– Что с ним? – спросил тот, что моложе. Несмотря на трагизм ситуации, вопрос показался мне невероятно глупым. Врач пожала плечами:

– Вскрытие покажет. Думаю, убит ножом или чем-то вроде ножа… ударили дважды, в грудь и в живот… Впрочем, я не патологоанатом. – Она резко развернулась и покинула квартиру, а мужчины прошли вперед, один замер возле трупа, другой подошел ко мне. Я сидела на полу, подтянув колени и уставясь в противоположную стену.

– Рассказывайте, – сказал тот, что стоял над трупом, а второй милиционер, взяв телефонную трубку, принялся куда-то звонить.

– Я пришла несколько минут назад. В квартире ремонт, я живу в Отрадном, а сюда заехала, чтобы проверить, как идет работа. Открыла дверь, а он здесь лежит. Испугалась, позвонила в «Скорую», потом вам.

– Вас как зовут? – проявил интерес милиционер, оторвавшись от созерцания трупа.

– Алла… Друзина Алла Сергеевна.

– Очень приятно, – хмуро сообщил он. – А меня Иван Петрович, фамилия Соколов. Чем занимаетесь, Алла Сергеевна?

– Вообще-то, я журналист, работаю в местной «Вечерке». Правда, сейчас у меня отпуск, творческий. Пишу книгу.

– Детектив?

– Нет. Почему детектив? – испугалась я.

– Ну…

Второй милиционер повесил трубку и, повернувшись к товарищу, сообщил:

– Сейчас приедут… Значит, вы вошли, а он здесь лежит. Интересно. Это ваш знакомый? – Данный вопрос был для меня самым трудным, соврать я боялась, а отвечать правду очень не хотелось.

– Мы виделись, то есть я знаю, как его зовут. Но ему совершенно нечего делать в моей квартире.

– Не понял? – удивился милиционер, присаживаясь рядом с трупом, а Иван Петрович кивнул на плащ:

– Это его?

– Наверное, – пожала я плечами. – У меня такого точно не было.

– И никаких догадок, как человек попал в вашу квартиру? – не унимался молодой.

– Никаких. Я даже представить себе не могу…

– Довольно странно, не находите? – хмыкнул он. – Дверь была открыта?

– Нет. Заперта.

– Очень интересно. Выходит, у убитого был ключ? Иначе, как он смог войти?

– Не знаю. Я ему ключей не давала.

Иван Петрович стал проверять карманы плаща, это почему-то показалось мне отвратительным, и я отвернулась.

– Случайно не ваши ключи? – спросил он, протягивая два ключа на колечке. Я с трудом сглотнула, мне потребовалось полминуты, чтобы ответить:

– Да. Только я не знаю… – Я торопливо поднялась и, подойдя к тумбочке, выдвинула верхний ящик, он был пуст. – Запасные ключи лежали здесь, – отказываясь понимать, что происходит, пробормотала я, потерла лицо ладонями и тяжело вздохнула. – Дверь меняли, – сочла необходимым пояснить я. – Было четыре комплекта ключей. Один у меня, другой у Олега, еще один у подруги, а четвертый лежал здесь.

– Олег это ваш муж?

– Нет, он занимается ремонтом. Ключ ему необходим и… – Я вновь привалилась к стене, боясь, что лишусь чувств.

– Значит, ключи были в ящике, а потом каким-то образом оказались в кармане убитого? Интересно. Он вошел, отыскал ключи и сунул их себе в карман? Занятно, да? А кто впустил его в квартиру? Согласитесь, на квартирного вора он похож мало.

– Это точно, – вздохнула я. – Только я сказала правду, я вошла и увидела его. И я понятия не имею…

– Конечно, конечно. А имя вашего знакомого вам известно? – спросил молодой и широко улыбнулся мне, стараясь, чтобы взгляд был одновременно насмешливым и проницательным, а я вдруг подумала, что с удовольствием бы въехала ему по физиономии.

– Я журналист, и мне известны многие имена.

– И кто же наш убитый? – продолжал веселиться парень.

– Акимов, – тихо ответила я. – Валерий Федорович, кажется…

– Ага. – Он удовлетворенно кивнул, а Иван Петрович нахмурился. Соображал он гораздо быстрее своего напарника.

– Акимов? – переспросил он с подозрением. – Валерий Федорович?

– Да, – кивнула я. Лицо у Соколова вытянулось и приобрело землистый оттенок. – Вот тебе и… – Он не договорил, бросился к телефону. Тот, что помоложе, спросил растерянно:

– Ты чего?

– Чего? – рявкнул Иван Петрович. – Это же Акимов, первый заместитель прокурора области…

«Государственный советник юстиции третьего класса», – мысленно добавила я и усмехнулась, но не оттого, что происходящее показалось мне забавным, напротив, мои впечатления укладывались в одно короткое, но весьма неприятное слово «влипла». Как бы ни повернулось дело, мне оно грозит большими неприятностями.

– Так у вас была назначена встреча? – мало что понимая, спросил молодой.

– Нет, – твердо ответила я. – Более того, господину прокурору совершенно нечего было делать в моей квартире, и я не могу понять, как он здесь оказался.

Последующие два часа стали для меня сущим адом. Уже через несколько минут в квартире появилась целая толпа мужчин в мундирах и в штатском, про меня на время забыли. Должно быть, у Ивана Петровича теплилась дурацкая надежда, что убитый окажется обычным гражданином, но она растаяла как дым. Труп, пока он не был трупом, действительно являлся прокурором, это открытие произвело на него такое же впечатление, как на меня обнаружение Акимова в собственной прихожей. Мне разрешили перебраться в кухню, здесь стоял кухонный гарнитур, стол и два стула, на одном из них устроился усатый дядька и что-то торопливо писал, обложившись листами бумаги, а на втором, ближе к окну, устроилась я.

– Можно мне выпить кофе? – спросила я испуганно. Он поднял голову, непонимающе посмотрел на меня, затем кивнул, мимолетно улыбнувшись:

– Да-да, конечно.

Руки у меня так дрожали, что я едва не расплескала кофе. В этот момент в кухню вошел высокий светловолосый молодой человек, и я, вздохнув с облегчением, бросилась к нему навстречу, но на полдороге замерла, а потом заревела.

– Как он сюда попал? – спросил Славка вроде бы сердито, точно обвиняя меня во всех смертных грехах. – Я даже не знал, что вы знакомы…

– Слава… – пробормотала я. – Я ничего не понимаю. Я вошла, а он лежит… и в кармане его плаща мои ключи. Что это вообще такое, Слава…

– Успокойся, – сказал он и обнял меня. Мне сразу же сделалось легче: если следователь прокуратуры обнимается со мной при свидетелях, значит, хотя бы он не считает меня убийцей. – Рассказывай, как это произошло? – когда я наконец успокоилась и даже смогла выпить кофе, спросил Славка. Он был мужем Ольги Сориной, моей подруги, и на его поддержку я очень рассчитывала. Вопрос поставил меня в тупик.

– Что произошло? – испуганно прошептала я.

– Ну… как ты его обнаружила, – вроде бы смутился Славик. Я кашлянула и уже в который раз поведала свою историю. Славка хмурился, а под конец даже поморщился. – Да. Чепуха получается. Вы даже не были знакомы…

– Были, – перебила я. – Нас познакомила твоя жена. Помнишь, вы отмечали Восьмое марта в «Старой мельнице»? Ты болел, я пошла с Ольгой, и она нас познакомила… То есть мы разговаривали, и в этот момент подошел он…

– Хорошо, хорошо, но ведь это не объясняет, что он делал в твоей квартире?

– Не объясняет, – согласилась я.

– И как он в нее вошел, тоже не объясняет…

– Я не знаю, Слава…

– Успокойся… Вы… – Он покосился на мужчину с усами, занятого своими бумагами, и перешел на шепот: – Вы продолжили знакомство?

– Нет, – кусая губы, ответила я. – Я его не приглашала, не давала ему ключей, я вообще его не видела… давно. Славик, я ничего не понимаю. Это какой-то кошмар. Кому взбрело в голову убить его здесь… Извини, кажется, я не соображаю, что говорю…

– Алла, я понимаю твое состояние, но и ты пойми, это ведь не просто убийство. Он не шофер такси… Хотя, будь он шофером, и тогда неприятностей у тебя бы хватило, а теперь… В общем, если ты что-нибудь знаешь… лучше рассказать сейчас.

Я непроизвольно вытянулась, расправила плечи и сказала торжественно, точно присягала на верность Отчизне:

– Ему нечего делать в моей квартире. Я не приглашала его и никому не давала ключи. Я понятия не имею, как он здесь оказался. – Между прочим, я говорила чистую правду, но что-то подсказывало мне, что мало кто поверит в нее.

Этот кошмар длился до глубокой ночи, разные люди по нескольку раз задавали мне одни и те же вопросы, и я с минуты на минуту ожидала, что меня отправят в тюрьму.

– Расскажите, что вы делали сегодня вечером?

Я потерла виски, пытаясь вспомнить. Что же я делала сегодня? Сегодня? Неужели всего несколько часов назад я разъезжала по магазинам, досадовала, когда в машине кончился бензин… Не может быть, кажется, все это было в другой жизни…

– До четырех я работала с автором, – стараясь держаться спокойно, начала я. – Дело в том, что я пишу книгу, то есть я помогаю в ее написании. Виноградова Юлия Васильевна решила выпустить свои воспоминания… Вы, наверное, о ней слышали… Так вот, до четырех мы работали, затем я поехала в редакцию «Вечерки», мне нужны были кое-какие материалы… Потом отправилась в универмаг, искала люстру и тюль на окно в кухне, потом заглянула еще в несколько магазинов в центре, а потом поехала сюда.

– Во сколько вы покинули редакцию?

– Что-то около пяти.

– Начиная с этого времени вы встречали кого-нибудь из знакомых?

– Нет, – пожала я плечами и похолодела от неожиданной догадки. – Вы имеете в виду, есть ли у меня алиби?

Мужчина, задававший мне эти вопросы (он так и не представился), кисло улыбнулся.

– Я просто спрашиваю. Кстати, ваш долг помочь следствию.

– Я помогаю, – неожиданно разозлилась я. – Но я никого не убивала, если вы намекаете на это. Я…

– Успокойтесь. – Он поморщился и стал крутить авторучку в руках. Почему-то это меня здорово раздражало.

В кухню вошел еще один тип, наклонился к уху следователя и что-то торопливо зашептал.

– Во сколько вы сюда приехали? – кивнув, спросил он.

– Точно не знаю, но как только увидела его, вызвала «Скорую», а потом милицию. А до этого у меня бензин кончился. Мне мужчина помог, на «Жигулях», четвертая модель, номер… или 127, или 125, в общем, почти как на моей машине. Когда я уезжала с заправки, было десять минут восьмого.

– И где у вас кончился бензин? – спросил он, хмуро разглядывая меня. Ясно, что ни слову из сказанного мной он не верил. Даже удивительно, как это разозлило меня. Мало того что в моей квартире труп и я до смерти напугана, так меня еще подозревают во всех смертных грехах.

– Недалеко от Главпочтамта, – ответила я. – Не помню, как называется улица. Там рядом дом с высоким забором… собаки лаяли. Подъехал мужчина на «КамАЗе», я у него канистру