Вадим взял чемоданы, и мы прошли в номер. Он оказался довольно скромным для люкса, но в общем выглядел мило. Небольшая спальня с кроватью, застеленной лоскутным покрывалом, и кухня-гостиная. У ближайшей стены – кухонный гарнитур, совсем маленький, но с раковиной, электроплитой и микроволновкой. Велюровый диван, кресло и телевизор на низкой тумбочке.

– Чаю хочешь? – спросила я, обнаружив рядом с электрочайником пакетики с чаем и кофе, шоколадку, пачку печенья и сахар.

– Давай…

– Какие у нас планы? – спросила я, разливая чай. – Отправимся на прогулку?

– Обязательно. Часика через полтора.

– Почему не сразу?

– Детка, мы с тобой влюбленные, нам в объятиях положено сливаться, а не на прогулку бежать. Вздремнем, потом заглянем в ресторан, а уж потом прогуляемся.

– Скажи лучше, что двигаться лень.

– Обижаешь. В нашей работе мелочами не пренебрегают, так что будем следовать легенде.

– Можно подумать, мы шпионы, – фыркнула я.

– В каком-то смысле да.

Вадим повалился на кровать и похлопал рукой по матрасу рядом с собой:

– Устраивайся.

– Я на диване.

– Да ладно, мы, считай, почти родня.

Я легла рядом, сказав сурово:

– Но спать ты будешь на диване.

– Как прикажешь, моя госпожа. Можно замечание не по делу, зато на тему, которая меня очень волнует?

– Валяй.

– Димка смотрит волком. Он снова метит в герои-любовники?

– Он нервничает, как и мы с тобой. И не знает, что делать дальше.

– Ага. В отряде без командира – разброд и шатание. Боюсь, наше трио долго не протянет.

– Почему? – нахмурилась я.

– Поэт считает, я рвусь на его место. Кстати, правильно считает. Джокер держал нас в узде, а теперь мы начнем тебя делить, и наша крепкая мужская дружба затрещит по швам.

– Ты рвешься занять его место? – удивилась я. – С чего вдруг?

– Не вдруг, милая. Я давно к тебе приглядываюсь и все больше убеждаюсь: ты девушка моей мечты, – он вроде бы смеялся, но мне его слова все равно не нравились.

– Спасибо, что предупредил. Чтобы не вносить разлад в вашу компанию, я, пожалуй, пошлю обоих… И сбегу.

– А наследство? Особняк, и к нему Кузьмич и Лионелла в придачу?

– А я все тебе подарю.

– Вот уж спасибо! Шутки шутками, но Димка мне не нравится. Обидно это сознавать, но без Джокера мы точно слепцы без поводыря. Как бы в самом деле не оказаться в исходной точке.

– Что ты называешь исходной точкой?

– Психушку, милая. Там без меня, поди, скучают.

– Может, лучше заняться расследованием, а не нагонять тоску?

Вадим перекатился на бок, приподнялся на локте и теперь нависал надо мной, заглядывая в глаза.

– На всякий случай: я с тобой в огонь и в воду, причем в любом качестве. Согласен еще в друзьях походить сколько надо. Но особо не затягивай.

Я испугалась, что он меня поцелует, однако Воин, засмеявшись, спрыгнул с кровати и отправился в ванную.

– Приму душ.

К моему облегчению, он скрылся за дверью, а я вздохнула. И даже принялась кусать губы, так меня разбирало. Картина нашего будущего, нарисованная Вадимом, выглядела вполне вероятной. Сколько мы подержимся без Максимильяна?

– Хватит упиваться страданием, – пробормотала я и, прихватив планшет, устроилась в кресле, решив еще раз перечитать справку, подготовленную Димкой.

За этим меня и застал Волошин. В гостиной он появился в шортах и футболке веселой расцветки, на ходу приглаживая мокрые волосы. И я подумала, что в других обстоятельствах с удовольствием заключила бы его в объятия. «Ага, – мысленно скривилась я. – Один раз ты уже дурака сваляла».

Вадим подошел, заглянул в планшет и удовлетворенно кивнул.

– Пока тебе есть чем себя занять, спущусь вниз, поболтаю с рыжей. Мне кажется, ей нравятся мужественные парни вроде меня, с чувством юмора и немыслимой харизмой.

– Добавь еще – красивые и умные.

– Ну, это само собой. Мой ум сомнений не вызывает, а красота такая, что я от зеркала оторваться не мог, боялся так в ванной и состариться. Значит, так, ты якобы отдыхаешь, а я маюсь от безделья, оттого и не прочь поболтать. Минут через сорок спускайся, отправимся на разведку.

Он чмокнул меня в нос и ушел, я проводила его взглядом, вздохнула и вновь уткнулась в планшет.

Я читала, время от времени поглядывая на часы, через сорок минут переоделась в сарафан и сандалии, сунула в карман мобильник и покинула номер.

Еще в коридоре я услышала смех рыжей. Хохотала она так заразительно, что приходилось лишь гадать, чем ее так развеселил Вадим. Его голос я тоже слышала, но слов не разобрала.

Устроились они на веранде, сидели за столиком и пили пиво. Рыжая как раз стягивала в хвост непослушные волосы, подняв руки и демонстративно выпятив грудь, на которую Воин нахально таращился и только что не облизывался. Я малость притормозила, заподозрив, что явилась не вовремя, рыжая, занятая разговором, вряд ли обратила на меня внимание. Я уже шагнула назад, когда увидела, как по ступенькам поднимается парнишка лет четырнадцати, худой и нескладный, с рыжими, торчащими во все стороны волосами. Он и лицом был похож на мать – курносый нос с россыпью веснушек и светлые глаза, – так что в их близком родстве сомнений не возникло. Увлеченная разговором женщина поначалу внимания на него не обратила. Парень, заметив Вадима, остановился, лицо его приобрело недовольное выражение, он так и замер на второй ступеньке, откуда ревниво наблюдал за ними.

Вадим его, конечно, заметил, но продолжал делать вид, что увлечен разговором с рыжей, а вот она, должно быть, почувствовала взгляд и резко повернулась.

– Венечка, – окликнула она, – обедать будешь?

– Нет, – ответил он сердито, потом поднялся по ступенькам и бросился к двери, где едва не налетел на меня.

– Эй, полегче! – сказала я, парень посмотрел испуганно, похоже, до этого момента он меня просто не видел.

Буркнул: «Извините», – и скрылся в коридоре.

– Носится как сумасшедший, – весело сказала рыжая, когда я подошла к столу. – Как отдохнули?

– Прекрасно. Это ваш сын?

– Да. Летом он становится настоящим дикарем, я его целыми днями не вижу. Где-то носится с мальчишками.

– В таких местах, как это, грех дома сидеть. Здесь просто рай для детей.

– Да, у нас здесь спокойно. Детишки лет с шести бегают без присмотра. Главное, чтобы купаться одни не ходили. Но мой Венька отлично плавает, прошлым летом даже спас одну подвыпившую девицу, которая сдуру среди ночи в воду полезла. Запросто могла утонуть. Венька с друзьями жгли костер на берегу и девицу заметили, она в темноте не могла понять, где берег, и начала кричать. Сын ее вытащил. Получили благодарность от МЧС.

– Настоящий мужик, – кивнул Вадим.

– Да, сынуля у меня молодец, – она поднялась из-за стола, уступая мне место. – Хотите пива? Я принесу.

– Нет, спасибо. Мы идем в ресторан или у тебя другие планы? – обратилась я к Вадиму.

– Идем, дорогая. Софья говорит, там отличную рыбу подают. А я сейчас готов сожрать что угодно, – он весело подмигнул рыжей и, взяв меня за руку, повел к выходу.

Мы направились вдоль озера к пешеходной набережной, где располагался ресторан.

– Итак, ее зовут Софья, – сказала я. – Что еще?

– Живет здесь четыре года. Приехала с сыном отдохнуть и познакомилась с мужчиной, владельцем этой гостиницы.

– И они полюбили друг друга?

– Этого она не сказала. По ее версии, ей полюбились здешние места. А еще хотелось, чтобы сын рос в красивом и безопасном месте. В общем, они с хозяином гостиницы стали компаньонами. Два года назад хозяин внезапно умер, и гостиница отошла ей. Они живут с сыном в пристройке, там небольшая квартирка.

– Венька мать ревнует, – сказала я. – На тебя смотрел с неприязнью.

– У сыновей такое бывает. Вполне возможно, что у рыжей кое с кем из постояльцев складываются особые отношения. В таком поселке этого не утаишь. Люди болтают, пацан об этом знает и злится.

– О Зиновьеве расспрашивал?

– В разговоре его кончина не всплыла, а задавать вопросы я поостерегся. Для начала оглядимся. Мне пока все нравится. А тебе?

– Трудно сказать.

– Эй, расслабься. Попробуй сочетать приятное с полезным, – усмехнулся Вадим.

Мы как раз подошли к ресторану, новому зданию в классическом стиле, с колоннами и открытой верандой, где и устроились. Не скажешь, что здесь наблюдался аншлаг, но несколько столов были заняты парочками разного возраста. Самым молодым было лет по двадцать. Оба в спортивных штанах и футболках. У ног парня стоял рюкзак. Должно быть, путешествуют пешком или на велосипедах. Странно, что эти двое решили пообедать здесь, обычно молодежь выбирает более демократичные заведения, где подешевле. Но молодые люди явно не экономили и аппетитом обладали отменным.

Сидели они совсем рядом, и, когда к их столику подошла официантка, я услышала, как девушка задала вопрос:

– Далеко отсюда до маяка?

– Нет. Дойдете до конца набережной и его увидите. Только вам придется сделать крюк, чтобы к нему подойти. С этой стороны место болотистое, и там лучше не ходить. У администратора можно взять схему, на ней указано, как к нему удобней подобраться.

– Здесь есть маяк? – вмешалась в чужой разговор я.

– Да, – кивнула официантка. – Наша достопримечательность. Он давно заброшен, но туристы его любят.

Девушка ушла, а я в недоумении обратилась к Вадиму:

– Зачем здесь маяк? Неужто по озеру когда-нибудь корабли ходили?

– Я не в курсе здешней истории, но корабли – вряд ли. Если только совсем маленькие, может, и маяк им под стать. Прогуляемся к нему, если хочешь.

Кухня ресторана произвела наилучшее впечатление, Вадим остался доволен. Я же все больше наблюдала за соседями. Парень с девушкой вскоре ушли, за ними и прочие потянулись. В ресторане остались только мы.

– Предлагаю взглянуть на дом Зиновьева, – сказал Воин. – А потом прогуляемся к маяку.

Дом Викиного деда мы искали довольно долго, пришлось подниматься на гору, пройти по дороге вправо от церкви и еще немного подняться. С этой стороны дом был скрыт деревьями, настоящим сосновым лесом, и если бы мы не уперлись в забор, скорее всего, прошли бы мимо.

Забор оказался крепкий, кованый, на кирпичных столбах. Двигаясь вдоль него, мы наконец-то увидели дом, довольно большой, с итальянскими окнами на фасаде и выступающей лестницей по центру, над которой располагался балкон с резными балясинами. Дом был оштукатурен и покрашен в желтый цвет, балясины, лестница и наличники – белые. Сейчас окна закрывали уличные жалюзи, и оттого, наверное, здание казалось мрачным, точнее, забытым хозяевами за ненадобностью. На воротах – цепь с замком, калитка заперта. Видеокамер незаметно.

– Неплохой домик, – констатировал Вадим. – Нашей девушке повезло.

– Я бы здесь одна жить не стала, – приглядываясь к зданию, сказала я.

– И что с ним не так? – насторожился Вадим.

– Не знаю, – помедлив, ответила я, продолжая приглядываться к дому. – Но место мне точно не нравится.

– Неужели правда нечистый в домике обосновался? – скроив испуганную физиономию, ахнул он, а я показала средний палец, решив не вступать в дискуссию, и отправилась дальше.

К дому вела еще одна дорога, спуск здесь был крутой, зато, пройдя всего метров четыреста, можно было оказаться на соседней улице.

– До цивилизации не так далеко, – заметил Вадим. – Давай посмотрим, что там с другой стороны.

Мы пошли вдоль забора и вскоре оказались на вершине холма, поросшего редким кустарником.

– А вот и маяк, – кивнул Вадим.

Я проследила за его взглядом. Внизу на песчаной косе возвышался маяк. Оказалось, он стоит на реке, что протекает неподалеку, и от озера его отделяет подозрительного вида пустырь, должно быть, то самое болото, о котором говорила официантка.

– Тропинка вроде есть, – приглядываясь, сообщил Вадим.

– Все-таки странно, зачем здесь маяк? – проворчала я. – На реке он так же неуместен, как и на озере.

– А по-моему, выглядит симпатично.

– Возможно. Но ведь его не для красоты поставили.

Волошин пожал плечами и начал спуск, я трусила следом. Поначалу дорога была довольно широкой, идти было даже приятно: местность живописная, с реки дул ветерок. Но как только мы оказались в низине, под ногами захлюпало. Однако тропа выглядела вполне надежной, и мы продолжили путь.

Расстояние до маяка – меньше километра, и преодолели мы его довольно быстро, правда, ноги все-таки промочили. На подходе нас ждал сюрприз: ограждение из сетки-рабицы с табличкой «Вход запрещен», но замок с калитки кто-то сорвал, а потом прицепил на место.

– Зайдем? – взглянув с сомнением, спросил Вадим.

Я пожала плечами, толком не зная, хочу ли этого. Он снял замок и распахнул калитку. Если поначалу маяк никаких чувств, кроме недоумения, не вызывал, то сейчас я вдруг почувствовала беспокойство, которое все нарастало.

Задрав голову, я разглядывала маяк, пытаясь обнаружить причину перемен в своем настроении. Официантка сказала, что он давно заброшен, судя по всему, не один десяток лет. Когда-то белый, сейчас он был с потеками черного и ржавого цвета, в нескольких местах штукатурка вообще обвалилась явив свету кирпичную кладку. Однако стекла наверху оказались целы, что скорее странно. Болото заканчивалось метрах в десяти от забора, здесь был песок, сквозь который пробивалась трава. В общем, ничего особенного. Но беспокойство не проходило.

Мы подошли к дощатой двери с навесным замком, он тоже оказался сорван, но дверь не открылась, хотя Воин сначала потянул ее на себя, а потом с некоторым раздражением толкнул.

– Такое впечатление, что она заперта изнутри, – проворчал он.

– А может, просто заколочена?

– Может. Хотя гвоздей я не вижу.

– Если ее заперли изнутри, то как вышли?

– Вот и я про то.

Мы обогнули маяк по кругу – других дверей не обнаружили. Окна имелись, но довольно высоко и были заколочены деревянными досками.

– Дверь я запросто выбью, – сказал Воин.

– Зачем? – удивилась я. – Скорее всего, ее действительно заколотили, чтобы кто-то из туристов случайно не свалился с маяка.

– Да уж, ребятня наверняка бы облюбовала это место. Все-таки странно, что доски не оторвали.

– Пойдем отсюда, – попросила я, к тому моменту беспокойство приобрело характер вялотекущей паники. Однако стоило мне выйти за калитку, как я вздохнула с облегчением.

К поселку мы решили возвращаться другим путем – вдоль озера. Теперь тропинка была не в пример лучше, кое-где и здесь вода подступала, но не так, чтобы нырнуть по щиколотку. На песке я заметила след протектора, значит, здесь можно и на мотоцикле проехать.

Мы добрались до ближайших кустов. В этом месте пустошь кончалась и начинался перелесок, а тропа теперь больше напоминала дорогу. Я оглянулась, чтобы еще раз увидеть маяк, ранее делать этого почему-то не хотелось. С этой точки он выглядел скорее зловеще. Как декорация к фильму ужасов: облезлый, с заколоченными окнами. Точно призрак, осколок исчезнувшего мира.

Я невольно поежилась, и тут же возникло чувство, что сзади кто-то есть. По спине пробежал холодок, дыхание сбилось. Очень медленно я начала поворачиваться, шепча едва слышно:

– Не бойся…

Она стояла в двух шагах от меня. Еле видимая тень, сгусток тумана. Голова опущена, лицо закрывают спутанные волосы. Женщина вдруг резко вскинула голову, и на мгновение я увидела ее лицо, точно давно выцветшую фотографию, где черты едва-едва проступают… Секунда – и она исчезла в кустах, но перед этим оглянулась, точно предлагая следовать за ней.

– Эй, в чем дело? – услышала я голос Вадима.

Он стоял впереди, с изумлением глядя на меня. Я поспешно приблизилась.

– Выглядишь так, точно привидение увидела, – сказал он.

– Так и есть, – кивнула я.

– В каком смысле? О, черт… Что ты видела?

– Женщину, кажется, молодую. Волосы до плеч, узкое лицо…

– И давно она в покойниках?

– Несколько лет. Пять-шесть, не меньше.

Другой бы решил, что я брежу, но Вадим в моих способностях не сомневался. В отличие от меня. Когда подобное случается, я терзаюсь вопросом: вижу ли я в действительности тени умерших, или это игра воображения? Несколько раз эти видения помогли раскрыть преступления, но сомнения меня не оставляли. Напротив, присутствие в моей жизни чего-то непонятного, если угодно, потустороннего, очень беспокоило. С каждым годом это беспокойство лишь росло. Нормальные люди не видят призраков и уж тем более не пытаются разгадать, что те хотят сказать.

– И что это значит? – спросил Вадим, все еще стоя на месте и хмуро меня разглядывая. – Эту бабу где-то здесь зарыли?

– Необязательно. Но с этим местом ее что-то связывает. Возможно, здесь, на дороге, она погибла. Произошел несчастный случай, и ее, к примеру, сбила машина.

– Я готов согласиться с чем угодно, но, если рассуждать здраво, это маловероятно. Только чокнутый способен здесь двигаться на скорости. Нормальный человек будет едва плестись, следовательно, сто раз успеет затормозить.

– А если он был пьян и в темноте женщину просто не заметил?

– Ну… – Вадим пожал плечами. – Поинтересуемся у хозяйки, не было ли смертоубийства на дороге?

– Хозяйка здесь не так давно и может не знать.

– Что ж, зададим этот вопрос какому-нибудь старожилу. Ты как? – приглядываясь ко мне, спросил Вадим.

– Нормально. Идем.

Он пропустил меня вперед и теперь шел сзади.

– Не хотел бы я быть на твоем месте, – сказал он через некоторое время. – Мне, бывает, видятся кровавые мальчики, но во сне. Это как-то успокаивает. Не знаю, что бы я делал, явись они вот так, средь бела дня.

– Тебе видятся кровавые мальчики?

– Ага. Души убиенных, надо полагать.

– Ты винишь себя в их смерти?

– Нет. Я солдат и выполнял приказ… На войне некогда рассуждать, кто прав и все такое. Начнешь херней страдать – и считай, уже покойник. Я убивал лишь тех, кто мог убить меня. Но им на это наплевать, и они все равно являются.

– Поэтому ты оказался в психушке?

– Не поэтому. Немного помял одну сволочь, которая, безусловно, того заслуживала. Но делать сие все-равно не стоило. Если честно, приложил я его крепко.

– Расскажешь мне эту историю?

– Как-нибудь…

Мы вышли к ближайшим домам.

– Ну вот, – удовлетворенно сказал Вадим. – Считай, мы уже на месте. Как впечатление от этого живописного уголка? По мне – было бы нормальное, если бы покойнички белым днем не шастали. А ты что скажешь?

– Не знаю. Дом Зиновьева выглядит так, точно в нем сто лет никто не живет. Еще этот маяк… – пробормотала я.

– Неприятное чувство?

– Странное. Будто за нами подглядывают.

– Кто его знает, вдруг так и есть, – кивнул Вадим. – У меня из головы не идет эта дверь. Она точно изнутри, а не снаружи заперта. Но куда в этом случае делся тот, кто ее закрыл? Может, на маяке и остался? Ты там еще одно привидение не заметила?

Я усмехнулась в ответ, но, странное дело, это замечание вызвало очередной приступ беспокойства, точно Вадим ненароком угадал.

Теперь мы шли рядом, он вдруг взял меня за руку, а потом и обнял, притянув к себе.

– Входишь в роль? – спросила я.

– Нет. В женихи набиваюсь.

– Кончай, а? – скривилась я.

Он засмеялся:

– Ладно-ладно, можешь считать это дурацкой шуткой. Тем более что я шутить по-умному не умею.

– Не прибедняйся.

– На тебя не угодишь, – хмыкнул он, но руку с моего плеча не убрал, чему я скорее была рада.

Близость Вадима всегда меня успокаивала. Может, в прежней жизни он был моим самым верным другом? В таком случае кем тогда был Димка? Максимильян твердил: выбор должна сделать я, то есть разобраться, кто есть кто. Он меня явно переоценивал. Мне это точно не под силу.