Читать книгу «Игрок поневоле» онлайн полностью📖 — Терентия Гравина — MyBook.
image

Глава 2
Роняя честь, достоинство и гордость…

Наверху меня встретили три разных по значимости и по эмоциям взгляда. Один – насмешливо-выжидательный; второй – откровенно враждебный, ревнивый, но всё-таки с толикой вальяжного превосходства и вагоном чрезмерной самоуверенности в себе. Третий – презрительный, надменный, чванливый и замораживающий. Жаль, конечно, но последний, принадлежавший женщине, меня поранил и уколол хуже любого кинжала.

С первым взглядом, принадлежавшим Александру, я разобрался быстро:

– Санёк, разве воды не осталось?

– Увы, командир, вся вода ушла на мытьё твоей девушки, спасённой тобой же.

Какой молодец! Вот это, я понимаю, друг! Всё понимает, всё соображает и остаётся невероятно лояльным в самых невероятных ситуациях. Да и сообразительностью своей смело может гордиться: так ловко, всего пятью словами показать, кто тут главный, кто всё придумал с организацией операции спасения и кому должна быть как минимум благодарна вырванная из лап смерти красавица.

Правда, во мне с каждой секундой всё больше и больше разгоралось непонимание. Сколько я ни присматривался к женщине – всё никак не мог понять, что в ней так резко изменилось? Ну, пропала обнажённость некоторых частей тела, прикрытая сейчас рыцарским плащом третьего члена нашей команды. Ну, совсем иначе смотрелись мокрые волосы на голове, ставшие темнее и прямей. Ещё как-то проще и непритязательнее стало лицо, которое могло бы вполне принадлежать очень многим, пусть и красивым женщинам, но всё-таки не до умопомрачения. Взгляд шокирующий и глубоко пронзительный – конечно, остался. А вот остальное…

Точнее говоря, всё то прежнее великолепие и несомненное очарование как-то странно исчезли, рассеялись. Я довольно быстро отыскал этому объяснение:

«Здорово меня стволом приложило! Полное умопомрачение, что ли? Мог ведь и не выжить…» – но вслух я продолжил вести заранее намеченный разговор:

– Санёк, дружище, тогда сбегай, пожалуйста, к озеру и принеси мне воды помыться. А то я сам до сих пор на ногу прихрамываю. Немного неудачно моя девушка меня при падении ударила своим тельцем.

Тут не выдержал и решил заявить о своих правах на красавицу Димон Чайревик:

– Подобные заявки, господин Ланфер, в нашем обществе неуместны! Сударыня сама вправе выбрать свою долю, потому что мы не работорговцы, а…

– Воины! – договорил я с пафосом чуть раньше него, не собираясь менять намеченную политику поведения. – Причём воины – несущие свет, свободу и справедливость и беспрекословно выполняющие приказы своего лидера. А что у нас осталось не в порядке? Правильно! Наш единственный, сверхпрочный капроновый шнур, который до сих пор валяется в месте проведения спасательной операции. Поэтому давай, Димон, сходи и принеси в лагерь как сам шнур, так и вырубленную Пятницей лесину. Она ещё нам может пригодиться. Давай, давай, шевелись! – решил я напоследок подогнать замершего и явно не спешащего куда-то мчаться рыцаря.

– Я вообще-то… – начал было он, но я его опять перебил:

– …Должен уже мчаться вниз с холма! И не переживай, в лагере я и сам управлюсь с наведением порядка.

Всё это время Санёк мотался вокруг нас, делая вид, что собирает пустые вёдра, протирает их снаружи и внутри тряпочкой, ищет имеющееся у нас коромысло и деловито пристраивает в крепления у себя на спине так отлично зарекомендовавший себя арбалет. То есть ему было дико интересно, чем эта вся авансцена завершится. А может, он заподозрил Чайревика в желании предать нас и распрощаться с нами навсегда? Скорей всего, ведь он имел возможность здесь находиться до меня и услышать некие не особо дозволяемые и уж совсем не поощряемые настоящим командиром речи.

Тогда как наш рыцарь-паладин решил идти ва-банк, понимая, что чем больше он втягивается в дискуссию со мной, тем больше уменьшаются его шансы на завоевание доставшейся нам красотки.

– Подобные распоряжения ко мне неуместны. Я тебе не слуга и не холуй, и считаю несуразное перекраивание внутренних отношений в команде грубейшим нарушением всех существующих законов! Поэтому заявляю о своём немедленном выходе из пати. Тем более что ко́нстой – наша группа так и не успела стать.

– Ну да, ты прав, не успела! – легко согласился я с ним. – Легко сошлись и так же быстро разбежались. Хотя ни слова благодарности мы с Санькой от тебя за спасение из ямы-западни, а потом и за чудесное исцеление твоего тела так и не дождались. Так что забирай свой тюк с вещичками и топай на все четыре стороны!

– А-а-а… – Маг-артефакторщик несколько растерялся, даже заикнулся: – А д-две мои лошади?

– Как ты смеешь заикаться об имуществе, данном тебе временно?! – возмутился я от всей души. И, немножко рисуясь, развернул ладони к небу: – Видят боги, что за подобную наглость следует наказать лгуна. Поэтому давай снимай ещё и кольца «Малого круга» исцеления. Как говорят: окончился контракт – нечего щеголять чужими подковами.

Честно говоря, я больше дурачился, с этаким весёлым куражом пытаясь доказать только одно: своё несомненное лидерство в компании двух мужчин. Пятницу я в расчёт не принимал и конкурентоспособным мужчиной не считал. Зато мне казалось, что Димон прекрасно осознаёт сложность именно своего пребывания в данной ситуации. Попав сюда из невероятно далёкого мира, он ничего толком не знал о здешней вселенной, и нахождение в команде ему было выгодно во всех смыслах этого слова. Да и его собственные силы, несмотря на высокий, сто тридцать второй уровень мага-артефакторщика, не шли в сравнение с моими, пусть и не зафиксированными силёнками, но точно превышающими двухсотый уровень.

Заявление паладина о выходе из команды я принял с внутренним смехом и готовился в следующий момент заявить: «Ну всё, пошутили, и хватит! За работу!»

И тут чудо случилось – рыцарю удалось меня поразить до глубины души. Он снял кольца «Малого круга», небрежно бросил их на расстеленную у костра ткань и подал руку даме, так и продолжающей сидеть, не проронившей ни одного при мне слова:

– Уважаемая сияда, мы уходим! Как вы сами понимаете, оставаться здесь у нас больше нет возможности!

Я стоял и хренел. Этот неблагодарный гондольеро не просто сам решил уйти, предав и растоптав наши зародившиеся дружеские отношения, а сделать это с женщиной моей мечты! Пусть даже она и сильно за последние минуты подрастеряла приписанную ей неотразимость, шарм, лоск, таинственную притягательность и харизму. Но всё равно – бунт на корабле! Да за такое!..

Пока я стоял припухший от морального шока, раздался наконец-то прелестный, пусть и несколько капризный голосок нашей чаровницы:

– Я не собираюсь сбивать ноги, ходя пешком. Позвольте объясниться, сударь, как вы намереваетесь решить эту проблему?

– О! Нет ничего проще, несравненная! – заливался этот гад соловьём. – Мы обязательно что-нибудь отыщем. Вплоть до того, что я запрягу в элегантную карету кого-нибудь из местных умертвий. Опыта и умений у меня хватает!

Вот ведь жучара подлый! Раньше о таких умениях молчал как партизан! Вдруг подобное и в самом деле возможно? И мы могли запрячь в повозку с добром гуля или того же Скелета-толстяка?

Тем временем волшебный голос меня пленял всё больше и больше:

– Нет, я не люблю умертвий, и мне больше нравятся лошадки! – За подобные слова я уже готов был броситься перед дамой на колени и целовать её всю, целовать, целовать, целовать…

Из странной любовной прострации меня вывел озлобленный голос рыцаря:

– Так что же мне делать, сударыня, если Максим-Адриано мне не даёт лошадей?

– Что и положено в таких случаях: убей его.

Последние два слова прозвучали для нас троих не как гром с ясного неба, нет! А как леденящий удар шквального ветра, вырвавшийся из арктического ада. Мы все с минуту стояли пришибленные, пытаясь понять весь мрак услышанного ужаса и соразмерить с тем ангельским образом, что мы видели перед собой.

Пожалуй, если бы Димон в тот момент стал действовать не раздумывая, чисто в состоянии аффекта выполняя приказ, он легко меня и Александра убил бы. Нас запросто можно было удушить в ту минуту голыми руками. А так Чайревик тоже погряз в нирване шока от услышанного совета. Всё-таки моральным уродом он никак не был, пусть даже обычное чувство благодарности или широта русской души в нём и отсутствовали напрочь.

Вернулись мы все трое обратно на грешную землю после ехидного смешка:

– И какое смешное имя у вашего лидера! Хи! Это он сам придумал или ему по жребию выпало? Наверное, сразу две монетки на ребро встали. Хи-хи!

Я нервно сглотнул и оглянулся на Пятницу. Всё мне казалось, что я ослышался или просто сплю. Но парень на меня так глянул окосевшим взглядом великого артиста Крамарова, что я сразу понял: не сплю. Так меня ещё никто ни разу в жизни не оскорблял, не унижал и не втаптывал морально в грязь. Да и моих родителей – попутно. Потому что они мне дали шикарное и удивительное имя, которым я горжусь. И прощать подобное я не собирался.

Сделал первый шаг в сторону сидящей женщины, за ним второй, постепенно сбрасывая с себя скованность и поводя плечами, словно для разминки. И тут прозвучал неожиданный вопрос всё от того же Саньки:

– Командир, ты как: даме челюсть сломаешь или под дых врежешь?

И я замер на полушаге. А в голове завертелась вполне резонная, очевидная мысль:

«Почему я так поверил, что этому сорванцу шестнадцать лет? Порой он совершает настолько неадекватные поступки и выдаёт фразы, присущие только опытному, столетнему старику, прошедшему и Крым и Рим. Надо будет как-то покопаться в его прошлом и всё-таки выведать так тщательно скрываемые факты биографии…»

Но именно циничный вопрос в грубой форме меня и остановил. Хотя ещё меня и взгляд девушки поразил: холодный, совершенно спокойный, оценивающий и даже отстранённо-равнодушный. Точно так же сторож в зоопарке смотрит на животных во время их кормёжки и прикидывает, сколько ему придётся позже выгребать из-под клеток навоза.

Чуть позже и Чайревик шевельнулся, приходя в себя, и выдал вдруг то, что я сам собирался сказать сравнительно недавно:

– Ну и ладненько! Пошутили, повеселились… хм, пора… и в самом деле с делами разделаться. – Осознав сказанное, почесал истинно по-русски затылок и пробормотал: – Пойду я за верёвкой и за лесиной. М-да… если сумею сам притащить…

И первым, даже раньше загремевшего вёдрами и устремившегося следом Пятницы, покинул расположение лагеря. А я грозно нахмурился, уставился на девушку и приступил к допросу:

– Ну и с какой стати ты решила спровоцировать кровопролитие между нами?

– Не заметила малейшей капельки крови в данном месте. Да и разве можно спровоцировать размолвку между истинными друзьями?

И смотрит на меня так наивно-доверчиво и кротко. Я даже растерялся чуток. Ведь, в самом деле, ничего плохого не случилось, всё вроде нормализовалось…

Хотя… какого чёрта?! Ничего ведь не нормализовалось! После случившегося я уже никогда не повернусь спиной к этому гнилому рыцарю-паладину!

Или эта кобра меня пытается загипнотизировать? Это она зря!

– Отвечай: зачем ты это делала? – строго спрашиваю, словно и не расслышал её попыток замазать белой краской чёрные деяния.

– Да всё нормально, просто решила проверить вашу дружбу и немного развеселить. Мужчины порой становятся такие скучные и противные. Фи!

– Веселиться, значит, любишь? А если бы Димон меня и в самом деле убил?

На это красотка вполне искренне и весело рассмеялась:

– Ну я же говорю: скучные и противные…

– Отвечай! – Я с угрозой во всём теле сделал ещё один шаг к ней, и девушка сразу посерьёзнела, хотя улыбаться не перестала:

– Ну прямо как дети! Честное слово! Неужели ты не понимаешь и не хочешь видеть, что у меня всё было под контролем? Это же так элементарно!

Улыбка откровенная. Взгляд – честный, честный. И ауроцепция моя, как назло, не работает. Об истинных эмоциях красотки могу только догадываться по чисто внешним признакам. Дышит спокойно, пальцами рук край плаща не теребит, ресницы не вздрагивают от напряжения… А вот кожа на висках покрылась еле заметной испариной! И губы пересохли, хоть дама и не пытается облизнуть их язычком!

Ага! Значит, всё-таки нервничает! Сильно! И сильно боится!

Теперь осталось только развить свой успех, не теряя уверенности в собственных силах и правильности действий. Делаю ещё один шаг вперёд, уже нависая над женщиной, и ей приходится задирать голову, чтобы видеть моё сердитое лицо. Должна понимать, что шутки (если её слова можно было назвать шутками!) кончились, моё терпение иссякло, и остановить меня будет некому.

Да и я начал с нешуточной угрозы:

– Ложь я чувствую, и как только она превысит допустимый предел в три предупреждения, перебрасываю тебя на ту сторону Багрянки! Там тебя ждут не дождутся. И для этого мои товарищи срубят два дополнительных ствола, чтобы тебя перебросить на тот берег живой и без переломов конечностей. А теперь быстро и без лишней воды отвечаешь на все мои вопросы. Начали! Назови своё настоящее полное имя.

– По нашим традициям, полное имя могут знать только родители и…

– Да мне насрать на ваши традиции! – перебил я её, взрываясь бешенством и еле сдерживаясь от рукоприкладства. Потому что почувствовал, а может, и просто догадался, что она врёт и пытается вилять, начиная с самого простого. – Поэтому: первое тебе предупреждение! Повторяю вопрос: как твоё полное, настоящее имя?

Вот тут она струхнула основательно. Что-то она в моём лице рассмотрела такое, что у неё и ресницы задрожали, и глаза забегали. И я догадался, вернее, окончательно уверовал в свои предположения, что она никакой не НПС. И теперь всё зависело от её ответа. И она опять осмелилась врать:

– Меня зовут Даниэлла Мэврут из рода Дарзлей. Родилась я в семье барона Робиньо Мэврут, в седьмой восточной провинции Новой Византии…