Цитаты из книги «Литература как опыт, или Буржуазный читатель как культурный герой»

Конечно, говорить о «массовизации» чтения применительно к началу и даже середине XIX века было бы большой натяжкой: до всеобщей грамотности еще далеко даже в «развитых» европейских странах85.

Доля грамотных среди населения составляла во Франции к 1850 году меньше 60 % взрослого населения, в Англии — чуть меньше 70 %, в США — около 90 % (среди белых мужчин и женщин).

слишком быстро перестанет рождать их сам и превратится в подмастерье печатника, в простого наборщика»83.

Поэт Кольридж не был исключением, когда ассоциировал профессионализм с «плебеизацией» искусства и всячески предостерегал от впадения в этот грех людей, наделенных литературным талантом: «Тот, кто любую едва посетившую его мысль отсылает от себя прочь посредством пера или печатного станка

«В старые времена, — вторит ему в Британии доктор Сэмьюэл Джонсон, — привилегии письма сохранялись за теми, кто ученым трудом или видимостью такового достигал знаний, предполагаемо недостижимых для той части человечества, что погружена в деловые хлопоты», — а в новые времена берутся писать все кому не лень: люди «всевозможных способностей, образования, профессий». Цит. по: Watt I. The Rise of the Novel. С. 58.

Этот тезис тем более убедителен в «перевернутом» виде: перестройка отношений между государством, церковью и утверждающимися политико-экономическими структурами гражданского общества стала главной причиной резкого повышения социальной роли и значимости института литературы. Как современная система отношений он складывается как раз на этом рубеже.

К сходным выводам на материале истории книги приходят Р. Шартье и Г. Кавалло: литература, утверждают они, «без сомнения, стала главной причиной разрыва (во всей Европе, а во Франции в особенности) между подданными и государями, между христианами и Церковью»80.

следующем разделе). Новомодная манера чтения ассоциируется с буржуазно-демократическим режимом коммуникации — общением без чинов и сословных разграничений. Романы, наряду и на равных с газетными новостями, привлекают широкое и разностороннее внимание, обсуждаются в библиотеках и ассамблеях, торговых заведениях, гостиных и кофейнях. Вот

Cтремительно растущий рынок книг и периодической печати ведет к дифференциации печатной продукции и расширяет поле внимания к литературе. Этим словом, означавшим исходно просто «буквенность» или «книжность», даже еще в XVIII веке привычно определялась совокупность текстов, отвечающих требованиям благородного и ученого вкуса. Постепенно понятие «литература» закрепляется за текстами, опирающимися на вымысел, и в это же время центральное место в ней занимает роман, последовательно упражняющийся в достижении эффектов правдоподобия (этот парадокс мы обсудим подробнее в

приходит чтение «экстенсивное» и по преимуществу светское — как правило, однократное знакомство с большим числом разнородных изданий77.