ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ОПТИМИСТИЧЕСКАЯ

Пейзаж за окнами вагона постепенно менялся. Маленькие городишки, мелькавшие быстро, как в ускоренном фильме, начали «подрастать»: все чаще встречались новостройки, больше фонарей и гирлянд в оформлении. Это столица «пускала корни» в пригород, в область.

Заметно уплотнялись автомашинами дороги, напоминая бурлящий поток, втекающий в ту желанную реку – Москву. Уже были видны заторы, знаменитые московские «пробки».

Одновременно расширялись магистрали, накручивались транспортные узлы и развязки, появлялись высотные здания.

И вот мы подъезжаем к платформе Казанского вокзала. Все воспринимается иначе, ведь теперь я прибыла не в качестве гостя, как было ранее, а уже официального жителя столицы (хотя этого статуса у меня еще не было, но отчего-то я совсем не сомневалась).

Ах, этот провинциальный оптимизм… в моем случае это было особенно специфично, ведь далеко не юная дева.

Я смотрела на город моей мечты, который отверг меня в 16 лет, и теперь я пришла к нему окончательно, навсегда. Я так решила и была довольна своим решением.

Было состояние «возвращение блудной дочери», отчаянно желающей быть принятой и прощенной.

Я всматривалась, вслушивалась в город, где я проведу последнюю и лучшую часть своей жизни. Я так решила, отправившись сюда. Меня поразило, что при всем блеске соборов и высоток, суете людей и машин, он не вызывал во мне трепета, как музей. Я видела его родным – созданным для жизни в труде и отдыхе.

И хотя закон «Москва слезам не верит» действовал жестко, но он был еще и городом массы возможностей. И отчего-то я была уверена, что здесь найдется место и для меня.

ПЕРВОЕ ЖИЛЬЕ – НОГИНСК

Наших средств хватило только на плохонькую 1-комнатную в далеком Подмосковье – в Ногинске. Муж привез наши скромные пожитки, и мы начали жить: каждый день ездили на электричке или на автобусе в Москву, еще я встала на учет в онкодиспансер, получала пенсию, маленькую – 2 тысячи, но все же поддержка.

И начались хождения в поисках работы.

Увидела я как-то объявление в метро: Академия Натальи Нестеровой, в составе которой был Институт благородных девиц! Меня это, конечно, сразу зацепило, и я позвонила в дирекцию, рассказала о своем опыте создания аналогичных курсов. На удивление, мой рассказ произвел впечатление, меня пригласили выступить на педсовете с презентацией программы.

Я выступила перед уставшими, ничем не интересующимися московскими педагогами. Только директриса слушала меня восторженно и все сокрушалась: «Ну, где же Вы раньше были! У меня все часы расписаны…»

А я, в принципе, и не хотела у них работать, мне просто было интересно, насколько я смогу произвести впечатление и насколько актуальна моя тема. Я своей цели достигла и была вполне довольна собой.

Каково же было мое удивление, когда через пару дней мне позвонила радостная директриса и сообщила, что она там что-то передвинула, и для меня освободились часы, так что меня ждут. Жертва ради меня была слишком велика, и я не могла отказать им. Начала я свое первое занятие с прямого вопроса к девочкам, как они понимают выражение «благородные» девицы? Как я и предполагала, они даже не задумывались, считая, что название просто взяли из царских времен периода «благородных пансионов». Я же дала им более духовное понимание, разделив слова на две составляющих: Благо – т.е. та полезность, которую ты можешь создать и принести ее родным и близким, т.е. в Родство.

И вот, сразу после моего первого занятия меня пригласили в учебную часть, и завуч ласковым голосом попросила придерживаться академической программы психологии для старших классов школ… Пошла я в магазин, купила эти учебники, глянула туда – такая скукотища!!!

Ну, прямо душу сворачивает! Не могла я себя заставить эту фигню впихивать в мозги этих переростков, потому отказалась от преподавания. Да и узнав подробнее программу этого Института благородных девиц под патронажем фонда Горбачева, я поняла, что все это фикция, сплошная показуха, и кроме уроков по этикету и танцев для Венского бала – больше им ничего не дают – курс обычной школы. А это мне совсем не интересно было.

И тогда я набралась смелости и отказалась работать в этом заведении.

Расставание было не радостным, но спокойным – главное, я вновь обрела свободу. Удивительным было то, что на следующий учебный год они мне все равно позвонили и пригласили снова преподавать, но тут уж я категорически отказалась.

***

Моя «лебединая песня» —это работа в Сервис-парке. И начиналось все очень оригинально. В поисках какой-то необычной и очень интересной работы, совершенно не представляя, что бы это могло быть, я регулярно просматривала справочник «Работа и зарплата» и вдруг на одной из страниц вижу странное объявление: «Требуются дизайнеры (возможно обучение)».

В такой формулировке уже была заложена интрига: если набирают дизайнеров, то чему их еще можно обучать? Значит, берут студентов, которым можно меньше платить, а уже доучивать будут на месте. Так решила я, и подумала, что вот тут мне есть что предложить! Позвонила и договорилась о встрече в кадровом агентстве, занимавшемся подбором этих вакансий.

Когда я туда появилась, я сразу сообщила, что никаким образом не подхожу под указанную вакансию, но я неплохо разбираюсь в детской психологии и имею собственное мнение в области психологии интерьера и мне хотелось бы это опробовать в реальных интерьерах.

На мое удивление, хозяйка кадрового агентства невероятно обрадовалась: «Ну, наконец-то! Я же им говорила, что им нужен психолог, который разбирается в интерьерах! Просто у меня не было такого человека. Я непременно должна Вас показать хозяевам студии!

Приезжайте, я Вас в графике собеседований арт-директора (она же – жена директора студии), поставлю самой первой, пока она еще внимательно слушает кандидатов. Что из этого получится, я не знаю, тут уж от вашего красноречия все будет зависеть».

Итак, «картина маслом»: сидит в холле группа молодых дизайнеров с папками своих проектов и эскизов, и среди них я – тетя пятидесяти лет с пустыми руками, но блеском в глазах.

На собеседование каждого кандидата отпускалось по 15 минут. Я вошла. На меня смотрели удивительно мудрые и столь же усталые глаза изящной женщины – Аллы Дмитриевны. Я начала рассказывать о том, что знаю, как вижу психологический аспект в дизайне интерьера… арт-директор слушает меня 15 минут, 30, 45… и потом задумчиво говорит: «Удивительно! Я работаю в этой области более 10 лет, мне казалось, что я все здесь знаю, и я поражена, что может быть такой необычный и оригинальный взгляд на тему! Но—звучит пауза— я совершенно не представляю, КАК это можно применить в нашей практике? Впрочем, давайте, вы проведете семинар в нашем новом открывающемся салоне, а там посмотрим…»

Москва благосклонно (скорее – снисходительно) позволила мне показать себя.

Я была счастлива этой возможности.

VIBEL

И вот я попала в мир французских детских интерьеров Vibel. Я была поражена, потрясена этим миром ярких красок! На фоне привычных бежево-коричневых или черно-белых мебельных гарнитуров, заполонивших все магазины страны, этот салон был ярким оазисом красок и радости, той самой сказкой, о которой я мечтала, представляя мир детства!

Я была счастлива уже тем, что я просто попала в этот мир! Я не думала о будущем, я совершенно не знала перспектив, но я была абсолютно счастлива «здесь и сейчас»!

Мне щедро разрешили провести семинар в 3 дня по 2—3 часа, и это тоже мне казалось подарком. От счастья я «обрушила» на слушателей все море информации, которым я владела на тот момент: и по детской психологии, и по цвету, цветотерпии, звукам, запахам, рисункам и фактурам…

Судя по тому, что на семинаре присутствовали сами хозяева компании (арт-директор А.Д. и гендиректор А.М), я поняла, что моя интрига удалась. Правда, я видела, что молодым дизайнерам моя информация была тяжелой (ведь их только что загрузили сложными программами по конструированию и расчетам), но я просто щедро отдавала информацию.

Впечатление произвести удалось, и мне даже щедро (по тем временам) заплатили.

Но потом наступила тишина. А я за время пребывания уже влюбилась в этот мир…

И в ситуации такой неопределенности, будучи практически никем для этой компании (просто обаятельным и эрудированным человеком), я стала просто приходить в этот салон и отдыхать, наслаждаясь буйством красок, форм, рисунков и удивительной концепцией, созданной для детей.

И тогда постепенно у меня родилась идея, которая затем оформилась в реальное предложение для гендиректора. В подготовке презентации своего «продукта» мне помог мой опыт работы в бюджетной сфере: я четко рассчитала «интерес» компании и столь же четко показала преимущества моего присутствия в общей концепции.

А заключалось все в следующем: я предложила составлять к каждому дизайнпроекту индивидуальное описание преимуществ данного проекта, но не с позиции компании-проектировщика, а с позиции заказчика.

Проще говоря, я детально описывала проект, показывая, какую пользу принесет ребенку наличие в его пространстве именно этой модульной мебели, как эта мебель будет помогать развивать у ребенка те или иные личностные качества.

При такой подаче, дизайн-проект становился индивидуальным не на словах, а уже «документально». Все это позволяло повысить репутацию компании (а значит, ее конкурентные преимущества), а также повышало лояльность потребителей и рост повторных заказов.

Презентация прошла успешно, я была убедительной.

И хотя шансов было ничтожно мало, судьба вновь улыбнулась, и меня взяли в штат: теперь я начала писать комментарии к проектам с детским восторгом и одержимостью провинциалки.

***

Жизнь потихоньку стабилизировалась, я наслаждалась процессом, принимала участие в масштабных тренингах повышения квалификации дизайнеров региональных магазинов, кругом были только положительные отзывы.

А судьба снова подарила мне улыбку: внезапно в салоне увольняется администратор, которая работала с самого основания салона. Нужно было срочно искать замену, но на время поисков нужно было кого-то назначить. А тут «я прохожу мимо» и руководство вспоминает, что у меня есть опыт работы администратором в дизайнерском салоне. Мне предлагают занять эту должность.

Немного посомневавшись (все же многое незнакомо и очень тревожно иметь дело с наличными деньгами в разных видах валют, кассовым аппаратом, инкассацией…) Но местный бухгалтер убедила меня, что будет помогать, и я согласилась.

Было трудно, было страшно, были ошибки, которые исправить можно было только через пару месяцев, но зато была шикарная зарплата и проценты от продаж! Как же они радовали душу!

Но через какое-то время кандидатуру администратора с профильным образованием и опытом работы в торговле все же нашли, и я обучала ее тонкостям ведения дел.

«А что же я? А что дальше со мной?» —встал вопрос, которого я уже начала бояться: ведь уже привыкла к этой среде, к коллективу, менять что-то не хотелось.

Я знала, что со мной будет этот непростой разговор. Приятно было видеть, что на беседу со мной приехали оба «генерала»: и арт-директор и генеральный.

Разговор строился интересно: «Н.Е., мы видим, что в последнее время Вы как-то потускнели, нет прежнего блеска в глазах, нет интересных идей, мы очень благодарны Вам, что помогли—закрыли позицию администратора в это непростое время, но по всему видно, что это – не Ваше. Вам это трудно и не столь интересно, верно? И мы хотели бы освободить Вас от этого бремени».

До чего изысканная речь… Я наслаждалась, слушая ее, но за красивыми словами благодарности стояла темная туча неизвестности.

У меня все оборвалось внутри, я уже нарисовала жуткую картину моего грустного будущего. Не удержалась и задала вопрос: «А что же будет со мной?»

На что гендиректор радостно и уверенно сообщил: «Ну, это Вы можете даже не переживать: Вы остаетесь в компании, более того, мы забираем Вас в главный офис!» На мой вопрос: «А в качестве кого?» он ответил: «Да там полно работы! Хотя бы наведете порядок в дизайнстудии, как мастерски сделали это здесь».

Итак, из салона детских французских интерьеров на Таганке, я перехожу в главный офис дизайнстудии на Преображенке. А студия эта далеко не простая… в свое время получили право делать проект загородной резиденции Огарево президенту Путину! Разумеется, на тот период студия находилась в режиме строгой секретности и купалась в деньгах, и потом еще несколько лет шли проекты «по рекомендации».

Однако всему приходит конец, так и здесь: постепенно проектов становилось все меньше и пришлось думать о создании какого-то нового направления, которым и стала студия французских детских интерьеров.

Когда меня перевели в главный офис, здесь был период «затухания»: мало заказчиков, мало желающих работать (либо просто откровенные лентяи, не стремящиеся ничего менять в своей жизни; либо отсиживающие свой срок перед новой работой). Упадок в делах, в документах, завалы с каталогами и образцами тканей и материалов…

Особенно потряс меня кабинет арт-директора: все свободное пространство, каждый сантиметр были завалены горами журналов, каталогов, образцов и документов! Это был хаос из шикарных вещей и уникальных творческих изделий, образцов продукции и декора.

Хаос, который не позволял людям здесь долго находиться. Казалось, что вещи здесь размножаются самопроизвольно и вытесняют появление людей.

Когда я спросила арт-директора, насколько комфортно ей тут работать, она сказала, что устала от этого беспорядка, но справиться с ним не может.

Тогда я проявила инициативу и предложила привести все в систему. Она была поражена: неужели это возможно?! Если Вы это сможете – это будет чудом!

И я взялась за этот процесс.

Такого напряга я никогда не испытывала! Три дня по 8—9 часов я перебирала эти журналы, каталоги, документы и сортировала, вытирала пыль, перекладывала… На второй день у меня начался аллергический кашель от скопившейся везде многолетней бумажной пыли, и стало подташнивать, но я держалась, поскольку уже был виден силуэт кабинета, начали открываться свободные поверхности.

Когда я закончила и пригласила на «экскурсию» местных «старожилов», они были поражены и восхищены: «Я работаю тут давно, но даже не подозревал, что здесь есть шикарный стеклянный стол с зеркальными опорами!»

«О, а вот это, оказывается, диван – он вечно был завален образцами тканей, и никто из нас не знал, что под ними находится. А кабинет-то, оказывается, имеет свое лицо!»

Арт-директор, увидев результат, восхищенно оценила: «Вы совершили невозможное, для меня Вы как ангел-хранитель». Я вновь почувствовала свою значимость, и даже некоторую незаменимость: ведь до меня никто не отваживался совершить этот «подвиг».

Постепенно я стала своеобразным «центром» всяческих процессов в офисе, поскольку безотказно соглашалась выполнять всякие задания. Мне нравилось решать трудные задачи, разбирать завалы каталогов, структурировать процессы.

Шеф часто со мной советовался по вопросам воспитания детей, сотрудники тоже обращались, я сама вызвалась организовывать корпоративы, писать сценарии и сама стала ведущей. На этом этапе шеф даже одаривал меня такими комплиментами: «Раньше я думал, что вы – просто очередная „игрушка“ Аллы (арт-директора). А теперь я вижу, что Вы – ценный кадр, теперь я Вас себе заберу!»

Особенно хорошо мне удавались занятия на тренингах для региональных дизайнеров – здесь мне позволялось проявлять максимальное творчество! И после моих занятий люди выходили восторженно-окрыленные, шеф даже спрашивал: «Что Вы с ними такое там делаете, что они выходят такие радостные? Надо будет как-то побывать на Ваших занятиях».

Все шло замечательно. Казалось бы.

Попутно с солнечной радостью в душу серым туманом заползали старые состояния: сомнения собирались в клубки страха: а что будет дальше со мной, когда моя миссия будет выполнена, и я «выйду в тираж»? Ведь в коммерческой структуре не терпят балласта. В этой компании было уютно, как в родной семье, и внешний мир начал меня пугать.