Глава VII. Адрес в Сохо

– Дьявол возьми этих кошек! – сказала миссис Пул.

– Что они натворили на этот раз? – Кэтрин подняла взгляд от обеденного стола: она рассматривала карту Лондона.

– Сжевали телеграмму. Я ее на минутку только положила, хотела дверь запереть, и вот – поглядите! – Миссис Пул протянула ей листок бумаги, и впрямь потрепанный и слегка влажный.

– Это от Мэри?

Кэтрин отодвинула от себя карту. Она пыталась разобраться, каким путем лучше всего добраться до Поттерс-лейн по лабиринту улочек Сохо.

– Нет, от той подруги мистера Холмса, миссис Нортон. Вот, сами взгляните.

Кэтрин взяла телеграмму, положила на стол и прочитала:

МЭРИ ЖЮСТИНА ДИАНА ПРИБЫЛИ

БЛАГОПОЛУЧНО ПОЗАБОЧУСЬ

КАК СОБСТВЕННЫХ ДОЧЕРЯХ

НЕ ВОЛНУЙТЕСЬ МИССИС ПУЛ НО СОВЕТУЮ

БЫТЬ ОСТОРОЖНЕЕ ОНИ СТОЛКНУЛИСЬ

АГЕНТОМ S.A. ПОЕЗДЕ НЕ ОТВЕЧАЙТЕ

БЕЗ КРАЙНЕЙ НЕОБХОДИМОСТИ

ВСЕГО ДОБРОГО ИРЕН НОРТОН

– И что это, по-вашему, значит: «столкнулись агентом S.A. поезде»?

Голос у миссис Пул был встревоженный.

– Видимо, в одном поезде с ними оказался кто-то из S.A., – сказала Кэтрин. – А это значит, что Société des Alchimistes следит за нами. Черт! Мы-то думали, они даже не знают о нашем существовании. Видимо, теперь придется действовать намного осторожнее. – Она снова взяла телеграмму. – «Столкнулись агентом S.A. поезде». Неужели нельзя было пояснее написать? А кто принес телеграмму?

– Мальчик из телеграфной конторы, – сказала миссис Пул. – Кажется, самый обычный мальчик с телеграфа, правда, без фуражки, и выговор у него какой-то странный. Не ирландский. Вроде австралийского, но не совсем. А почему вы спрашиваете?

– Сама не знаю. Кажется, я начинаю уже всех подряд подозревать. Вряд ли, конечно, мальчик с телеграфа будет шпионить для S.A., даже если он австралиец!

А не видела ли она в последние дни кого-нибудь возле Парк-Террейс? Но нет, ничего подозрительного не припоминалось. Просто нужно быть осторожной, особенно сегодня: она ведь собирается выяснить, что замышляют Сьюард и Прендик. В Сохо лучше ехать в мужской одежде. Костюм преподобного Джозайи Крэшоу пропал, но осталась еще одежда, украденная в свое время у Летающих братьев Каминских. Сгодится. Интересно, что это за дом такой – Поттерс-лейн, 7. Вероятнее всего, меблированные комнаты, а может быть, паб? Почему Сьюард встречается с Прендиком там, а не в собственном кабинете в Перфлите? Она понятия не имела. Разумеется, было бы лучше побывать там заранее, разведать обстановку. Но сначала они все в лихорадочной спешке собирали в дорогу Мэри с Жюстиной, а потом нужно было дописать статью для «Женского мира» – за нее обещали два фунта, а они были нужны до зарезу. Кэтрин сказала Мэри, чтобы они с Жюстиной брали с собой денег, сколько понадобится в дороге, – а теперь ведь им еще и за Диану нужно платить, черт бы подрал эту девчонку! А значит, вести хозяйство на Парк-Террейс теперь приходилось на крайне скудные средства.

Миссис Пул нахмурилась и уперла руки в бока.

– Я просто волнуюсь за мисс Мэри и остальных, вот и все. Хоть бы они прислали настоящее письмо: эти телеграммы – все равно что египетские иероглифы, вроде тех, что теперь выставлены в Британском музее. Толком и не разберешь, что они означают. А что касается Альфы и Омеги – и неужели нельзя было назвать их нормальными, приличными кошачьими именами, хоть Том и Китти, что ли, – так вы хоть следите, чтобы они не лезли ко мне на кухню. Вчера они там двух дохлых мышей на полу оставили! Я утром на одну наступила, пришлось подошвы карболкой отмывать!

– Ну что же, – рассудительно сказала Кэтрин, – это ведь значит, что они делают свою работу, согласитесь? Вы же сами сказали – пусть остаются, если будут ловить мышей. Они, должно быть, слышали ваши слова. И две дохлые мыши на кухне – лучше, чем две живые, не правда ли?

– Пфф! – ответила на это миссис Пул.

Миссис Пул: – Я никогда не издаю таких неприличных звуков!

Мэри: – Это правда, миссис Пул никогда таких звуков не издает.

Жюстина: – Никаких неприличных «пфф». Наша миссис Пул не такая!

Беатриче: – Что верно, то верно. Миссис Пул никогда не издает никаких неприличных звуков.

Диана: – Дурака валяете, да? Эй, вы чего смеетесь?

И в эту минуту раздался звонок.

Миссис Пул: – Вообще-то он раздался только через полчаса, но если уж вы взялись сочинять небылицы, не стану вам мешать!

Кэтрин: – Так действие получается живее.

Миссис Пул пошла открывать дверь, но Элис, должно быть, успела раньше: она уже входила в столовую в сопровождении человека великанского роста, в костюме, несколько тесноватом для его выпирающих мускулов. Он был похож на мешок с картошкой, засунутый в чулок.

Жюстина: – Вот и неправда, Кэтрин! Атлас самый добрый и мягкий человек из всех, кого я знаю. И совсем он не похож на мешок с картошкой.

Кэтрин: – А я думала, ты любишь картошку. Как бы то ни было, это хорошее сравнение, нравится тебе или нет.

– Этот джентльмен хотел видеть вас, мисс, – сказала Элис. – Он говорит, что вы знаете его по цирку.

– Атлас! – Кэтрин выскочила из-за стола и почти бегом бросилась к двери – обнимать гостя. Сколько же времени прошло с тех пор, как она в последний раз виделась с ним и с другими своими друзьями из «Волшебного цирка чудес»? Несколько месяцев: она не бывала там с тех пор, как поселилась на Парк-Террейс, 11, только письмо написала Лоренцо, где рассказала обо всем, что случилось с ней и с Жюстиной. Цирковой силач осторожно обнял ее в ответ.

– Здравствуй, Кэт! – проговорил он, улыбаясь во весь рот. У него было широкое, веснушчатое лицо, на лоб падали разлохмаченные светло-рыжеватые волосы, что придавало ему некоторое сходство с львом. Симметрию лица нарушал нос, когда-то сломанный и теперь навсегда искривленный, но то, что у другого казалось бы безобразным, ему даже придавало своеобразное очарование.

Кэтрин: – Ну как, я реабилитировалась? Так тебе больше нравится?

Жюстина: – Да. Лев лучше, чем картошка, и сравнение точнее.

– Садись же скорее, ради бога, и рассказывай все про цирк, – сказала Кэтрин. – Знаешь, как я по вам по всем соскучилась!

Он сел на стул, и тот скрипнул под его тяжестью.

– Я пришел отдать тебе оставшиеся деньги от Лоренцо – он очень сожалеет, что смог прислать их только сейчас! И еще хотел узнать, все ли у вас в порядке – у тебя и у Жюстины. Жюстина-то здесь? – Он огляделся вокруг, словно ожидал, что Жюстина прячется где-нибудь в комнате, хотя скрыться тут было негде, тем более такой великанше.

– Ага, теперь вижу, зачем ты на самом деле пришел, – сказала Кэтрин и уселась на стул рядом с ним. – Нет, ее сейчас нет дома. – Ни к чему рассказывать ему, что Жюстина в Вене. Только беспокоиться за нее начнет – он и так все время за нее беспокоился, когда они вместе работали в цирке. В холодные зимние вечера заходил к ним в палатку – проверял, хорошо ли греет печка, и про здоровье всегда расспрашивал, словно боялся, что она простудится. – Но я скажу ей, что ты заходил, Мэтью.

Это было его настоящее имя, то, которое он получил при крещении: Мэтью Тейлор. Когда Кэтрин пришла в «Волшебный цирк чудес Лоренцо», он уже выступал там: демонстрировал чудеса силы и свою великолепную, хоть и несколько чрезмерно развитую мускулатуру. Родом он был из Манчестера, и его отец, и отец его отца были портными, пока швейные фабрики не положили конец их семейному делу. Кэтрин видела, как он штопал носовой платок – аккуратно, будто заправская швея, хоть и забавно было видеть, какой маленькой, почти невидимой кажется иголка в его огромных пальцах. Он был боксером, пока однажды ему не сломали нос и он не пролежал без памяти несколько дней с сотрясением мозга. Тогда-то он и решил подыскать себе более спокойную профессию. Кэтрин знала наверняка, что в свободное время он пишет стихи, потому что некоторые из них он посвятил Жюстине.

Жюстина: – И неплохие стихи, между прочим. Взять хоть эти: «Зачем ты, дева бледная, сегодня так грустна…»

Беатриче: – Очень мило, и образ весьма точный.

Диана: – Какой же вздор все эти стихи. Кроме Киплинга. Вот Киплинг – это да, особенно то, где в конце все умирают.

Жюстина: – Только не Киплинг, а Теннисон. «Под жерла орудий подставлены груди – но мчатся и мчатся шестьсот»? Ты ведь про эти стихи говоришь?

Диана: – Да-да, про эти самые! Как ты догадалась?

Жюстина: – Ты бросила раскрытую книгу на полу у меня в мастерской. На этой странице осталось пятно красной краски.

– Да, так вот они, значит, твои деньги, – сказал Атлас, и виду у него был такой разочарованный, что Кэтрин очень захотелось хоть чем-то его утешить – сказать хотя бы, что Жюстина его хорошо вспоминала. Но она ни словом не упомянула его с того дня, как они ушли из цирка. – Ровно пять фунтов – и его извинения за то, что не смог расплатиться сразу. Дела-то в цирке в последнее время идут неважно. В этом месяце должны были выступать в Девоншире, но целых три городка предпочли нам цирк Бартоли – у них там слон есть. Так что мы пока в Лондоне – остановились в Клеркенуэлле. Ты бы зашла в гости – это прямо на Клеркенуэлл-Грин, недалеко от Сент-Джеймса. Мы там, правда, недолго простоим, скорее всего, – у Лоренцо уже новая идея.

– Да? И какая же? – рассеянно спросила Кэтрин. Деньги, конечно, пригодятся – с финансами у них сейчас туго. Но ее мысли уже были заняты теми приключениями, что ждали ее впереди. Что она увидит в Сохо? Почему Сьюард с Прендиком встречаются именно там? Нужно прийти на Поттер-Лейн, 7, заранее, за час до их назначенной встречи, и посмотреть, нельзя ли там где-нибудь спрятаться, – может быть, там шкаф есть или кладовка какая-нибудь? Так или иначе, она должна выяснить, что происходит.

– Некоторые из нас поедут в Париж. Будем давать представления три вечера подряд. А потом он думает ехать дальше – может быть, в Берлин! Ты только представь себе. Я, Саша и Кларенс. Три акробата и заклинательница змей. Это мадам Зора, она у нас новенькая. Лоренцо говорит, на континенте сейчас такие штуки в моде – все необычное, макабрическое. Вот бы и вам поехать с нами: женщина-кошка и великанша были бы в самый раз! Кстати, Саша передает привет, а Кларенс велел мне тебя обнять.

– Ты это, кажется, уже сделал, – с улыбкой сказала Кэтрин. – А знаешь, мне тоже жаль, что я не могу поехать. Я скучаю по цирку, и я никогда не была в Париже. Но у меня тут столько дел.

– Понятно, – сказал Атлас. – А ты хорошо выглядишь, Кэт. Похоже, ты нашла свой настоящий дом. Я рад за тебя – и за Жюстину, конечно.

Нашла ли она свой настоящий дом? Кэтрин пока что не была в этом уверена. Но она взяла его за руки и сжала их.

– Мэтью, с Жюстиной дело вот в чем… она слишком многое пережила. Я дам тебе знать, когда она вернется, тогда, может быть, зайдешь в гости. Принеси ей цветы – ты же знаешь, она цветы любит. Не сдавайся. Ее сердце давно разбито, и я не знаю, когда эта рана затянется. Но ты можешь ей помочь…