– Бабуль, все хорошо, я уже в гостинице.
Лина стояла у окна, прижимая телефон к уху, разглядывала вид за стеклом, попутно разговаривая с бабушкой.
Ее номер был на третьем этаже. Приближалась ночь, вдалеке в лучах закатного солнца блестело темно–синее море.
Между ними было еще много зданий, высоких и не очень, поэтому моря был виден лишь маленький кусочек. Администратор обещала, что до воды идти всего пятнадцать минут, ну–ну, проверим завтра, а пока верится с трудом. Дойти бы за час.
Напротив этого отеля утопал в пальмах и другой зелени еще один отель, повыше и побогаче того, в котором находилась Лина. Под его окнами сиял вечерней подсветкой бассейн, в нем плескались дети и надувные фламинго. Чуть поодаль – танцпол, на котором, попивая коктейли, в такт зажигательной музыке двигались стройные тела в купальниках и шортах. Там было весело.
Тот гостиничный комплекс был обнесен высокой кованой решеткой. Замок на воротах с кодом. Посторонним не зайти.
– Перелет был сносным. Я очень боялась, но в целом все не так уж страшно.
Лина улыбнулась, вспомнив свои панические мысли и желание сойти с самолета во время взлета.
Зато теперь ее ждет десять дней незабываемого отдыха и Стас. То, что они увидятся, девушка не сомневалась. Вот только сюда она его не пригласит. Номер не просто скромный, а можно сказать, убогий. Не сравнить с фотографиями на сайте гостиницы.
Мда, не таким Лина представляла себе рай в шалаше с любимым.
– Куда сорвалась, зачем сорвалась, – бабуля охала и ахала. У нее в голове не укладывалось, как можно молодой девчонке лететь одной (подруга не в счет, там поди вертихвостка не дай бог) на море. Вот только что была дома, еще утром они вместе пили чай, а вечером внучки уже след простыл. – Добром это не кончится. Только что по новостям сказали, одна вот такая же на курорте пропала, третий день найти не могут. То ли утопла, то ли украли. Надо было взять с собой Дениску.
Дениска – сутулый двадцатидвухлетний очкарик, до ушей закомплексованный студент–выпускник политколледжа и внук двоюродной сестры Зои Марковны. Их двоих бабульки однажды пытались свести, пригласили на чай. Дениска двух слов связать не мог, так волновался. Краснел, потел, громко стучал чайной ложечкой о края чашки.
Наверное, это была его первая встреча с девушкой, пусть и в компании с бабушками.
Лина сразу поняла, что к чему, сбежала под предлогом, что срочно вызвали в институт. Других «свиданий» с Дениской Лина уже не допускала.
– Ба, со мной все будет хорошо без всяких Денисок, я тебе обещаю. Буду осторожна, в море далеко заходить не буду, ты же знаешь, я не умею плавать.
О знакомстве со Стасом Лина, конечно же, сообщать ба не собиралась. Той и так волнения хватало.
– Деньги у тебя хотя бы есть?
– Немного есть. Мне хватит.
Просить денег у бабушки было стыдно, ведь Лина работала, зарплата небольшая, но она была, к тому же ее немного мучила советь насчет поездки. Бабушка ведь не в курсе, что путевку оплатила не Лина, а ее мужчина, выходило, что потратилась она сама.
Денег так и так было мало, потому что Лина купила кое–чего из одежды, теперь нужно экономить.
– Живете вы там где? – по голосу девушка поняла, что бабушка оттаяла и на внучку не сердится.
– Гостиница в десяти минутах от моря.
– Далеко…
– На самом деле нет, я море из окна вижу. Кстати, вид из окна красивый, есть бассейн, с подогревом и подсветкой. И пальмы вокруг! Ба, представляешь? Много пальм!
Лина привирала. Не хотелось говорить бабушке, что гостиница и номер у нее эконом–эконом с совдеповской мебелью и скрипучими полами, а перед входом в гостиницу она видела две жалкие пальмы в кадках. Она описывала отель напротив, как свой собственный:
– Номер хороший, уютный. – Лина с сожалением посмотрела на двухспальную кровать с застиранным розовым покрывалом и двумя подушками. Отстой. План по завоеванию Павла был провален. Она подавила печальный вздох. – Завтра пойду осматривать достопримечательности. Погода отличная, очень тепло, на небе ни облачка.
Хоть с погодой повезло.
В животе заурчало, надо было пойти поесть. А еще телефон в руке вздрагивал – кто–то пытался дозвониться. Варианта было два – Павел или Оксана.
– Ладно, ба, поздно уже, не волнуйся за меня, у меня все отлично. Завтра обязательно позвоню тебе.
Они попрощались.
Едва Лина отбила звонок, как телефон снова ожил. Это звонила Окси. От нее уже было три пропущенных.
От Павла ничего.
Ну и пусть. Не больно–то хотелось с ним разговаривать. Девушка все еще была зла на Гриневича и не придумала что делать с ним дальше. Это ж надо, бросил ее перед самым вылетом и даже не поинтересовался где она, что она. Полетела на море или не рискнула одна?
Хоть бы сообщение написал! Хоть бы одно слово «прости».
Ни–че–го!
Ну, не козел ли?
А как страдал, как страдал, когда жаловался на жену! А Лина реально жалела его и обещала, что она не будет такой мегерой, как его Ксения.
Телефон в руках требовательно вибрировал. Окси не успокоится, пока не дозвонится.
– Рассказывай! – крикнула Половинкина, как только Лина приняла вызов. – А лучше показывай!
– Окси, слушай, давай позже, я жуть как хочу есть, а мне надо найти какое–то кафе, перекусить, боюсь опоздать, тут уже поздно…
– Так ты иди и рассказывай.
– Нет, мне еще нужно в душ и переодеться.
Лина намеренно тянула время, не спешила делиться с подругой новостями. Ведь Павел ее обманул, бросил, а кому хочется быть брошенкой?
И со Стасом еще все призрачно и непонятно.
Поэтому она поспешила слиться с подробностей, оттянуть исповедь.
– Ладно, – Оксанка явно расстроилась, что подруга динамит ее с подробностями. – Ты только скажи, Сережу Лазарева видела? В новостях сказали, он там отдыхает с детьми.
– Когда, Окси? – Лина возмутилась вопросу. – По–твоему, Лазарев должен был у трапа стоять с букетом цветов и встречать меня с табличкой «Лина Огородникова»? Или в кабриолете меня ждать, чтобы в отель увезти, типа «Такси подано» или «Ваш трансфер, мадемуазель»? Как что ляпнешь, ляпнешь, подруга…
И уж тем более звезда мирового уровня не будет жить в этой части курортной зоны. У него наверняка какой–нибудь шикарный особняк у самой воды.
– Ладно, забыли, – Окси поняла, что подруга не в духе. – Ты мне только скажи, Гриневич с тобой?
– Нет.
– О–о… А тот мужик с фотографии?
– Тоже нет.
– У–у…
– Но мы обменялись номерами телефонов, – похвасталась Огородникова, оттаяв.
– Первая ему не звони! И я жду подробностей!
– Хорошо, – Лина засмеялась и скинула вызов.
Быстро приняла душ, надела сарафан, босоножки. Взяла с собой сумочку с телефоном, ключ от номера, проверила на месте ли банковская карта.
Интересно, какие тут цены на еду, и хватит ли ей денег на питание? А еще хотелось бы взять несколько экскурсий, чтобы было что вспомнить.
Хотя впечатлений уже было немало за неполный первый день.
Спустилась вниз, спросила, где можно перекусить. Ей посоветовали закусочную здесь же, на веранде гостиницы с другой стороны. Это и был тот самый заявленный в рекламе ресторан. Лина поморщилась. Сервис отвратительный.
Ей предложили спуститься чуть вниз по улице, там будет сразу несколько заведений, в том числе караоке–бар, там тоже можно поесть.
Хотелось побывать везде и сразу, но одной было неловко.
Паша, Паша, чтоб тебе там икнулось.
Лина все же решилась прогуляться по улице. Едва она вышла из гостиницы, заметила несколько бородатых парней неподалеку. Стояли, разговаривали. Замолчали, повернув головы на длинноногую блондинку в коротком сарафанчике.
Взгляды у них липкие.
Облизали всю!
Один что–то сказал друзьям, те громко заржали.
По спине девушки пробежал холодок.
А вдруг бабушка права? Сейчас эти мужики увяжутся за ней, толкнут в какую–нибудь подворотню и некому будет заступиться за одинокую красивую девчонку. Хватятся ее нескоро.
Улица, как назло, пустая. Очевидно, эта гостиница не пользуется популярностью у туристов. Вот вернется Лина домой, напишет разгромный отзыв про это место, гостиницу и «ресторан».
Вернись сначала, – съехидничал внутренний голос.
Лина ускорила шаг. С запозданием подумала, что надо было сразу вернуться под своды гостиницы, поесть там в закусочной, а теперь путь назад отрезан сомнительными типами, остается идти только вперед. Вдоль решетчатого забора того богатого отеля, что Лина видела из окна своего номера. Вот только по ту сторону росла настолько густая зелень, что просвета видно не было. Есть там кто, по ту сторону или нет? Услышат ли, если придется звать на помощь?
То неведомо.
Есть перехотелось, потому что стало страшно. Адреналин шпарил по венам, в солнечном сплетении неприятно сжималось, пальмы не умиляли и не радовали.
Лина на ходу оглянулась. За ней шел один из парней. На расстоянии. Похоже тот самый, шутка которого так рассмешила его друзей. Которые, кстати, остались стоять на месте.
Она достала телефон из сумочки, набрала Стаса. Как назло, он был не в сети.
Что делать? Мысли лихорадочно скакали, искали выход из западни, в которую, как казалось девушке, она попала.
Оглянулась еще раз. Теперь за ней шел один парень, и еще двое – метрах в двадцати позади него. И улыбочки у них такие… кровь в жилах стынет.
Ой–ёй…
А в это время Павел Ильич нарезал круги на первом этаже роддома. Тут же, в холле, на банкетке сидели тесть, теща и притихшие дети, следили за метаниями отца, синхронно вздрагивали, если кто выходил в холл. Чуть поодаль в позе телохранителя стоял водитель–охранник тестя Андрей Чернышов – под два метра ростом, с косой саженью в плечах, с короткими, черными, как смоль волосами, и такого же цвета глазами.
Широко расставив ноги, Андрей зорко следил за периметром и порядком в целом, держа кулаки–кувалды в боевой готовности. Черный пиджак слегка топорщился, под ним была спрятана кобура. Ксюша иногда шутила, что пистолет Андрея заряжен серебряными пулями, чтобы отстреливать всякую нечисть.
Сколько Павел помнил, этот Андрей всегда был при отце его жены, ходил за ним тенью, возил по городу, выполнял разные поручения, охранял от идиотов и назойливых журналистов.
Было бы странно, если бы Андрея тут не было. Он давно как член семьи, только «немой», «слепой», послушный. При своих габаритах, что удивительно, мог легко быть незаметным.
Ксения рожала уже шесть часов. Время тянулось медленно. Павел Ильич помнил, как в первый раз он так же ждал новостей. У Ксении должны были родиться близнецы, она рожала сутки.
А потом, когда вышла медсестра и поздравила папашу с девочками, он пил с тестем ровно три дня. Так отмечали, что обоим пришлось ставить капельницу.
Спустя еще два года у Гриневичей родился сын, и вот сейчас должен появиться еще один.
Виктор Михайлович устал сидеть, встал, подошел к зятю.
– Да не трясись ты, – с усмешкой хлопнул того по плечу. Так хлопнул, что у зятя подогнулись колени, он едва не упал. Рука у тестя тяжелая. – Не впервой, – добавил.
Но сам выглядел бледновато.
Ксюша между криками и стонами еще в карете скорой помощи потребовала от мужа позвонить папе и сказать, что она едет в роддом. Тот все бросил и примчал сюда вместе с тещей и охранником. Может и хорошо, хоть дети под присмотром, Павлу сейчас не до них.
– Раньше срока рожать начала, – Павел вытащил из кармана носовой платок, протер потный лоб.
– Всего–то на две недели. Это норма у них, – то ли о ребенке говорил тесть, то ли о роженице. – Родит, все будет хорошо, – Павлу показалось, тесть успокаивал скорее себя, чем его. – Мы, Хватовы, знаешь какие живучие? А ты молодец, отложил поездку на симпозиум.
– Пришлось совсем отменить.
Павел вспомнил о любовнице, мысленно перекрестился, что до сих пор живой: о ней ни жена, ни ее родители не узнали. Это просто чудо какое–то.
Нет, такие эмоциональные потрясения слишком дорого ему обходятся, надо что–то с ними делать. Еще одной такой встряски его чувствительное сердечко может не вынести. И так повезло, что удалось купить дешевые путевки, он утаил от семьи небольшую премию, на нее и решил устроить себе и Лине отпуск.
А теперь получается, что деньги потрачены зря? Обидно.
– Как это отменить? Зачем? Не надо ничего отменять, – категорично заявил тесть. – Давай, звони, пиши, бронируй билеты, лети. Дня три Ксюха тут будет, потом мы ее к себе заберем, мать присмотрит, от тебя все равно помощи как от козла молока.
На козла зять обижаться не стал.
Да, как помощник с младенцем Павел не очень. Он и с детьми постарше умудрялся косячить. То забудет помыть фрукты, и дети потом маются животами. То однажды накормил двухлетнего сына старой гречневой кашей и тот загремел в инфекционку с отравлением. То купил всем мороженое, а они уже были простуженными. Итог – затяжная ангина у всех троих детей.
Поэтому как отец он в семье присутствовал, но как ответственный папаша – нет. Ему детей не доверяли.
Максимум – погулять с ними, но и то под зорким глазом кого–то из родственников.
На худой конец тесть мог назначить нянькой своего телохранителя.
Андрею с внуками шефа возиться нравилось, они его обожали. Особенно они любили висеть на нем как гроздья винограда, обхватив ручонками его крепкую мужскую шею, а он кружился вокруг оси так сильно, что у детей ноги торчали горизонтально. Малышня хохотала во все горло, вызывая улыбки у всех присутствующих.
С родным отцом дети так никогда не веселились.
Виктору Михайловичу Хватову важна была репутация его семьи. Не зря он в свое время разглядел в молодом амбициозном Гриневиче перспективу. Свел его с дочкой, сыграли свадьбу. Подключил связи, начал двигать парня в научной деятельности. При случае всегда хвастался умным зятем, который хочешь не хочешь, а должен соответствовать. Шутка ли – мэр города. А впереди выборы в губернаторы. Для человека его положения важно, кто вхож в круг его семьи. Гриневич его устраивал во всех смыслах.
Павел в очередной раз вытер со лба пот. Сегодня он был на волоске от момента, когда Ксюша могла догадаться о наличии у него любовницы.
Пара наводящих вопросов и Лина ляпнула бы что–нибудь компрометирующее его.
Гриневич не дурак, видел, знал, догадывался, что его молодая пассия намерена увести его из семьи, развести с Ксенией. Он не раз, возвращаясь домой, перед самым порогом замечал следы помады на одежде, засосы на груди, шее, светлые волосы на костюме. Ругался, приводил себя в порядок и заходил домой с неизменной усталой улыбкой. Умственный труд, знаете ли, потяжелее физического.
Жена понимала и мужа не пилила. Даже странно, когда они успевали делать детей.
Так Павел и спросил, когда Ксения сообщила ему, что ждет четвертого ребенка.
Жена удивилась вопросу и напомнила, в какой день у них была близость: «На годовщину свадьбы моих родителей помнишь? Ты выпил, у нас все было. Не помнишь? Пить надо меньше».
То же самое она ему говорила про первого сына: «У папы был день рождения, вы с ним соревновались кто больше выпьет, а потом ты устроил мне марафон в постели. Не помнишь? Пить надо меньше».
Павел не помнил, но не отрицал, что выполнял супружеский долг. Он мог. После допинга–то. Пил он редко, только по праздникам и всегда с тестем.
В остальное (трезвое) время все силы и соки из него выжимала наука, а последние полтора года – еще и Лина.
С ней он хотя бы помнил «весь процесс» и чувствовал свою мужскую активность.
Чудо, что Ксюша не догадалась до сих пор о наличии соперницы. Будь она чуть внимательнее, не носить бы Павлу голову на плечах. Рука у жены тяжелая, характер не сахар. Вся в папу. Благо, все внимание у нее забирают дети, на мужа времени не остается. Сыт, одет и слава богу.
Зато Лина – полная противоположность Ксении. Легкая, воздушная, веселая, заводная. А что вытворяет в постели…
Тигрица!
Но с мягкими лапками. Ни разу не поцарапала.
Если узнает тесть, что Павел наставляет рога его дочери…
Но мысли о постели с тигрицей, да еще и неограниченное время, уже перевешивали чашу весов с многочисленной семьей и родственниками. Тем более сам тесть отправляет…
Может, действительно скататься в отпуск, провести его с тигрицей, оторваться как следует, а потом разорвать с ней отношения, вернуться в семью и заняться докторской? Зря, что ли, он билеты на самолет туда–обратно на двоих оплатил и гостиницу? Имеет право!
Да, так он и сделает, полетит на море, отдохнет с Огородниковой, а финальной фразой в разговоре с Линой будет «Извини, дорогая, дальше нам не по пути, у меня семья, дети. Четыре штуки».
– Ну… я не знаю… – для вида Гриневич посомневался и сделал страдальческое лицо. – Я туда, они здесь…
– Они тебе потом спасибо скажут, – настаивал тесть. – Гордиться будут.
Да уж…
По приезде надо будет срочно браться за докторскую. Хватит филонить. Замутил с Линой и совсем обо всем забыл. Нехорошо.
Вот только, чтобы защитить докторскую, обязательно нужна статья в научном журнале, иначе допуска к защите не будет.
Правда, за размещение статьи в печатном издании надо будет заплатить кругленькую сумму. В прошлом году это удовольствие стоило семьдесят тысяч за две печатные страницы, а нынче наверняка все сто двадцать. Вот же парадокс. Простые писатели – слрщики, фантасты, детективщики и т.д. размещали свои романы в самиздате бесплатно, еще и получали за это гонорары, а научные деятели должны сами заплатить за свой труд. Еще и такие деньжищи. Для семьи с четырьмя детьми это вообще неподъемная сумма (премия не считается, к тому же она уже потрачена на отпуск), придется клянчить у тестя.
Жизнь несправедлива.
Павел достал телефон, отошел подальше от посторонних глаз.
Первым делом нужно узнать, улетела Лина в Адлер или нет. Она могла вернуться домой, узнав, что Павел не летит. Тогда путевки, и деньги за них соответственно, точно пропали.
Он набрал Лину – недоступна. Тогда он позвонил ее бабушке. Она взяла трубку сразу.
– Добрый вечер, это с работы Полины Огородниковой звонят, – официальным тоном начал он. – Мы не можем до нее дозвониться, нужно уточнить кое–какие рабочие моменты.
Павел уже звонил подобным образом пару раз, когда у Лины был разряжен телефон, общался с ее родственницей, представляясь начальником, поэтому бабушка не удивилась звонку.
– Она же в отпуске, – ответила женщина. – Вы разве не знаете об этом?
– Да–да, я в курсе, но мне нужно знать, куда она положила лекции по истории Древнего Рима, – врал Гриневич, следя за отражением в зеркале за семьей. Чтобы не подходили, не подслушивали. А лицо у него какое деловое – не подкопаешься.
– Позвоните ей через час, как раз должна будет приземлиться.
– Она улетела? – Павел наконец задал интересующий его вопрос.
– Улетела. У меня сердце не на месте, – бабуля начала выкладывать свою боль за внучку, – куда полетела, зачем, с кем…
Гриневич не стал слушать стенания бабули, отбил звонок, открыл приложение авиакомпании, проверил наличие билетов в Адлер.
Нету!
Зато в Новосибирск билеты были. Можно улететь в Новосиб, оттуда уже на юг.
Отличная идея! – похвалил себя Павел, почувствовав дух авантюризма. Не зря он столько лет учился, ума набирался.
Знала бы Лина, на что он идет ради нее.
– Есть билет на час ночи, – Гриневич подошел к тестю, показал ему открытую вкладку.
– Отлично. Бери. Лети. Но потом сразу назад!
О проекте
О подписке