Однако этот эпизод и явился катализатором к дальнейшим событиям, которые, как опять же рассказывали очевидцы оперативникам, следователю и лично Кате, развивались так: женщина захлебнулась криком, но продолжала отчаянно цепляться за сумку. Ее ударили рукояткой пистолета по пальцам. На заднем сиденье оставалось еще четверо необобранных пассажиров. Им приказали «по-быстрому скинуть баксы», но они медлили. Тогда бандит, охранявший переднюю дверь, снова выстрелил – на этот раз пуля разбила стекло в одном из окон. С грохотом посыпались стекла, среди пассажиров началась паника, и в этот миг шофер, воспользовавшись тем, что о нем вроде бы позабыли, закрыл двери автобуса, а сам попытался через свою персональную дверь выскочить из кабины, но… Бандит в маске выстрелил на этот раз уже прицельно в этого безрассудного смельчака. К счастью, лишь легко ранил в мякоть предплечья.

– Открывай двери! У нас гранаты с собой – взорвем к… весь ваш табор!!! – орали нападавшие. – Считаем до трех, ну!

– Откройте двери, ради Бога, пусть они убираются, – запричитали наиболее пугливые из пассажиров. – Не дай Бог возьмут нас в заложники!

Водитель не стал ждать второй пули – открыл обе двери. И вот черная «девятка» газанула – и только они ее и видели.

Когда Катя беседовала обо всех этих событиях с потерпевшими, те ее через каждую секунду спрашивали: «Девушка, а правда, что их задержали? Это точно? И когда же нам вернут наши деньги?»

Катя насчет задержания говорила, что правда, а насчет денег и возврата имущества уклончиво советовала потерпевшим обращаться к следователю Красноглинского ОВД. Тот, уже обалдевший от криков челноков, требовал, чтобы всех потерпевших немедленно убрали с места происшествия, где еще не закончился осмотр, и отвезли на специальном автобусе в отдел милиции. Но челноки боялись оставить свой багаж в «Икарусе» и наотрез отказывались без него ехать в отдел. А отбуксировать сам «Икарус» тоже было пока нельзя, потому что храброго, но безрассудного напарника водителя, раненного в сражении, вместе с пострадавшей «женщиной в красной кофте» только-только увезла «Скорая». А сменный водитель от всего пережитого был в настоящем шоке: глотал валидол, и у него, по его признанию, «все плыло перед глазами». Ждали шофера с автобусом из местного автопарка, но он запаздывал. Дело, в общем, было обычное, житейское…

Кате все эти житейские неурядицы показались адом кромешным. Однако, не теряя времени, она тишком порасспросила сотрудников ГАИ – те всегда знали больше других – про обстоятельства задержания по горячим следам пассажиров «девятки». К счастью, далеко с награбленным они не ушли. Благодаря оперативности водителя бензовоза, услышавшего выстрелы и предупредившего милицию, ГИБДД успела перекрыть шоссе и все повороты на проселки, и на одном из них, неподалеку от аэропорта, черную «девятку» заметили и задержали спустя всего час после событий на шоссе.

– Со стрельбой брали? – все допытывалась Катя у гаишников. – Красиво?

– Нет. На этот раз все по-тихому прошло, – скромничали те. – Тормознули и сразу поставили под автоматы. Они, конечно, тоже со стволами, но… Во-первых, не ждали, что так быстро вляпаются, а во-вторых, просто шкурой рисковать не захотели. Да и пушка-то настоящая у них одна, остальные газовые, так, для устрашения только. С таким арсеналом на автоматы не попрешь.

Узнав, что бандиты, видимо, местные, что оружие, маски и награбленное у них уже благополучно изъято, а сами они уже препровождены в Красноглинский отдел, Катя уже было собралась стремглав мчаться туда. Авось и повезет – в Красноглинске у нее была масса знакомых сотрудников. И, возможно, появился бы удачный шанс пообщаться с этими дорожными отморозками сразу же после их задержания (такое интервью очень бы оживило репортаж). Но тут внезапно произошло событие, с которого и начались в этом в принципе простом, хотя и до ужаса громком деле все загадки и заморочки.

Толпа челноков горлопанила: одни продолжали наотрез отказываться ехать в милицию без багажа. Другие вроде бы уже соглашались покинуть родной «Икарус», но предварительно настаивали на том, чтобы сохранность багажа была сначала проверена прямо при них на месте: «А то ищи потом, куда вы наш автобус отгоните!»

Измотанный, злой следователь не выдержал и сдался: ладно проверяйте свои баулы, и тронемся. И вот едва оправившийся от стресса водитель открыл багажное отделение, как вся толпа хлынула перетряхивать вещи. Челноки, пыхтя, выволакивали из брюха автобуса клетчатые клеенчатые баулы, сумки на колесиках, пакеты, узлы и тюки. Когда все разобрали свое, в багажнике остались еще две небольшие спортивные сумки.

– А это чье добро? – удивленно спросил водитель. – Эй, кто хозяин?

Послышались голоса: «Бог его знает» и «Нам чужого не надо».

– Да это, наверное, соседа моего, – раздался голос из толпы. – То-то гляжу, его не видно что-то. Куда ж это он делся в суматохе?

Катя, хоронясь за спиной одного из оперативников, выслушала сбивчивые объяснения полного мужчины, данные им сотрудникам милиции: мол, позади него на последнем, если считать от средней двери, сиденье ехал молодой парень. «Какой-то узкоглазый. Ехал с нами не с дома, а подсел где-то по дороге. Вроде сказал мне, что Кимом его звать – я не усек: то ли в честь Коммунистического Интернационала, то ли в честь корейского вождя. На вид восточный, но по-русски говорит, как мы с вами. Наш, в общем, кореец. А вот когда и куда он делся, сказать не могу, – толковал челнок. – Как эти в масках ввалились к нам, сами понимаете, тут уж не до соседей стало. Потом стрельба, потом, как двери открыли, эти твари выскочили с нашими-то деньгами, ну, тут мы тоже по сторонам не оглядывались. А может, он следом за ними утек? Ведь у самой двери сидел. Только зачем? Куда это его понесло?»

Тут его сбивчивый рассказ прервали – омоновцы подогнали наконец собственный автобус и потерпевших начали спешно грузить. Следователь уже терял остатки терпения: в отделе задержанные ждут, осмотр места еще не закончен, да тут работы на сутки хватит!

– А с сумками этими что же? – спросил водитель. – Я, ребята, сразу предупреждаю: что в них – понятия не имею. А то будете потом собак вешать.

– Выбирайте выражения, уважаемый, – сухо отрезал следователь.

Катя молча и с любопытством разглядывала сумки, сиротливо стоявшие на траве. Странно как: ехали челноки в столицу, напали на них разбойники, грабанули, а потом один из челноков словно в воду канул. С чего бы это? Может, это был наводчик? Один из тех, кто помогал «девяточникам» изнутри, «пятая колонна», так сказать? Да нет, чушь. Что эти, в масках, из ЦРУ, что ли? Банальные деревенские бандиты, этакие махновцы-гуляй-поле. У таких все проще пареной репы: побольше угроз, побольше наглости. Они вон и шума особенно не боятся – палят на дороге почем зря. Вывод: не первый это случай у них, а прежние благополучно сходили с рук. Забрасывать же, словно диверсанта, наводчика в автобус, вести его (по рации, что ли?) для таких махновцев – что-то слишком уж мудрено… Но тогда куда же делся пассажир, так и не доехавший до столицы каких-то двадцати километров и бросивший багаж? Да и багаж что-то для челнока маловат… Она оглянулась.

Милиция тем временем тормознула легковушку. Ясно, следователю потребовались понятые для вскрытия и осмотра беcхозного имущества. Катя придвинулась ближе, вытянула шею. Оператор телегруппы дышал ей в затылок, готовясь снимать. И чутье на интересный кадр его не подвело. Из двух спортивных сумок извлекли семь тугих, аккуратно запечатанных пластиковых пакетов с… Катя видела подобные вещички уже не раз: анаша.

– Наркота?! – Едва услыхав, водитель «Икаруса» только руками замахал: – Вы меня в это не путайте, я и так чуть инфаркт тут не заработал. Почем я знаю, чье это?

Катя краем уха услыхала, как следователь тихо беседовал с оперативниками: можно, конечно, предположить, что анашу в Москву вез тот самый пропавший в суматохе парень. Если это наркокурьер, должен был сразу смекнуть, что после ограбления на дороге не миновать встречи с милицией, а поэтому счел за лучшее смыться, бросив товар, но… Точно так же можно было предположить и то, что наркокурьер – кто-то из челноков, отправленных в отдел. Кто-то, посчитавший за лучшее не афишировать при милиции свое право собственности на эти сумки, а поэтому…

– Ладно, коллеги, сейчас закончим тут, приедем в отдел и разберемся со всей этой неразберихой, – подытожил неудачным каламбуром следователь. – А насчет пропавшего пассажира… – Он ограничился пока тем, что отрядил одного из оперативников повторно опросить толстого челнока о приметах его таинственно исчезнувшего соседа.

Катя присутствовала при осмотре автобуса и наблюдала за кропотливой работой эксперта-криминалиста. Раз не уехала в Красноглинск сразу, теперь лучше подождать, когда здесь все закончат. Надо держаться поближе к этому деловитому следователю. Андреев, кажется, его фамилия…

Солнце пекло немилосердно: час дня. Ого, как время летит! Оператор, закончив видеосъемку, угнездился в тени кустов боярышника на обочине. Туда же с дороги уползла и Катя. А следователь, эксперт, оперативники под палящими лучами все еще осматривали дорожное покрытие – на асфальте шоссе кое-где отпечатались бурой глиной фрагменты протекторов разбойничьей «девятки».

И тут вдруг из-за поворота послышались резкие переливы милицейской сирены. А затем вылетел на всех парах, дребезжа и вихляясь, словно параличный, старенький «уазик»-»канарейка» – средство передвижения дежурной части Красноглинского ОВД. «Канарейка», взвизгнув, тормознула возле «Икаруса».

– Надо же… еще одно… – донеслось до разомлевшей от жары Кати. – В прокуратуру уже звонили – прокурор на обеде, отъехал, ждут. Если здесь закончили, перебрасывайтесь туда. Там работы…

Катя слушала через силу: Господи, какая жара! И это только еще середина июня! Какое-то новое происшествие… Так всегда бывает: не сложились с утра дежурные сутки, значит, как в пословице будет – таскать не перетаскать…

– Колосову в главк уже звонили… Сказал, что едет, чтобы начинали там пока без него…

Катя заставила себя отлепиться от спасительной тени кустов. Насторожилась. Это что еще такое? Если Никита Колосов – начальник отдела убийств областного уголовного розыска, у которого сегодня (это было ей доподлинно известно) соревнования по стрельбе на тренировочном полигоне в Видном, бросает все и мчится сюда, то…

– А что случилось-то? – вкрадчиво спросила она у молодого, мокрого, как мышь, от трудового перенапряга на солнцепеке оперативника, лицо которого, однако, выражало самый живейший интерес к происходящему.

– Жмурик, – интимно сообщил он, – в дежурку какой-то дачник сообщил. Они с семьей в лесу остановились на минутку. Там овраг, а через него мосточек. Ну, жена спустилась и вдруг кричит: да тут крови полно! Там под мостом труба для сточных вод, ну, а он вроде в ней…

– Кто? – Катя испуганно округлила глаза.

– Да жмурик, я ж говорю. Ноги только наружу торчат. Сейчас поедем… Эй, Катя, вы куда? Вы же на машине – так нас с напарником захватите! Это ж сорок седьмой километр у Кощеевки, на границе района.

Катя от неожиданности едва не споткнулась: ну и названьица в Подмосковье у деревень! Тихий Погост, Кощеевка, Красные Могилы, например… И охота жителям обзывать места, где они «родились и сгодились», так мрачно?

…И теперь, сидя в душном кабинете пресс-центра, она снова и снова вспоминала то странное чувство, охватившее ее, когда она уже садилась в машину. Она, помнится, машинально оглянулась: «Икарус», раскалившийся на солнце, сожженная жарой трава в кювете, темная стена леса по обеим сторонам шоссе, дорожный указатель на аэропорт. А над всем этим белесое от зноя небо – как опрокинутая чаша. А в нем – высоко-высоко черная точка. Жаворонок? Скорее галка; какие сейчас жаворонки, откуда? И как в «Неуловимых»: И – ТИШИНА-А-А…

Дико даже представить, что всего каких-то несколько часов назад здесь гремели выстрелы, кричали и бесновались люди…

И только сейчас, уже на исходе дня, вспоминая с содроганием то, что довелось ей увидеть в ТОМ ОВРАГЕ у той самой Кощеевки, Катя понимала: насколько лжива и обманчива была призрачная летняя тишина на подмосковной дороге.