Глава 8
«СМЕРТЬ НАСТУПИЛА ПРИМЕРНО В…»

В этот Спас-Испольск (глаза б на него не глядели!) начальник отдела убийств Никита Колосов отправился, что называется, из-под палки: по категорическому приказу вышестоящего руководства. Еще накануне заниматься найденным там жмуриком и поднявшейся после его обнаружения бузой он для себя лично не планировал. У отдела убийств и так забот хватало: три дня назад было наконец-то (после долгих, ох каких долгих мытарств) раскрыто тройное убийство азербайджанцев в Балашихе. Один из подозреваемых – трижды судимый, совершивший свой последний побег из СИЗО Петропавловска-Камчатского, – уже сидел в камере следственного изолятора. Полным ходом шла его детальная разработка. Рапорты негласных осведомителей каждый божий день ложились на стол начальника отдела убийств. Дело клеилось все сильнее, назревала необходимость откомандировать сотрудников розыска в Волгоградскую область для задержания остальных членов банды.

А тут на тебе – звонок шефа, приказ – и бросай все за здорово живешь, мчись в Спас-Испольск, на эту подмосковную Ривьеру, в царство охраняемых загородных вилл, пятизвездочных отелей, домов отдыха ВИП, бань, саун, тихих фешенебельных ресторанов, теннисных кортов и полей для гольфа.

За два последних года, насколько Колосову было известно, в этом районе не произошло ничего серьезного. И это было великой редкостью для Подмосковья. Правда, все же и там случались неприятные кровянки. Одно убийство там так и осталось нераскрытым, но в остальном всю криминальную картинку составляла обычная, набившая оскомину «противоправная деятельность на почве неумеренного потребления алкоголя». Правда, в Спас-Испольске время от времени появлялась и наркота, и даже в очень крупных размерах. Но с этим Пылесос боролся нещадно.

Пылесос – было прозвище капитана милиции Аркадия Лизунова, данное ему еще сослуживцами по сводному отряду, принимавшему участие в чеченской кампании. Лизунов на войне был бойцом и командиром храбрым. А иногда безрассудно, патологически бесстрашным. И там, на войне, считался сторонником «повальных антитеррористических мероприятий». «Повальный» метод он с успехом начал применять и в родном Спас-Испольске, где в свои двадцать девять стал начальником криминальной милиции и даже изредка по праздникам исполнял роль начальника ОВД.

То, что в служебном ареале беспощадного к врагам правопорядка Пылесоса внезапно нарисовался криминальный труп, да еще с каким-то нехорошим душком, было делом необычным. А то, что высокое начальство на этот раз не полагалось полностью на рвение и профессиональное чутье Пылесоса, срывало, вопреки логике и здравому смыслу, Колосова с уже почти завершенной операции и бросало в район «на усиление», – было необычным втройне.

Скупые подробности обнаружения трупа Никита узнал еще накануне по телефону от самого Лизунова. То, что на тело буквально наткнулись в процессе мероприятий по поиску жертв несчастного случая, Лизунов сообщил крайне неохотно. Колосов не очень-то и понял сначала, отчего эту поисковую операцию стали вдруг снова проводить спустя месяц после ЧП. Лизунов уклончиво объяснил, что, мол, обнаружена важная улика, которую он как руководитель ОВД просто не мог оставить без внимания.

Ну улика и улика, черт с ней. Никита сейчас неотрывно думал о том, что сидящий в изоляторе бандюга, подозреваемый в тройном убийстве, через пару дней должен быть этапирован в Матросскую тишину, а там организовать с ним квалифицированную агентурную работу будет крайне затруднительно, поэтому разработка его кровь из носу, а должна дать хоть какие-то положительные результаты уже сейчас, а для этого он, Колосов, должен незамедлительно вернуться в главк, потому что…

С Лизуновым они договорились встретиться в десять утра во дворе городского морга при местной центральной районной больнице. Неопознанный труп привезли туда на судебно-медицинскую экспертизу. Однако во дворе морга, куда Колосов, ругаясь на чем свет стоит, подрулил на своей «девятке» с королевской точностью ровно в десять ноль-ноль, его уже ждали не одна, а две машины: старая отделовская «Волга» – Лизунова, а также…

Эту пижонистую тачку Колосов узнал бы из миллиона. Темно-вишневый «мерс» – краса и гордость РУБОПа. На «мерсе» выезжали рубоповцы только на особо значимые дела, специально чтобы пустить пыль в глаза неимущим коллегам из параллельной структуры.

Сейчас на капот «Мерседеса» небрежно облокотилась хорошо известная Колосову личность – начальник спецотдела «А» Геннадий Обухов. Он снисходительно наблюдал, как Никита вылезает из своей пыльной, местами уже битой черной «девятки».

– Салют, – Обухов щурился. – Гляжу, друг ситный, и тебя руководство сюда засандалило.

Обухов – фатально красивый тридцатитрехлетний, загорелый, с легким намеком на склонность к пивной полноте брюнет – в общении с коллегами из параллельной структуры всегда с места в карьер брал неформальный стиль: ситный друг, засандалить, офигительно, я торчу…

Всем в управлении было известно: они с Колосовым друг друга просто не переваривали. Когда судьба сводила их по какому-то делу вместе, получалось мало что хорошего, светлого, приемлемого для подражания в профессиональном плане. Однако имелись качества, которые оба скрепя сердце довольно высоко ценили друг в друге: Обухов в Колосове – настойчивость и адскую работоспособность. Никита в начальнике спецотдела «А» – архиинформированность, как он сердито ворчал – «всезнайство».

– Ты тут еще зачем? – с ходу, прямо с нелюбезности начал Колосов. – Аркадий, зачем он тут? – обернулся он к Лизунову.

Тот стоял с самым невинным видом: мол, моя хата с краю. Надо отметить, что в чисто мужской уголовно-разыскной стихии Лизунов-Пылесос вел себя совсем не так заносчиво, как три дня назад в обществе Кати.

«Главное не перечить и не сталкивать их лбами» – эти «не» он с самого утра повторял про себя как молитву. Пылесосу нужны были позарез оба – и Колосов, и Обухов. Нужны были для успеха дела, чтобы этот так некстати свалившийся на голову жмурик не стал еще одним висяком и не испортил бы полугодовую отчетность, весьма и весьма приличную по сравнению с Москвой и другими районами.

– Потише, потише, раскудахтался, – Обухов снисходительно потрепал Колосова по плечу. – Кому из нас, друг ситный, бесславно делать отсюда ноги, это мы еще поглядим. Дело-то, кажется, наше, и дело, сдается мне, в шляпе. В моей, Никита. – И тут он тоже обернулся к Лизунову и подмигнул, словно жулик-футболист во время матча подкупленному судье.

Лизунов сразу же весь остро обратился в слух. Дело в том, что прямо на месте неопознанный труп был отдактилоскопирован. И по результатам дактилоскопии сразу же были запрошены банки данных как уголовного розыска, так и РУБОПа. И вот, если, конечно, Генка Обухов не валяет ваньку и не набивает себе цену, то значит…

– Друзья мои, я вас приглашаю обоих… туда. – Лизунов гостеприимно ткнул в сторону морга. – Там нас уже патологоанатом заждался, и вообще… Никит, сигареты есть? А то я свои в машине оставил. Спасибо… Гена, дай-ка огоньку.

В анатомическом зале, заново отремонтированном и оборудованном, работал новый японский кондиционер. У Колосова сразу же заледенела спина – климат был как в Арктике. За все годы работы в розыске японский кондишн в провинциальном морге он видел впервые. Это была крошечная деталь, но и она уже свидетельствовала о том, что Спас-Испольск действительно разительно отличается от других районов области, которые по долгу службы он изъездил вдоль и поперек.

Труп сиротливо лежал на оцинкованном столе. Труп как труп – синий голый мужик, густо обросший черной растительностью в интимных местах. На шее поблескивала массивная золотая цепочка, испачканная спереди чем-то бурым.

– Ну, прошу к нашему шалашу, – Обухов кивнул Колосову. – Давай начинай ликбез. Ты ж у нас дедуктивная звезда в своем роде. Начинай. Или что, сначала овациями разразимся?

Никита только глянул на него: не хватало тут еще кривляться друг перед другом, состязаясь в…

Но чисто из спортивного интереса он просто не мог не принять вызова от параллельной структуры.

– Ну что ж, перед нами потерпевший – мужчина возраста примерно 35–40 лет, нормального телосложения, славянской внешности, рост около 175 см, с довольно слабо развитой мускулатурой, склонный к ожирению. – Колосов наклонился над трупом, ощупал окоченевшее лицо, приподнял верхнюю губу. – На верхней челюсти справа новые золотые коронки, волосы темные, натуральные, неокрашенные, недавно побывал в парикмахерской. Из имеющихся на теле видимых повреждений… – тут он покосился на стоящего напротив патологоанатома, – на шее слева колото-резаная рана длиной около трех сантиметров, причиненная холодным оружием в виде ножа, стилета или кинжала. Вторая колото-резаная рана аналогичного вида в левой половине грудной клетки в области сердца. На внешней стороне правого бедра потерпевшего – кровоподтек диаметром около восьми сантиметров, аналогичный ему кровоподтек круглой формы на брюшной полости. Из особых примет, – он поднял негнущуюся руку трупа, – родинка-папиллома над правым соском, на левом предплечье наколка-аббревиатура: «М.И.Р.» – возможно, «Меня исправит расстрел».

– Я добавлю, что причиной смерти явилось проникающее ранение в область сердца с повреждением левого желудочка. Первая же ножевая рана, нанесенная потерпевшему в область сонной артерии, тоже вполне могла стать причиной смерти, если бы второго удара не последовало. Давность наступления смерти – около двух с половиной суток, – лаконично подытожил патологоанатом. – Он был убит где-то между полуночью и тремя часами.

– Недурно, – промурлыкал Обухов. – Вполне исчерпывающая информация, а? – Он обворожительно улыбнулся Лизунову, патологоанатому и Колосову. – Вот что значит быть отличником боевой и политической, пардон, учебной подготовки. – Он брезгливо осмотрел труп. – Ну а теперь разрешите дополнить и мне. Дата рождения потерпевшего 22 мая 1958 года, место рождения – город Тула, образование среднетехническое, судимости – увы, ни одной, однако трижды привлекался к уголовной ответственности, находясь во время следствия под арестом, в 1995, 1996 и 1998 годах, статьи рэкет и вымогательство. Однако все три раза уголовное преследование прекращалось за недостаточностью улик. Прописан по адресу: Павловский Посад, улица Ленина, 17, но фактически в последнее время проживал: Москва, гостиничный комплекс «Заря», номера 346, 394 и 395. Официальное место работы – старший референт указанного гостиничного комплекса, старший референт службы безопасности. По официальному месту работы числился и получал зарплату, с которой и платил вполне легально налог. Имел еще несколько неофициальных источников дохода, с которых, естественно (дурачок он, что ли?), налогов не платил. Последний раз попал в поле зрения регионального управления по борьбе с организованной преступностью в июле прошлого года в связи с его причастностью к деятельности организованной преступной группировки Баюнова-Полторанина.

– Фамилия потерпевшего? – спросил Лизунов тихо, восхищенно, подавленно.

– Клыков Петр Анатольевич, – Обухов произнес это тоном дешевого ярмарочного фокусника. – Ласты склеил, Петя, ну земля тебе пухом, бедняжка.

– Вот что значит мощная, исчерпывающе подробная картотека, – завистливо сказал Лизунов. – То-то мы смотрим, не местный, не живет здесь. Своих-то, кто под Витьку Баюна прогнулся, мы всех как облупленных знаем.

– Внутриутробная разборка, – констатировал Обухов безапелляционным тоном. – Они привезли его туда на машине, прирезали как барана и сбросили с моста. Эти кровоподтеки на ноге и животе как раз и могли появиться при падении с высоты. – Он лучезарно улыбнулся судмедэксперту, словно приглашая его в сообщники.