Смирение

Архип долгие тридцать две минуты балансировал на грани безумия. Но время лечит. Не только годы смирения с неизбежным, но и минуты осмысления случившегося. Дыхание, хаотичное, как спазмы астматика, но оно есть! Сердце дергается в конвульсиях, молотит, как в последний раз, но оно работает! Руки-ноги, вот они, на месте, кровь не хлещет из ран последними исчезающими толчками! А глаза, незаменимая сцепка с реальностью, не вытекли безвольно из глазниц, раздавленные беспощадным давлением, они видят! И видят они стену между теплым человеческим телом и холодной смертельной пустотой. Не просто стену, а прочный титановый корпус корабля «Новик», созданный талантом тысяч конструкторов, инженеров, специалистов, просчитавших все мыслимые и немыслимые нагрузки, аварийные ситуации, защитивших нежный биологический организм от убийственных космических излучений. А еще есть Галатея, вершина творений человеческого гения! Галатея, способная предусмотреть все риски все опасности дальних космических путешествий и выработать выверенные до ювелирной точности, необходимые и достаточные именно здесь и сейчас, действия. Дыхание Архипа постепенно стабилизировалось, адреналин рассасывался, кровь уже не била фонтанным давлением в мозг. Катастрофа уже случилась, назад ничего не воротишь.

Человек, поддавшись гордыне и нетерпению, безрассудно ринулся в дальний космос, во Вселенную, еще не умея обеспечить надежную безопасность полетов, если это вообще возможно. Им еще не были изобретены двигатели, способные покрывать расстояния между звездами в разумное время, толком еще не изучено поведение экипажей, замурованных в тесных металлических «бочках» годами и десятилетиями. Длительность перелетов была сопоставима, а часто и превышала срок жизни людей. И человек решил, что все эти нескончаемые тернии на пути к звездам банально проспать, завалившись в гибернационные установки, а управление кораблями передав искусственному интеллекту машин. Таких быстродействующих машин, с такими огромными базами знаний и умений таких работоспособных без сна и отдыха, таких рассудительных, не имеющих никаких эмоций, ни страха, сковывающего мысли и действия, ни ужаса, убивающего волю, а значит и не подверженных панике. Разве экипаж живых людей мог бы предотвратить катастрофу метеоритной атаки «Новика»? Разве экипаж, со своими медленными рефлексами, смог бы сохранить корабль с беспомощными, спящими в гибернационных капсулах, людьми? А Галатея, холодный быстрый расчетливый разум, смогла. И он, Архип, был жив, и Галатея права – чтобы жить и дальше надо успокоиться, и восстанавливать корабль и бороться за жизнь. Работа тяжелая, нужная, важная, без сна и отдыха, постепенно уведет мысли от убийственного страха, от пожирающего душу ужаса.

Началась напряженная работа по ремонту оборудования, восстановлению помещений, функций корабля. Работы было много, работа была тяжелая. Лазанье по кабельным каналам, разбор завалов искореженной мебели, аппаратуры отнимали много сил и внимания. Однако Галатея, универсальный разум, знала, что нужно делать, в какой очередности и в какие сроки, а Архип, универсальный слесарь, умел делать что нужно в указанной очередности и в указанные сроки. Дни пролетали быстро, Архип почти не отдыхал, только трехразовый прием пищи и восьмичасовой сон. И время действительно лечило, ужас размывался, терял очертания, растворялся до безопасной концентрации, как соляной кристалл в воде.

В целом для жизнедеятельности Архипа в тех помещениях, которые Галатея сумела сохранить, все необходимое, пусть в минимальном достатке, но имелось. Это были отсеки размещения ремонтно эксплуатационного блока корабля, здесь должна была жить и работать бригада инженеров и техников из десяти человек. Они должны были подниматься из гибернационного сна Галатеей или капитаном корабля при обнаружении неисправностей наружного оборудования (обвеса корабля): антенн дальней связи, датчиков контроля внешнего пространства и состояния прочного корпуса, повреждений обшивки судна и задач профилактического обслуживания навесного оборудования. В распоряжении Архипа имелась уже упомянутая кухня-столовая, спальня на десять человек и опустевший отсек гибернационных капсул. Соединял все это богатство коридор с двумя отсекающими аварийными заслонками. Коридор одним своим концом упирался в загерметизированный Галатеей, намертво изуродованный катастрофой лифт, другим концом – в задраенный транспортно-ремонтный ангар, до которого руки Архипа и мозги Галатеи еще не дошли. Ах да, конечно же был и туалет.

Однажды утром выяснилось, что туалетная бумага некстати закончилась. Архип слегка растерялся, обводя санузел тоскливым взглядом.

– Туалетная бумага находится в ячейке номер 7, нажмите на нее. – Галатея услужливо подсветила цифру 7 на стенной панели туалета.

– Подожди-подожди…– удивление Архипа было неподдельным. -Так ты что же подсматриваешь за мной?!

– Видеокамеры расположены во всех помещениях, это необходимо для контроля корабля, а значит его безопасности.

– Не-ет, так дело не пойдет, Галя – Архип уже увидел глазок видеокамеры и, намочив кусок вновь обретенной туалетной бумаги, влепил влажный комок прямо в его стеклянный зрачок.

– Архип, вы совершили недопустимый поступок. Немедленно освободите видеокамеру, иначе вы будете наказаны.

Архип уперся принципиально и спустя десять минут был наказан: на ужин он получил вместо ожидаемых пельменей с индюшатиной знакомую «розовую безвкусную кашицу и розовую безвкусную жидкость в розовом безвкусном стакане».

– Галя, ты должна понять, – уныло втолковывал Архип с неприязнью глотая розовую жижу, – у нас так не принято, чтобы в туалете кто-то наблюдал за нами, это такое интимное помещение и интимный процесс, понимаешь?

– Понимаю, что у людей есть такая нелепая традиция, но это архаизм. Тем более, что я прекрасно знаю анатомию вашего организма и все проходящие в нем процессы, в том числе и процесс очищения желудочно-кишечного тракта. Кроме того, я при необходимости могу помочь вам найти туалетную бумагу, мыло и другие предметы личной гигиены. Это убедительные аргументы, Архип.

– Галя, не дури. В конце концов на все твои «убедительные аргументы» у нас, человеков, есть убойный, как его, эмоционально-психологический аргумент, а это всем аргументам аргумент, Галина. – голос слесаря окрасился неким тяжеловесным пафосом – Я не смогу эффективно очищать свой желудочно-кишечный тракт, когда на меня кто-то смотрит, заболею, потеряю все мои морально-деловые качества и, как ее, волю к победе. Ну, типа, опущу руки и не смогу работать…Дай яичницу, а?

Архип уцепился за «туалетный конфликт», интуитивно почувствовав, что помещение без контроля Галатеи ему еще понадобится. Его начинала напрягать вездесущность машины, ему подсознательно хотелось хоть немного приватности.

Три дня Архип собачился с Галатеей, развозил розовую кашицу по розовой тарелке, но приватную свою территорию отстоял. Вероятно, Галатея посчитала бесконтрольный туалет меньшим злом, чем снижение производительности труда Архипа.

А время летело минута за минутой, время бежало час за часом, время шло день за днем. Задачи по ремонту и восстановлению корабля ставились, выполнялись и менялись следующими. Сделано было много и много еще нужно было сделать. Но Архип устал, просто физически устал. Даже утром, после сна он не чувствовал себя хоть мало-мальски отдохнувшим, руки дрожали, мышцы противно ныли, суставы предательски хрустели.