Художники: Елена Другова, Татьяна Стадниченко

© Котова Т., 2024

© Другова Е., обложка, 2024

© Стадниченко Т., иллюстрации, 2024

1. Первая орхидея

– Сергей, ты что, телефон не слышишь? – сердитый женский голос прорвался между треками «Раммштайн».

– А? Ой, это вы. Простите, София, – подросток остановился и вынул наушники из ушей. Несмотря на больную ногу, он, видимо, шел слишком быстро, и женщине пришлось его догонять и хлопать по плечу.

– Пойдем скорее, – она потянула его за руку и буквально потащила в сторону подъезда.

– Соня, я… Мне нужно ужин готовить, – он только вернулся с дачи заказчицы, где провел полдня на грядках, помогая собирать урожай и со стремянки обрезая деревья. Руки устали, ноги еле шли, но София была непреклонна.

Он давно не видел ее такой озабоченной и серьезной. Она также быстро прошагала к лифту и выпустила его рукав, когда они поднялись на десятый этаж и подошли к ее квартире. И только тогда сказала: «Посмотри, орхидея погибла или ее можно спасти?»

Сонины слова задели за живое. Сергей обогнул хозяйку и прошел в коридор.

– Нет, не снимай ботинки, проходи так, – сухо сказала она ему вслед.

Предложение не снимать ботинки было совсем не похоже на обычное поведение одной из его лучших клиенток. Ее квартира всегда содержалась в идеальном порядке, в прихожей стоял целый шкафчик с тапочками для гостей, а в отдельной гостевой ванной висели свежие полотенца. Софии исполнилось сорок, она работала руководителем директора по персоналу крупного банка и цветы любила куда больше, чем людей.

Она тоже не стала снимать туфли, подтолкнула подростка в гостиную, а сама осталась позади. Сергей в ужасе застыл на пороге.

– Дарвин тебя подери! Катасетум… – с трудом выдохнул он.

Его лучший цветок, орхидея Катасетум, лежала на полу.

Соня по-особенному заботилась о цветке. У растения были стебли с россыпью крупных, мужских цветов, каждый размером больше ее взрослой ладони. Цветы этого вида отличаются по полу: женские меньше и выглядят проще. Горшок стоял в центре просторной гостиной на высоком круглом столике, который хозяйка купила специально для него. Над ним с потолка свешивалась специальная лампа, которая горела весь световой день, и из-за нее цветок походил на произведение искусства.

Цветоводы ласково называли этот вид «морковкой» из-за того, что у катасетума вырастала бульба, похожая на веретено. Она, как морковка кончиком вверх, торчала из горшка, в ней накапливались питательные вещества, и весной оттуда проклевывались отростки с цветами.

Эта ценная и редкая орхидея из Бразилии оказалась не так проста в уходе и размножении, и Сергей по праву гордился тем, что достиг успехов в этом. Катасетумы стали особенной частью его коллекции, можно сказать, одним из основных источников его дохода. Он размножил и вырастил на продажу больше двадцати экземпляров.

И теперь этот большой цветок распотрошенным лежал на полу. Цветки уже подвяли и сморщились. А вот морковку как будто кто-то погрыз, она была вся растерзана. Осколки стеклянного дизайнерского горшка блестели на полу. Субстрат, в котором росла орхидея, казался похожим на могильный холм.

– Она погибла… – прошептал мальчик, вставая перед цветком на колени. Он осматривал корни в тщетной надежде найти живой отросток, из которого можно было бы воскресить растение.

– Да. То есть нет! – Соня бесцеремонно прервала его размышления. – Ее убили. Точнее, съели. Посмотри.

Она топталась на пороге комнаты, постукивая высокими каблуками по полу.

– Сергей, ну приди же в себя! Я позвала тебя не для того, чтобы ты разделил мою скорбь. Найди того, кто это сделал.

Сергей непонимающе посмотрел на клиентку, и она мотнула головой в сторону прихожей.

– Я не хочу ночевать в квартире с крысой или енотом, или кто еще может залезть сюда и устроить такой беспорядок.

– Не уверен, что крыса могла залезть на десятый этаж. Енотов в Чертаново нет, разве что кто-то дома держит.

– Сережа, я заплачу. Все проверь и убери мусор. Буду ждать внизу.

Соня целеустремленно зашагала к выходу. Сергей уже привык к ее непростому характеру.

Он встал с колен, осмотрел всю комнату. В углу стояло пианино, рядом – пара кресел, напротив – окно во всю стену – София знала, чего хотела, и смогла добиться согласования ремонта даже в МФЦ. На широком подоконнике стояли другие цветы, большей частью – из коллекции Сергея. Он аккуратно обошел осколки и проверил подоконник: все остальные цветы были в порядке. Только у одного, стоящего у приоткрытой вертикальной створки, был надломлен стебель и упало поддерживающее его крепление.

«Неужели сюда и правда залезла крыса?» – подумал он. Сергей не особенно верил в енота, который сбежал от соседей, просочился в узкую щель окна и разбил самый красивый цветок. Значит, надо посмотреть под мебелью.

Для этого пришлось облазить всю квартиру и заглядывать под шкафы и диваны. Нога разнылась. Иногда ему казалось от этой нескончаемой, вечно ждущей в засаде боли, что он приговорен и не живет, а медленно тлеет изнутри. Он вернулся в гостиную, где хотел еще раз все проверить.

Со стороны это наверняка выглядело комично: худенький светловолосый парень лет четырнадцати в не самых чистых карго-штанах, футболке и рубашке на пару размеров больше прислушивается к чему-то и сосредоточенно ползает по полу богатой квартиры, пока ее хозяйка нетерпеливо, как всегда, ждет его у подъезда.

Но все было не так плохо. Помочь клиентке для мальчика не казалось зазорным. В конце концов, ночевать в квартире со здоровой крысой с помойки – так себе перспектива для женщины.

Он никого не нашел. Может быть, там никого и не было, а горшок «упал», когда под тяжестью цветов надломилась ветка, нарушила равновесие и ваза полетела на пол, своим весом разбив хрупкий и нежный цветок.

Сергей взял на кухне веник с совком, перчатки и пакеты. Сначала собрал крупные осколки, а потом опустился рядом с остатками цветка. Наклонился и тут впервые заметил в свете садящегося солнца влажные отпечатки на гладком паркете.

Если бы в горшке с орхидеей была земля, мелкий вредитель оставил бы на ней более понятные отпечатки. Но орхидея живет в смеси коры, мха и торфа. Горшки для орхидей обычно похожи друг на друга. Сергей их разводит в прозрачных пластиковых, делая в них дырки, чтобы к корням был доступ воздуха, а уж покупатели сами решают, оставить цветы в таком горшке или купить покрасивее. В любом случае, у всех контейнеров есть блюдце, в котором должна стоять вода. В блюдце великолепного дизайнерского горшка Софии тоже была вода, и отпечатки на полу остались от чьих-то лап, угодивших в эту воду. По спине мальчика поползли мурашки, судорогой стрельнула больная нога.

Он наклонился ближе, достал телефон и сделал пару снимков. Снимки вышли не самые удачные, и все же на гладком полу четко виднелись необычные отпечатки. Это были не лапы или, точнее, очень странные лапы. Надо будет посмотреть в интернете или показать Витьке и Пчеле, может, они знают, чьи это следы. Более-менее четкий остался только в одном месте, и еще была пара смазанных.

Сергей наморщил лоб, вспомнил, что мама всегда ругала его в такие моменты и просила лоб не морщить, потом провел грязной рукой по лицу и принялся за уборку.

Когда он заканчивал, в дверях показалась сосредоточенная София.

– Ну что, нашел вандала? – спросила она.

– Нет, проверил два раза, – и после секундной паузы добавил, – очень ее жалко.

– Само собой, – сухо прокомментировала София.

– Я не уверен, возможно, там был какой-то нечеткий след, но… – он не успел договорить.

– Тетя? – в прихожую вслед за ней заглянул молодой парень с хвостиком, его лицо было щедро усыпано прыщиками. Сергей очень боялся, что и у него, как у многих подростков, они появятся, и, будто прыщи заразны, рефлекторно отступил вглубь прихожей.

София представила Сергею Игоря, ее племянника, который подрабатывал в местной ветклинике и иногда навещал тетю. Игорь был сыном ее старшей сестры, которая давно уехала в Штаты.

– Игорь, представляешь, меня ограбили и разбили тот самый цветок!

– Ограбили? – воскликнули они.