Остановка

Если кто бывал на Кавказе, согласиться со мной, что зимы там чуть ли ни в каждом регионе тёплые. В особенности, что касается Кабардинобалкарии.

Понятно в горах другой климат, но у их подножий – курортная зона. Здесь и замечательный вид Эльбруса из каждого подворья, и вольный чистый воздух, и особенные горные реки и ручьи…

Георгий Перетятько всю свою полувековую жизнь прожил здесь. Здесь женился, родил двоих сыновей, похоронил родителей и, конечно, построил дом.

Личная жизнь не складывалась. С женой так и не зарегистрировали брак. По молодости пытались много раз жить вместе, но характер у любимой был жутким: то бедность по причине строительства дома, то многочисленные племянники, навещающие вроде бы бабушку с дедушкой, а младшая сноха с утра до вечера и повар, и уборщица, и медсестра.

Жора устал от вечных претензий: не ночевал дома, не приехал в роддом забирать сына, пропустил линейку первоклассника, не ладил с тещей. Словом, верно высказывание «Кто нашёл добродетельную жену, снискал благосклонность у Бога». Жора считал, что Бог его не благословил.

Георгий не успел оглянуться, как старший сын поступил в Санкт-Петербург, в строительный институт. Будто вчера отвёз его к началу занятий на своем стареньком жигулёнке. Нагрузил багажник головками овечьего сыра, копченостями, вином и чачей, вкусными нальчинскими конфетами, козенаками, да взял с собой немалую сумму, чтобы снять квартиру, заплатить кому следует оставшуюся часть за помощь при поступлении на бюджетный и так, на всякие мелкие расходы. Вообщем все, что копил долгие годы.

Прощались с сыном со слезами. Георгий вспомнил свои студенческие годы и понял, что придётся забыть о покое на ближайшие пять лет. В его сыне течёт горячая кавказская кровь.

Он не предполагал, что всего через полгода он соберёт всю ту же поклажу и спешно отправится в дорогу.

– Привет, Жорик! – декабрьским утром встретил в посёлке Адеюг Георгия Аслан. – Дело есть, сам подумай, к кому я могу ещё обратиться.

– Какой вопрос, Аслан, – ничего не подозревая поздоровался Жора.-Чем могу-помогу.

– Твой сын, Жора, задолжал мне крупную сумму в евро. Да и не только мне. Вот тут тебе просили передать список, так сказать, потерпевших. Это родители сыновей, наших земляков, кто сейчас учится в Санкт-Петербурге и с кем твой сын пересекался и занимал у них.

Аслан переступил с ноги на ногу.

– На наркоту занимал.

Георгий ничего не ответил. Он позвонил жене.

– Почему ты мне не сказала? Ты же была у него в прошлом месяце? Неужели к тебе не приходили их родители за деньгами?

– Не ори, приходили, – ответила она, – не ты первый, не ты последний папаша наркомана. Раньше надо было отца из себя изображать. Лучше деньги собирай. Сам же знаешь, какие у кавказцев порядки…

Жора держал телефон в руке. На дисплей падали крупные снежинки. Он не мог понять, где расплывались от них водяные следы, а где капали его слёзы. То, от чего он бежал всю свою жизнь, вдруг настигло его старшего сына.

Гисметео сообщало о морозах в северной столице на ближайшую неделю. Сосед зашёл вечером поговорить. Предложил поехать с ним в рейс вторым водителем. Это был выход из создавшегося положения. У Жоры машина стояла уже два дня как в ремонте.

Выехали на рассвете. Гора Эльбрус провожала розовым пиком в лазуревой дымке. Совсем скоро Новый год, новая жизнь, новые печали.

– Давай-ка поспи, – сказал шофёр, выкручивая руль, выезжая со стоянки для большегрузов. – Больше нормальной стоянки до утра не будет. Начинается Ленинградская область. К утру будем на месте.

Жора полез на спальное место за занавеску. «Маленький», как в шутку он называл свой, ну очень большой живот, не давал найти нужное положение для сна. Однако, толи печальные мысли, толи тёплый матрац, толи укачивание дальней дороги, но Жора крепко заснул.

Внезапно он проснулся. Невольно взгляд скользнул на водительские приборы. Мороз -15. В кабине, кроме него, никого. «Наверное, остановка по нужде»

Жора быстро натянул тапочки и вышел, как говорят, до ветру.

Испытывая вверх блаженства, рассматривая высокое звёздное небо, Жора вдруг, обернувшись, увидел, как потухли стопари, большегруз спустил тормоза и медленно тронулся в путь.

– Эй! – закричал Перетятько, – эй, ты куда? – стал он махать шарфом, единственным опознавательным знаком, который он имел в руках. На обочине было скользко. Грузное тело с большим животом с трудом передвигалось на морозе. Как колючей проволокой волнение сжимало дыхание у встревоженного отца. Он понимал, что его коллега кинется на поиски второго шофёра не скоро, если не заглянет за занавеску в кабине.

Дышать стало невыносимо, как и бежать, переставляя напряженные, нетренированные ноги.

Жора решил голосовать. Когда он выходил из машины, было три часа ночи. Глухая степь, высокая луна и редко встречающиеся попутки. Самое время для испуга. Жора расправил на плечи тёплый шарф и принялся соображать.

– Эй, мужик, не очень подходящее время для променажа? – как-то очень тихо притормозил дальнобойщик. – Тапочки у тебя крутые, скользкие, наверное?

– Да уж, скользкие. Спасибо, что не проехал мимо.

– Да я тебя издалека заметил. На голодранца не похож, а когда ты стал скорость сбрасывать, догадался, что от фуры отстал. Представляю, как сдрейфил… так и инфаркт можно получить. На вот, выпей. Против стресса…

Жора сделал глоток, расправил ноги и быстро уснул.

Часа через два на стоянке для фур он проснулся от радостных криков своего напарника.

– Жора, как я рад, что ты нашёлся, – крепко обнимал его шофёр. – Что ж ты, гад, так пугаешь. Я думал ты спишь и третий сон видишь, а ты… эх!

Было смешно, как сосед морщит от слез огрубевшее лицо.

– Да, ладно, проехали уже, – улыбнувшись, похлопал по плечу расстроенному коллеге Жора. – А как ты понял, что меня нет в кабине?

– Не поверишь, еду – тихо… Думаю, а что Жорик не храпит, умер что-ли? – схохмил сосед. – Глядь за занавеску, а там нет никого. Тут я сам чуть не умер. На улице минус пятнадцать. Что делать? Я остановился. Кричал так, что голос сорвал. Да видно уехал далеко. Потом смотрю, мне фура сигналит, мол, остановиться надо. Это по номерам меня твой спаситель вычислил. Вот такие, брат, дела.

В институт Жора явился в костюме. К вечеру все документы о переводе сына на военную кафедру были готовы. Из этого следовало, что студент переводился на казарменное положение и попадал под пристальное внимание знакомого офицера. Жора был доволен. Он сам был преданным другом и ценил это в людях. Недаром говорят, друзья познаются в беде.

Уезжая, Жора понимал, что сюрпризы впереди ещё будут, но домой поехал со спокойным сердцем.

На улице Привокзальной

В подъезде пахло свежей побелкой. Немного сыростью. Знакомый запах навевал новизну во всём. Новосёлы жили привычными для этого времени заботами. Обставляли мебелью просторные комнаты. В дефиците были сантехники и электрики. Приходилось сильно доплачивать, чтобы одинокой женщине заполучить «мужа на час» и, наконец, начать пользоваться розетками и выключателями. В суматохе также можно было получить чужую посылку, а потом часами искать квартиру хозяина. Номерки квартир менялись вместе с дверью на более дорогие.

Говорят, знакомство начинается с порога. Верно.

– Здравствуйте! Ух ты, вот эта соседка, я понимаю!

Перед пышной тридцатилетней дамочкой в новом красном переднике, на котором была изображена румяная, только что «с пылу с жару» шарлотка, предстал парень – маляр в бумажной шляпе. Он был весь в побелке и даже старые сандалии на босу ногу выдавали его соседство.

– Я хотел спросить, как вас зовут?

– Только это? – вытирала мокрые руки о передник дамочка.

– Не только, ещё попросить хотел мясорубку, есть у вас?

– Конечно!

– Я купил свинину, а мясорубку ещё со старой квартиры не привезли. Дай, думаю, у соседей попрошу. Хочу жене приятное сделать. У неё сегодня день рождения и она будет удивлять гостей котлетами.

– Меня Пётр зовут, кстати, – парень протянул свою крепкую, казалось, надёжную руку.

– Давайте, наконец, знакомиться!

– Алла, – улыбнулась дамочка.– Вот мясорубка, пожалуйста, не спутайте, какой стороной вставляются ножи.

– Спасибо, конечно, не спутаю. Я хозяйственный, – как-то очень быстро растворился проситель за дверцами лифта.

Вообще, новый девятиэтажный дом с просторными квартирами, восьмиметровыми кухнями и двумя балконами сдавался, как милицейский. Соответственно, дамочка с шарлоткой на фартуке была милицейской женой. Она тоже готовила на ужин котлетки и с большим удовольствием рассказала мужу о происшествии с мясорубкой.

По мере того, как каменело у мужа лицо, а вилка стала вращаться между пальцев широкой его руки со скоростью ветра, Алла поняла, что что-то произошло.

– Милый, что не так? – тихо спросила она.

– Да то, что эту историю за сегодняшний день я слышу в восемьнадцатый раз, – в сердцах бросил вилку на стол блюститель порядка.– Вот нахал. Он за сегодняшний день заработал больше чем я за месяц! Вот послушай, в магазине мясорубка стоит восемьдесят рублей. Он толкает ее на блошином рынке за четыреста. А умножь это на десять-четыре тысячи! А на восемьнадцать? – милиционер прижал руку к сердцу и тяжело опустился на стул. – Но прийти ко мне домой?!

– Нет, не может быть, – прошептала Алла, вытирая руки о красивый передник. По привычке, она не касалась рисунка, а снова и снова мяла край фартука. Шарлотка ей на ужин так и не удалась. Тесто оказалось клеклым, а яблоки – кислыми.

Гребень

Ленка торопливо распахнула дверь парикмахерской на Цветном бульваре и вдохнула едкие смешанные запахи растворов для химической завивки и лакокрасочных ногтевых гелей. Как же прогрессивна становится бьюти-индустрия!

– Кто за кем? – спросила она очередь.

Очередь молчала, а откуда-то из-за угла послышался голос администратора.

– К кому?

– Я на стрижку.

– Волосы распустите. Ну, это тянет так на тысячу, полторы… Волосы то попу закрывают! – растягивая удовольствие, ответила администратор.

– А могу я с мастером поговорить? – обходя клиентов, уже сидящих в краске, спросила Ленка.

– Марина? К тебе, просятся…

Обернувшись от огромного зеркала, в светящихся по периметру лампочках, коротко подстриженная, с французскими выщипали на длинной шее, Марина подозвала Ленку рукой в перчатке.

– Итак…

– Скажите, сколько вы берёте за «бокс»? Понимаете, у нас с мужем юбилей, год совместной жизни сегодня. Он у меня спортсмен, гонку выиграл, из Душанбе возвращается. Я денег отложила на подарок ему, часы хотела купить… Но в магазине «Часы», здесь на Цветном, у меня украли кошелёк. Вот. Подстригите меня налысо, пожалуйста. И купите у меня мои волосы.

Ленка тараторила, боясь остановиться и передумать. Она даже представить себе не могла, как появится завтра в институте в таком неформальном образе. Да и как отнесётся ко всему этому Макс?