Глава 7. Немного о бабушке Елене

Бабушка Елена работала простым фельдшером, но в поселке ее знали, наверное, все жители, и считали ее лучшим лекарем в округе. Точнее, она была кем-то вроде экстрасенса, потому что диагностировала и снимала острые боли "наложением рук". И лечила не аптечными лекарствами, а массажем, травами, глиной, солнечными ваннами и налаживанием правильного питания, прописывая больному программу исцеления на несколько недель, а то и месяцев кряду. И, если больной следовал ее советам неукоснительно, то обязательно выздоравливал.

Но были и такие больные, что не хотели лечиться, требовали от нее быстрого выздоровления от "наложения рук", и уходили в очередной загул, не меняя свой образ жизни, чтобы при очередном приступе болезни снова явиться к целительнице для быстрого выздоровления.

Особенно этим отличались местные богатеи и чиновники, пытавшиеся сделать из нее персонального целителя, который должен был быть в зоне доступа 24 часа в сутки 7 дней в неделю и бежать при первом же вызове лечить очередного богатого обжору или высокопоставленного пьяницу, тратя свою энергию.

Но бабушка Елена не повелась на диктуемые условия игры, несмотря на попытки щедрой оплаты и даже запугивания. А тем, кто пытался давить и шантажировать – досталось в полной мере.

Например, один предприниматель умудрился сломать ногу на ровном месте в 3 местах, так, что пришлось везти на операцию в Москву и бизнесом он не смог заниматься несколько месяцев.

А почему стали в этом случае винить бабушку Елену – из-за слов самого предпринимателя.

Якобы, когда он позвонил ей, мучаясь утром похмельем, и требуя, чтобы она немедленно приехала к нему полечить, иначе – все люди имеют слабые места, и она не исключение, и пусть его не злит, она прервала его на полуслове, ответив:

"У тебя тоже есть слабое место – ноги. Свои ноги не жалеешь, так хоть мои пожалей. Что ж я на старости лет буду, как девочка по вызову, по квартирам мотаться? Пьешь-то отчего? Не тем занимаешься, к чему душа лежит. А ноги как раз и показывают, какой дорогой идешь – своей или нет. Нет уж, давай, лечись уж и от похмелья, и от не своего пути на один раз", и положила трубку.

А он, пока бегал от злости по своей квартире, думая, как лучше уязвить дерзкую целительницу, как раз и умудрился свалиться с лестницы, ведущей со второго этажа. Хорошо хоть, отделался только сломанной ногой, хоть и в трех местах. Конечно, пока залечивал ногу, он и не вспоминал о последней фразе фельдшерицы, а потом, когда долго лежал и раздумывал о сломанной ноге, и о бизнесе, который рухнул за время его болезни, и о деньгах, которые ушли все на лечение ноги, и за что все это ему, разговор-то в памяти и всплыл. И вышел от из больницы совсем другим человеком – открыл свою турфирму, которая стала богатых людей водить пешими маршрутами по диким лесам, коих еще много осталось вокруг поселка. На вертолете высаживался с клиентами без продуктов и палаток, на поляне в диком лесу, откуда выбраться можно было только пешком, и выводил. Приключение по выживанию обычно запоминалось на всю жизнь. У скучающих богатеев от такого трэша заново просыпалась жажда жизни. Они снова начинали ценить и комфорт, и безопасность, и возможности, которые дает им сытая обеспеченная жизнь. Конечно же, о своем героическом походе клиенты рассказывали всем друзьям и знакомым, поэтому турфирма процветала. А бывший враг бабушки Елены тренировал ногу походами, о выпивке не вспоминал, радовался жизни, и благодарил, что когда-то "дерзкая целительница" вправила ему мозги.

Был еще чиновник, который решил вызвать целительницу к себе в администрацию на прием. Его беспокоила печень, а отказываться от пива с жирной колбаской на закусь не желал. Он попытался надавить на нее тем, что она ведет слишком много приемов, и соответственно, наверняка имеет доходы, которые не показывает налоговым органам. и если она не согласится его навещать постоянно, то пусть ждет визита налоговиков, пожарников и СЭС. И услышал в ответ: "Ну что ты! Я-то бесплатно лечу, и откатов не беру – не с чего. И не грозил бы ты, так и не получил бы. Через неделю пройдет твоя печень и без меня".

И буквально через час после этого разговора к чиновнику в кабинет пришла налоговая проверка, да еще и на пару с прокурорской. И вот же невезение – главный бухгалтер в тот момент была в отпуске, а неопытная кассир, недавно взятая на работу, вытащила ВСЕ документы. И… в течение недели сняли с должности, завели уголовное дело, и поместили в СИЗО, где пива с балыком и красной рыбкой не подавали, и печень шалить перестала.

И опять же, посидев в камере и вспомнив разговор с целительницей, бывший чиновник понял, откуда "растут ноги" его карьерных проблем, но, как и в первом случает, резко изменился. Во время отсидки он начал рисовать. И не абы-кабы, а маслом на холсте. И картины получались настолько светлые, настолько радостные, как будто все насквозь пронизанные солнцем и счастьем, что их стали раскупать, не успевала краска высохнуть. А купившие еще и утверждали, что эти картины лечат, и заряжают хорошим настроением. Поэтому желающих их приобрести становилось все больше, даже образовалась очередь на продажу еще не нарисованных картин.

Ни про печень, ни про власть бывший чинуша теперь и не вспоминал, тоже найдя свой путь.

Эти случаи, которые оба "пострадавших" сами связывали с местной целительницей, почему-то явились уроком устрашения для всей остальной властной верхушки, и она решила оставить строптивого экстрасенса в покое, найдя себе врачей попослушнее и посговорчивее. Ну, да их понять можно. Терять власть и деньги страшно. Жизнь менять страшно. И вдруг тебе не так повезет, как этим двоим, и ты всё потеряешь, а счастья взамен не найдешь? То-то! Так что не надо устраивать себе дополнительных проблем.

Целительница Елена не обращала внимания на слухи и сплетни, и всегда была со всеми пациентами одинаково ровной в обращении. Всем при первом приеме доставалась толика ее целебной энергии. Но повторно принимала больных, только когда они доказывали, что делали всё по ее программе: соблюдали режим, питались правильно, а легче не стало. Причем, обмануть лекарку было невозможно: она "считывала" с тела пациента все случаи нарушения лечения, или то, что человек не проделывал все процедуры, которые ему были назначены. Но если действительно больному не помогало ее лечение (а такие случаи тоже бывали, хотя и редко), в таком случае она еще проводила с пациентами беседу, в которой человек как-то сам доходил до причин возникновения своей болячки. И происходило чудо – больной начинал исцеляться с такой скоростью, что иногда сразу после беседы наступало если не полное исцеление, то очень сильное улучшение.

Аленка, в меру своей детской наивности, считала это обычным делом, что бабушка может снять температуру, просто положив прохладную ладонь на горячий лоб, или на синяки и ссадины наложить компресс, который заживит ранку за сутки.

И для девушки казалось естественным жить по лунному календарю, зная, когда наступает новолуние и полнолуние. Хотя бы для того, чтобы знать, когда какую траву собирать.

Хм… а ведь, пожалуй, именно в дни новолуний и полнолуний бабушка всегда задерживалась с работы. Аленка порылась в памяти: да, в последние 3 полнолуния бабушка и впрямь работала допоздна, иногда возвращалась в 3 часа ночи. Это девушка запомнила, потому что летом она и сама допоздна бродила по лугам и лесам, собирая травы и цветы, по заказу бабушки, и иногда возвращалась поздно. Вот только… работала она или еще чем-то занималась? Этаким, ведьминским? Или ведическим?

Аленка никак не могла определиться, отнести ли свою бабушку к ужасным злым ведьмам или к светлым ведам? Хотя ни о ведьмах, ни, тем более, о ведах девушка толком – то ничего и не знала, как это она сейчас поняла. Так что Аленка решила продолжать считать свою бабушку экстрасенсом-целителем, пока не появится новых данных.

Глава 8. Как собраться на свидание за пару часов

Мда, количество вопросов к бабушке или, хотя бы, к Глафире Михайловне все возрастало.

Аленка нервничала всё больше, и даже предвкушение от предстоящего свидания не перекрывало нарастающей нервозности, а наоборот, усугубляло ее.

В какой-то момент девушку даже затошнило от чувства неопределенности. Бегая по квартире, Аленка никак не могла сосредоточиться на том, чем же она занимается в данный момент: вот она моет окно в комнате. Вдруг осознает себя уже отчищающей ванну. Снова миг осознания: оттирает бок у кухонного шкафчика. В следующий миг – стирает занавески из комнаты, вручную, в тазике.

К пяти вечера квартира была надраена, от блестящей раковины на кухне и до сияющего фаянсовым боком унитаза, а Аленка была похожа на выжатый лимон: пустая голова, отсутствие физических сил и кислое настроение.

Девушка слабо улыбнулась, оценив свое состояние: таким настроем мужчину не очаруешь. Надо приводить теперь в порядок и себя.

Теоретически Аленка знала об отношениях между мужчиной и женщиной очень много. Бабушка старалась просветить внучку по поводу ошибок, которые обычно совершают женщины, когда стоят отношения. Например, она неоднократно объясняла, что мужчины в женщинах любят не столько красоту и фигуру, сколько положительные эмоции и способность ими делиться с мужчиной. И что, если ты пустая энергетически, мужчину ты не привлечешь, будь ты хоть супер-моделью на внешность.

Аленка быстренько перекусила остатками завтрака, решив, что побережет основной аппетит на свидание, и принялась восстанавливать себя.

Вначале она провела упражнение "Полная чаша"^[1], чтобы восстановить свой энергетический запас. Этому упражнению ее научила бабушка, и Аленка часто делала его в моменты, когда уже чувствовала себя утомленной, а дел еще оставалось много.

Затем она приняла ванну с эфирными маслами апельсина и розмарина – именно эти ароматы тонизировали и пробуждали женскую чувственность, но не повышали сексуальное влечение, как, например, ароматы пачули и иланг-иланга. Для первого свидания, решила Аленка, самое то: она будет выглядеть привлекательно, чувственно, но не открыто сексуально, чтобы у Макса не возникло мысли о ее легкой доступности. "Секс на первом свидании – это точно не для меня. Даже с Максом, от которого подкашиваются ноги" – решила Аленка. "Пусть вокруг твердят, что сейчас это вполне нормально – переспать на первом свидании, но мне хочется, чтобы мой первый раз был с достойным мужчиной. А я еще не знаю Макса настолько хорошо".

Пока Аленка лежала в душистой ванне, она еще попредставляла, что наполняет себя энергией оранжевого (для хорошего настроения, веселья и оптимизма) и голубого (для творчества, ведения бесед и поддержания интереса к собеседнику) цветов. "На первом свидании – никаких серьезных разговоров, только юмор, веселье, и разговоры – нужно попытаться узнать мужчину получше – что он любит, что нет, его основные жизненные принципы. И этого будет достаточно. Про финансовое состояние и матримониальные планы уж точно вести разговоры не надо" – всплыли в памяти наставления бабушки.

Аленка тихонько вздохнула: хорошо бабуле, опытной женщине, давать такие советы, а вот каково ей, молоденькой девушке, следовать им, да еще не с ровесником, а уже с мужчиной, который – это же очевидно – и старше, и опытнее, и вообще… Что конкретно "вообще" – Аленка точно сформулировать для себя не могла, точнее, не хотела добавлять "и вообще от которого мозги напрочь улетают".

На все это у нее ушло 30 минут. И она выпорхнула из ванны, уже полная энергии и свежая.

Промокнув волосы полотенцем, она накинула полотенце на плечи, чтобы влажные волосы не мочили халатик и не холодили тело, и оставила их сохнуть без расчесывания. Расчешет позднее, когда останутся чуть влажные.

Маникюр и педикюр Аленку научила делать бабушка в домашних условиях, и получалось вполне даже пристойно. Конечно, красками рисунки себе на ногтях она и не пыталась, но иголочкой капельки провести, изобразив цветок – вполне могла.

Ногти у нее были свои, натуральные, потому что, благодаря правильному питанию, они были крепкими сами по себе, не слоились, и главное – росли очень быстро. На коррекцию приходилось бы ходить каждую неделю. Поэтому Аленка иногда с завистью смотрела на ногти красавиц класса, которые были украшены не то, что рисунками, а и стразиками, жемчужинками, пайетками, и прочей мишурой, которую приклеивали к их акриловым ногтям в салонах маникюра. Но потом услышала, как ребята-одноклассники тоже обсуждают ногти девчонок – у кого больше похожи на ведьминские по длине и острой заточке, и у кого страшнее смотрятся из-за рисунков, которые издали выглядят кровавыми или просто грязными разводами, а не произведением искусства.

Взглянув с этой точки зрения, и оценив дизайн ногтей издали, с того расстояния, откуда за девушками наблюдали парни на перемене, Аленка признала, что ребята были отчасти правы, и искусственные женские ногти издалека очень часто кажутся не красивыми, а грязными и устрашающими.

Рассказала бабушке про свои наблюдения, а она вздохнула и сказала: