– Надо торопиться, а то скоро тут станет весело! – Минерва хлопнула меня по плечу и направилась к ячейкам. Из кармана она извлекла бумажку. Бумажка была насквозь пропитана кровью. Женщина огорчённо чертыхнулась. А потом начала ломать дверцы ячеек. Голыми руками.

После многотонной двери ну ни капли не впечатляло.

Пачки денег, драгоценности, бумаги… Всё это сбрасывалось на пол. Деньги и драгоценности мне поручили собирать в сумку. Ну как «поручили»…

– Гарри, мальчик мой, если я сломаю тебе палец, ты всё равно сможешь нормально функционировать. Но у тебя будет сломан палец.

Вежливо попросили, ага.

В какой-то момент Макгонагол издала торжествующий вопль. В её руках оказался длинный пенал тёмного дерева, который она сунула во внутренний карман.

– Всё, теперь уходим!

Я изъявил желание бежать куда угодно. Просто безудержное. Даже сквозь стену.

Минерва прокусила палец. Из него брызнула кровь, слово где-то в пальце проходила артерия. Хаоситка нарисовала на стене восьмиконечную звезду. Ушло у неё на всё буквально десяток секунд. Отошла к другому краю хранилища, и…

…Пробежала сквозь стену, оставив в ней рваную дыру. Я пошёл следом, переступая через кровоточащий бетон.

– Профессор, а что мешало сделать это изначально? Тихо зашли, тихо вышли…

– Ох, Гарри, ты такой умный! – Макгонагол выломала из стены длинный стальной прут. Взвесила его в руке, а потом с любопытством уставилась на меня. – В следующий раз обязательно так и сделаем. Жертвоприношение в центре Лондона – что может быть романтичнее? – совсем уж непонятно закончила женщина.

Кстати, если вы думаете, что мы вышли где-то в безлюдном месте, то вы глубоко заблуждаетесь.

Вокруг нас толпились люди. В воздухе стрекотал вертолёт. Выла серена. Все смотрели на нас. А что вы хотите, голозадая лысая тётка выходит сквозь стену, как чужой из незадачливого астронавта.

– Кстати, Гарри, ты ведь не потерял пистолет?

– Неееет… – я всё ещё не понимал, что сейчас будет. А если бы понял, то попытался бы удрать. Не факт, что смог бы, но…

Слишком много на сегодня «Но», я знаю.

– Давай!

Я безропотно протянул оружие. Люди вокруг заволновались.

– Ну, а может это… машину там угоним, нам же надо сматываться, нет? – вой сирен становился громче. Кажется, нас заметили.

– И я оставлю там свой мотоцикл? Мальчик, своё я не отдаю никому! Запомни!

– Да, да, безусловно, а что мы будем…

Ну, это не тот вопрос, на который я бы хотел узнать ответ, как оказалось в итоге. Потому что в голову Минервы пришёл план. Или острый приступ психоза. В конце концов, полчаса назад её мозги расплющило сейфовой дверью.

Мир неожиданно пришёл в движение и закрутился.

– Ппроффессор, что пппроисхходит… – Макгонагол очень быстро бежала, а меня при этом она держала за ворот куртки. Трясло неимоверно, и я сжал зубы, чтобы не прикусить язык.

– Ну ты же сам сказал, что надо убивать военных! Гарри, я выполняю твою просьбу!

– Бл… – нет, безусловно, я много хотел сказать, например то, что я совсем другое говорил. Или например, поинтересоваться, зачем для целей убийства военных нужно тащить меня как котёнка, что перепачкался в своих фекалиях. Или то, что я не согласен, или то, что я не…

Эту мысль додумать не получилось. Очень сложно думать, когда неожиданно на тебя оказываются направлены полсотни стволов.

– Пушки в землю! Или я вышибу ему мозги! – проорала Минерва.

– Мама… – я, кажется, обмочился.

А потом выдохнул от облечения. Сейчас меня убьют, и на этом эта нелепая история закончится.

– У неё заложник! Повторяю! У неё заложник! Не стрелять! – кто-то орал команды в мегафон.

Дымил холл банка, судя по всему, взрыв мины обрушил перекрытия (и убил всех заложников), вокруг нашего мотоцикла было оцепление. Видимо, табличка с надписью «заминировано» всех впечатлила. Интересно, когда Минерва успела её повесить?

В этот момент из дыма зала вывалился мужчина в форме сапёра. Он содрал шлем и его вырвало на бетон.

– Они всех убили! Всех! Там ёбаная бойня! Господи боже, там все…

Вопль прозвучал в полной тишине.

А потом Макгонагол дёрнулась. Моё тело мотнулось, и я почувствовал удар в голову. Острые осколки шлема врезались в лицо, а во рту появился вкус крови.

О, кажется, меня подстрелили. У кого-то сдали нервы?

Я погрузился в умиротворённое состояние. Сейчас будет темнота, и эта история наконец…

Темнота не приходила. Пластик немилосердно резал лицо. Меня трясло. В голове было всё нормально. В том смысле, что дыр никаких, даже последствий от удара в голову тоже никаких. Странно…

Всё это осознание заняло доли секунды. А потом мир снова пришёл в движение.

Выстрелы, вопли, баррикада с военными приближалась. За десять метров до полицейских и солдат Макгонагол неожиданно прыгнула. Метров на пять.

И мы рухнули на полицейскую машину. Летели пули. Кричали люди. Что-то взрывалось. Макгонагол крутилась на месте, всаживая выстрел за выстрелом. Очень точно всаживала. Люди падали как подкошенные. Им отрывало руки и кисти рук, пули оставляли после себя странные раны. У кого-то взорвалась голова.

А что ваш покорный слуга? А я понял, что да, я «Гарри хер прошибёшь». Макгонагол использовала меня как живой щит. Пули от меня рикошетили, необъяснимым образом возвращаясь стрелкам. Заряд картечи из дробовика отразился обратно, и полицейский обзавёлся десятком мелких дырок на лице.

Очередной рывок, и я смотрю на военного в серой форме. Мне в лицо смотрит винтовка. Вспышка. Военный падает на спину. С дырой на месте левого глаза.

Карусель кончилась как-то очень внезапно. Под брюхом ревел двигатель.

Мы сорвались с места. Я не рисковал пошевелиться, мёртвой хваткой вцепившись в какую-то железку. Вокруг летели пули. Они рикошетили от корпуса монструозного мотоцикла, от меня… От Минервы пули не рикошетили, она была залита кровью с головы до ног, но пара лишних дырок в теле не сильно беспокоили сумасшедшую бабу. Мотоцикл остановился. Меня сгрузили на асфальт. Перед носом промелькнули сапоги Макгонагол, и я смог заметить как открывается багажник под сиденьем. Туда падают сумки, оставленные нами у дыры из хранилища. Люди с улицы уже разбежались. Меня снова подняли в воздух и усадили на заднее сиденье.

– Гарри, мальчик мой, вдохни! Это лекарство!

Мне сунули что-то под нос. А потом ткнули куда-то в район живота. Боль была такая, что я судорожно сделал большой вздох. И закашлялся. Нос моментально занемел.

Наркотик ударил в голову, делая сознание кристально ярким.

Господи, это детская книжка! Я рассчитывал на магические зелья, злого волшебника, а не на то, что меня нанюхают кокаином в одиннадцать!

Профессор прыгнула в кресло и крутанула газ. Я судорожно вцепился в Минерву, сжимая зубы.

Мимо летели дома. Вопили сирены. Небо гудело от авиации.

Тяжёлый мотоцикл бешеной саламандрой скользил в потоке. Мы неслись по улицам, нарушая все возможные правила дорожного движения и некоторые законы физики. Как минимум, мы снесли пару легковушек, хотя должны были слиться с ними в один большой комок из пластика, металла и мяса. Колобок с мясом!

Я хихикнул. Потом снова. А потом расхохотался. Меня просто распирал смех. Я отпустил Минерву и сорвал с головы разбитый шлем. Сознание стало кристально ясным. Солнце светило ярко.

В затылок прилетела пуля, и я больно вписался носом в спину профессора. За нами летел вертолёт.

Мы неслись по набережной Темзы куда-то в сторону залива. Я не слишком понимал, что планирует делать хаоситка. Но стало как-то плевать. Вертолётов становилось всё больше. А потом…

Потом мы влетели в какой-то парк, снося забор. Что-то щёлкнуло, и из мотоцикла раскрылись две метровых косы. И мы врезались в толпу отдыхающих.

Мотоцикл в кровавом шлейфе пролетел через парк, оставляя после себя просеку из располовиненных тел.

А я… Я ахуел. Нет, ну серьёзно!

А у Минервы начали отрастать волосы, превращаясь в огромную каштановую гриву.

– Гарри, мальчик мой, ты сможешь сбить вертолёт из снайперской винтовки? – голос профессора прозвучал у меня, кажется, прямо в голове.

– ЧТО? НЕТ! – заорал я от неожиданности.

– Тогда ты ведёшь мотоцикл!

Хаоситка как-то вывернулась, оторвала своё тело от мотоцикла, скрестила ноги в воздухе, изогнулась… и устлалась за моей спиной, толкнув меня к рулю. В который я схватился рефлекторно.

– Я не умею водить мотоцикл! – проорал я, хватая руль слишком короткими для такой махины руками.

– Слушай варп, Гарри!

Водить я умел. У меня даже были права, которые я получил, когда учился водить машину. После сдачи на стареньком драндулете, я как-то прокатился на спортивном байке. По прямой. На автодроме. Через минуту я заглушил мотор, с трудом разжал побелевшие от ужаса пальцы и больше никогда не садился за руль этого агрегата, что создан исключительно для поставки донорских органов всем тем, кто жизнь ценит.

Сейчас подо мной машина, что была эволюцией банзай-табуретки. Квинтэссенция дурной мощи. Ракета на двух колёсах. Вопя от ужаса, я принялся рулить.

Вернее, пытался. А адская машина словно жила своей жизнью. Мелькали чьи-то испуганные лица, кровь била фонтанами из разорванных тел, а я… Я неожиданно рассердился и несколькими движениями руля обломал косы о фонарные столбы.

За спиной наверняка что-то происходило, наверняка куда-то стреляли, кого-то убивали и что-то взрывалось. Я ничего не слушал, стараясь не убиться.

Мы снова вылетели на трассу. И я с трудом увернулся от полицейской машины. А потом ещё от одной и ещё от одной, и… да что за уроды! Почему столько машин на полосе? Они все решили пожертвовать собой, чтобы убить меня?

– Гарри! Ты гений! Даже я бы так не смогла лететь по встречной на полной газу! Мы почти оторвались! Поднажми! – в голосе Макгонагол мелькнуло уважение.

Сука! Левостороннее движение!

А потом на горизонте показался…

Нет, не полицейский кордон. Несколько из них мы благополучно миновали, по встречке. И даже не бетонный блок.

Бензовоз. Который пытался развернуться. И встрял. Он перегородил всю дорогу и, кажется, застрял намертво.

– Минерва, нам пиздец, – сообщил я диспозицию. Сообщил не голосом, а телепатически.

– Отлично! Дай ему крови!

– Что?

– Мотоциклу, дай ему крови!

Женщина за моей спиной извернулась и ударила по большой оранжевой кнопке с картинкой зубастой пасти.

Я думал это клаксон или типа того.

Передо мной открылась пасть. Сотни мелких зубов. При этом она ну очень была похожа на вагину. Не став дожидаться моей реакции (хе-хе-хе, зубастый мотоцикл, вы там совсем ебанулись?), Макгонагол дёрнула меня за руку и воткнула мою левую ладонь в эту пасть.

Пасть сомкнулась. Я заорал от боли. А мотоцикл зажил своей жизнью. Басовито загудел воздухозаборник, полностью заглушив другие звуки. Я почувствовал, как ветер становится твёрдым и давит мне на лицо, выворачивая руки из суставов. Перед глазами появились какие-то радужные разводы, и мы огненным болидом влетели прямо в бензовоз.

В который раз за день я радостно попрощался с жизнью.

Увы.

Из огненного облака мы вырвались через секунду. Мы ехали (летели?) прямо по Темзе. По воде. Мотоцикл стал полупрозрачным.

– ИИСУСИЙ ДРАНДУЛЕТ! – пропищал я.

И в этом писке было столько… И боль в руке, которую жевали, и все мои впечатления за день, и кокаиновый приход, и…

– Ну всё, всё, не жадничай.

Раздался удивительно спокойный голос Макгонагол.

За мой левый локоть осторожно потянули, и пасть послушно выпустила мою руку. Точнее то, что от неё осталось. Белые косточки с кусочками мяса.

Я неверующе уставился на покалеченную руку. Даже не болело. Хотя понятно, чему там болеть?

Да, мотоцикл ехал по воде сам. На горизонте показалась большая вода.

Ах да, забыл, рука тоже была прозрачной.

Макгонагол, про которую я, кажется, успел забыть, резко потянула меня на себя, махнула ногами где-то над моей головой и снова уселась за руль. Я всё так же рассматривал конечность. Я калека, я инвалид, я…

…Убил кучу народа, порушил центр города, проехался на одержимом мотоцикле, нанюхался кокаина и…

Господи, верни меня обратно, господи, ну пожалуйста, господи, я больше никогда не буду упарываться, уйду в монастырь, разведу там делянку, посажу коноплю. И сожгу её!

Да что я несу-то…

Мотоцикл неожиданно остановился.

Мы стояли где-то на набережной. Большое, открытое и безлюдное пространство. Грузовые краны, длинный причал. Порт. Мы оказались в порту.

Сам мотоцикл изменился. Это был обычный чоппер. Просто очень большой. Я моргнул. Через корпус проступили обводы ракеты. Но когда я ещё моргнул, перед глазами снова появился мотоцикл. Обычный.

Макгонагол занималась довольно обыденным делом. Натягивала штаны на голую задницу. Мне было не до прелестей преподавательницы.

– О, управились до полудня. Гарри, сейчас поедем за покупками. Гарри! О, ты поранился? Ну что ты, не надо плакать, это обычная царапина!

Я посмотрел на свою руку. Нет, наверно для Макгонагол это просто царапина. Согласен. Она тут регенерировала из лужи фарша.

Но я не Макгонагол!

– На, хлебни!

Мне в зубы упёрлась фляга. Я машинально глотнул. И попытался выплюнуть. Но удар под дых заставил меня втянуть содержимое фляжки прямо в лёгкие.

На вкус содержимое фляги напоминало гнилое мясо.

Следующие пять минут я отплёвывался, отхаркивался, пытался сблевать и лизал асфальт. Когда в голове прояснилось, я побежал к пирсу и рванул по лестнице к грязной пенистой воде.

Долго пил, пытаясь смыть мерзкий вкус, блевал её, снова пил и снова блевал…

Сколько прошло времени, я не знаю. Но в какой-то момент времени отпустило.

– Ну что, Гарри, полегчало?

Я поднял глаза на Макгонагол. Левая рука дико чесалась. Я машинально провёл пальцами по коже и…

Рука была на месте. Покрытая тонкой белёсой кожей, через которую просматривались вены.

– Что это было? Зелье заживления?

– Кровь культиста. Отданная добровольно, – любезно пояснила хаоситка.

Меня снова скрутило спазмом.

– Вы долго лет хранили, для особого случая? – я попытался язвить.

– Ах, Гарри, а ты оказывается, ценитель! Всё верно, полгода со мною катается. Я думала она испортилась. А оно видишь как…

Вместо ответа я снова блеванул солёной водой.

– Всё, хватит рассиживаться. Мы хоть и успели до полудня, но дел ещё много. Надо купить тебе волшебную палочку.

Больше всего на свете мне сейчас хотелось нырнуть в воду и уплыть в сторону Франции. Но догонят ведь!

Мы ехали по улицам Лондона, довольно неспешно. Повсюду была полиция, на углах стояли бронетранспортёры. Громкоговорители вещали о террористической атаке и призывали оставаться дома.

На меня нашло какое-то оцепенение. Слишком много всего. Слишком много крови, смертей и… Да, я был перепачкан в этой самой крови с головы до ног. Но этой крови было так много, что в итоге я больше напоминал мальчика, которого на просёлочной дороге облили из лужи.

– Всё, приехали, сейчас, Гарри, мы тебе купим твою первую волшебную палочку! – в голосе Макгонагол было просто море энтузиазма.

– НЕТ, НЕТ, пожалуйста, только не это! Я не хочу, не хочу, я ещё слишком молод, люди, люди, спасите, меня похитили!

На скромной вывеске над глухой дверью была надпись, которая в который раз за день довела меня до истерики.

Др. Оливандер. Товары для укрепления семьи. 

Если кто не в курсе, так тут называются секс-шопы.