Глава 1

– Мне тридцать лет, и я не могу выносить ребенка.

Мои слова звучат как приговор, эхом бьются о стены. Я так долго носила их в себе. Так долго отрицала, замалчивала, скрывала за отговорками.

– Вы хотели сказать, всего тридцать лет, – улыбается глазами врач. – Не будьте столь пессимистичны. В вашем возрасте многие только задумываются о пополнении семьи.

Рот её закрывает медицинская маска, но в голосе чувствуется поддержка.

Только вот меня не нужно поддерживать.

Всего тридцать лет – это другое. Всего тридцать лет – это когда вы поженились в двадцать девять и не особо планировали детей, а потому разовая осечка вас не смущает.

Но если вы женаты пять лет, если перепробовали все методы зачатия, если ты прошла через четыре процедуры ЭКО, если провела на операционном столе несколько не самых приятных часов и вбухала в лечение четыреста тысяч рублей, потому что выбить квоту в твоем городишке нереально – это не всего тридцать лет.

Я устала от таких участливых врачей, как устала и от безразличных. Мне надоели их однотипные советы. Я наизусть помню список анализов для ЭКО, мои руки исколоты тысячей игл.

И вот сейчас, смотря в добрые глаза очередного репродуктолога, я внезапно понимаю: всё, хватит. Выгорела.

Хочется расплакаться, но держусь.

– Анализы у вас хорошие, – она перебирает жирную пачку с бумажками за последние пять лет. – Эндометрит пролеченный, мужской фактор не столь критичен. Когда была последняя попытка зачатия?

– Полгода назад.

– Чем закончилась?

Тройней, блин.

Неужели не очевидно, чем закончилась последняя моя беременность, если сегодня я сижу перед ней?..

– Я имею в виду, на каком сроке прервалась ваша беременность?

– Сразу после имплантации, – говорю вымученно.

Два последних эмбриона, идеальное качество, благоприятные прогнозы.

Промах.

Вторые полоски на тестах поначалу обнадеживающе темнели, и я почти поверила в чудо. Но затем они начали светлеть, а на двенадцатый день вообще пропали.

Анализ показал очередной пролет.

Я тогда не выдержала, отказалась возвращаться в ту клинику и проходить всю процедуру заново. Полгода отвлекалась на работу, съездила с мужем в отпуск, приучила себя не прислушиваться к организму и не отслеживать задержку. Даже на йогу записалась.

– Попробуем ещё раз? – спросил муж недавно. – Наверное, мы готовы.

Я не была готова. Но не смогла ему отказать. Он ведь тоже переживает, надеется, ждет. Его сестры давно родили, и на семейных ужинах эти же сестры нас очень показательно жалеют. Вслух не говорят ничего, шикают на мужниных родителей, когда те начинают бестактно спрашивать.

Нельзя быть эгоистичной.

Нужно жить дальше, а не зацикливаться на ошибках.

Мы нашли новую клинику и нового врача с шикарными отзывами. Но сейчас я смотрю ей в глаза и понимаю, что не хочу ввязываться в это опять.

Я рассказываю ей о предыдущих попытках, тычу в анализы, выписки. Но эмоций никаких не испытываю и больше всего боюсь услышать от нее: «Давайте вступать в протокол».

Но она и не говорит. Глядит на меня изучающе, а затем заявляет то, чего я ожидала от какого-нибудь шарлатана-психолога, но не от врача высшей категории:

– Вам нельзя беременеть. Вы не готовы ни физически, ни морально.

– Я готова.

– Нет, не готовы. Я могу отправить вас на обследование, но это закончится очередной потерей. Вы готовы платить большие деньги просто так? Не думаю.

Слушайте, мне не нужны наставления. Да, я устала, но какой человек бы не устал? Любой оптимист выгорит после пяти лет неудач.

Меня начинает колотить от злости, а врач продолжает, всё так же мило улыбаясь:

– Знаете, что я вам посоветую? Сменить подход. Есть один человек. Я сразу предупреждаю, он не совсем обычный врач, но отзывы о нем прекрасные. Съездите к нему, расскажите о своей проблеме. Макар Эдуардович посмотрит. А потом возвращайтесь ко мне – будем готовиться к ЭКО.

Она достает визитку, которые лежат подозрительно близко (как будто она их каждому второму выдает), протягивает мне. Говорит ещё что-то, советует выдохнуть, расслабиться.

Я ухожу от нее, хлопнув дверью, в полном бешенстве. Кажется, даже попрощаться забыла.

– Ну, что? – Муж вскакивает с дивана, смотрит на меня внимательно.

Мы давно выплакали все слезы, научились говорить по фактам. Когда, куда, сколько денег. Но теперь во мне бурлит злость:

– Да бред полный! Сказала, что нужно идти к какому-то другому врачу, и вообще я морально не могу забеременеть! В протокол она меня возьмет только после заключения этого Макара Петровича или как его там.

– Что за чушь? – хмурится. – Она тебя хотя бы осмотрела?

– Нет!

Надо бы пожаловаться на непрофессионализм, только сил нет. Мы едем обратно в полнейшем молчании, лишь у самого дома муж восклицает:

– Я понял! Она просто пыталась впарить тебе своего подельника! Я же сразу говорил, что клиника подозрительная. Маленькая какая-то, слишком дешевая. Тупо разводят на деньги.

– Наверное, – произношу отрешенно.

Мы выходим из машины, я беру пакет с документами и прижимаю его к груди, иду, слепо пялясь в землю. Мужа несет. Он разъярен, собирается ругаться, обещает завалить их проверками.

– Ладно, плевать, – добавляет потом с нездоровой улыбкой. – Нового доктора найдем, сегодня же посмотри в интернете. Всё у нас получится. Родим ещё.

Но я ему уже не верю.

***

Кирилл быстро забывает о случившемся. Неудивительно, у него заботы, дела, фирма на плечах держится. Хоть и малый, но бизнес. Ему не до бабских переживаний. А я всю ночь лежу с телефоном, читаю форумы, ищу этого Макара Эдуардовича в интернете.

О нем отзываются скупо, но исключительно положительно.

«МЭ меня с того света вытащил».

«Корнев – просто лучший».

«Дай бог больше таких людей, как Макар Эдуардович».

Непонятно только, чем он занимается. Какой у него профиль? Гинекология?

В визитке никакой лишней информации: ФИО, контакты для связи. Я верчу её в пальцах, потом с раздражением откладываю подальше, потом опять достаю, пробиваю телефон, адрес.

Какой-то отшиб, коттеджный поселок на краю города. Нет указателя, что это клиника или частный кабинет. Я даже на карте смотрю, но по фотографиям там обычный железный забор, за которым виднеется покатая крыша дома.

Может, позвонить ему?..

Хватаюсь за этого Корнева как за последнюю соломинку.

Нет, глупости. Только деньги потратим непонятно на кого. Окажется, что он какой-нибудь расчудесный астральный психолог или тренер по личностному росту. Какой нам от него практический смысл?

– Ты нашла новую клинику? – спрашивает муж утром, поглаживая подбородок электрической бритвой.

– Ещё нет.

– А чего тормозишь? – смотрит на меня искоса. – Быстрее начнем – быстрее закончим.

Раньше муж переживал вместе со мной. Мы горевали вдвоем, становясь после каждого провала лишь ближе. Ходили по врачам, закупались тестами на беременность. Но в какой-то момент – и это неудивительно, – он охладел к страданиям, стал трезв и безразличен.

– Не получилось? Пробуем ещё раз.

Для него моя беременность стала целью в жизни. Он вложил в это кучу денег (и вложит ещё больше), а потому ему нужен результат. Иногда мне кажется, что я – очередной его рабочий проект. Он должен дожать меня до конца.

Опять же, родственники ему непрозрачно намекают, что в тридцать пять давно пора нарожать наследников. Любыми способами. За одним из семейных ужинов, перебрав с клюквенной настойкой, моя свекровь хихикнула:

– Может, если проблема в женщине, взять и заменить её? Дешевле выйдет.

Она не знала, что с мужниной стороны тоже не всё гладко. Кирилл запрещал говорить, стеснялся своего диагноза.

Мою свекровь быстренько заткнули очередным тостом за чье-то здоровье. Сестры мужа языком поцокали, мол, чего ты несешь.

Потом она, конечно, извинялась передо мной и сказала, что я не так её поняла.

Но эти слова ржавой иглой впились в душу.

Проще поменять женщину. Дешевле. Надежнее.

Разве не так?

– Я обязательно посмотрю клинику сегодня, после работы, – успокаиваю мужа, а сама натягиваю колготки, одновременно с этим сушу волосы и пытаюсь красить губы. – Вчера не успела, искала отзывы про того врача.

– Забей на него. Нам всякие проходимцы не нужны. Короче, давай, чтоб до конца недели ещё куда-нибудь съездить.

Кирилл шлепает меня по заднице, но не игриво, а как будто подгоняет.

Я киваю, ощущая себя загнанной лошадью. Бесконечная гонка в тщетных попытках забеременеть.

Работа помогает ненадолго отвлечься, но в обеденный перерыв я рассматриваю медицинские центры. В нашем городе больше ничего толкового нет, до ближайшего более-менее приличного места ехать почти четыре часа.

Ну да ладно. Некоторые вон несколько дней в поезде трясутся, чтобы ЭКО сделать. А четыре часа на машине да по хорошей дороге – мелочи.

Я записываюсь на пятницу и звоню мужу, отчитаться. Тот, подумав, говорит:

– Сама съездишь, ладно? У меня деловая встреча, вообще не отменить. Это же первичный прием, я тебе там и не нужен особо. Договоритесь обо всем, потом уже вдвоем приедем. Заключения мои тоже возьми, покажешь.

Конечно, съезжу. Ничего сложного. Маршрутка прямая ходит и вроде даже электричка есть скоростная. Просто… просто он никогда не бросал меня в таких поездках. Наоборот, всячески подбадривал, пил кофе на диванчиках в коридоре.

– Только убедись для начала, что нормальное место, а не как вчера. Время потеряли, три тысячи заплатили, а толку? – добавляет спокойным тоном, но мне кажется, будто ругает.

Я же тот центр сама выискала, на отзывы повелась, даже не почитала о нем подробнее. Знала бы тогда, что вся клиника – три куцых кабинета в подвале жилого дома. Где они только пункцию делают? Ещё и непонятных Макаров Эдуардовичей советуют вместо того, чтобы самим лечением заниматься.

Если он такой прекрасный врач, почему отсутствует в штате?

– Конечно. Не переживай, всё хорошо будет.

На работе начальница дает очередной отгул, хоть и нехотя, всем видом намекая, что пока я отдыхаю, другие люди вкалывают без выходных. Но меня не пронять вздохами и покачиваниями головы. У меня оставались дни отпуска, буду их тратить. Не запретят.

Тем же вечером я покупаю билеты на маршрутку, и мне начинает нравиться идея съездить куда-нибудь одной. Прогуляюсь по городу, зайду в ресторанчик пообедать. А то живу от месячных до месячных, помешалась на этой беременности, вообще себе времени не уделяю.

Увы, поездка отменяется. В пятницу утром звонит девочка-администратор и чирикает в трубку:

– Вы были записаны сегодня на прием к Дмитриевой. К сожалению, врач заболел. Давайте мы сообщим вам, как только она выздоровеет?

Наверное, предложи она другого доктора, я бы не стала сопротивляться. Пишут про всех плюс-минус одинаково. Но она не предлагает, а я забываю спросить. Вешаю трубку, осматриваю пустую квартиру.

Муж давно на работе, а я должна была выезжать через полчаса, только из душа вышла и собиралась краситься. Спать не хочется. Ладно, хоть приберусь, раз уж выходной день появился.

В домашних заботах пролетает три часа. Время близится к обеду. Я заглядываю в пустой холодильник и думаю: пообедать в ресторанчике можно и с мужем. Давно мы не выходили с ним «в люди». Обычно заказываем еду на дом, спешно перекусываем по своим углам или за просмотром сериала.

Подъезжаю к бизнес-центру за десять минут до начала обеда. Каждый раз любуюсь этим зданием, полностью стеклянным, как будто построен без единого камня. На пятом этаже – фирма мужа. Они занимают несколько комнат. Я редко бывала у него в гостях – всего два или три раза, – но мне так нравятся эти панорамные окна и солнечный свет, что заливает кабинеты.

На первом этаже недавно открыли хороший ресторан: порции большие, а в обед вообще не протолкнуться – весь район сбегается. Это мне муж так рассказывал, сама-то я тут не была.

Надо бы занять место, а потом уже звонить Кириллу. Его предпочтения я всё равно знаю: стейк с овощами и крепкий кофе. Сделаю заказ, он как раз спустится…

Я не успеваю додумать мысль, потому что взгляд мой натыкается на знакомый профиль. Муж сидит за столиком у окна…

…а напротив него девушка.

Красивая брюнетка, и волосы её убраны в высокий хвост.

Голова тяжелеет, перед глазами плывет. Непонимание, обида, страх переплетаются в тугой узел.

Так вот какая у него деловая встреча.

Он улыбается незнакомке, и внезапно меня простреливает странным чувством. Не ревностью, а чем-то страшнее и хуже. Безысходностью, наверное. Мне начинает казаться, что вот она-то, эта брюнетка, точно родит ему сына. А я не рожу. Потому он обедает с ней, а меня отправил в другой город.

Успокойся, Рита. С чего ты взяла, будто между ним и этой девушкой что-то есть? Он пришел сюда обедать, взял с собой кого-то из офиса. Не в одиночку же ему давиться мясом. Ты ведь тоже иногда обедаешь с Колей из бухгалтерии. Без какого-либо злого умысла.

Всё-таки я набираю номер мужа.

– Кирилл? – вижу, как он достает телефон и через несколько секунд созерцания экрана отвечает. – Ты сейчас занят?

– У меня встреча, – а затем зажимает ладонью динамик и что-то говорит девушке; та кивает. – Тебе срочно или поболтать? Ты уже от врача?

– Я… да, от врача, – машинально обманываю, хотя надо бы сказать, что поездка обломалась, поэтому я стою в трех метрах от него. – Ничего толком не сказал. Пересдам кровь и ещё раз приеду.

Он поднимается из-за столика, делает жест девушке подождать. Уходит куда-то.

Блин, а вдруг на улицу?! Покурить или просто проветриться.

– М-да, только деньги выкачивают. Не хватает им уже имеющихся анализов. Не расстраивайся. Дельная клиника или, может, другую найдем? Давай столичные посмотрим.

Я забегаю за угол дома и отвечаю оттуда, убедившись, что меня не видно:

– Нет-нет, нормальное место. Просто врач дотошная. Не надо спешить с выводами. Уже выбрали это место, значит, надо добить.

– Хорошо, правильная идея. Ты поужинай сама, меня не жди. Я сегодня поздно буду.

– Ага… я тебя люблю…

Но он нажимает на сброс быстрее, чем я заканчиваю фразу. И поначалу меня душит слезами. Становится страшно. До боли. До отчаяния.

Но когда первая волна паники отступает, я начинаю думать здраво, без разрушительных эмоций.

Он же не соврал. Он не сказал, что у него важное совещание или что он едет в машине. Ведь именно так прокалываются изменщики. Уверяют, что у них дела, а сами валяются в кровати с любовницами, где их и застают с поличным.

Но Кирилл-то был честен. Он обедает с какой-то брюнеткой. Ну и что?

Всё ещё, я сама хожу в столовую с Колей. У Коли трое детей от бывших жен и нынешняя жена на седьмом месяце беременности. Коля настолько измучен, что ни у одной женщины не появится мысли его соблазнить. Мне кажется, если ему кто-нибудь намекнет на интим, он первый сбежит с криками: «Нет! Ещё раз я на это не поведусь!!!»

Чем Кирилл хуже? Почему мне можно обедать с коллегами, а ему – нельзя?

Разве он давал мне повод хоть раз усомниться в его верности? Разве не проходит он со мной через все испытания, не поддерживает в минуты, когда накатывает тоска?

Хватит быть такой эгоистичной и вечно надумывать худшее.

Но поздним вечером, когда муж возвращается домой, я всё же не выдерживаю и спрашиваю:

– С кем ты сегодня обедал?

– А что? – удивляется.

Он даже раздеться не успел, так и стоит в одном рукаве куртки. Но мне срочно требуется ответ, чтобы окончательно успокоиться. Я же вся извелась. Подозрениями себя задушила. Даже искала эту брюнетку среди друзей Кирилла в социальной сети – но никого похожего не нашла.

– Тебя видела Маша, говорит, ты с какой-то девушкой был в ресторане…

Признаться до конца не могу. Стыдно, что подглядывала, что не доверяю всецело, что разъедаю душу сомнениями. Я ведь не такая. Я всегда была легкой, рассудительной.

Была…

– И ты заревновала? – он смеется, но отвечает не сразу; вешает куртку, стягивает ботинки. – Дурочка, это мой партнер по бизнесу. Ирина Михайловна Витковская, если конкретнее. Её фирма нам поставляет краски. Нужно было новый контракт заключать, а где лучше скидки выбивать, если не за тарелкой салата? Подумай головой. Зачем мне с кем-то другим общаться, когда у меня ты есть?

Быстрый поцелуй в щеку. Шлейф его туалетной воды по моей коже.

Я верю.

Да, точно верю.

Тем более чуть позже нахожу в интернете упоминание о Витковской, она – директор небольшого заводика, который занимается производством красок. Всё совпадает. Волноваться не о чем. Надумала себе лишнего.

Всё-таки у женщин срывают крышу, когда речь заходит о праве собственности на их мужчин. Мы становимся неуправляемы.

Утром я рассказываю эту нелепую историю Свете. Мы делим с ней один кабинет вот уже семь лет и, понятное дело, крепко сдружились. Я знаю всё про её парней (тех всегда много, но стабильного так и нет), она – первая, кому я рассказываю о неудачах с беременностью.

Наверное, потому что Светка не задает глупых вопросов и никогда не жалеет. Не начинает сюсюкаться, повторять: «Да ты не волнуйся» или картинно возмущаться, как же так, почему всякие алкоголики рожают, а приличные люди не могут.

Она выслушивает, поддерживает, но не бесит.

– Тебе не кажется, что слишком всё гладко складывается? – спрашивает Света, когда я, отсмеявшись, заканчиваю.

– В смысле? – непонимающе хмурюсь.

– Ты застала его именно в тот единственный раз, когда он был с этой партнершей по бизнесу. А может, он так ежедневно обедает, просто тебе не говорит?

– Да даже если ежедневно, – пожимаю плечами. – Пусть обедает, жалко, что ли.

– Глупая ты. И наивная. Вино на столе стояло?

– Э-э-э. Нет. Не всматривалась.