Глава 8 Дэн

Она симпатичная, эта подруга Вари.

И возможно, у нас впереди интересная ночь, но хоть я весь вечер и пялюсь на эту Иру, всё же в центре моего внимания Одинцова. Мне нравится Варю цеплять, вижу, как она хмурится, и чувствую её злость. Интересно, я помешал обсуждению, какого папика Варя отхватила?

Или сегодня у них в планах было повеселиться с молодыми мажорчиками, типа тех, что сейчас откровенно пялятся на девушек? Они явно расстроились, что в их поле зрения появился я.

Не доверяю я Варе, прекрасно знаю, как она умеет разводить на бабки, изображая из себя скромницу. И всё-таки ненавязчиво посматриваю на девушку. Она стала более женственной, и взгляд изменился. Теперь не испуганный… хотя тут всё ясно. Ведь сейчас передо мной не нужно никого изображать, эти взгляды Одинцова наверняка оставила для моего отца.

И сейчас она словно бросает мне вызов всем своим видом, да только не тебе со мной тягаться, девочка. Больше ты меня не проведешь.

Разговариваем мы в основном с подругой, она смеется над моими шутками, пытается втянуть в разговор Варю, но та неприступна: иногда улыбается краем губ, бросает фразы, но к беседе не подключается.

А вскоре начинает посматривать на часы.

Домой собирается? Ну как же, жених заждался.

– Я отойду, – приподнимает она уголки губ, поднимаясь с места. На меня не смотрит, только на подругу. Но Ирина, кажется, как раз рада возможности остаться наедине. Зазывно улыбается, глазки строит, в них отчётливо читается обещание продолжить наш вечер. В постели.

– Извини, я на секунду, – достаю телефон и отхожу в сторону, поглядывая на Иру многозначительно. Пусть думает, что интересна мне. Как знать, может, пригодится.

– Да, Дэн, – отвечает отец.

– Дома?

– Да.

– Я тут Варю встретил в центре, подброшу как раз, думаю, часа через полтора будем, как пробки.

Отец несколько секунд молчит, потом выдыхает:

– Хорошо.

Чувствует что-то, к гадалке не ходи. Хоть я и веду себя мирно, а прошлое никуда не делось.

Вспоминаю почему-то Настю. Да, я с ней не спал. Но по факту, увел у отца женщину, и опять же поди докажи, что не было ничего между нами…

Странно, но я осознаю: с Варей я так не буду поступать. Не знаю, почему, но не могу. Да, хочу показать отцу, что она только притворяется умницей, что у нее корыстные цели, но… Но не спать с ней. Да она и не дура – сама не ляжет.

Одно дело Слава, который мне и не особо друг был, как оказалось, другое – отец. Будущий муж, блин. Перспективы не те. Рисковать не будет она, это точно, значит, нужно действовать иначе. Только вот как – я пока и сам не знаю.

Возвращаюсь на место, сделав знак официанту принести счет, кладу руку на спинку соседнего стула, а во второй кручу телефон, глядя на Иру.

– Дашь свой номер? – смотрю с улыбкой, она усмехается в ответ, закатывает глаза.

– Ну возьми, – диктует цифры, я забиваю в телефон.

В этот момент возвращается Варя. Кидает взгляд на мою руку на спинке ее стула, но ничего не говорит, аккуратно садится на край. Думает, я уберу? Нет уж.

– Ириш, мне идти надо, – говорит подруге. – Ничего?

– Конечно, Варь, – Ире, кажется, пофигу, думает, мы продолжим общение? Не сегодня, увы.

– Я тебя подвезу, – поворачиваюсь к Варе, она бросает в мою сторону резкий взгляд.

– Не стоит, я на такси.

– Брось, Варь, я уже сказал твоему жениху, – выделяю последнее слово язвительно, – что мы выезжаем скоро.

Варя сжимает зубы, подруга переводит непонимающий взгляд с меня на девушку.

– А… – начинает, было, я с улыбкой поясняю:

– Мы живем, можно сказать, по соседству.

– Ну ясно… – отвечает Ира, я достаю кошелек и кладу в принесенный счет купюру.

Поднимаюсь, смотрю на Варю.

– Ну что, поехали?

Варя нехотя встает, прощается с подругой и первой идет в сторону выхода.

– Я позвоню, – бросаю негромко Ирине и подмигиваю, после чего следую за Одинцовой.

– Машина за углом, – говорю Варе и легко касаюсь поясницы, чтобы задать направление. Она дергается, как от удара током, семенит вперед, не глядя на меня. Возле машины открывает дверцу заднего сиденья, я с усмешкой интересуюсь:

– Боишься меня что ли, Варь?

Поднимает злой взгляд, а потом демонстративно захлопывает дверцу и садится на переднее.

Располагаюсь на водительском и трогаюсь с места. Перевожу взгляд на девушку и усмехаюсь: Варя смотрит в окно, полагаю, не желая со мной общаться.

Однако когда мы встраиваемся в поток машин, поворачивает голову и спрашивает:

– Чего ты хочешь добиться, Денис?

Я вздергиваю в недоумении брови.

– Ты о чем?

– Обо всем. Ты ведь не просто так приехал? Не на свадьбу. Иначе к чему весь этот интерес к работе? Ты же сам говорил, что тебе отцов бизнес даром не нужен… – Она осекается, а я бросаю еще один взгляд.

Говорил. Да. Я говорил ей это десять лет назад. Охренеть, она помнит.

Варя снова отворачивается к окну, пальцами теребит ремень безопасности, не замечая этого. Видимо, нервничает. Снова поворачивается.

– Ты что, следишь за мной? Вчера, сегодня… Зачем ты подсел ко мне с подругой?

– Может, она мне понравилась, – пожимаю плечами невозмутимо. – Такой вариант ты не рассматриваешь?

– Нет, – кидает резко. – Пытаешься таким образом меня задеть?

Я торможу: пробка, светофор. Поворачиваюсь к Варе, она глаз не отводит, губы упрямо сжаты. Опускаю на них взгляд, девушка сглатывает, но тут же хмурится.

– А зачем мне тебя задевать, Варь? – задаю вопрос вкрадчиво. Она немного теряется, но отвечает.

– Потому что не хочешь, чтобы я выходила замуж за твоего отца. Я права?

Мы смотрим в глаза друг к другу, я подыскиваю ответ. Но в голову, как назло, ничего не идет, только тупое воспоминание лезет, как я в снегу тогда в ее глаза смотрел, и мысль дебильная: нет больше тех глаз. Другая Варя передо мной, другая.

Резкий автомобильный гудок заставляет вздрогнуть и отвести взгляд. Двигаюсь вперед, а потом спрашиваю:

– Ты любишь отца?

Варя медлит пару секунд, но отвечает:

– Да.

Твердо вроде бы, а мне все равно почему-то не верится.

– И именно поэтому прошу тебя, – продолжает она, заставляя нахмуриться, – не лезь в нашу с ним жизнь. Мы не расстанемся.

Я снова притормаживаю в пробке. Сцепляю зубы. Наша жизнь… Ну надо же.

Крепче сжимаю руль. Не знаю, почему меня так бесят ее слова. Бесят, и все. Наверное, потому что звучат искренне. Так же искренне, как она мне говорила о своих чувствах.

– Я тебе не верю, – отвечаю, глядя на нее, Варя снова сжимает ремень.

– Значит, я права, ты приехал, чтобы помешать браку?

Трогаюсь с места, не отвечая. Она тоже молчит.

– Я приехал посмотреть на невесту отца, понять, что она из себя представляет, – начинаю говорить в итоге. – Поверь, у меня были на то причины.

– Да неужели? – язвит Варя. Я опять злюсь.

– Если ты думаешь, что я говорил о любовницах, чтобы позлить тебя, то заблуждаешься, – цежу, глядя на дорогу. – Отец изменял матери много лет, я знаю это наверняка. И любовницы его не отличались моралью – тянули из него деньги, раздвигая за это ноги.

– Люди меняются, – произносит Варя, хотя и не очень уверенно. Серьезно? Даже звучит смешно.

Мы снова тормозим на светофоре. Я отцепляю свой ремень безопасности, Варя на этот жест дергается и морщится, потому что ее ремень сдавливает грудь. Наклоняюсь к ней, девушка вжимается в сиденье, упирая ладонь мне в плечо.

– Меняются, Варь? – спрашиваю с нажимом, глядя в глаза. – Ну ты-то не изменилась. Со мной играла в скромницу, а сама со Славкой встречалась за спиной. С отцом примерно та же схема? Тоже перед ним глазки в пол делаешь, а вечерами трахаешься с кем-нибудь еще?

Мне снова прилетает пощечина. Я усмехаюсь, качая головой. Варя тяжело дышит, и взгляд почти ненавидящий. Хватаю ее за шею, притягиваю ближе и говорю на ухо:

– Я ни одному твоему слову не верю, Одинцова. И в любовь твою не верю. Поверь, я найду способ доказать это отцу.

Глава 9 Варя

Он невыносим, ненавижу его. Ненавижу!

Зло дышу, наблюдая, как Денис замирает, моя рука горит, а Князев ухмыляется. И когда обхватывает за шею, притягивая к себе, пульс принимается стучать слишком громко. Злость перемешивается с тревогой.

Денис задевает губами мочку уха, намеренно провоцирует, и я стараюсь не думать о том, что парфюм он хоть и сменил, а нотки прошлого в нем остались. Просто теперь аромат более дерзкий, опасность – вот что исходит от него.

Он говорит, что не верит, что выведет меня на чистую воду, а у меня в груди поднимается очередная волна негодования.

Да как он смеет?

А сам?!

По новой несутся воспоминания.

Странно. Прошло десять лет, я запрещала себе думать о нем, старательно вырывая из груди прошлое и неудачный первый опыт. В попытке справиться с чувствами, я всей душой желала возненавидеть Дэна за всё: за то, что он заставил его полюбить, за то, что он со мной сделал. И у меня получилось. Я его ненавидела.

Ненавидела и… продолжала любить.

Вот так глупо, точно зная, что он мерзавец, и нам не по пути. Но я верила, что стану сильнее. Прошло время, и если оно не лечит, то дает возможность что-то поменять внутри себя. Я считала, что у меня получилось избавиться от навязчивых мыслей, и действительно постепенно стало легче дышать. Но как назло, после многолетней самотерапии, всё равно помню каждое его слово, каждое движение.

И про ту боль, что он мне причинил, я тоже не забыла. Она даёт о себе знать ноющим чувством где-то в груди, раны со временем зажили, но оставили глубокие шрамы. Отметки прошлого. Их не стереть, от них нет спасения.

Денис отстраняется, смотрит слишком серьезно, той насмешки не наблюдаю.

– Мне нет дела до твоей веры, – говорю как можно спокойнее, хотя внутри бушует настоящий ураган чувств. Я нахожу в себе силы взгляд не отвести: – Мы вместе, и тебе придется смириться. А по себе судить не нужно. Не все лжецы, как ты. И преследуют гнусные цели.

Дэн прищуривается, сзади снова сигналят машины, и он отворачивается, цепляясь за руль слишком крепко. А потом ухмыляется.

– Но ты же мне дала, значит, ничего не смущало.

У меня не закончились пощёчины, но на этот раз я сдерживаюсь. Он выводит меня намеренно, и я в который раз жалею, что решила, будто вынесу эту поездку.

Сейчас бы сказать что-то дерзкое, напомнить о его обмане, и что произошло на самом деле, но если я это сделаю, он поймёт, как мне было больно. А я не намерена давать ему повод так думать.

Отворачиваюсь и больше на него стараюсь не смотреть, вот только пробки на дорогах словно издеваются, намеренно растягивая время.

Мы лишь один раз ещё встречаемся взглядами, смотрим друг на друга, словно соревнуемся, и хоть в салоне работает кондиционер, становится душно. Слишком пылают щеки, слишком внезапно накрывает прошлое. Я не выдержу.

Резко отворачиваюсь.

Будет сложно. Очень.

Как только мы подъезжаем, я, не мешкая, покидаю салон. Первая вхожу в дом и успеваю пройти к лестнице, когда из тренажерного зала, который располагается на первом этаже, выходит Игорь. На нем лишь домашние штаны и полотенце, перекинутое через плечи, с волос стекают капли воды – душ принимал.

Я долго привыкала, что мой босс вместо строгих костюмов, носит и домашнюю одежду, а вот так, полуобнаженным, вижу вообще впервые. И так смущаюсь, что просто замираю.

Игорь тоже меня увидеть не ожидает, становится неловко до ужаса.

Он действительно хорошо выглядит для своего возраста, явно следит за фигурой, и это все, что я успеваю рассмотреть. Потому что теперь заглядываю лишь в его глаза, пытаясь найти хоть какие-то слова. Если бы не седина и глубокая складка между бровей, ему можно бы было скинуть ещё несколько лет.

– Ты вернулась, – поднимает Игорь брови, когда отмирает. – Денис сказал, что подвезёт тебя…

– Я и подвез, – позади хлопает входная дверь. Не нужно оборачиваться, чтобы точно знать – Дэн сейчас ухмыляется. – Не мог же я оставить будущую мачеху одну.

– Денис, – делает тому замечание Князев-старший, я чувствую возникающее напряжение, но вдруг взгляд Игоря меняется. – Спасибо, – только и добавляет он. А потом быстро поворачивается в сторону лестницы. – Отдохну после тренировки, ужинайте без меня.

– Как скажешь, – отвечает Денис, и я слышу его удаляющиеся шаги.

Но сейчас меня волнует не он.

Что-то не так.

Я быстро подхожу к Игорю, кладу руку на плечо, и не ошибаюсь, мужчина переводит на меня блуждающий взгляд.

– Отведи меня в комнату, – тихо говорит, я киваю и помогаю ему.

Уже наблюдала его приступы, но сейчас мне кажется, он дезориентирован больше прежних случаев. Его врач утверждает, что медленными темпами, но изменения в сторону выздоровления есть, однако, как правило, подобные улучшения временные, и болезнь может прогрессировать.

Именно поэтому я должна всегда находиться рядом с ним. И если дома можно было нанять сиделку, в офисе с этим возникли бы сложности. Да и сам Князев-старший хотел иметь рядом надежного человека, который не проболтается, а веры сотруднику со стороны у него нет.

Избирательность – одно из главных качеств Игоря, иначе бы он не стал тем, кем стал. Да и случаи, как сиделки раскрывают тайны своих подопечных, нередки. Лишняя болтовня им грозит увольнением, прочей волокитой и штрафами, Игорь же может лишиться всего.

Другое дело, наш договор.

Князев-старший знает, что я не проговорюсь. У меня на кону жизнь племянника, хоть Игорь и утверждает, что основное – это то, что он может мне доверять. При этом даже его лучший друг Сергей Широков не в курсе его болезни.

В бизнесе Игоря не терпят ошибок, а слухи, что у такого человека проблемы со здоровьем, и тем более, со зрением, могут всё разрушить. Всё, что он создавал столько лет. Собственные глаза и умение отличать детали сделали ему имидж.

Конкуренты и так, спят и видят, как бы урвать свой кусок, потопив фирму, но пока что у них ничего не выходило. И сейчас, когда на повестке дня важные контракты, подобная огласка может уничтожить доверие к оценочной фирме «Эксперт-премиум».

Поэтому ему понадобилась помощница, которая будет неотрывно находится с ним рядом, а чтобы не возникло ненужных вопросов – для окружения я должна стать его женой. Это временно, всего на несколько лет.

В комнате, укладываю Игоря на кровать, вижу, что он старается держаться, но в какой-то момент, из-за его неловкого движения рук, теряю равновесие, и падаю прямо на него.

– Прости, прости, не чувствую пальцев, – быстро говорит он, закрывая глаза. – В тумбе лекарство.

Быстро поднимаюсь и достаю препарат.