Королевский тракт близ Нордвинда. 1100-ый год.
Путник следовал по заснеженной тропе верхом на чудесном арабском скакуне и презрительно осматривал сонмище лицемеров, которые скакали впереди на менее породистых лошадях. Его плечи подрагивали, будто промёрз, а из ноздрей вырывался пар, не хуже, чем у чёрного, как безлунная ночь коня под ним. Его совершенно не вдохновила охота, на которой он только что побывал. И резвого кабанчика не поймали, и напились, что разболелась голова. Всё чаще ему нездоровилось. К тому же прибавилось забот из-за предстоящей свадьбы, которую он не желал всем своим жестоким сердцем. Никого он не жаловал, но приходилось играть свою роль и улыбаться там, где в пору плакать.
Король чуть повёл головой в сторону, чтобы посмотреть от чего конь начал прядать ушами, и увидел маленького зайца, пересекавшего тропу. До недавних пор, он не задумываясь, пустил бы в него стрелу, – но не теперь. Что-то в нём будто оборвалось и ввергло в жуткую апатию. Заяц умчался вглубь леса, а Максимиан II перевёл взгляд грустных карих глаз, опушенных рыжими ресницами, на свиту, что двигалась впереди.
Придворные дамы в соболиных мантиях восседали на низких кобылках, свесив ножки на левую сторону. Сбросив глубокие капюшоны с красиво уложенных волос, они смеялись над шутками знатных лордов. Отчаянный флирт обязательно должен перерасти в нечто большее, чтобы скрасить досуг. Уже вечером пары уединятся где-то на просторах мрачного замка. Их сладкие стоны будут разноситься эхом в разные концы длинных тоннелей тёмных коридоров. Но это всё позже, после сытного чревоугодия. Пока что они двигались вдоль леса, где высокие голубые ели, укрытые плотным слоем снега, теснились с соснами и пихтами, что даже днём было темно, будто ночь не собиралась покидать это место, храня под своим покровом множество тайн и интриг. Но нет, шёл всего-то первый час пополудни.
Морозец румянил щёки путников, немного окрасив и мочки ушей. Зато воздух подкупал свежестью, по сравнению с градом, где среди густонаселенных улиц прятался замок. Там и зимой стойкий запах нечистот и продуктовых отходов въедался в каждую пору кожи.
Максимиан II глубоко вздохнул отточенными природой ноздрями длинного острого носа и улыбнулся своим мыслям. Удерживая поводья одной рукой, и мерно раскачиваясь в седле, вторую приподнял и зажал большой палец в ладони, потирая его остальными. Эта привычка осталась с детства. Когда нянюшка отчитывала его за перепачканные руки, называя это несносной шалостью, а окружающие с усмешкой смотрели, малыш старательно вытирал каждый пальчик. Эти воспоминания повергли взрослого мужчину в уныние, ведь он давно прогнал мысли о детстве. Ни к чему суровому королю сантименты. Отогнав видения, он вспомнил свою наречённую, которая не смогла отправиться на охоту.
«Строптивая девица, но красивая. Это радует!» – подумал король.
Ему уже порядком надоела скучная езда и, ударив скакуна в лоснящиеся бока пятками, припустил вперёд. За ним метнулись ратники, на шлемах которых мелькали белые перья.
Его темно-синий, почти чёрный плащ, подбитый белоснежным мехом песца, развевался на ветру, полами норовя скинуть лук и колчан со стрелами, что подрагивали за плечами. Всадник приподнимался в седле, что слетел капюшон с его головы, и открыл взору кудрявую ярко-рыжую шевелюру до плеч. Он тряхнул головой, смахивая упавший на глаза локон. Поравнявшись с одной из знатных особ, которая дарила улыбки во все стороны, король свесился с седла и, наклонившись, поцеловал девушку в румяную щёку. Кокетка рассмеялась. Горное эхо мгновенно вернуло этот дивный звук, и уже смеялась вся свита. Даже охрана, что скакала близ короля, и то улыбнулась.
– Да, наш маленький король характером не в отца. Эх, пятнадцать лет прошло с того дня, как погиб наш государь. Не у кого мальцу поучиться уму разуму, не с кого брать пример.
Разговор случился меж лордами, которые следовали позади шумной процессии. Они наслаждались прогулкой по королевскому лесу и беседой. В такой обстановке обсудить лучше всего не важные дела государства, а обычные житейские пустяки. А ведь эти мужчины не последние люди в замке. Советники короля пребывали в почёте при отце Максимиана II, но когда тот погиб, на престол взошёл его наследник – старший сын. Пока мальчик рос, государством управляла королева. С тех пор правила не изменились, и оба лорда остались на службе у молодого монарха или маленького короля, – как советники его называли за глаза, исключительно между собой.
– Я сам удивлён. Он уродился жестоким и упрямым, – собеседник повернул голову в сторону приятеля.
Тот смотрел вперёд и о чём-то думал. Как только свита скрылась, лорд заговорил. Между мужчинами царили доверительные отношения, а крепкая дружба – это редкость в королевском замке, где каждую секунду чинился заговор.
– Здоровье у него тоже не в отца, – поделился соображениями лорд. – Совсем слаб. Может и жесток он от недомогания.
– Да, я был рядом, когда с ним случился приступ два дня назад. Жуть. Я за лекарем ходил. Маленького короля ломало, но эскулап быстро пустил кровь. Может, ты прав, от болезни он ожесточился. Но всё-таки это не оправдывает его поступков.
– Соглашусь. Ему бы пример брать с Максимиана I, – размышлял лорд.
Советники замолчали, миновав основную тропу меж ельника. Обогнув выступ скалы, всадники направились в сторону ворот. Их лошади были немолоды, и, медленно ступали, погружаясь по колено в снег.
– Посмотри, ты испортил плащ.
Собеседник повернул голову и, осмотрев край чёрного, цвета герба, плаща, укрывающего бок лошади, состроил гримасу сожаления.
– Жаль! – воскликнул он. – Совсем новая вещь. Ну, ничего, что же теперь унывать?! А, братец?
В ответ приятель улыбнулся краешком губ и коснулся застежки на плече, глубже запахнув ворот плаща, скрывающего верхнюю тунику.
– А помнишь, Бенджен, как наш славный прежний король поднимал град? Уважал он каждого лорда, рыцаря, бедняка, вассала. Ведь всем помогал. В те времена он считался лучшим правителем. Когда-то создал Северное государство почти из ничего, – задумчиво обратился к приятелю советник. Его худые ноги, обтянутые тёплыми штанами, заправленными в длинные до колен сапоги, с напряжением сжимали бока кобылы.
– Верно, Сотик! – согласился с каждым словом приятеля Бенджен. – После кончины батюшки Максимиана I, который проводил дни в пьянстве и лени, на престол взошёл его сын – Максимиан, двадцати двух лет от роду. Всё что ему досталось в наследство – это проржавевшие крепостные врата, полуразрушенная башня со стороны западного входа и две маленькие деревни. Наследник оказался цепким парнем с острым умом, и не чурающийся грязной работы. Вместе с простолюдинами правитель от зари до тёмной ночи трудился плечом к плечу, восстанавливая свои владения. Я до сих пор, пусть и в воспоминаниях, но преклоняюсь пред его силой воли!
Они уже подъехали к вратам, но, не сговариваясь, остановили лошадей и посмотрели друг на друга. Капюшоны слетели, обнажив лысеющие затылки, но мужчины не обратили на это внимания, как и на порхающий снежок.
– Его уважали феодалы! – поддакнул лорд Сотик. – Они спешили прийти на помощь, чтобы в дальнейшем заручится поддержкой этого подающего большие надежды на благоразумное правление короля. Медленно, но верно, по камню шло строительство града.
– А помнишь, государь набрал новое войско, потому что старые воины были абсолютно не годны для службы в королевской армии и много пили? – с теплотой во взгляде улыбнулся лорд Бенджен, стряхивая с полукруглого подола плаща несуществующую соринку. – И пока бойцов обучали военному делу двое более адекватных солдат, король строил своими руками царские покои. С тех пор, за всё время правления, никогда о нём не было произнесено дурного слова. Всё шло хорошо, и град процветал, а войско наводило страх. Государь был строгим, но справедливым. Он не давал спуску своим рыцарям, и они из юнцов превращались в закаленных мужей.
– Да! – вздохнул собеседник и посмотрел на тусклое небо. – У него ладони в кровавых мозолях, а он улыбался. Я всё помню, милорд. Как мы таскали камни для главной стены замка, как рыли ров позади разрушенной башни, как рубили кустарники из донжона и ладонями черпали нечистоты из залитого подвала.
– Да уж, – улыбнулся Бенджен. – И после пили кипяток, чтобы согреться. А наш король сидел рядом и запевал песню с нищим, который приблудился…
– Помню. Он ещё ему клочок земли пожаловал, – перебил лорд приятеля, – и бревенчатую избу вместе с ним отстроил. Хороший был у нас король! Всё что сейчас видим – благодаря его сметливости и упорству. Будет низко, если малец всё это разрушит.
– Сотик, я вот вспомнил, как мы пускали стрелы в отряд странников, которым захотелось лёгкой добычи. А ведь отбили мы тогда замок, а приятель?
– Всё верно, – согласился Сотик. – После этой битвы пошли слухи об отваге нашего короля. А потом, когда молодые холопы пришли записываться на службу, ведь не погнал их наш король. Сам обучать взялся военному делу. А помнишь, как он тогда радовался как ребенок?
– Было дело! – ответил собеседник и накинул на голову капюшон.
Советники замолчали, поглощённые воспоминаниями давно минувших дней. Лошади перебирали ногами и фыркали. Лорды не сговариваясь, посмотрели на высокую стену каменного забора.
– Хорошее тогда было время! – нарушил молчание Сотик. – Самодержца нашего боялись лорды, слушались герцоги и уважали вассалы, почитали бароны других государств.
– Правда, мой верный друг, – согласился Бенджен. – Теперь не то. Боюсь, натворит лихих дел наш маленький король. А то и вовсе не успеет обзавестись наследником.
– Не думай об этом, Бенджен, не думай. Будем верить, что женится и смягчится. Нрав крутой будет направлять на энергию для супруги. Дева молодая, крепкая, красивая. При грамотном подходе нарожает кучу ребятишек.
– А что, я согласен с тобой, приятель! Девушка она интересная, и к тому же завидная невеста. А какой выгодный союз для нашего королевства с восточной империей. Только бы торжество прошло без выходок мальца, – тихо добавил собеседник. Он пришпорил коня и поехал к вратам.
– Колоссальная выгода, – согласился лорд, догоняя приятеля. – Их недра полны различных дорогих пород.
– И то верно. Взамен они могут заручиться нашей поддержкой в военном деле. По могуществу только восток и соперничает с нами. Про юг и говорить нечего, они там слишком изнеженные. Наши барышни резче будут.
– Правда, милорд! Ну да поспешим, заждались нас верно, в замке-то.
Они направили коней во врата, когда Бенджен ухватил вторую лошадь за поводья и потянул на себя. Кони остановились.
Сотик изумленно взглянул на приятеля.
– Милорд, как считаешь, не нужно ли открыть тайну, которую храним вот уже пятнадцать лет? Есть время, пока Максимиан II не разрушил столь мощного королевства. Крепостные стены крепки; но сам знаешь, не навсегда.
– Я задавался этим вопросом уже не раз, – ответил Сотик. Он сжал поводья замёрзшими пальцами, а второй рукой потрепал лошадь по загривку. – Считаю, стоит нам немного подождать. Голову положить на плаху всегда успеем, а что-то исправить потом не сможем.
– Ты прав. Подождём. Приятель, за воспоминаниями, я старый пень, позабыл, что совершенно для нас недопустимо, обсудить с тобой ещё один, более важный вопрос, – пояснил Бенджен. Они торопились обговорить все темы, пока не оказались в стенах замка, где всюду чужие глаза и уши. – Всё же я озадачен тем, как странно погибли рыцари и знаменосец. Это не иначе как проделки дьявола.
– Я тоже не могу понять: как трое здоровых, здравомыслящих воинов могли покончить жизнь самоубийством. Грех-то, какой. Церковники в ужасе. Монахи день и ночь молятся, – встревожено пояснил Сотик.
– Я думаю: завтра по вечеру стоит собрать небольшой отряд и самим объехать местность, – предложил лорд, вздрагивая.
– Что делать ещё?! Я согласен.
Советники направили лошадей дальше. Через мгновение решётка за их спинами опустилась. Всадники спешились и передали поводья конюху, вышедшему навстречу.
О проекте
О подписке