– Лита и Зарина, сейчас тоже выросли, наверное стали такими красавицами!? – обратилась она к Аурине, – Можно с ними повидатся? – радостно говорила она.

– Нет, не стоит, не сейчас, – сразу осекла ее Аурина.

– Что ж, – расстроилась Хива и вновь отвернулась к окну.

Она понимала, что происходит что то очень странное. Она чем то больна, и не может ничего вспомнить. Она вдруг почувствовала как будто воспоминания возвращались, но это скорее были воспоминания чувства и эмоций. Она прислушалась к себе, это была настороженность и подозрительность. Она поняла что Аурина не уходит, а дверь заперта. Хива стала внимательно осматривать комнату.

Очень много книг стояло на полках, лежало на подоконнике и на тумбочке. Обычно они с Умани и другими детьми читали книги в библиотеке, или на занятиях, лишь изредка им разрешали брыть книги к себе. Но все эти книги, могли означать одно, Хива очень много времени проводила в комнате. На это указывало и другое. В комнате стоял холст для рисования, с красками, значит рисовала она тоже здесь. Но это так не удобно и не интересно. Почему? Рукоделия тоже было достаточно, вышивка, вязание и еще много чего лежало возле другого окна. И еще у шкафа стояла тележка с чайными принадлежностями. Все это было подозрительно.

– А почему я заболела? – решилась спросить Хива, – Когда я начала терять сознания?

– Когда? – удивилась вопросу Аурина, и явно растерялась, не найдя что ответить.

– Что было все эти четрые года? – уточнила она.

– Ах это, – облегченно улыбнулась Аурина, – Вы просто жили здесь как раньше, – убедительно ответила она.

Но Хива заметила фальшь. Она явственно почувствовала подвох. Что то от нее явно скрывали.

Через некоторое время Аурина предложила выйти на террасу, которая располагалось сразу за дверьми комнаты Хивы. Терраса была просторной, с парапетом по пояс и красивыми витыми колонами.

Они одели теплые плащи и вышли. С террасы был виден двор замка. От сюда можно было рассмотреть приходящих гостей.

– Я тоже должна присутствовать там, – заметила Хива.

– Не страшно, – ответила Аурина, – Если будет можно, тебе разрешать выйти к гостям.

– Разрешат? – удивилась Хива, – По традициям вся семья должна присутствовать, – возразила она.

– Верно, – улыбнулась в ответ Аурина.

Они неспешно прогуливались по террасе, Хива была задумчивой, к ней пришло какое то странное чувство, осознание того что она взрослая. А вместе с ним и тоска по чему то потерянному. Страх таившийся где то глубоко в глубине сердца. Она была полностью погружена в свои мысли и чувства. На террасе показалась матерь Вей.

– Как ты? – спросила она подойдя ближе.

– Нормально, – улыбнувшись ответила Хива.

– Я вижу что ты стала другой, наверное не помнить всего случившегося, лучший подарок для тебя, – не осторожничая сказала матерь Вей.

– Чего не помнить? – испуганно спросила Хива, – Что случилось?

– Не бери в голову, – улыбнулась матерь Вей, – Никто тебе не расскажет этого, если ты сама не вспомнишь, – сказал она и зашагала вместе с ними по террасе.

– Почему? Что за странные слова ты говоришь? Бабушка, – жалобно просила Хива, – Объясни что происходит.

– Я и сама не знаю, внучка. Ты моя гордость, я люблю тебя как свое дитя. Но что то я упустила, и все пошло не так. Прости свою бабку.

– Что не так?

– Сейчас я и вправду чувствую тебя былой, той что ты была в пятнадцать. Как же мне хочется чтобы ты оставалась такой чистой дитя всегда, – с грустью говорила матерь Вэй.

Она глубоко вздохнула и взяла Хиву за руки.

– Завтра состоится Совет Старейшин, – продолжила она, – Ты должна будешь показаться гостям.

– Но бабушка, разве мне не положено присутствовать и на пиру и на празднование? – обиженно спрашивала пятнадцатилетняя Хива, так любящая праздники.

– Прости, – ответила матерь Вей, – Ты должна быть смиренной и молчаливой, улыбаться когда нужно и быть тихой как мышь. Ты должна быть там, но ничем не выдавать своего присутствия. Ты сможешь, верно? Ты же моя умница? – просила матерь Вей, а Хива почувствовала презрении.

– Ты пытаешься обмануть меня? – удивилась Хива, – Ты скрываешь свои чувства, от меня? Я же тоже чародейка и могу их распознать, – говорила Хива, – Правда что то мне все же мешает. Может я ошиблась? – с надеждой спросила Хива.

– Мне очень сложно говорить все это, – призналась матерь Вей, – Сейчас не время, и все это бесполезно. Ведь ты вспомнишь все сама и поймешь меня.

Матерь Вей опустила руки.

– Я пожалуй пойду, – сказала она и дотронулась ладонью до волос Хивы.

– Но ты только пришла.

– Диас с Линау скоро навестят тебя, – сказала бабушка и пошла обратно.

– Что все это значит? – спросила Хива Аурину, стоявшую на террасе. Та молча наклонила голову и не ответила ей.

– Пойдемте погуляем по саду? – предложила она

Они спустились в сад, на который выходили окна из ее комнаты. Хива замечала перемены которые произошли за четыре года которых она не помнит. Деревья стали выше, клумбы изменились и весь облик замка казался другим.

Обедала Хива в одиночестве. Аурина хранила молчание и не отвечала на ее вопросы. Из далека доносились звуки музыки. Хива очень злилась и не понимала почему ей нельзя туда.

После обеда, она ходила по комнате не зная за что взяться, рассматривала все и по понемногу начинала вспоминать что и как она делала.

Встав у зеркала, она вновь стала разглядывать себя. В детстве волосы казались светлее, может это потому что они выкрашены тем порошком, подумала Хива. Ее лицо тоже было не таким белоснежным. Ресницы казались темнее, и она выглядела болезненно. В пятнадцать она была полноватой, а теперь пухлых щек не было, и даже ее руки казались ей чужими.

В комнату вошли отец и мать.

– Вы пришли, – обрадовалась Хива, – Почему я не похожа на себя? – обратилась она к ним не отрываясь от зеркала.

Отец подошли к ней и встали позади нее, тоже разглядывая отражение.

– Ты всегда говорил что я буду очень красивой, – обратилась она к отцу, – Но мои веснушки, как ты и говорил пропали, я не верила тебе тогда, – Хива радостно улыбалась отцу в отражение зеркала.

– Твои веснушки пропали в семнадцать лет, – сухо ответил отец.

Хива растерянно обернулась и посмотрела на него.

– Ты же не подведешь нас на совете? – спросил он.

– Ты очень красива доченька, как ты себя чувствуешь? – перебила его Линау.

– Я хорошо, – улыбнулась ей Хива, – А вы ни капли не изменились. – заметила она.

Линау робко обняла дочь за плечи, и глядя в ее отражение сказала:

– Ты прелестный цветок Хива, и мне кажется что ко мне сегодня вернулся не только сын.

Хива удивилась, задумалась, не понимая почему отец с матерью так серьезны.

– Даже не помню когда в последний раз я видела эти искры в твоих глазах, – продолжала Линау, – Диас, ты видишь ее глаза? – обернулась она к мужу.

– Да Линау, вижу. Может все это к лучшему, – ответил Диас.

– И вы о том же, да что это значит? – спросила Хива обернувшись.

– Не думай об этом, дочка, – погладила ее по волосам Линау, – Будь собой, но старайся все же не выдать наш небольшой секрет, мы еще не знаем что всему этому причина, так что…

– Хорошо мама, но почему ты сказала что к тебе вернулся сын, Умани разве куда то уезжал?

– Бабушка тебе не говорила? – спросил отец.

– Нет, ничего, – ответила Хива.

– Ну значит пока не стоит, не думай ни о чем, все будет хорошо, до встречи на совете, – сказала Линау и поцеловала дочь в щёку.

– Не подведи нас Хива, – повторил отец и они ушли.

Хива осталась стоять посреди комнаты в полной растерянности.

Она снова пробовала читать молитвы, молилась духам. Чувствовала их поддержку, но в то же время что то тяжелое лежало на сердце.

Вечером служанка ушла и Хива услышала как ее комнату закрыли на ключ. Сердце заколотилось. Она вдруг поняла что помнит как каждый вечер ее запирали, а утром она ждала когда же услышит этот звук открывающегося замка.

Ночью Хива не могла уснуть. Ей было страшно и одиноко. Слишком больно было понимать что ее оставили одну после всего случившегося. Ей ничего не объяснили, а родители и бабушка вели себя очень странно. Она почувствовала вину за что то и поняла что это чувство ей очень знакомом, это чувство она знает и помнит. Она не сдержала слез. Успокоить ее было не кому. За окном бушевал ветер, и началась гроза. Хива в порыве чувств распахнула окно, дождь заливал в комнату. Почувствовав капли на лице Хива высунулась в окно и подставила лицо дождю. Он смывал ее слезы, и ей становилось легче.

Успокоившись она закрыла окно и решила переодеться. Мельком она заметила отражение в зеркале. Ее волосы на половину были черными, как будто волосы пожилой женщины которая стала седеть. Она не ожидала увидеть такое. Краски было гораздо больше чем она думала. Смотря на себя в зеркало, к ней вернулись воспоминания некоторых дней. Она находиться в этой комнате, и занимается рукоделием или рисует. Ее книги, она кинулась к шкафу, все верно тут нет познавательных книг, только рассказы и выдуманные истории. В воспоминаниях промелькнул миг как она спорит с бабушкой, что она хочет читать другие книги. Но ей запретили. Вспомнилось что везде ее сопровождает Аурина. Ей не разрешают покидать замок, а видится с родителями и бабушкой она очень редко.

Все это было так странно и не понятно. Хива растерянно сидела на кровати и все пыталась понять когда все началось. Она читала молитвы и ложилась на кровать пытаясь уснуть, но сон не приходил. Так в мученьях и сумбурных вспышках воспоминаний прошла ночь.

Утром она услышала тот самый звук отпирания двери. Вошла Аурина.

– Как вы спали? – спросила она и взглянув на Хиву поняла, – Вам не удалось, – грустно заметила она, – Что же делать. Вы опять так плохо выглядите, – сказала она закрывая дверь.

– Зачем вы ее запираете? – спросила Хива, – Я что по вашему убегу? – гневно заметила она.

Аурина промолчала. Она стала торопясь накрывать на стол.

– Ты проголодалась?

Хива промолчала. Она видела что для Аурины все привычно и она вполне довольна происходящем. Хива села за стол прямо в ночной сорочке.

Ей казалось что она хочет есть, но сделав пару укусов от пирожка она почувствовала что не хочет.

– Съешьте побольше, Хива, – попросила служанка, – Сегодня такой день, вам нужно много сил.

Хива не стала спорить и попытаться съесть еще. Но вскоре она почувствовала тошноту, запахи казались ей противными. Она встала и открыла окно, что бы подышать воздухом.

Они стали выполнять утренние обряды, принятие ванны, краска волос Хивы и заплетание косы. Также сегодня служанка нанесла на лицо Хивы непонятную мазь что бы оно стало светлее, и синяки под глазами, появившиеся за ночь, не были столь заметны. Одевшись в красивое праздничное платье Хива почувствовала слабость. Голова закружилось и она испугалась что вновь потеряет сознание. Она прилегла на кровать и не на долго уснула. Сквозь сон она услышала разговор служанки и того странного лекаря. Он настаивал что ее надо разбудить, а Аурина запрещала ему. Хива открыла глаза.

– Ну вот, очнулась, – махнул на нее рукой сказал лекарь.

Хива встала с кровати, Аурина вооружилась расческой стала поправлять ее волосы.

– Она так редко спит, а вы ее будите, – недовольно говорила она лекарю.

– Совет вот вот начнется, – говорил он, – не хватало что бы она опадала, – говорил она смешивая на столе какие то травы, – Зажмурьтесь мадам, – сказал он Хиве собираясь вновь осыпать ее порошком.

Хива послушалась, порошок полетел на лицо, она почувствовала жжение в носу и чихнула.

– Я буду на совете не далеко от вас, – сказал он, – Если что.

Он собрал все свои принадлежности со стола и вышел.

– Вы пойдете без меня, – заметила Аурина, – Я провожу вас лишь до входа в зал советов.

– Я могла бы и сама до него дойти, – огрызнулась Хива.

– Ну вот, – разочаровано сказала служанка, – Вы вновь стали дерзить.

Хива посмотрела на нее удивленно. Она вспомнила что на самом деле недолюбливает ее. И что ей не нравиться ее общество. Вспомнила что бабушка говорила ей что она грубиянка и ведет себя дерзко и не покорно. Конечно, подумала Хива, быть запертой и при этом не дерзить, кто на это способен.

Аурина подготовила ее к выходу. Они вышли на террасу. Служанка поправила капюшон Хивы натянув его ниже, что бы не было видно лица.

Зал советов находился в центральной части замка. Хива проходила по залу с колоннами, который вел в зал советов, в нем всегда было темно и мрачно, вдруг из-за колонны показался силуэт.

– Это ты Умани? – сразу поняла Хива, – Здравствуй, – обрадовалась она и подошла ближе, – Ты стал таким высоким? – осматривая брата говорила Хива, глаза медленно привыкали к полумраку, но Хива уже могла видеть его лицо, – Ты стал взрослее, впрочем как и я. Так странно, – вслух рассуждала Хива, – Почему не зашел ко мне в комнату? Я тебя ждала.

Умани молча смотрел на нее.

– Теперь мы меньше похожи, – заметила она.

– Я это вижу, – наконец заговорил он, – Что с твоим носом? Он такой узкий, не похож на мой, – растеряно говорил Умани, – И почему ты ниже меня? Это все та странная болезнь?

– Наверно, – ответила Хива, – Я не помню, – призналась она.

Умани продолжал осматривать сестру и взял ее руки.

– Холодные, – заметил он.

– Я не могу вспомнить тебя, где ты был все это время?

– У дяди Зака, в Плачащем лесу, – сухо сказал он, – Меня отправили туда четыре года назад, вчера я приехал на вече.

– В моей памяти мы виделись недавно, и ты дергал меня за косички, а теперь мы так повзрослели, – беззаботно ответила она.

– Ты и правда ничего не помнишь? Это не справедливо, – рассержено заявил Умани.

– Знаешь, теперь мне кажется что и того что я помню лучше не знать, – призналась она, – А что все таки произошло? Ты то мне скажешь? – с надеждой просила она.

– Конечно, – улыбнулся Умани, – Ты должна знать. Я скажу тебе то что никогда не расскажут тебе родители с бабушкой, – смело сказал он, – Ты же моя любимая сестра, что бы там не случилось.

Хива почувствовала тепло и доброту в его голосе, она обняла его.

– Все это ужасно не справедливо, – заметил Умани гладя сестру по спине, – Мы были так дружны в детстве, ты была для меня самым лучшим другом. А нас так жестоко разлучили, – говорил Умани тоскливо.

– Ну все, – сказал Умани и взял сестру за плечи, – Хватит грустить.

– Спасибо Умани.

Послышались шаги, в колонный зал зашел еще кто то.

– Пойдем, – сказал Умани и взял сестру под руку.

Они направились в зал советов. По дороге договорились встретиться у восточной башни после собрания.

Зал Советов был украшен, на стенах висели корзины с цветами, на полу расстелили праздничные ковры. Скамьи на которых сидели гости были направлены к сцене, на которой за одним полукруглым столом собирались старейшины.

Умани выпустил руку Хивы и пошел к гостям один. Их появление не вызвало никакой реакции. Хива старалась не смотреть ни на кого, так как боялась не узнать или не вспомнить кого то из присутствующих. Гости уже начали рассаживаться, скамьи стояли так чтобы семьи располагались по старшинству и все члены были рядом.

Она осторожно словно тень прошла к своему семейству. На длинной скамье сидели ее родственники, она поклонилась им всем вместе и увидев что место рядом с отцом и матерью свободно, прошла и села с ними. Следом за ней к ним подошел Умани, мест рядом больше не оставалось, были только в конце скамьи. Отец сидел насупившись, осмотревшись обратился к дочери.

– Тебе не жалко брата?

– Что? Почему я должна его жалеть? – удивилась Хива, – Я первая заняла место, – обижено заметила она, не понимая упрека, – Просто нужно было раньше приходить. Мы же не какие-то Синегары, что бы мужчинам делать привилегии, – торжественно закончила она, потом вспомнила что нужно вести себя тихо, замолчала.

Подумав еще раз она спросила отца:

– Или, ты хочешь сказать что вы оставили это место для него?

– Твое место около матери Вей, – недовольно ответил отец.

– Она не помнит этого, Диас, – возразила Линау.

Хива посмотрела на брата, он пожал плечами.

– Его не было дома четыре года, – продолжал бурчать Диас, – Мой сын что должен стоять у стеночки?

– Она просто не помнит, будь помягче, – отвечала Линау.

– Нужно просто сказать прямо! – не выдержала Хива и встала.

Она поняла что лучше сделать как ее просят, она осмотрелась, свободных мест по близости не было, у нее в голове пронеслась мысль «Хиве Диас Ютан на семейной скамье нашлось место в самом конце». Даже будучи внутри пятнадцатилетней она поняла что что-то здесь не так, она развернулась и пошла обратно, села на самый край скамьи. Она огляделась, и поняла что это только ее кошмар и не у кого до нее нет дела. Как же так, ведь когда ей было пятнадцать все были так приветливы с ней. Ей гордились и хвастались, а сейчас на нее не обращают внимания.

Неожиданно Хива почувствовала напряжение во всем теле и у нее закружилась голова. Также внезапно все закончилась, ей даже на секунду показалось что она вспомнила что то важное, но нет, ничего нового в голову не приходило.

Собрание началось, заговорили старейшины. От громких басистых голосов у Хивы зашумело в ушах. Она стала искать глазами лекаря, но не находила его. В глазах стало темнеть, но сознание оставалось. Она держалась и старалась сидеть не выдавая своего самочувствия. Ей было жутко и страшно, она не понимала что происходить, будто духи предков играют с ней, лишая то слуха то зрения. Она стала про себя читать молитвы, и постепенно ей становилось лучше. Она не помнила, присутствовала ли раньше на собраниях, в ее воспоминаниях день Начала Ветров это праздник, с большим пиром и плясками.

На сцене говорил ее дядя Зак, Хива стала вслушиваться.