17 сентября,
Среда

Я ещё в прошлом году понял: от девчонок одни неприятности! Захочешь другу помочь – не получится, если в деле замешана девчонка. Не зря моряки верили: женщина на корабле – к беде.

И сегодняшняя головомойка из-за них.

Но это я спасал Вовку. Ему приспичило играть в тайного поклонника одной особы из другого класса. Имя особы я унесу с собой в могилу, потому что мужская клятва – не то, что женская, и секрет друга я никогда по ушам не растрезвоню. Особа эта ничего выдающегося из себя не представляет, Вовка её даже на грядущий день рождения не пригласил. Просто он подслушал, как особа плакалась подружке из-за чёрной полосы в жизни, и решил по-рыцарски плеснуть ярких красок. Я взялся ему активно помогать.

Два дня мы ломали голову, что бы эдакое сделать. У меня мозги закипели, растеклись и снова закипели. Как понять, что девчонкам надо? Вот с пацанами – элементарно: опыты, конструкторы, сборные модели и прочие мужские инструменты. А девчонкам что? Заколки, блёстки и помады? Поди в них разберись.

Вовка совсем сник, и тогда я взял инициативу в свои руки. Вспомнил, что в любой напряжённой ситуации папа дарит маме цветы. Вовка аж на стуле от радости подпрыгнул: цветы – средство верное во всех отношениях.

Пыл наш поубавился, когда мы встретились в цветочном магазине с ценниками. Я понятия не имел, что цветы по цене крыла самолёта продаются. Да за такие деньжищи букет должен год стоять, ну минимум месяц, а мама их, бывает, через несколько дней выкидывает. Да я бесплатно соберу на улице наикрасивейшие цветы – в миллион раз лучше колючих роз из холодильника!

Пошли, говорю, Вовка, сами букет сварганим.

И мы отправились к районной администрации. Там клумбы в форме бабочки, и все густорастущие.

Я в ботанике не силён, но бабушка астры на даче разводит, они до самых холодов колосятся. Поэтому я издали приметил их фиолетовые, розовые и белые шапки. Вовка одобрил – годится.

Конечно, посреди белого дня хулиганить мы не стали – там мамы с колясками околачиваются. Мы условились встретиться с утра пораньше, чтобы без посторонних глаз. Мама удивилась, что я рано в школу оделся, но я сказал, что иду с Вовкой гулять до звонка. И это было чистой правдой.

Площадь перед администрацией ещё не проснулась, и никто не мешал нам собирать астры. Точнее, рвал я, а Вовка стоял за моей спиной на страже и следил в оба. Я залез ногами в клумбу и хватал яркие крупные цветы. Бабушка за такое своеволие огрела бы тряпкой, но её рядом не было и я не стеснялся.

Шикарный букет был почти готов, когда Вовка больно толкнул меня в спину.

– Собака!

Я обернулся. Из-за угла в нашу сторону неспешно брела дворняга.

– Ну её, – отмахнулся я.

Но Вовка не успокоился.

– Собака!!! – крикнул он мне в ухо, словно я глухой.

Мне захотелось дать ему подзатыльник, но Вовка затрясся от страха, вцепился в мой рукав, и я сдержался. Зато не сдержалась собака. Она по-своему истолковала Вовкин крик и понеслась прямо на нас. Дело запахло керосином.

Самое удивительное, что дёру дал один я. Вовка, как сам потом признался, от испуга приклеился к месту, не в силах пошевелиться. Когда я обернулся, он замер истуканом, а собака мчалась только за мной.

Ух, как я шпарил! Через лавки, через кусты, чуть не свалился в открытый люк! Ветер колотил в спину, и я крутил коленями на максималке. Собака неслась за мной с пронзительным лаем, преследовала, хотя мы её не трогали и не дразнили. Как назло, магазины ещё не открылись, и я мчался в единственное безопасное место – в школу. Букет я крепко сжимал в руке – зря, что ли, на клумбе корячился.

Наглая псина не отставала. Я лихорадочно махал прохожим, чтобы они расступились. Меня провожали неприличными словами, но я не огрызался: берёг дыхание, хотя от него остались жалкие лохмотья.

И когда я влетел на школьный двор, то хрипел, дребезжал и квакал от удушья. Псина притормозила у забора, обдала меня на прощание мерзким лаем и заковыляла восвояси. Я повалился на землю.

Вовка пришёл, когда ко мне вернулся человеческий облик. Пришёл непыльным, но я не обиделся: он не виноват, что собака погналась за мной, а его проигнорировала. Я молча протянул ему букет, точнее ошмётки, которые от него остались – рожки да ножки. Цветы поломались, растеряли лепестки и напоминали облезлый веник. Рвань, а не букет. Вовка яростно швырнул его в траву.

– Ладно, – подбодрил я, – найдём другой цветник.

Но правильно я говорил, что лучше не связываться с девчонками. Злополучная клумба торчала под камерами, и к концу учебного дня директор был в курсе нашей мушкетёрской акции. Не буду рассказывать, как нас с Вовкой чихвостили – до сих пор уши полыхают. Я после этого Вовке заявил, чтобы он с джентльменством завязывал. Жили без девчонок – нечего и начинать. Хотя другие как-то умудряются с ними ладить…

6 октября,
Понедельник

Вчера отмечали Вовкин день рождения, он полкласса позвал. Мама Вовкина, которая художница, для нас квест в лесу устроила – загадки, разгадки. Я квесты люблю, особенно детективные, когда надо по следу идти. Но Вовкины квесты – скучные, математические: он любит цифровые головоломки и задачки на логику, что, конечно, навевает мысль о некоторых проблемах с его здоровьем, но, кроме математики, ничто не выдаёт в нём психа, и я терплю, ведь мы друзья.

Поскольку к Вовке я уже третий раз на день рождения ходил, то всю эту нудятину с математикой предвидел и предусмотрительно захватил с собой металлоискатель. Папа в юности увлекался кладоискательством, но ничего стоящего не нашёл и металлоискатель забросил, а я подобрал. В лесу, где Вовка день рождения праздновал, – развалины дворянской усадьбы позапрошлого века: её много лет назад обнесли забором и собирались восстанавливать, но до сих пор не начали. Забор без присмотра щепками пошёл, и любопытные туда давно дорогу проложили. Мы с мамой рядом на великах катаемся, видели.

План мой был прост, как берёзовый лист: пока народ мотыляется по поляне с математическими ребусами, я проникаю в усадьбу с металлоискателем и хорошенько её сканирую. Зря кто-то считает, что в местах, в которых до тебя побывали сотни ног, ничего интересного не обнаружится. Археологи приведут вам кучу обратных примеров. Даже в египетских пирамидах до сих пор новые саркофаги открывают. Я верю, что в земле спрятано много неразгаданных секретов и простой гвоздь может оказаться ключом к великой тайне.

За компанию я взял Марка: он, как и я, математику презирает. Шепнул ему в самом начале, чтобы был начеку. Марк поначалу отказывался, мол, неохота. Ясное дело, трусил. Но я ему железобетонный аргумент выкатил: найдём клад – поделим пополам, иначе я себе всё возьму, а ему кукиш останется.

Марк колебался, но согласился: металлоискатель никогда математике не проигрывает.

На поляне кроме нашей компании много людей гуляло, и мы вдвоём легко смылись. Добежали до дыры в заборе и юркнули внутрь, дощечкой прикрыли от посторонних глаз. Когда усадьбу забором обносили, то рядом повесили плакат, как она раньше выглядела. Симпатичная – двухэтажная, жёлтая, с колоннами и каменными львами возле лестницы. Сейчас усадьба как дом погорельцев: окна выбиты, потолок местами обвалился, львы и вовсе потерялись. Марк заявил, что полы в доме непрочные и туда он ни за какие коврижки не сунется. Я спорить не стал: сам понял, что внутрь заходить опасно. Но дворяне тоже не дураки были, наверняка они свои сокровища не только в доме хранили, но и вокруг.

Осень ещё не испортила тёплую погоду, и мы бодро обшаривали землю. Металлоискатель призывно пищал, но я игнорировал: надо, чтобы звук гудел непрерывно. По инструкции прибор умеет определять конкретные металлы, но часто ошибается, и папа отключил эти настройки. Поэтому звук на золото и консервную банку стал одинаковым. Летом я так пол-участка бабушке взбороздил, она потом за мной с веником гонялась, но я шустрый: прыгнул на крышу сарая – и нет меня.

Мы огибали усадьбу, когда возле иссохшего дерева неизвестной породы металлоискатель загудел, а на дисплее загорелись квадратики. Здесь! Марк, который такое устройство в руках раньше не держал, подпрыгнул от радости, но я опустил его на землю, потому что рано радоваться – копать надо! И тут я понял, что не побеспокоился заранее о лопате: на даче-то в бабушкином хозяйстве инструментов море, я и не парился.

Я скинул с руки металлоискатель и рысью обежал вокруг дома. Пусто. Заглянул через разбитое окно – нет лопаты. Подпрыгнул к другому – одни обломки. Припустил к бытовке – на двери красноречиво болтался замок, зато форточка была приоткрыта. Моего роста не хватало, чтобы заглянуть внутрь, и я воспользовался спиной Марка. В бытовке валялись строительные инструменты, в том числе и лопаты. Дотянуться до них не получалось – надо было лезть в форточку.

То, что эта почётная миссия ложилась на мои плечи, и обсуждать не стоило: Марк крупнее меня раза в два, и отверстие форточки никак не вязалось с его габаритами. А я дрыщ и скелет, как обзывается бабушка, которая вечно норовит накормить меня супчиком и молочной кашей, брр. Я легко обхожусь без еды и день и два (мешочек сухарей не считается) – мне для поддержания штанов мало надо. Но бабушка есть бабушка: ей положено насчёт моего веса беспокоиться, вот она и активничает с борщами и рассольниками. Но я отклонился от повествования.

Значит, полез я в форточку. Бытовка, как и усадьба, была потрёпана ветрами, и я занозил правую ладонь о дощатую раму. От резкой боли я лягнул Марка по уху, отчего он зашатался и выбил у меня из-под ног почву, то есть свою спину. Но я и без того уже вскарабкался. И приземлился прямо на колючий кактус.

Вот скажите на милость: зачем бросать кактус на полу под самой форточкой? Зачем подвергать людей опасности? Допустим, не все входят через форточку, но зачем в принципе оставлять кактус в сарае с инструментами?! Хорошо, на мне были джинсы и кроссовки, и ноги не пострадали. Но левую руку я изрядно приложил к иголкам, до сих пор щиплет от мыла.

От неожиданности я громко взвыл. Не сразу понял, что это кактус, думал, в бытовке кто-то есть. Тусклый свет от форточки не достигал углов, и я не на шутку трухнул. Собрав всю злость, я пнул кактус. Тот покосился и вывалился из горшка.

Марк тоже почти описался от страха. Когда я просунул в форточку две лопаты, он стоял бледным покойником.

Пока я карабкался наружу, дряхлая рама снова поддала мне занозами, но я крепился: мои крики и так могли услышать за забором.

Земля была сухая, рассыпчатая, и мы вырыли приличную яму. То и дело я бросал лопату и проводил металлоискателем по окружности. Тот призывно пиликал, даже после того, как мы вытащили из земли ржавый гаечный ключ и ложку. Я чуял: пахнет настоящим.

Марк нервничал, что мы целый час отсутствуем и нас точно хватились. Я успокоил его, что если бы нас хватились, то позвонили бы, а так все заняты делом: Вовка с ребятами ковыряют уравнения, мы – следы прошлого.

Яма была глубиной уже выше колен, когда лопата Марка вдруг дзинькнула о металл. От радости я прикусил язык, но было не до него. Сундук? Ящик? Сейф? В чём там прошловековые дворяне хранили свои несметные богатства?

Металлоискатель взревел с новой силой, и я толкнул Марка копать активнее, а сам встал на колени и всматривался – блеснёт или нет? Блеснуло! Я даже ослеп на секунду! Руками я раскидал землю и вытащил жестяную прямоугольную коробку размером с ладонь.

Мы с Марком так заорали, что спугнули стаю ворон с засохшего дерева. Птицы закаркали и шумно слетели с насиженных мест. Это и спасло нас от непрошенных гостей, потому что вопили мы знатно. Я размахивал коробкой и пританцовывал, что обычно не позволяю себе делать, поскольку считаю танец девчачьим занятием. Но тут, каюсь, не сдержался.

Прооравшись вволю, мы склонились над находкой. Сердце моё бахало, как огромный колокол на церковной звоннице, я различал ритм. Марк раскраснелся до пота.

Синяя жестяная коробочка напоминала упаковку от леденцов или чая. Цветочный рисунок почти стёрся, заводские надписи отсутствовали. Коробочка была лёгкой, но внутри что-то перекатывалось. Крышка погнулась, и я с трудом подцепил её за край. Внутри лежала монета. Я поднёс её к глазам – 3 копейки 1953 года.

Марк разочарованно сплюнул и пошёл обратно на поляну. Признаться, и я расстроился: вот тебе и сундук с золотом, вот тебе и гора самоцветов. Самая обычная монета, у бабушки в раритетной копилке полно таких. Но кто-то зачем-то спрятал её в коробке и зарыл! Может, фальшивая? Я покатал по ладони: монета и монета, потёртая. Вдруг меня осенило: клад нашли раньше нас, а одну монету оставили ради прикола! Логично? Я вздохнул: логично.

Я поплёлся за Марком, бросив раскопки открытыми: авось вернусь когда-нибудь. Меня как раз хватились, и я честно признался, что искал клад. Вовкина мама начала возмущаться, что я закон нарушил (Марка я не сдал, и шишки сыпались на мою голову). Но настроение у меня, несмотря на неудачу, было преотличное, и я не спорил.

На всякий случай дома я загуглил находку. Выяснилось, что в 1953 году, кроме обычных, по ошибке выпустили трёхкопеечные монеты со звездой от двадцатикопеечной и они сейчас по цене смартфона продаются. Сердце моё снова заколотилось: новый смартфон мне ой как не помешает, старый, которым ещё папа пользовался, часто зависает и вообще прошлый век. Я всматривался орлиным глазом в эту звезду, но увы: она выпирала буграми, тогда как на сверхценной монете звезда расплющенная, плоская.

Переполох начался позже, когда я отмыл монету и коробочку и собирался закинуть их на сувенирную полку: вместе с грязью стёрлись и бугры на звезде, и она вдруг стала ровной и плоской. Я схватил лупу и вихрем метнулся к компьютеру. Да! Моя монета была точь-в-точь как на картинках из интернета! Та самая, редкая, которую нумизматы называют перепуткой! Бананы сушёные! Я! Нашёл! Сокровище! Ну ладно, мы с Марком. Всё равно огромная сумма, сумасшедшая!

Я завопил от радости во всю глотку:

– А-а-а-а-а-а-а-а-а!

Родители испуганно влетели в комнату, и я кинулся к ним, не переставая орать, потому что спокойно говорить в столь волнительный момент моей жизни просто не мог!

Мама, когда поняла, что я в порядке, чуть не огрела меня половником, но я ловко увернулся и спрятался за папу. И даже совсем не обиделся: мама ведь не подозревала о причине моего крика. Да и как сдержать счастье, когда оно лавиной прёт из тебя? Нельзя сдерживать, а то разорвёт. Я и не сдерживал.