ищет способ спасти меня. Теперь мне остается лишь гадать. Слезы подступают к глазам, и я быстро вытираю их, не желая показывать свою слабость.

Охранник тоже садится рядом, уставившись в телефон, изредка бросая на меня быстрые взгляды. Я чувствую его внимание, и это еще больше усиливает чувство беспомощности. Словно я под прицелом, каждое мое движение отслеживается, каждое действие контролируется.

Вспоминаю, как Нейт в аэропорту признался мне в любви. Он сказал, что влюбился в меня ещё тогда, когда я была в отношениях с Джаредом. Честно, мне это показалось каким-то издевательством. Я помню, как он относился ко мне, когда я была в отношениях с Джаредом. Он просто избегал меня. Причём как-то очень агрессивно. Мне было обидно. Я не понимала, что ему сделала. Почему избегает? За что он меня ненавидит?

Джаред говорил не обращать внимания и не принимать на личный счёт. Что просто Вебстер такой. Не любит быть в компании девушек. Но это был перебор. Он постоянно говорил: «Я приду, если Эммы не будет» или «Приходи, но без Эммы». «Давайте соберёмся чисто мужской компанией, без девушек». А если узнавал, что я буду на какой-то общей вечеринке или встрече, говорил, что у него дела и он не придёт.

Очень похоже на поведение влюблённого мужчины, не так ли? Я даже в шутку один раз Джареду так и сказала: «Почему он меня избегает? Как будто он влюблён в меня». Но это была просто шутка, я и не думала, что это может быть правдой. Он не хотел меня видеть с Джаредом. Потому что понимал, что я – запретный плод, который ему недоступен. Наверное, это больно, видеть объект своей любви, но знать, что ты не можешь ничего сделать. Тогда я этого не понимала.

А теперь я здесь, в плену, и у меня есть очень много времени на размышления обо всём этом. Антонио. Что он от меня хочет? Зачем я ему нужна? Я живу на роскошной вилле, окружённая красотой и богатством, но это всё равно плен. Нет доступа к связи, никаких привычных вещей. Только роскошь, которая кажется мне пустой и бессмысленной.

Неожиданно слышу, как охранник отвечает на итальянском. Он держит руку на наушнике, явно получая какие-то инструкции. Его лицо напряжено.

Он поворачивается ко мне и произносит:

– Пойдём.

Поднимаю голову и смотрю на него, чувствуя, как внутри начинает подниматься тревога.

– Куда? – интересуюсь, стараясь скрыть дрожь в голосе.

– Капо вызывает, – сухо отвечает он, не глядя на меня.

– Меня? Зачем? – пытаюсь выяснить, но он уже отворачивается, подавая знак следовать за ним.

Захлопываю книгу и встаю, чувствуя, как напряжение сжимает грудь. Мы идём по мраморным коридорам, роскошным и холодным, как будто они впитали в себя весь блеск и жестокость этого места. Картины на стенах – классические произведения искусства, мимо которых я прохожу сейчас – кажутся мне особенно мрачными.

Добравшись до кабинета хозяина виллы, охранник открывает массивную деревянную дверь и жестом приглашает меня войти. Кабинет утопает в полумраке, несмотря на яркий солнечный день. Антонио стоит у окна, спиной ко мне, наблюдая за своим владением, которое он держит в железной хватке. Его широкие плечи напряжены, словно он носит на них весь мир.

Останавливаюсь у порога, чувствуя, как мурашки бегут по коже. Антонио медленно поворачивается, его холодные черные глаза встречаются с моими. В его взгляде я читаю нечто большее, чем просто власть – там есть что-то, что заставляет меня почувствовать себя словно на краю пропасти.

– Садись, – его голос звучит низко и твердо, как раскаты грома перед бурей.

Осторожно сажусь на кожаное кресло напротив его стола, стараясь не выдавать своего волнения.

– Марко, – начинает змей, не оборачиваясь, – почему я снова слышу разговоры о той ситуации с Кортни и Мелани? Разве я не давал тебе чётких указаний разобраться с этим?

Так его зовут Марко. Суровое лицо этого мужчины всегда озарено скрытой ненавистью, а глаза, как два уголька, пылают огнем гнева. Я уже не раз замечала, что он избегает прямого взгляда Антонио.

Марко сжимает кулаки, его челюсть напрягается, но он молчит, опустив голову. Даже на расстоянии я вижу, как его руки дрожат от сдерживаемого гнева.

– Я задал тебе вопрос! – Антонио резко поворачивается, его глаза сверкают злобой. – Или ты думаешь, что можешь игнорировать свои обязанности?

Марко поднимает голову, встречая взгляд своего босса. В его глазах пылает огонь, который он тщетно пытается подавить. Я вижу, как ему тяжело держаться, как каждое слово Антонио уменьшает его терпение.

– Я разберусь с этим, – сквозь зубы выдавливает Марко.

Змей подходит ближе, его лицо напротив лица Марко, и я вижу, как тот напрягает все мышцы, чтобы не ударить его. Это противостояние длится всего несколько секунд, но кажется вечностью. Антонио отступает назад, махнув рукой, как будто отгоняя надоедливое насекомое.

– Оставь нас, – бросает он, снова поворачиваясь к окну.

Марко кивает и направляется к двери, его шаги тяжелые. Встречаю его взгляд, когда он проходит мимо меня. В его глазах мелькает искра – искра, которую я могу использовать. Он ненавидит Антонио, это очевидно. И если смогу найти способ убедить его помочь мне, может, у меня появится шанс выбраться отсюда.

Когда за Марко закрывается дверь, я снова смотрю на Антонио. Он кажется полностью поглощённым своими мыслями, не замечая, что его собственная крепость рушится изнутри.

Делаю глубокий вдох, решив, что буду искать момент для разговора с Марко наедине. Возможно, наша общая ненависть к хозяину этой виллы станет ключом к моему спасению.

Антонио делает шаг вперед, его фигура внезапно становится еще более угрожающей. Он наклоняется над столом, его руки опираются на деревянную поверхность, и я ощущаю, как его присутствие давит на меня.

Молчу, не желая доставить ему удовольствие от того, что он может меня запугать.

– Что, Эмма, жалеешь его? – Антонио усмехается, его глаза сверкают ледяным блеском. – Ты думала, что твой репортаж был благородным поступком. Но ты видишь лишь верхушку айсберга. Ты знаешь, что такое равновесие? Ты его нарушила.

Продолжаю молчать, чувствуя, как сердце начинает стучать быстрее.

– Ты создала мне проблемы, – продолжает он, его голос становится жестче. – А мои проблемы решает Марко. Значит, ты добавила проблем и ему. Когда мои подчинённые не справляются со своими задачами, я становлюсь злым. А когда я зол, я становлюсь жестоким. Не люблю менять преданных людей, их тяжело найти. Но моё терпение на исходе, и когда оно кончается, я начинаю избавляться от некоторых. – С этими словами он резко скидывает фигурку со стола, словно это живой человек, падающий в бездну. – Так что, Эмма, настолько ли ты благородна? Задумайся. Спасая одну жизнь, ты отнимаешь другую.

– Это неправда. Вы пытаетесь отбелить себя и внушить мне вину за то, что я хотела спасти девушек. Но вина целиком лежит на вас. Вы виновник того, что они не на воле. Они для вас лишь игрушки. Но они живые люди, и никто не имеет права отнимать у них свободу.

Змей смеётся, его смех холодный и безрадостный.

– Как же ты далека от правды. Ты видишь мир в чёрно-белых цветах. Но есть и другие оттенки. Нравится демонизировать меня? Но посмотри на них, – он подзывает меня к окну. – Разве они выглядят несчастными?

Подхожу и вижу блондинок, которые греются на лежаках у бассейна.

– Это не имеет значения. Как бы роскошно они тут не жили, они в неволе. Ты держишь их в золотой клетке. А как же их родные? Их друзья? Они ведь исчезли для всего мира.

Антонио кивает, его улыбка становится почти нежной, но холод в глазах остаётся.

– Я уважаю тайны людей, поэтому ничего не скажу. Попробуй сама их спросить, – говорит он. – Может, они поделятся с тобой своей историей.

Недоверчиво смотрю на него, пытаясь понять его истинные мотивы.

– Да и тебе не помешало бы приобрести ровный загар итальянского солнца, а то слишком бледная, – заключает он, намекая, чтобы я присоединилась к девушкам.

Его слова обжигают меня, заставляя задуматься о том, что же на самом деле происходит в этом роскошном плену.

* * *

Солнечные лучи ласково играют на поверхности воды, отражаясь на мраморных плитках у бассейна. В воздухе витает аромат жасмина и роз, смешивающийся с легким бризом, доносящим прохладу от моря, которое простирается вдали за высокими стенами этого роскошного особняка. Вокруг меня царит атмосфера праздности и беззаботности, но в груди тягостное напряжение сжимает сердце, не давая мне расслабиться.

Устраиваюсь на шезлонге, чувствуя, как солнечные лучи начинают прогревать мою кожу. Я наблюдаю за Кортни и Мелани, которые лежат неподалеку. Их кожа блестит от масла для загара, словно они только что вышли со страниц глянцевого журнала. Вокруг них на столиках аккуратно расставлены бокалы с прохладительными напитками, капли конденсата медленно стекают по стеклу, оставляя влажные следы.

– Не против, если я к вам присоединюсь? – спрашиваю, пытаясь звучать непринужденно.

Они не отвечают, лишь переглядываются и продолжают наслаждаться солнечным теплом, словно мое присутствие помеха для них.

Начинаю растирать на руках солнцезащитный крем, чувствуя, как его прохладная текстура впитывается в кожу.

– Жарковато тут, – пробую разбавить неловкую тишину. Внутри меня нарастает беспокойство, как будто я пытаюсь пробиться сквозь непроницаемую стену.

Они снова не реагируют, будто меня тут и нет. Вокруг нас слышны только звуки природы: шелест листьев, тихий плеск воды в бассейне и редкие крики чаек.