Светлана успела разглядеть второго. Самое интересное, первый, тот, который в форме, молчал, но строго осматривал. При исполнении, как полагается с кобурой за поясом. А второй, такой высокий, серьёзно обеспокоенный за поднимавшуюся на крыльцо пару.

–Мы тут с братом охраняем территорию студ. городка.

Ничего, напоминавшего, тот эпизод с девушкой Дашей. И голос как бы и тот, но какого-то патриотически настроенного гражданина. Нет, не он. Хотя внешне… Не до размышлений Светлане сейчас о всяких котах мартовских, завтра диплом. Да тут еще милиция драйву прибавила. Но глаза всё же…. Да, в такой ситуации, никак не проявляются запрятанные потаённые качества гражданина, тьфу, то есть молодого мужчины, то есть обыкновенного, здорового парня, реагирующего на красивую девушку. Опа. Даша красавица даже в халатике. Светлана подумала с ходу: «Да, я не одна, с сопровождающим мужчиной, конец дня, вернее ночь, чего тут видно. Да и накрашенное с утра лицо – уже и не похоже на макияж, а на разрисованную, потёкшую, стёршуюся местами, татуировку Куки-Маки. А фигура в брюках, вернее в спортивном костюме. Да и сама худая, как моя жизнь. Неприглядная. Да и ладно. Чего это я? Чего мне не хватает? Диплом на носу. Ходят тут всякие. Настроение портят».

Ни сотового тебе, ни будильника. Часы, правда, Света носила. Но подъём в пять утра. Доехать до рынка ещё успеть, цветы для приёмной комиссии купить. Закрывая глаза, Света перебирала в памяти не моменты и волнения прожитого дня, а чертежи, и беззвучно, сквозь сон, бубнила заученные длинные сложно-технические предложения по РПЗ, монотонно проговаривала раздел по науке, вытягивая из памяти сложные узлы, к которым придирался педагог по конструктивке. Ууух. Провалилась в сон.

Усиливающийся шум увеличивающегося количества транспорта на мосту, предзнаменовал утро. Света, взглянув на часы, потянулась.

–А кто-то диплом сегодня хотел защищать, – донеслось с соседней кровати.

–Да проснулась уже. Спи, Нина.

–С Вами выспишься. То одна, то другая по утрам шуршите своими бумагами. Когда придёшь?

–Ближе к обеду. Вторая на защиту.

–Ладно, ни пуха.

–К чёрту, – безучастно отозвалась Светлана, восстанавливая в памяти весь приготовленный текст, одновременно, на автомате, прибирая волосы в причёску и подкрашивая глаза. Деньги в сумочке. Но не брать же с собой дипломную?

–Девчонки, не закрывайтесь, я ещё вернусь, захвачу чертежи. Я на рынок.

–Рррр, – отозвались полусонно девочки, – иди уже, не шурши.

Вот и всё, букет готов. Ещё добраться. Такси все разъехались. Света долго бегала вдоль улицы, пытаясь голосовать легковушки. Все с пассажирами. Никто не останавливается. Промелькнул Наиль, который должен первым защищаться. Он голоснул грузовик. ЗИЛ притормозил. Наиль махнул рукой Свете:

–Поехали, хоть на этом. А то опоздаем.

О, ужас. В кремовой шёлковой блузке, озираясь, выискивая глазами, за что бы более-менее чистое ухватиться, Светлана поднялась на ступеньку. Перемахнула через сидение, вытирая длинным подолом юбки мазуту кабины, придвинулась ближе к водителю, освободив место Наилю с края. Цветы умостила на коленях.

–Сколько?

–Два сорок.

Света с Наилем скинулись и передали деньги шофёру.

Да, девяностые. Деньги были ещё таковы. С копейками. Ещё до реформы. Деньги-денежки.

Глава III

Тысяча девяносто первый год. Уезжая на преддипломную, Светлана, как и большая часть населения (простые рабочие, студенты, ИТРы), не предполагала, что начинается переломный момент СССР, её Родины. Что приедет она с дипломом, а магазины – пустые. Начнутся продуктовые карточки, безденежье, задержка зарплаты, замораживание счетов. Всё, что впитали родители, придавая уверенность в будущем дне, вся эта незыблемость полетит вверх тормашками. Впереди, предполагалось, был проложенный путь родителями, все их наказы и поступенчатые, разложенные по полочкам, дальнейшие уровни (говоря языком современников) жизни. И Светлана спокойно доучивалась, зная о распределении студентов, о всех правах и обязанностях советского человека. Должны дать квартиру в течении года. Должны, с учётом полученного диплома, повысить на работе, перевести в ИТРы.

Если честно, патриоткой она была в детстве, как все, пребывая в октябрятских отрядах, в пионерской организации, комсомоле. А вот, выйдя замуж, став мамой, да ещё, доучиваясь, постоянно выезжая на сессии, времени на все профсоюзно-комсомольские бесплатно-добровольные начала не оказалось. Правда, деньги, то есть взносы, пока регулярно платила. Само собой разумеется, что дети и учёба – на первый план.

Находясь в городе, Светлана не заметила опустение прилавков. До этого ли? В город не выезжала. Питалась в студенческих столовых, иногда из буфета общежития покупала на ужин пирожки, печенье. Завтрак – так то, на ходу перекус. Иногда варили по очереди в комнате. Но редко, если что на ужин, на один раз, холодильника нет. Наверное, сейчас у студентов комфортнее. Если нет в общежитии холодильников (не предусмотрено), то покупают родители, сами заочники приобретают бэушные. Благо, сейчас на всех сайтах объявления. Раньше – только на бумажных клочках, на досках объявления, чаще на магазинах, дверях всевозможных организаций. А тогда. Что тогда? Пережили всё. Всё переживаемо. Особенно молодыми.

Пообедать, когда она училась очно, можно было на пятьдесят-шестьдесят копеек. Ну не дороже рубля. Дороже рубля – только в кафешке. Но там Светлана обедала, только если уже закрыты столовые или народу много, не успевала на пары. Студентам в буфетах общежития предлагалось купить: пожаренную яичницу, разогретую котлету или бифштекс, булочки, пирожки, салат из помидоров и огурцов летом, зимой винегрет, чай, компот, морс, реже кофейный напиток. Это, всё недорого, копейки. Молочные продукты были всегда. Баночка сметаны двести грамм стоила тридцать две копейки.

Ещё когда Светлана училась на очном отделении, то в первом семестре покупала утром сметану и булочку. Там, где она жила, молочные продукты завозили редко, в небольшом количестве и сразу разбирались. Проблемы в хранении, конечно. А ферма была, коров держали неподалёку, только технология не позволяла перерабатывать и продавать. В основном, молоко, а что перерабатывалось в творог, сметану, то продавали быстро в сельскохозяйственных магазинах на развес и разлив. Светлана помнит, когда ещё в школе училась, ходила за сметаной в продуктовый магазин со стеклянной банкой. Но завоз был редко, раз-два в месяц. В городе всё по-другому, всё оформлено в стеклянные баночки, закрыто цветной фольгой, зелёной, красной, розовой, жёлтой. Вот Светлана за первое полугодие и поправилась. Булочка за девять копеек, да сметана за тридцать две копейки – сытный и недорогой завтрак. Раньше как-то никто про диеты не думал. Если кто-то один винегрет ел или булочку с чаем, так просто денег не осталось до стипендии.

А вот самые дорогие в буфете блюда – это поджаренный окорочок со специями, это уже рубль пять копеек и до рубля пятьдесят копеек, в зависимости от размера куры. Соки студенты тоже редко покупали, в основном томатный сок. По сравнению с чаем и компотом – дорого. Самый дешёвый сок – это яблочный сок, стакан сока – двадцать копеек, а сливовый сок – двадцать восемь копеек, грушевый сок – двадцать пять копеек, персиковый сок – сорок копеек, абрикосовый сок – тридцать пять копеек. А гранатовый сок – пятьдесят копеек. Ну, эти, последние на разлив в магазинах продавали, рядом со студ. городком, или в буфетах главного учебного корпуса, где и преподаватели обедали. В общежитиях, в основном, привозили яблочный, грушевый, томатный сок в трёхлитровых, стеклянных банках.

Приехала домой, родители не узнали. Всё втихаря переживали и присматривались, не беременная ли дочь из города приехала? Какое там. Никто внимания не обратил. Обыкновенная девчонка из глубинки. Только если что списать, перечертить, лекции попросить пропущенные переписать, конспекты ленинских работ, то тут – востребованность повышается на время.

–Девчонки, пойдёмте, сходим в парк Маяковского, – заглянул Виталий в воскресное утро в сто первую комнату.

–А кто пойдёт? – спросила Эля, кровать которой находилась ближе к двери.

–Ну, наша девяностая комната.

–Девчонки, пойдёмте, я там была, выходной же, да и не так далеко, пешком можно прогуляться.

–Хорошо, – откликнулась Светлана.

–Парни оденутся, мы Вас внизу подождём, – сказал Виталий и закрыл дверь.

Виталий – полненький белокурый паренёк, одногруппник Светланы. «Интересно, – думают девчонки, – кто Виталию из девчонок понравился?». Светлана знала, что у него была девушка при поступлении, но куда-то испарилась. Наверно не поступила. Виталий одет в модную белую курточку «дутыш», джинсы «Леви Страусс». Он приехал с севера, а там, в леспромхозах привозили импортный модный товар за поставки леса. Ребята из его комнаты одевались не так модно. Они жили в пригороде, в магазинах такого товара сроду не было. Хотя.

Недалеко от города был знаменитый чёрный рынок «Шувакиш». Восьмидесятые года. Но там товар был просто дорогущим. Покупать товар на рынке могли себе позволить дети, чьи родители были «шишками», то есть директорами, руководителями, секретарями обкомов, райисполкомов, горисполкомов, ну и дети, приехавшие с севера, им мамки с папками валили денежку. В комнате Светланы одна девушка была с севера, из Нефтеюганска. Мама с папой одевали её и из леспромхозовских поставок (это и Финляндия, и Япония, и Чехословакия и ГДР), и давали деньги на приобретение модного товара на чёрном рынке. Одна девочка была дочерью директора знаменитого Челябинского завода. Одежда её тоже состояла из импортных шмоток (вещей). Одевалась она тоже очень изыскано, дорого. Иногда тоже прикупала что-то на рынке. Остальные девчонки только с восхищением, тайно рассматривали вещи, иногда, с разрешения, брали «потаскать» на какой-нибудь вечер. Но одну-две модных вещиц всё же прикупали с рынка, как без того, когда вокруг все модничают. Ухищрялись заработать летом, на каникулах, в стройотрядах, кто-то Ленинскую стипендию получал. Была такая на курсе! Одни пятёрки. Это сто рублей в месяц! Зарплата среднего персонала больниц, образовательных учреждений, ИТР. У них зарплата сто двадцать рублей была в советское время. Так жить можно студентам. Так и учиться, конечно, нужно, ох как стараться.

Но, в основном, студенты были обыкновенными молодыми людьми своего времени. Жили – не тужили. Сдавали сессии и пересдавали, лишь бы обычную стипендию получить в сорок рублей. Иногда, сдав на трояки, ходили не «железку», вагоны разгружать. Ну, это мальчики.

Ещё рынок называли «толкучка» и «туча».

–Поехали, Свет на толкучку в выходные, мама деньги прислала на зимнюю одежду, – позвала Галя.

Света тоже привозила иногда с каникул «на одевание».

–Опять рано вставать, выходной же, – с сожалением оглашалась Света.

Ездили вдвоём-втроём. Деньги всё же большие везли. Стоимость джинсов от ста шестидесяти рублей – по двухсот пятидесяти. Шуба искусственная – двести-триста рублей. Натуральные редко продавали, даже неизвестно сколько стоили. Вот у мамы Светланы была из котика – пятьсот рублей, и то не на рынке купленная, по блату, через магазин. А студенткам – искусственная шуба – и то радость. Не у всех и была. В магазинах только пальто женское зимнее продавались. С норковыми, лисьими, песцовыми воротниками. Стоимость такого пальто в магазине – сто восемьдесят рублей, двести рублей, иногда двести сорок рублей. Студенки тоже не все такое пальто носили. Во-первых, это было среди молодёжи уже не модно. В таких, женщины немолодые ходили, во-вторых и дорого тоже. Носили пальто с искусственным мехом – половина студенток. Еще мода пошла на куртки зимние «Аляска». Ну, эти парни носили, в основном. Черного, коричневого и синего цвета. Тоже только на рынке достать можно. Шапка норковая на рынке стоила тоже двести-триста рублей – формовки, цельная мужская с ушами – четыреста рублей. Девочки носили вязаные шапочки, из натуральных – каракулевые, с песцом на ушах и песцовым козырьком надо лбом (эти подешевле, сто шестьдесят – сто восемьдесят рублей).

Летом Светлана с мамой съездила на Шувакиш и купила модные джинсы «Ли» и дипломат бордового цвета. Очень модный чемоданчик для студентов аж за восемьдесят рублей. Входили лекции, учебники, готовальня, ну и одиннадцатый формат ватмана. Дипломат под крокодиловую кожу, лакированный. Но впереди зима, так как Света поправилась за тот год, нужна новая по размеру одежда. Конечно шуба. Поехали Света с Галей покупать. Девчонки для прогулки и поддержки, если что. Глаз да глаз нужен.

На электричку можно сесть на вокзале, а лучше, есть поближе, в городе остановка, на Куйбышева. Девчонки пробрались дворами, затем под мостом, дальше по обочине улицы, зашли за здание кафе. Вот и ж.д.. Электричка даже не остановилась. А, должна, по графику. Вагоны полные. Первой электричкой не получилось. А надо было. Товары выбрасывали и сразу же раскупались. Можно и не успеть.

Девчонки спешно повернули на остановку, и уехали на вокзал. Купили билеты на следующую электричку. Успели. Утренние ходят каждые двадцать минут. На перроне уже тьма народу. Все – на толкучку. Подошёл состав. Все побежали к вагону сломя голову, девчонки присоединились. Открылись двери – и все ринулись вовнутрь. Тут нужна сила, чтобы удержаться на ногах, чтобы не затоптали и не выдавили под колёса. Были такие случаи. Когда электричка уже поехала, а пассажиры, кто ещё запрыгивал, подыскивая место на ступеньке, а кто бежал, догоняя, и толкнули человека под состав. И не один случай. Ещё в давке людей заминали. До чего сильно желание модно одеться.

Светлана, влекомая толпой, пробралась за девчонками в тамбур, затем в вагон. Мест естественно свободных уже не было. Встали между лавками, нависая над сидящими. Электричка всё заполнялась и заполнялась. Стало невыносимо душно. Из-за низкого роста ничего не видно и грудь плотно сдавили желающие уехать. Стало трудно дышать. Светлана начала силой расталкивать окружающих, немного выбив себе места, передвинулась прямо между лавками с сидящими, пытаясь дотянутся до верхних поручней. Никак. Через сидящего на лавке, дотянулась до поручня сидения, перекрывая ему пространство для наблюдения. Другой рукой ухватилась за подружку. А та в своё время – ещё за кого-то. Так покачиваясь, и постоянно падая на остановках на впередисидящего, доехала до рынка.

Толпа так же быстро, никого не щадя, сдавливая и расталкивая, ломанулась к двери. Вынесло на свежий воздух. С визгом, смехом, и чуть не со слезами, девчонки вылетели на перрон. Огляделись: в какую сторону идти? Все взлохмаченные, взмокшие, с отдавленными ногами и грязной обувью. Тут и сомневаться не надо: куда движется основной поток, вышедших с электрички, туда и им. Пополнили нестройную колонну бегущих за вожделенными тряпками.

–Свет, давай деньги мне, – предлагает девушка с её курса.

Она внешне – покрупнее.

–А то тебя тут обчистят запросто. Примеряй спокойно, я в стороне похожу.

Девчонки походили, приценялись к покупкам. Повыбирали вещи.

–Сколь стоит?

–Двести восемьдесят.

–Дорого, – поддерживают девчонки.

–А ты иди в магазине покупай, – говорят осмелевшие продавцы-перекупщики.

Так и есть. Не все привозилось из-за границы. Поставки были и в магазины. Но. Предприимчивые продавцы и работники складов, знающие, что подвезут товар, набирали сами, сговариваясь между собой, и не выбрасывали товар в продажу. Или же оповещали знакомых, что утром выбросят импорт. У кого не было блата – иди на рынок. А кто закупал в магазине через знакомых или по себестоимости с фабрик, тот – продавал в три дорого.

Да, был такой товар не импортный. Пошитый на наших фабриках, ещё чаще в домашних условиях частными лицами. Потом пришивались «импортные этикетки», знак «фирмы». Поддельные или перешитые со старых вещей. Покупали всё. Знали, что товар может быть поддельным. Не хочешь – не бери. Другой возьмёт. Раскупали весь выставленный товар предприимчивыми советскими фарцовщиками. Про рынок, под носом у самого Свердловского обкома КПСС, знали все в округе. Милиция ходила для приличия. Чтоб никого не подавили, не убили, не ограбили. Эти случаи – не редки были. А вот – проверять товар, цены – это как бы так, и не их дело. Проверок на этот счет не было, надо понимать, совсем. Чёрный рынок – тайно разрешался. Но эта тайна – известна была всем.

Светлана с девчонками всё же выторговали вещи по дешевле на двадцать-тридцать рублей. Шуба обошлась в двести сорок рублей. Но красивая. Искусственная, естественно. Но новая! Современная. Пятнистая. Белая с коричневыми пятнами. С модным воротником и красивыми пуговками. Подружка из комнаты купила шапку. Каракулевую, с песцом – за сто восемьдесят рублей. Девчонки были довольны и веселы. Деньги не украли, вещи приобрели и прогулялись в выходной. А насмотрелись-то! Всё не купишь, но посмотреть-то никто не запрещает. Даже мерили кое-что, хоть и денег не было.

Примерка. Это особый дар нужно иметь. Мерить на холоде шапку и шубу ещё ничего. Ну, холодновато раздеваться. Но приемлемо. Примерочных никто и не предусматривал. Либо схватишь товар из рук другого покупателя не примеряя, а то уведут. А больше такого и нет на сегодня. Или примеряй стоя на одной ноге, например, джинсы. Снимаешь при всех брюки или задираешь юбку и одеваешь вещь, то есть примеряешь. Одну штанину натянул – снимаешь другой сапог и натягиваешь другую. Тут и не понятно: большой размер, как сидит. Лишь бы застегнулись, значит не малые. Размеры-то не советские, еще неизвестно какие фирмы и какой размер подойдёт. Далеко отойти не даст продавец, чтобы примерить. Бывали случаи, так и уходили в брюках. А продавцы оставались без навара.