Глава 2

Вику мой ответ приводит в состояние паники. Она бросается меня убеждать, что срываться не стоит, что мне лучше остаться дома.

Ага? И ждать пока муж придёт нагулявшийся, если придёт, конечно, и станет всё отрицать?

Так хоть с поличным поймаю. Не отвертится. Пару снимков сделаю, может, видео запишу. Для домашнего приватного просмотра. В суде потом пригодится.

– Не надо… ты что… Анатолий Николаевич не в себе, – продолжает Вика.

– Тогда я приду и приведу его в себя. Адрес, Вика, адрес.

Она его называет и добавляет:

– Я встречу тебя у входа.

– Хорошо, скоро буду.

Даю отбой и отхожу от окна, в растерянности замираю посреди гостиной.

По телеку всё ещё идёт романтическая комедия. Там как раз счастливый хэппи-энд. Все улыбаются, целуются, признаются в любви.

А у меня драма…

И я так подозреваю, что очень серьёзная.

– Что делать?.. – бормочу себе под нос.

Надо собраться и действовать.

Иду в спальню, чтобы скинуть домашнюю одежду. Ну не поеду же я на разборки в клуб в домашней пижаме!

Там вход свободный? – размышляю. – Или как во времена моей молодости… фейс-контроль?

Господи… во времена моей молодости!?

Фыркаю…

Мне всего тридцать шесть. Последний раз меня по поводу возраста накрывало лет в двадцать восемь. Это кризис тридцати. Но стоило его пережить, как жизнь заиграла новыми красками.

А теперь они снова потухли.

Натягиваю первое попавшееся платье, в конце концов, какая разница, как ты выглядишь, когда на члене у мужа там скачет какая-то левая девица? Ныряю в туфли и думаю, вызвать такси или ехать самой? Смогу ли я сесть за руль?

Не уверена, что нервы не сдадут.

Поэтому выбираю первый вариант и еду по нужному адресу.

Дорогу я смутно помню, но едем мы не так уж и долго.

Подъезжаем к ночному клубу, я уже издалека слышу гудение музыки, которое сливается с ритмичными огнями неоновых вывесок.

Летом весь Питер не спит, а центр – вообще никогда не спит!

Возле входа в клуб маячит Вика. Заламывает руки, кусает губу, бросается ко мне, хватая за предплечья.

– Рай, может не надо? Думаю, зря я тебе это отправила.

– Не зря, – мотаю головой. – Спасибо. Я должна была узнать. И чем раньше, тем лучше. Правда всё равно выплывет наружу. Лучше сейчас.

Я незаметно для Вики мимолётно трогаю свой живот.

Беременность, которая должна стать началом новой жизни, теперь кажется мне тяжёлым бременем. Я думаю о том, что внутри меня растёт наш ребёнок, и мне так хочется, чтобы он был счастлив, чтобы у него была полноценная семья. Но как я могу дать ему это, когда сама чувствую себя разбитой и потерянной?

Оставаться с Толей ради того, чтобы не разбивать семью, я не стану.

Значит, стану матерью одиночкой.

Дай бог, чтоб с малышом всё было хорошо.

Прибью Орлова за мои нервы!

Сейчас, когда доктор сказала Толе нести меня, как хрустальную вазу, он устраивает вот это…

Какой хрусталь? Боже упаси… Какие вазы… Эгоист… Себялюбец… Изменник!

– Где он? Веди! – отцепляю нервную Вику от себя и киваю на вход. – Кто там ещё?

– Ромашкин и Викторов, но они уже… в кондиции… – вздыхает.

– В такой же, в какой и мой муж?

Вика делает неопределённый жест рукой.

– Более-менее.

Я вхожу в клуб, и музыка накрывает меня, как волна. Я пробираюсь сквозь толпу, пытаясь сосредоточиться на цели. Огни мигают, атмосфера безумная, я вижу, как люди танцуют, отрываясь в пятничном алкогольном бреду.

В такие места я уже давно не хожу. Даже не помню последний раз, когда была в подобном заведении.

Да в студенчестве, что ли.

Толя, как и я, всегда предпочитал что-то более спокойное.

Мы, скорее, выбирали заведение с живой музыкой, если хотели потанцевать.

Но, видимо, я чего-то не знаю о своём муже.

Вика указывает наверх. На втором этаже випки. В одной из них – мой муж.

Перед глазами мелькают различные пошлые сцены.

И я понимаю, что скоро увижу одну из них собственными глазами!

Я чувствую, как в груди закипает гнев. Руки сжимаются в кулаки, и я шурую наверх, громко стуча каблуками.

Это я слышу даже сквозь гул музыки.

Цок-цок-цок!

Похоже на вбивание гвоздей в крышку гроба нашего брака.

Цок-цок-цок!

Ненавижу его за предательство.

– Раечка! – внезапно один из замов Толика, выпивший и уже плохо стоящий на ногах, пытается меня остановить. – Раечка… в-выглядишь в-великолепно… А что ты тут делаешь? Я сейчас Анатолия Николаевича п-позову…

– Я сама его позову. Не стоит утруждаться.

Понять бы ещё где Толя?..

Тут несколько столов и несколько дверей… Что если ворвусь и помешаю кому-нибудь, кто вообще не при делах?

А, впрочем, плевать, извинюсь, закрою дверь.

Может, меня вообще не заметят?

– Рая… Раиса Германовна, я мигом…

Пытаюсь его обойти.

Но Викторов снова вырастает на моём пути.

– Рая… куда ты? Не стоит туда идти! – говорит он, пытаясь схватить меня за руку. Я вырываюсь, не обращая на него внимания.

Зато обращаю внимание, на какую дверь указывает перепивший Викторов.

Значит, нам туда дорога…

Сам друга и начальника сдал.

– Убери руки! – кричу я, когда он снова пытается меня задержать.

Но Викторов не оставляет попыток, настырный какой! Не смотри, что пьяный!

– Руки убрал! – раздаётся громогласный приказ над моей головой. – Видишь, девушка не настроена общаться.

– Да я знаю эту девушку… я ж не пристаю… это жена начальника, – бормочет Викторов, но пальцы разжимает.

А я, даже не посмотрев на своего спасителя, бросаю короткое: Спасибо, – и иду к закрытой двери.

Надеюсь, ломать не придётся!

Да и какая я девушка? Мне уже тридцать шесть…

А этой? Которая там, за закрытой дверью скачет на моём муже, сколько ей? Двадцать хоть есть?

Музыка гремит, играет что-то агрессивное и ритмичное. Я марширую в ритм песне. И в моей голове только одно: я должна застать его на месте преступления, я должна увидеть это своими глазами.

Глава 3

Толкаю дверь в випку, а там не закрыто.

Какая удача.

Шагаю внутрь и прищуриваюсь, после ярких мигающих огней привыкая к полумраку. Тут всё в красном свете, который создаёт иллюзию нереальности происходящего, давит на виски и раздражает.

Дверь за моей спиной закрывается. И я прижимаюсь к ней.

Потому что, блин, рухну на пол от увиденной сцены.

Комната погружена в интимную атмосферу: мягкие диваны обиты бордовой бархатной тканью, а стены украшены абстрактными картинами и зеркалами в старинных рамах. Тусклые лампы едва освещают помещение. Воздух густой, сладкий, тошнотворно плотный.

Всё работает на то, чтоб люди, оказываясь здесь, обнажались.

И двое на диване не исключение.

Моё сердце колотится, когда я смотрю на них. Толя сидит на диванчике, его штаны спущены до колен, а на нём скачет молодая девица с длинными тёмными волосами. Стонет, вцепившись в его плечи. Красное платье собралось гармошкой на талии. Я вижу, как её белые ягодицы шлёпаются на колени моего мужа при каждом движении.

Она визгливо смеётся, когда Толя утыкается ей лицом между грудей, начиная лизать и сосать бледную кожу.

Он гортанно стонет. И я понимаю, что это всё… разрядка…

Надеюсь, он нацепил защиту?

Или нет?

Скорее нет. Толя вообще не фанат презервативов, мы ими и не пользуемся.

А с другими? Он пользуется?

Или тащит заразу в дом?

Я знаю, что всё чисто, перед ЭКО я проверялась. Вернее, мы оба… но вот сейчас. Что это?

Это конец. Это развод. Это мрак.

Распластавшись по двери, я делаю шаг в сторону, руки шарят по стене, ища за что б ухватиться.

И нашаривают выключатель.

Не раздумывая, нажимаю на него. Комната резко наполняется ярким холодным светом.

Девица поворачивает голову и, заметив меня, замирает в ужасе, а Анатолий, всё ещё в эйфории, недовольно стонет:

– Что за черт?! – из его рта вылетают матерные выражения. – За что я вообще плачу?

Его лицо искажается от гнева. Ах, простите, весь кайф обломала…

Ничего… переживёт.

– С добрым утром! – говорю громко. – Рота подъём!

И Толя, наконец, открывает глаза.

И смотрит прямо на меня.

Раздражение на его лице сменяется паникой.

– Рая… Раечка… как ты тут?

– Какими судьбами, хочешь спросить? – хмыкаю зло.

Я стою на месте, как будто меня приклеили к полу. Я не в силах отвести взгляд от сцены, развернувшейся передо мной. Сердце уже не сжимается от боли, когда я вижу, как мой муж, с которым я делила мечты и надежды, сидит на диване после секса с другой женщиной.

С проституткой, – поправляю я себя.

Он не просто изменил. Он её купил…

Анатолий резко вскакивает, его лицо становится ярко-красным, когда он спихивает девицу с колен.

– Брысь… – командует ей. – Быстро пропала.

Она, смущённая и испуганная, быстро пытается одеться, но затем просто подхватывает шмотки и выбегает из комнаты, как есть, сверкая обнажёнными ягодицами.

А мы с Толей остаёмся наедине.

– Рая, не кипятись! – говорит он, заправляя поникшее достоинство в штаны. Его голос дрожит от нервов. – Это не то, что ты подумала!

Смотрю на Анатолия и думаю, насколько он самоуверен, что на голубом глазу пытается меня переубедить, что всё нормально и ничего из ряда вон выходящего не произошло.

– Чего? Орлов, ты бы постыдился… А что ещё я должна была подумать, когда фактически сняла с твоего члена голую девицу? – указываю на дверь, через которую эта девица убежала.

Толя моргает несколько раз, затем досадливо морщится. Видимо, осознал, какой бред начал нести.

– Это недоразумение! – не оставляет, однако, попыток оправдаться.

А я смотрю на него и думаю: любви нет, осталось лишь презрение.

Вот так, будто ластиком стёрли.

Бывает же такое!

– Недоразумение, как оказалось, это наш брак с тобой, – холодно чеканю.

– Неправда. Это первый раз случилось… Ну гульнул я… с кем не бывает, – продолжает он, делая шаг ко мне, как будто хочет меня успокоить.

– Вот уж действительно! С кем не бывает… Ну с кем-то точно не бывает. И до этого дня я думала, что и с нами такого не может быть. А ты это опроверг!

– Ну ты что, псу под хвост отправишь столько счастливых лет, из-за одного раза?

– Из-за измены, ты хочешь сказать?

Не могу поверить ни одному его слову. Его попытки выглядят жалкими на фоне того, что я только что увидела.

– Да не измена это… так перепихон… на волне эмоций.

Сделав глубокий вдох, распрямляю плечи.

– А я думала, эмоции у тебя я должна вызвать. И то, что ты вскоре станешь отцом. А оказывается… легкий перепихон у нас уже и за измену не считается. Феноменально…

– Мась… Раечка… давай сядем, обсудим всё! Дай мне шанс объясниться!